Пони вполне понимала и разделяла доводы Элбрайна.
Поэтому, когда они встретились с Джуравилем в сосновой роще неподалеку от лагеря, ее немало удивили слова Элбрайна:
— Сейчас самое время нанести сокрушительный удар по врагу.
— Ты же только что говорил обратное, — напомнила ему Пони.
— Наши враги понесли ощутимые потери и утратили слаженность действий. Стремительное нападение могло бы обратить их в бегство, — сказал Элбрайн.
— Могло бы, — мрачно повторил Джуравиль. — А могло бы погубить немало наших воинов.
— Вся наша жизнь — риск, — ответил Элбрайн.
— Нам вначале следовало бы отправить всех, кто не в состоянии сражаться, в Палмарис, а уж потом строить планы нападения на Кертинеллу и Ландсдаун, — высказал свою точку зрения эльф. — В южных городах мы даже могли бы найти союзников.
— У нас есть там союзники, — ответил Элбрайн. — Но они более озабочены охраной собственных границ, и это вполне понятно. Нет, если сейчас мы сможем со всей силой ударить по Коз-козио и выбить его из городов…
— А сумеем ли мы удержать эти города? — с иронией спросил эльф.
Разношерстное и плохо обученное войско беженцев, способное держать оборону, — это действительно выглядело смехотворным.
Элбрайн опустил голову и тяжко вздохнул. Он понимал, что Джуравиль не хотел обескуражить его, а своими доводами и замечаниями пытался заставить его быть внимательным к высказываемым идеям и продумывать их до мелочей. Но для тех, кто глядел на мир глазами людей, прагматичные и высокомерные взгляды эльфов часто выглядят несколько обескураживающими. Джуравиль не мог понять, какое отчаяние владеет Томасом и остальными и насколько опасным это отчаяние вскоре может стать.
|
|
— Если мы выбьем Коз-козио Бегулне и его приспешников из обоих городов, — начал Элбрайн, медленно выговаривая каждое слово, — то весьма возможно, что многие союзники поври просто разбегутся и даже прекратят войну. Ни гоблины, ни великаны не питают никакой любви к поври. Они ненавидят карликов так же, как ненавидят людей. Думаю, что только власть главаря заставляет их держаться вместе. И хотя великаны и гоблины в прошлом были союзниками, между ними никогда не существовало симпатий. Мы знаем, что подчас великаны не прочь закусить гоблинами. Давайте уничтожим главаря, эту связующую силу, и тогда увидим, каковы будут последствия.
Теперь уже эльф вздохнул.
— Ты всегда стремишься к максимально возможному, — тихо сказал он, словно примирившись с позицией Элбрайна. — И всегда достигаешь предела.
Элбрайна это задело: надо же, эльф взялся его критиковать.
— Разумеется, — сказал Джуравиль и вдруг широко улыбнулся. — Разве не этому учили тебя эльфы?
— Значит, мы договорились? — радостно спросил Элбрайн.
— Я так не говорил, — заметил Джуравиль.
— Если мы не ударим по ним, — почти прорычал Элбрайн, — если не воспользуемся создавшимся преимуществом… тогда, скорее всего, мы окажемся в том же безвыходном положении, из какого нам однажды уже пришлось выпутываться. Коз-козио перегруппирует и усилит свое войско и вернется. Он опять навяжет нам лесное сражение, потом еще одно, и рано или поздно мы выдохнемся. Коз-козио, несомненно, взбешен недавним поражением, а также исчезновением пленных.
— У него даже могут возникнуть подозрения, что в здешних краях появился воитель Полуночник, — добавила Пони, вызвав удивление ее собеседников.
|
|
— Коз-козио Бегулне помнит нас еще по Дундалису, — пояснила Пони.
Джуравиль кивнул. Он вспомнил засаду, однажды устроенную этими тварями для Полуночника. Чтобы выманить его из леса, они вырубили его любимую сосновую рощу. Правда, в ловушку попали устроители засады — так всегда случалось, когда поври, гоблины и великаны придумывали что-то против Полуночника и его сильных и умных друзей.
— Может статься, что монашеский караван, о котором говорил Роджер, поспешно бежал от кого-то, — продолжал Элбрайн.
— Мы могли бы воспользоваться нашим временным преимуществом, чтобы обойти города и пробираться на юг, — предложил Джуравиль.
Он сразу же заметил, как тревожно переглянулись Элбрайн и Пони, услышав такое предложение.
— Что еще? — напрямую спросил эльф.
