Итак, будущее русское государство предносится нам как форма порядка и жизни, не просто авторитетно предписанная, но принятая живым правосознанием возможно большего числа русских граждан. В этом мы в противоположность формальной культуре права, свойственной западу, верны завету христианства, связующего все с внутренней жизнью духа и выращивающего все из этой внутренней жизни.
Государственная форма — и устройство, и управление, и законодательство — авторитетна и гетерономна. Но этот авторитет жизнен и силен только тогда и именно тогда, когда он принят гражданами, народом — в порядке внутренне-добровольного признания, уважения, доверия, самовменения. Это начало свободной лояльности, преданности за совесть, добровольного содействия, добросовестного соблюдения законов есть крепчайший цемент государства, источник великой силы государства и власти. На протяжении всей своей истории Россия гибла и распадалась, как только обнаруживался недостаток этого; она распадалась от «кривизны» и «воровства»; и спасалась именно свободной и жертвенной аккумуляцией прямых душ. Так будет и впредь. Посему то, что подрывает эту свободную лояльность, должно устраняться из государственной формы или обезвреживаться в государственной жизни; все то, что усиливает ее, должно утверждаться, укрепляться, культивироваться.
Русский человек отзывает свою свободную аккумуляцию от государственного авторитета и органов власти, если он считает властвующего: иноземцем, иноверцем, безответственным, произволяющим самодуром, некомпетентным, своекорыстным, продажным, безвольным или трусом; возможно, что после революции к этому временно присоединится еще всякая партийность, и даже интеллигентность. Революцию русский народ пережил как засилие чужого (инородцев и иноверцев), как прямое торжество безответственности, некомпетентности, произвола, своекорыстия, продажности, предательской трусости и партийности. Свободная лояльность установится тем легче, чем вернее народ почувствует обратное течение и обратную стихию. Это не значит, что инородцы и иноверцы должны быть лишены публичных прав, но это означает, что при назначении и при выборах с этим условием массового доверия придется считаться; таким гражданам придется ограничиться до поры до времени пределами местно-национального и иноверчески-вероисповедного самоуправления.
Согласно этому будущее устройство России должно удовлетворять следующим требованиям:
1. Диктатором, вождем или монархом не должно быть лицо непопулярное или с недоброй репутацией, или иноземное, или иноверное, или бесчестное, или безвольное.
2. Формы государства не должны сильно напоминать ни дореволюционный строй, ни строй революции; во всяком случае они должны своей исторической национальностью и новизною своею, хотя бы новизною наименования, будить надежды и доверие.
3. Все органы должны быть признаны ответственными. Если это будет монарх, то ответственность должна быть организована в пределах династической корпорации перед лицом династического совета.
4. Ответственность неверховных органов должна быть актуальной, убедительной, всеобще наглядной.
5. Автономия национальных областей в смысле культурном должна быть утверждена принципиально и проведена на деле.
6. Принципу самоуправления должно быть уделено место всюду, где это осуществимо без особого вреда; в особенности же в сфере бытовой, культурной, религиозной и благотворительной.
7. Принцип законности должен проводиться неукоснительно и наглядно.
8. Неправый произвол должен караться демонстративно.
9. Равенство перед законом должно нарушаться только в сторону явной справедливости.
10. Всякое подрывание авторитета или доброй репутации органов власти должно караться в уголовном порядке, быстрым процессом. Всякая нелояльная агитация также.
Проблема сильной власти
Есть государственная аксиома, согласно которой власть есть волевая сила. Слабая власть — не власть, а самообман и обман. Власть не импонирующая — не власть. Власть социально бессильная — источник крушения.
Все это тем вернее и тем важнее, чем больше объем и размер государства (территория и население), чем сложнее состав государства (нации, исповедания, социальные классы), чем грандиознее его задачи.
Поэтому: организующий в России слабую власть подрывает бытие русского государства и полагает начало распадению страны. Русская государственная власть или будет сильной, или ее не будет вовсе.
