Осознание общих видов действий и мышления, свойственных конкретному национальному типу, воплощение общего сознания в идеологии, теснейшим образом связанные с преодолением кризиса и самосохранением общества, невозможны без переосмысления такой философской, политической и социальной категории как государство. Именно оно воплощает глубинную потребность человека в единых ценностях, в универсальном идеале, оно цементирует, держит совместную социальную жизнь, которая без него распадается.
Основная проблема сегодняшнего дня, связанная с коренной ломкой менталитета постсоветских граждан, в демократическом и капиталистическом пути современных реформ. Эти перемены могут не поддерживаться большинством народа, так как связаны с трансформацией или даже сломом традиционных общественных структур, институтов, стереотипов поведения, понятий и привычек.
Западный социальный порядок, со времени вступления в эпоху капитализма, конституировался, базируясь на таких чертах, как мобильность, агрессивность, конкуренция и индивидуализм. Совершенно в ином направлении шло образование российского типа государственности, сохранившего почти в полной неприкосновенности такие черты докапиталистических монархическо-патриархальных условий социально-культурной среды, как единообразие, стабильность, относительная социальная бесконфликтность, отсутствие конкурентности и преобладание общинно-коллективных форм собственности и психологии.
Особенности российского философствования и практики государственности диктуют, с одной стороны, необходимость учета специфики российского менталитета, сохранившего этические установки и приоритеты в структуре государственного идеала, а с другой стороны, важность размышления над способами и возможностями конструирования государства как рациональной организационной системы общества. Последний аспект исследования составляет ведущую канву научных изысканий современной западной государствоведческой мысли. Он представляет главную силу модернизационных преобразований в политическом процессе цивилизованных стран.
Теория реформирования, предложенная М.Крозье, одно из главных условий успешной реализации преобразований кризисного общества видит в переформулировке функций и целей существующих структур, институтов, культурных и национальных ценностей – в превращении дисфункций в функции. При этом он ратует за выявление и переосмысление тех качеств национального характера, которые остаются устойчивыми на протяжении многих десятилетий. Он предлагает использовать их, выискивая в них положительные стороны, а не пытаясь их радикально изменить или игнорировать. Памятуя об этой стороне крозьеровской теории изменения общества, следует обратить внимание на те стороны русского национального характера, которые, оставаясь устойчивыми, в то же время нередко выглядят как недостатки или же кажутся недостаточно прогрессивными. Их сохранность, однако, на протяжении долгого времени обязывает отнестись к ним более внимательно и отыскать в них такие аспекты, которые могли бы стать полезными для современных преобразований российского общества.
Сегодня, следует задаться вопросом: каковы же могут быть те приоритеты национального развития, которые помогут создать в России государственность нового типа, исходя из и опираясь на культурно-историческую российскую традицию, сохраняя преемственность развития, используя сильные положительные стороны народного духа и помогая тем самым максимально безболезненно войти в новую цивилизованную полосу жизни страны? Первая и главная «ставка» современной стратегии выхода России из кризиса состоит в стремлении опереться на свои силы, на «веру в своих». Одна из особенностей исторического пути России – в маятникообразном развитии. Речь идет о том, что в политической истории России волна подражания Западу, презрения к собственным ценностям, опоры на помощь извне (идейную и материальную) сменялись упованием на внутренние силы и ресурсы.
В нашей сегодняшней реальной исторической действительности мы находимся в начале подъема ориентации на внутрироссийские возможности. После попыток бездумного заимствования современной западной модели модернизации мы оказались перед фактом значительного разрушения социальной ткани, ибо вновь предпочли органичности и постепенности развития, продуманной реформе революцию.
Таким образом, мы вновь оказались перед необходимостью осознания сильных и слабых сторон характера народа, его бытия, перед задачей оценки тех ресурсов национального духа, которые могут стать перспективными для модернизации. Нам предстоит выделить «узловые» точки системы, воздействуя на которые, можно дать импульс процессу развития. Задачи же состоят – в выделении ресурсов (идейных и материальных), на которые надо опираться. Никакое общество не может достигнуть сколько-нибудь высокой степени развития, не найдя для себя рамок государственности, т.е. не опираясь на какой-либо четко определенный принцип государственного строения.