— Если что-то заставило монахов, владеющих магией, улепетывать со всех ног, это что-то должно обладать значительной силой, — сказала Пони, однако ее слова отнюдь не убедили проницательного эльфа.
— Тем больше доводов в пользу того, что и мы, подобно монахам, должны бежать на юг, — не унимался Джуравиль.
Он вновь заметил тревожные взгляды своих спутников.
— Давайте напрямую, — потребовал Джуравиль. — Я хорошо знаю тебя, Полуночник. Ведь неспроста этот монашеский караван не дает вам обоим покоя.
Элбрайн усмехнулся, уступая напору друга.
— Нам с Пони нельзя здесь оставаться, — признал он. — Но и на юг нам тоже нельзя.
— Камни брата Эвелина, — догадался Джуравиль.
— Вполне вероятно, что монахи, о которых рассказывал Роджер, ищут нас, — сказала Пони. — Точнее, ищут камни, которые теперь находятся у меня. Когда Карающий Брат разыскивал Эвелина, он использовал вот такой камешек.
|
|
Пони извлекла из сумки красный гранат и показала Джуравилю.
— Этот камень обнаруживает применение магии, и потому действия Эвелина навели Карающего Брата на его след.
— То есть ты ощущаешь, что твоя магия может навести монахов на твой след? — спросил Джуравиль.
Пони кивнула.
— Пойми, мы не имеем права рисковать.
— Брат Эвелин доверил нам эти священные камни. Это было последнее, что он успел сделать в своей жизни. И мы не посрамим его доверия, — решительно произнес Элбрайн.
— В таком случае нам троим, наверное, пора подумать о себе, — сказал Джуравиль. — Скажите, эти камни важнее беженцев?
Элбрайн взглянул на Пони, но она молчала.
— По меркам истории вполне может быть и так, — сказал он.
Из кустов донеслось сердитое ворчание. Все трое насторожились. Джуравиль, подняв лук, скрылся в направлении звука и вскоре появился в сопровождении разъяренного Роджера Не-Запрешь.
— Значит, вы считаете свои камешки важнее людей, которыми вы вроде бы взялись командовать! — зло выпалил парень.
Говоря, он чуть попятился от Джуравиля. Роджер явно чувствовал себя неуютно рядом с эльфом.
— Тебе незачем бояться его, — сухо заметила Пони.
Ей было странно, что Роджер испытывал какую-то неприязнь к одному из тех, кто вызволил его из жестоких когтей Коз-козио Бегулне. Она понимала, что тогдашнее нежелание Роджера обнять Джуравиля было продиктовано чем-то большим, нежели обычный страх.
— Белли'мар Джуравиль и тол'алфар — наши союзники.
— Теперь я начинаю понимать, что ты подразумеваешь под этим, — огрызнулся Роджер.
Пони хотела ответить ему, но Элбрайн выступил вперед.
— Как я говорил Джуравилю, — произнес он ровным тоном, в упор глядя на Роджера, — эти камни столь же важны…
— Нет, ты сказал «более важны», — перебил его Роджер.
— Что ты вообще знаешь об этих камнях? — крикнул Элбрайн ему прямо в лицо.
Он заметил неодобрительное выражение на лице Джуравиля и подавил гнев.
— Эти камни значат гораздо больше, чем даже скрытая в них сила, — уже спокойно продолжил Элбрайн. — Может статься, что они важнее моей жизни, важнее, чем жизнь Пони, твоя жизнь или жизни всех людей в нашем отряде.
— Это все твои глупые рассуждения, — заорал Роджер, но Элбрайн резко остановил его, взмахнув рукой. Движение было столь внезапным и грозным, что дальнейшие слова Роджера превратились в сдавленное бормотание.
— Однако, — спокойно продолжал Элбрайн, — каким бы ни было мое отношение к камням, я не могу оставить ваших людей в том же положении, в каком их застал. Я должен благополучно довести их до южных земель или, по крайней мере, убедиться, что дальнейший их путь не сулит опасности.
— И ты провозгласил себя предводителем отряда, — с упреком произнес Роджер.
— Следовательно, ты хочешь нанести удар, причем сокрушительный удар по Коз-козио Бегулне, — подытожил Джуравиль, пропустив мимо ушей мелочное возражение Роджера. — Если мы ударим по этим тварям и выбьем их из обоих городов в леса, беженцы смогут уйти на юг и без помощи Полуночника.
Учитывая, что Полуночнику не слишком-то разумно появляться в южных краях, — сказала Пони и, пристально взглянув на своего любимого, добавила: — Однако ты только что возражал против такого хода событий.
