СЦЕНАРИЙ СЦЕНКИ
Действующие лица:
Дед – С.В.Пахмутов
Внуки: Коля Суляков и Саша Карабасова
Сережа – Гоша Карташов
Дед в молодости – Даня Егоров
Бойцы около костра – Даня Грицышин, Вася Рычковский.
Вступление. Занавес закрыт. Ведущий концерта выходит на сцену и говорит:
В городе Белграде, в Сербской столице, которую в октябре 1944-го советские бойцы освобождали вместе с Югославской народной армией, есть поразительный памятник братскому подвигу нашего народа. Памятник – нерукотворный, создала его сама жизнь, потому что это – живое дерево, выросшее «из кармана» солдатской гимнастерки.
Не свойственный флоре этого края, 70-летний кавказский орех растет сегодня в одном старом запущенном дворе около дороги на гору Авала. За эту гору были бои с фашистами во время освобождения Белграда. На ней располагалась детская больница, которую в октябре 44-го переформировали в госпиталь для советских раненых.
Считается, что орешек лежал в кармане у неизвестного бойца, который носил его как память о своем далеком доме. Раненный в боях за Белград, солдат скончался от ран в госпитале и был похоронен недалеко от него, как другие многие и многие неизвестные герои, чьи имена унесли в небытие военные потрясения…
Однако орех жив — удивляющий, радующий тенью в жаркий балканский полдень, и тешащий душу путника мощным шелестом своих твердых сочных листов.
ЗАНАВЕС ОТКРЫВАЕТСЯ
Сцена 1.
Оформление: экран с фотографией сербского сельского дворика (в приложении).Играет минусовка песни «Тамо далеко». На скамейке (в правой стороне сцены) сидит дед, что-то строгает ножом. Рядом внуки играют в салочки. Девочка кричит – «не догонишь, не догонишь!» и подбегает к деду. Внук подбегает к деду, немного обиженно говорит – «я так не играю!», а потом говорит –
|
|
Внук (Коля Суляков)
- Деда, деда расскажи!
Внучка (Саша Карабасова):
- Да, расскажи, деда!
Дед,(усменувшись в усы)
- О чем же вам рассказать?
Внуки вместе
- Расскажи нам, деда, Россию!
Дед:
- Россию? Эх, родимые! Рассказал бы вам дед, если б можно было в тысячу слов уместить тысячу шагов. И тысячу лет. Такая вот тебе Россия.
А так, как мне рассказывал Сергей, я не умею…
Внуки:
- Деда, деда, а кто такой Сергей?
- Спрашиваете, какой такой Сергей? С Сергеем я познакомился в сорок четвертом, когда мы освободили Белград. Подошел он к нашему костру, вокруг которого сидели мы, партизаны. Тяжелая усталость на нас тогда навалилась, а ночь - холодная, октябрьская… сидим и молчим.
Сцена 2. Внуки сидят на скамеечке напротив деда, слушают. Дед рассказывает. В левой части сцены сидят партизаны с макетами оружия. На экране – костер. Фоном идет запись звуков боя. К костру подходит Сергей, протягивает фляжку бойцам. Они сначала знаками отказываются, затем, попробовав, начинают пить.
Дед:
Слышатся выстрелы и взрывы, бои еще продолжаются… но уже всё, чувствуем мы это и ощущаем. Хотя до нас вроде ещё и не дошло, что вот же – мы из Белграда немчуру прогнали!
Так, бывает, когда с огромным напряжением завершишь какое-то дело, и даже сил не остается, чтобы порадоваться…
Садится Серёжа, светлеют на его загорелом лице голубые глаза; вытаскивает свою фляжку и угощает нас чаем. Если бы чем-то другим угостил, отказались бы, но чай… редко у нас он бывал – пили мы в основном заваренные кукурузные рыльца, сухие листья, что придётся. Смеётся Серёжа, похлопывает меня рукой по спине и начинает говорить.
|
|
Сначала мы плохо его понимали. А потом слова стали такими понятными, будто мы их давно уже знали, только забыли, и сейчас их нам кто-то в память возвратил.