Принцип государственного устройства органически вырастает из нации, ее характера, образа жизни, геополитических условий. Государство как форма существования нации и организации ее жизни есть в этом смысле всего лишь воплощение объединительной национальной идеи. Тот факт, что всякий принцип государственного устройства органически порождается нацией, ее духом, заставляет задуматься о тех чертах сознания народа, понимание которых позволит нам уяснить некоторые существенные требования, которые предъявляет народная воля к власти, и те характеристики, которые власть, в свою очередь, должна выделять в национальном характере, которым она должна соответствовать, на которые она должна опираться. Долгая история раскола между народом и властью приводит к необходимости определить те характеристики, которые могут и должны объединить власть и народ в России.
Одной из черт российского народного менталитета, лежавших до сих пор в основании его государственности, было стремление к нравственному порядку. В России нравственный порядок в шкале ценностей коллективного сознания стоит выше организационного. Это значит, что народная воля хочет видеть в действиях власти справедливость и лишь наряду с ней и на ее основе – законность. Главная же сущностная черта нравственного порядка в применении к власти есть соблюдение ею ценности «служения», следование идее служения. Такое восприятие легитимности власти сохранило русское коллективное сознание. Именно это отношение к власти сущностно для русского духа и именно оно подразумевается, когда говорится о русском народе как народе-государственнике.
Исторически все российское бунтарство искало основания своей легитимности в «неправедности» царя существующего («подмена» царя, лжецарствования) и в замене его настоящим, праведным. А поскольку власть царю давалась непосредственно от Бога, то такое восстание означало приближение к восстанию против самого Бога. Это создавало особую психологическую трудность, затянутость вызревания бунта и следующую за сим бесшабашную решимость, которая порождала состояние, когда человек «преступал» недозволенную священную грань, и тогда уж крушил все на своем пути, идя как на плаху.
В психологической сложности возмущения против неправедности земного царя, который перестал соответствовать заветам Бога, коренятся истоки метафизики русского бунта. Это было восстание против высшего идеала, т.е. фактически против самого себя, против своей сущности, против мессианских граней самого русского характера. Внутренняя готовность коллективного сознания русского народа к событиям 1991 года имеет те же основания – народ ощущал неправду и неправедность правителей, потому что высшая власть КПСС из декларированной повсюду идеи служения народу превратилась в привилегию, стала своекорыстной. Именно это последнее обстоятельство более всего возмущало коллективное сознание. Профанируя идею служения, политическая элита подрывала саму возможность доверия властям и таким образом воспроизводила почву для смуты, революции, народного бунта.
Следует помнить об этой сильной стороне русского коллективного сознания, которое готово вручить всю полноту власти тому (или тем), кто сможет воссоздать социальный порядок. С точки зрения стратегии поведения властей это означает, что одной из задач политической элиты является реализация в сфере высшего управляющего слоя общества принципа «служения». Пока этот принцип русского сознания останется невостребованным, в стране будет существовать смута или угроза смуты, до тех пор народ будет предпочитать анархию любому демократическому порядку, до тех пор он будет оставаться никому не подчиненным и неуправляемым, а власть и законы будут «повисать в воздухе».
Таким образом, первая задача власти – изменить саму концепцию власти, «реформировать реформаторов». Тесно связана с ней проблема бюрократии. Русское сознание от века испытывает радикальное недоверие к «исполнителям» законов, т.е. к чиновникам-бюрократам и вообще ко всякого рода начальству, рангом ниже монарха (“законы святы, да исполнители супостаты”). Сама по себе бюрократия, или чиновничество, необходимы как орудие управления для любой верховной власти.
Опасность, однако, возникает, когда бюрократия из орудия управления превращается в господствующую силу. Тогда она губит как верховную власть, так и нацию. В идеологическом плане подрыв бюрократией нравственных и социальных авторитетов (т.е. естественно выделяющихся из общества талантливых людей – представителей разных слоев, которых бюрократия не терпит по самой своей формализованной и безличной сути) является источником развития нигилистических и анархических идей.
Вторая задача должна состоять в заботе государства о социальном строе, об устроении социальной ткани, которая есть первейшая функция современного западного принципа правления и которая составляет весомую долю в ожиданиях российского народа от действий власти. Именно этого желает народ, произнося слово «порядок», под которым имеется в виду определенная сорганизованность частей общества. С другой стороны, это есть именно та важная часть государственной работы, на основе которой и строится собственно государство. Ведь если главная функция общества – социальное творчество, “свободный эксперимент”, то главная функция государства – обязывающая, интегрирующая, сплачивающая, устроительная. Русское народное миросозерцание явно тяготеет к тому, чтобы государство занималось устроением сферы социального, заботилось о поддержании социального строя.