— Возражал, — согласился Элбрайн. — И до сих пор возражаю против сражения, когда всем воинам — или большинству из них — пришлось бы атаковать города.
Ответ удивил Пони, но затем она догадалась, в чем дело. Однажды Элбрайн уже побывал в Кертинелле, вызволяя Роджера. Теперь он собирался отправиться туда снова, но лишь в сопровождении своих могущественных друзей, чтобы тем самым поколебать равновесие сил.
Джуравиль тоже понял, о чем идет речь.
— Ночью я отправлюсь в Кертинеллу на разведку, — сказал он.
— Я могу пойти, — сказал Роджер.
— Джуравиль лучше подходит для этой задачи, — быстро возразил Элбрайн.
— Вы, наверное, забыли, что я побывал в Кертинелле позапрошлой ночью, — возразил Роджер. — Забыли, что я привел оттуда пленников?
Трое друзей внимательно смотрели на него.
— Если бы пленники оставались в Кертинелле, вы бы даже не подумали напасть на город! — заключил Роджер.
С этим Элбрайн не мог не согласиться. В самом деле, дерзкий поступок Роджера создал условия для предполагаемого удара. И все же, особенно после разговора с освобожденными пленниками и их рассказов о том, как им пришлось бежать со всех ног по темному лесу, Элбрайн оставался при своем мнении: Белли'мар Джуравиль лучше подходил для разведки. Эльф потом рассказывал ему, что, по крайней мере, одна из овчарок уцелела. Если бы этот пес двинулся дальше по следу, то ни Роджер, ни пленники не достигли бы лагеря.
— В город пойдет Джуравиль, — спокойно объявил Элбрайн.
По лицу Роджера было видно, что по его репутации и по его неимоверной гордыне был нанесен еще один удар.
— Если ищейки нападут на твой след, ты сможешь ускользнуть от них, перелетая с дерева на дерево? — резко спросил Элбрайн, не дав Роджеру и рта раскрыть.
Роджер закусил нижнюю губу. Казалось, он сейчас бросится на Элбрайна с кулаками. Вместо этого парень лишь топнул ногой и повернулся, намереваясь уйти.
— Постой! — крикнула Пони, удивив всех остальных.
Она окончательно раскусила этого парня. Нет, Пони не испытывала к нему неприязни. Просто она отчетливо поняла, что Роджер еще слишком юн, слишком горделив и исполнен непрошибаемого чувства собственной значимости.
Роджер резко обернулся. Глаза его были широко распахнуты и сверкали от гнева.
Пони достала один из самоцветов, сжала в руке, чтобы парень не увидел камень, и подошла к нему.
— Ты подслушал разговор, который не предназначался для твоих ушей, — сказала она.
— И что же, теперь ты прикажешь мне хранить его в тайне? — вызывающим тоном спросил Роджер. — Ты что, моя повелительница? Не прикажешь ли встать перед тобой на колени?
— Даже в твоем возрасте у тебя должно хватать ума, чтобы при всей своей неопытности все же уметь отличать друзей от врагов, — резко сказала Пони.
Первым ее намерением было сказать Роджеру всю правду о недостатках его характера и предвзятом отношении к ним троим. Но затем она сообразила: чтобы Роджер усвоил этот урок, одних объяснений мало. Парень должен прочувствовать урок на себе.
— Однако, как я вижу, ты почему-то решил, что мы не являемся твоими друзьями. Значит, так тому и быть.
Пони запустила руку в другую сумку. Роджер отскочил, но не слишком далеко. В руке Пони мелькнуло какое-то желтое растение, которым она провела крест-накрест по лбу Роджера. Потом она подняла другую руку, сжимавшую самоцвет, и произнесла несколько фраз, очень похожих на древнее заклинание.
— Что ты со мною сделала? — испуганно спросил Роджер. Едва сделав шаг, он чуть не упал.
— Если ты не предашь нас, тебе ничего не грозит, — спокойно ответила Пони.
— Я тебе ничем не обязан, — недоуменно пробормотал он.
— И я тоже ничем тебе не обязана, — сурово ответила Пони. — Я просто внесла изменения в наши отношения с тобой. Ты подслушал разговор, который не предназначался для твоих ушей. Теперь тебе нужно забыть все, что ты слышал. Либо тебе придется молчать об этом, — продолжала Пони, — либо тебе несдобровать.