Рассказывал нам о Москве красной (на экране – фото Кремля и Красной площади), столице своей; о девушках красивых из своего села – там он перед войной собирался жениться (на экране – фото девушек в народных костюмах); об огромных реках – Доне, Днепре, через которые пришлось переправляться; (фото Дона) о степях, края которым не видать;
о ветрах, которые по осени разносят ароматы сухих трав по равнине (фото степи);
о рябинушке-оскоруше на далёком Урале, про которую в песне поётся; (фото грозди рябины)
о зиме лютой, которая заледенит в тебе всё так, что останется только одна мысль – вперёд надо, вперёд!.. (фото зимы)
О городах и сёлах сожженных, ни единой живой души в них не осталось; о брате, который погиб где-то под Сталинградом; о матери и сёстрах, убитых немцами… (фото разрушенногонемцами поселка) Тут остановился. Замолчал.
(Сережа нацинает танцевать, затем встает дед в молодости, присоединяется к нему)
Встал Серёжа и начал… танцевать. Почти на одном месте, только ногами тяжело стучит по земле, но видно – это танец. Какое-то, наверное, своё «коло», похожее на наше, гламочкое – глухое коло, без музыки. И тут у меня, родимые, всё внутри сжалось.
Думал, что сердце разорвётся, настолько оно стиснулось!
|
|
Встал и я. Руку положил ему на плечо, и стали мы молча топтать эту землю, со стиснутыми зубами, эту землю – ни мою, ни его, которая сейчас была и моя, и его… Как будто топтали мы те четыре года мук и страданий, через который пришлось нам пройти. И каждый тот шаг, тяжёлый-претяжёлый, казалось, мог разрушить Белград!
Не знаю, сколько мы так стучали ногами по земле, но в какой-то миг почувствовал я – стало легче, могу дышать… Сели мы. Сергей опустил руку в карман и достал пару орехов. (Сережа и дед в молодости пантомимой показывают действия, потом Сергей говорит)
Сергей (Гоша Карташов)
- Это мне мать с собой дала, когда я на фронт уходил, был целый мешочек с собой, а осталось несколько… Возьми. Чтобы было что-то обо мне на память. И о нашей России. Чувствую я, что не вернусь назад…
Дед в молодости (Даня Егоров)
- Почему не вернёшься? Все уже, война закончилась – проклятые фрицы бегут, конечно, ты вернешься, почему нет!
Встал тогда Серёжа, пошёл, но, сделав пару шагов, возвратился… и поцеловал меня трижды в щёки — точно так, как у нас целуют. Видно – православная душа.
«Прощайте!» – сказал и ушел. (Сережа повторяет все действия пантомимой)
Слышал я потом, что вскоре был он ранен, и переброшен под Авалу, где был госпиталь для русских раненных. Там и умер, и похоронен был, не вернулся он в Россию…
До конца войны носил я те орехи в кармане. А когда вернулся домой, в суматохе и радости совсем забыл о них. Спрашиваю потом жену Смильку, вашу бабушку: где орехи? Она, бедная, не знает, ищет – всё перевернёт, а их нет.
Думал, что потерял, и было мне обидно, тяжко. А на следующий год, когда косил траву возле дома, вижу – маленькое деревце. Пригляделся – орех! Это тогда, видимо, когда вернулся, Смилька вытрусила шинель во дворе, орех упал и пророс! Вот это тот самый орех, под которым сейчас мы сидим – Сережин орех. А еще слышал я, что и на том кладбище под Авалой какой-то похожий орех вырос, еще одна православная славянская душа с того места к Богу вознеслась …
Внук:
- Хорошая у тебя сказка, деда.
Внучка:
Мы сейчас бежим играть, а ты береги память о Серёже, – гладит она ствол рукой. – И Россию береги.
(Внуки убегают)
Дед, усмехаясь:
- Конечно, будем беречь. А если опять ударят враги, снова русские и сербы будут вместе. Как под Белградом в 44-м. Как в страшном бою на горе Заглавак в Республике Сербской 12 апреля 1993 года. Как в горящих степях Новороссии жарким летом 2014-го….
И не одолеют враги православных братьев!