Третий ряд задач, близко примыкающий ко второму, касается поддержания в нации живых нравственных идеалов. Как показывает исторический опыт многих стран, в том числе и российский историко-социальный опыт, существенный вклад в решение этой задачи может внести церковь. Действия церкви с рассудочной точки зрения сводятся к воспитанию личности. Церковь дает человеку высшее нравственное миросозерцание, указывает цели жизни, права и обязанности личности. В случае отсутствия религиозного миросозерцания практические правила нравственного поведения в обществе держатся либо на инстинкте, либо на соображениях общественной пользы. Но инстинкт – вещь непрочная, а общественная польза – понятие условное. Несмотря на 70-летний опыт атеистического мировоспитания православные черты русского сознания сохранились на уровне привычек и некоторых национальных свойств характера. Именно скрытость, неявность православно-религиозных характеристик русского сознания заставляют внимательнее и пристальнее всматриваться в современные их проявления. Взять хотя бы т.н. социальную пассивность русских, их «долготерпимость». Эта черта нередко подается как некая производная тупости и «нецивилизованности». Однако суть этих качеств может быть сущностно-противоположной. Дело в том, что христианско-православное миросозерцание русских исполнено значительной доли скептицизма в отношении возможности достижения совершенства в земных делах. Это связано и с дуалистичностью самой человеческой натуры, и с несовершенством и невозможностью стопроцентного рационального расчета условий и хода общественной жизни, и со сложностью и противоречивостью интересов в многообразном течении жизни. Именно в силу «схватывания» русским коллективным сознанием этих обстоятельств общественно-политическая жизнь не становится культом русского человека. Его идеалы имеют более этическую (и даже мистическую) направленность, которые остаются ныне совершенно невостребованными.
Одной из главных нравственных ценностей здорового общества является идеал «честного труда», «честного заработка». Сегодня этот идеал сильно разрушен и девальвирован. Попустительство финансовых махинаций, спекуляции, разгул низменных инстинктов наносят удар по идеалам порядочности, мастеровитости, основательности, самоотдачи, бескорыстия (идеалам, по сути своей, религиозно-нравственным). Здоровое ядро коллективного сознания в полной мере отдает себе отчет, что без труда нет прочных оснований жизни. Необходимо поэтому вместо стратегии пустых обещаний создать в обществе условия для «игры на повышение», стратегии, которая вполне соответствует российской традиции высокой духовности. Конечно, нельзя отрицать присутствия в природе человека отрицательных сторон. Однако именно на развитие добродетельных сторон в натуре человека, на его воспитание делали ставку все нравственно-ориентированные идеологии. Дуалистичность человеческой природы очень резко проявлена в русском человеке. Бунтарско-нигилистический дух, непослушание, «разбойничья рожа» и святость, стремление к покаянию и к труду с полным самоотвержением – таковы лики русского человека. Получившая у нас сегодня распространение концепция хозяйствования, во многом основанная на теории «экономического человека», относится к механически-утилитарному, или, выражаясь более современным языком – технократическому варианту хозяйствования, целиком и полностью основанному на рациональном расчете и ставящем в качестве главной и единственной своей цели – прибыль ради прибыли. Такой тип хозяйственной «этики», начисто лишенной каких бы то ни было «идеальных» основ, создает сегодня в России эффект стяжательства или праздно-пренебрежительного отношения к труду. Такая модель не может создать ничего, кроме двухполюсного общества с наживой, роскошью, расточительством и праздностью на одном конце и с выживанием на грани нищеты на другом. Сегодня совершенно очевидно, что основания грядущей этики хозяйствования в России следует искать в другой плоскости.
В социально-философской литературе говорится о «протестантском духе» как о центральной имманентной строительной силе западной цивилизации. Применимо к России мы можем говорить только о следах православной культуры, которые остались стержневыми, неизгладимыми звеньями национального духа, национального миропонимания и сознания.
Православие коренным образом отличается от протестантизма в своем отношении к миру, что проявляется прежде всего в дисциплине аскетического «послушания», которое зиждется на постоянном «хождении перед Богом». Монастырским послушанием в России называлось всякое занятие, назначаемое иноку независимо от того, что это будет – ученый труд или же грубая физическая работа. Важно было, чтобы она исполнялась «во имя Господне», во имя религиозного долга.