Однако сильная власть не есть тем самым — ни бюрократическая, ни централизованная, ни военная, ни полицейски брутальная. Бесспорно: легче всего создать сильную власть, как произвольную, бюрократическую, централизованную, воинскую, полицейски брутальную. Но именно эти соблазны, эти легчайшие пути — могут и должны быть избегнуты.
России нужна власть сильная, но дифференцированная. Сильная, но выдержанно-правовая. Сильная, но не просто и не только бюрократическая. Сильная, но децентрализованная. Воински закрепленная, но лишь в виде последнего аргумента. Полицейски огражденная, но не преувеличивающая компетенцию полиции.
Первая основа этой силы духовно-психическая: властвующему необходим волевой заряд; сознание своей силы; сознание своей правоты и при-званности; отсутствие страха перед массой; наличность творческого, национально-идейного замысла.
Вторая основа — политико-дипломатическая: независимость власти от международного или оккупационного давления; независимость власти от каких бы то ни было временщиков, закулисных группировок, тайных пленений, внутренних линий" и т.п.
Третья основа — верность воленаправления; оно должно ликвидировать уродства и бессмысленности коммунизма, снять все преграды, созданные коммунистической революцией, развязать творческую инициативу народа. Отсюда — всенародное признание, все возрастающее с течением времени.
Четвертая основа — это искусство импонировать, политический такт, описанный на стр. 20-21 Спутника Христианина Националиста [83].
Пятая основа — это наличность достаточного, верного и предметно действующего принудительного (полицейского, воинского и судебного) аппарата.
Наконец, шестой основой силы является формально-государственное строение власти.
Сильная власть должна быть свободна от внутренних противоставлений: верховная власть не должна противостоять никаким неверховным органам, — ни действительным (вроде «ответственного министерства», «парламента», «федерального совета», «государственного совета»), ни фиктивным (вроде «народного суверенитета»). Всякие такие противопоставления вредны, ибо подрывают силу власти.
Не может и не должно быть вообще двух или трех первоисточников власти. Власть принадлежит главе государства, возглавляющему (лично или через своего представителя) всякую коллегию — законодательную, исполнительную, судебную, воинскую. Главе государства должны принадлежать все права английской короны в их юридически установленном, хотя политически почти не осуществляемом объеме (Сидней Лоу 219-221) [84]. Но в России эти права должны принадлежать главе государства реально и эффективно.
Согласно этому верховную власть следует мыслить себе в будущей России не как подчиненную народу или законодательной палате, а как самостоятельную правовую творческую реальность, пребывающую во главе государства, возглавляющем весь строй государства.
Законодательная власть осуществляется им и теми органами, которые согласно конституции привлекаются им к этому делу. Так же обстоит и с другими властями, — исполнительной и судебной.
Формально это явится «самодержавием», юридически присущим английской короне — независимое от того, будет это самодержавие принадлежать вождю, диктатору, цезарю или наследственному легитимному монарху. Спасти Россию от внутреннего распада и внешнего расхищения сможет только такая власть, а потому она возникнет и создастся независимо от того, хотим мы этого или нет.
Но дух и жизненный строй, которые имеют насытить и наполнить собою эту диктаториальную форму, должны совместить в себе и осуществить все те черты, которые обычно восхваляются, как якобы присущие демократии, и которые в действительности сводятся к творческой самодеятельности лучших народных сил, несущих лояльное и жертвенное служение государству. России нужна не подавляющая диктатура, а пробуждающая, воспитывающая и вовлекающая. Не просвещенный абсолютизм, а полновластие лица, оформляющего подлинно аристократический всенародный отбор людей: диктаториалъная аристо-демократия или всенародно-несомое единовластие.
Это означает, что русское государство не следует представлять себе, как «дуалистический» строй. Нужно не две силы: власть палаты или народа и власть правящего главы, — а одна сила: власть правящего главы, ведущего народ, страну и все учреждения. Не должно быть никаких установлений, тягающихся о власти; если они возникнут, то это будет началом распада.