Подобный стиль работы «не во имя свое», а во имя высшей идеи был усвоен лучшими силами русского общества во всех его слоях. Исполнение своей работы как этического долга, несение своего креста, духовное подвижничество с его постоянным самоконтролем, могло быть свойственно представителям любой профессии – инженеру, врачу, ученому, политическому деятелю, крестьянину.
Следствием такого духовного предстояния стала формула русского сознания, которая гласит, что перед Господом все равны, а нищета – не порок. Кроме того, постоянные трудности борьбы со стихией, особенно в крестьянстве, обмирщали религиозные ценности в русском сознании совершенно в ином духе, нежели в протестантизме. Они превращали труд крестьянина в своеобразный вариант «послушания». Характер крестьянского труда в условиях климата неустойчивого земледелия был связан с постоянной борьбой со стихиями неровных погодных условий; с непредсказуемостью результатов труда, несмотря на все затраченные усилия (в противоположность, например, заработной плате рабочего в условиях городских фабрик и заводов); с жесткой самодисциплиной в организации посевов, выращивании и уборке урожая, в уходе за землей и организации хозяйства. Такой род труда с негарантированным результатом превращал и превращает крестьянский труд в определенном смысле в самоценность, в некое подобие «послушания труду», самой идее труда, в «светскую аскезу».
Выработался и укрепился идеал подвижничества как особого рода методического труда, несвоекорыстного, не «во имя свое», а «во имя Господне» – труда, способного выносить лишения и не требующего немедленного, рассчитанного до копейки, адекватного материального вознаграждения. Это та область, которая составляет одну из существенных сторон матрицы русского национального генотипа. Без ее осознания невозможно построение новой позитивной и плодотворной государственности, властных отношений и вообще социального порядка. Два встречных потока общественного «служения» – со стороны народа и со стороны верховной власти – могут и должны создать тот социальный консенсус и ту государственность, которые нужны сегодня России.
Заключение
В заключении выделим базовые черты российского менталитета: духовность, общественность, коллективизм.
Коллективизм предполагает способность легко уживаться с другими народностями, их идеями, системами ценностей и регулируют моральные нормы и принципы.
Общественность определяется приоритетом общественных интересов над личностными. Общественность подразумевает наличие таких черт менталитета, как отношение к труду как обязанность перед обществом и государством. Это предполагает оценку результатов труда государством и относительное безразличие индивида к вознаграждению за свой труд – лишь бы можно было поддерживать существование своей семьи и служить государству.
Духовность определяется, как способность индивида в своей деятельности сознательно ставить перед собой и реализовывать цели и задачи, несвязанные с поддержанием своего собственного существования, поддержанием и улучшением условий своей индивидуальной жизни.
Прогресс западных обществ базировался на развитии человеческой свободы. Эволюция России практически всегда базировалась на развитии несвободы. Мистика русской души есть не что иное, как проявление рабского менталитета. Он выражается в мещанстве, в отваге воинов и в отсутствии достоинства в российском характере. Насилие тоталитарного общества привели к беспомощности. Реакция на зло отсутствует, а на добро индивидуум реагирует как на зло.
Все вышеперечисленные черты российского менталитета сложно трансформировать при переходе от тоталитарного к свободному обществу, многие черты российского менталитета противоречат рыночным отношениям, поэтому Россия должна постепенно вписываться в развитие мирового хозяйства. Эти черты отражают сущность российского менталитета как противоречие между нацеленностью на свободное развитие этноса в целом и каждого человека в отдельности и необходимостью ради достижения этой цели объединять усилия всех представителей этноса (коллективизм) и ограничивать индивидуальность.
Для ответа на вопрос о будущем нашей страны важно помнить основные параметры российского менталитета. Тогда становится ясным ответ на вопросы «почему» и «кто виноват». Чтобы ответить на вопрос «что делать», нужна адаптация внедряемых технологий к менталитету.
Список литературы
1. Бердяев Н. А. Судьба России. – М., 1918.
2. Горичева Л. Экономические проблемы и национальное самосознание // Вопросы экономики. 1993. №8.
3. Ключевский В.О. Курс русской истории. – Т. 4, М., 1990.
4. Культурология. // Под ред. Заславской Т.Н., Рывкиной Р.В. М., 1999.
5. Селунская Н.Б. Россия на пути от патриархальности к цивилизации (методологический поиск исследователей). – Вестник МГУ, серия 12, 1993, №6.
6. Энциклопедия российской цивилизации. // Под ред. Милова Л.В. Зарубиной Н.Н. М., 2004.