Нужно единство: глава, ведущий палату, глава, ведущий правительство, глава, ведущий армию, глава, ведущий суд, глава, ведущий самоуправление (местное и национальное). Нужно дифференцированное единство, а не кое-как склеиваемое и балансирующее множество.
Для жизненного усиления главы государства, как в смысле авторитета, так и в смысле верности воленаправления, необходимо создать при нем особый вне учреждений стоящий Совет Неприкосновенных или Совет Старейшин в составе 30 человек, который должен существовать и при диктатуре, и при монархи. Он должен дополняться посредством особого сочетания из назначения (от главы) и избрания (от палаты) так, чтобы каждый Старейшина был и назначен и избран. Полномочия Старейшины пожизненны; сместить его нельзя. Он может или сам сложить свое звание, или подвергнуться единогласному исключению из Совета (в случае особой важности, — душевное заболевание или совершение позорящего поступка). Совместительствовать Старейшина не может. Каждый Старейшина и весь Совет имеют право независимого суждения обо всем происходящем в государстве; право обращения к главе государства с советами, докладами, указаниями, ходатайствами и законопроектами (эти обращения печатаются в журнале Совета). В особенности же Совет имеет право ревизии всех учреждений и публичных дел во всем государстве; это право осуществляется отдельными Старейшинами или целыми комиссиями Совета по особому поручению последнего; о всяком таком поручении доводится до сведения главы государства.
Воплощая ту идею, которая лежала в основе ведомства Патриарха Филарета по искоренению неправды на Руси, такой совет явится в то же время защитником обиженных, живым оком главы государства, источником законодательных идей и починов, всероссийским авторитетом правды и справедливости, школой администрации, и, наконец, персональным кадром кандидатов на посты министров и наместников. Помимо этого он явится живой отдушиной для предметно-политического общественного мнения. Тем самым он не ослабит, а усилит власть, обеспечивая и укрепляя доверие народа к ней.
Далее, сильная власть экономит во времени, в пространстве, в энергии, в составе лиц и в структуре учреждений. Власть полномочная и ответственная должна присутствовать на местах. Но система центральных учреждений не должна воспроизводиться на местах (как при федеративном и сов. строе). План учреждений должен быть ясен, прост, не обременен дроблением полномочий; полномочие должно восприниматься как обязанность и должно быть неразрывно связанным с ответственностью.
Россия должна быть разделена на ряд наместничества (приблизительно в размере губернии или небольших «областей»). Наместник представляет главу государства в пределах своего наместничества, но работает с более простой системой учреждений. Он создает при себе Совет наместничества совещательного характера, посредством назначения, выборов и кооптации. В начале после революции выборы происходят от органически уцелевших, сколько-нибудь здоровых единиц или таких, которые могут быть объединены без труда ад хок [85], разумеется, с отпадением всех, имевших когда-нибудь членский билет компартии. Уцелевшими единицами будут: приходы, школьные и университетские советы, рабочие союзы, остатки кооперативов; быстро объединятся — советы домовладельцев в городах, советы врачей, судебные коллегии, представители размежевывающихся колхозов, союзы лиц с высшим образованием. Выборные съезжаются по местам, образуют коллегию, выбирают нескольких лиц в совет наместника (трех); наместник может пополнить этот список назначением или совместно с избранными кооптацией; он может привлечь и других со стороны. Слагается совет наместничества; между членами его разделяют функции управления. Совет действует как единство, ведомое наместником; орган один, ответственность едина. Аналогично создаются и низшие (окружные, т.е. уездные) органы управления.
Об органах самоуправления (городских и земских) будет сказано ниже в главе об отборе правящего меньшинства.
Таким образом, может и должна быть обеспечена в общих чертах сила государственной власти в будущей России. Эта сила будет столь же внешней, сколько и внутренней, имея гарантии и в государственной форме, и в народной психологии, и в воленаправлении власти.