— О чем ты говоришь? — ошеломленно спросил парнишка. Но Пони в ответ лишь зловеще улыбнулась. Тогда Роджер обратился к Элбрайну:
— Что она со мною сделала?
Элбрайн и сам не знал, поэтому вполне искренне пожал плечами.
— Говори! — закричал Роджер прямо в лицо Пони.
Когда парень угрожающе двинулся в ее сторону, Элбрайн прикрыл глаза, ожидая, что сейчас его любимая хорошим ударом проучит этого дуралея. Но Роджер остановился, сжав от бессилия кулаки.
— Я наложила на тебя заклятие, — ответила Пони. — Но это заклятие — особого свойства.
— Что значит «особого свойства»? — сердито, но с некоторым испугом спросил Роджер.
— А вот что. До тех пор, пока ты действуешь правильно и молчишь о том, чего тебе не следовало знать, с тобой не произойдет никакой беды, — спокойным голосом начала Пони.
Неожиданно выражение ее лица изменилось; оно стало мрачным и грозным. Женщина приблизилась к Роджеру и резко поднялась на цыпочки, буквально нависнув над тщедушным парнишкой.
— Но только попробуй предать нас… — От ее голоса даже у Элбрайна волосы стали дыбом, а у Роджера затряслось все тело. — …и наложенное мною магическое заклятие расплавит твои мозги, и они вытекут у тебя из ушей.
У Роджера округлились глаза. Он почти ничего не знал о магии, но, как ни странно, поверил, что Пони действительно способна осуществить свою угрозу. Он попятился назад, чуть не упал, потом повернулся и бросился бежать.
— Пони! — с упреком произнес Элбрайн. — Как ты могла сделать такое?
— Я всего-навсего пометила ему лоб одуванчиком, — ответила Пони. — Я часто рисовала этот знак на твоем подбородке, когда в детстве мы играли в лютики.
— Так значит… — Элбрайн умолк и негромко рассмеялся, удивленный поведением своей любимой.
— Неужели в этом действительно была необходимость? — сухо спросил Белли'мар Джуравиль.
Пони серьезно кивнула.
— Он мог бы разболтать об этом. А я не хочу, чтобы все узнали, что для Абеликанской церкви мы являемся изгоями.
— Неужели это уж такая страшная тайна? — спросил Элбрайн. — Я привык доверять этим людям.
— Таким, как Тол Юджаник? — Пони упомянула имя предателя, выдавшего их и жителей Дундалиса накануне похода на Аиду.
Пони знала, что эти слова больно ранили Элбрайна. Поэтому она добавила:
— Я тоже доверяю и Белстеру, и Томасу, и всем остальным. Но хвастун Роджер мог бы все переиначить и, боюсь, выставил бы нас в нежелательном свете. Кто знает, какая молва могла бы разнестись о нас, когда беженцы оказались бы в Палмарисе.
Элбрайн, которому тоже стал теперь понятен характер Роджера, не мог не согласиться с нею.
— Ты правильно поступила, — признал Джуравиль. — Время слишком тревожное, чтобы рисковать. Возможно, Роджеру будет нелегко усвоить этот урок, но, думаю, ты великолепно ему помогла, нарисовав на лбу ориентир.
Элбрайн усмехнулся.
— Мне всегда казалось, что порядочность каким-то образом связана с совестью.
— Мне тоже, — сказала Пони.
— В идеальном случае — да, — добавил Джуравиль. — Однако не стоит недооценивать силу страха. Ваша церковь более тысячи лет удерживала в повиновении своих прихожан, угрожая им посмертными мучениями в пламени ада.
— Это не моя церковь, — ответил Элбрайн. — И не та церковь, которой служил Эвелин.
— Разумеется, не эта церковь преследовала монаха-отступника, чтобы задушить его свободолюбивые идеалы и вернуть похищенные камни, — искренне ответил Джуравиль.
Пони кивала в такт словам эльфа. Элбрайн усмехнулся и добавил:
— И не та церковь, которая преследует нас с Пони.
— Монахи ехали на юг, причем, если верить Роджеру, они буквально летели, — сказала Пони. — Я проверила окрестности с помощью граната, но не обнаружила никакого магического присутствия. Поэтому, думаю, Роджер был прав насчет их скорости.
— Надеюсь, что их путь лежит дальше Палмариса, — сказал Элбрайн. — Но в любом случае нам здесь нельзя долго оставаться. И я рассчитываю с пользой потратить оставшееся время.
— На Кертинеллу и Ландсдаун, — предположил Джуравиль.
Лицо Элбрайна было серьезным и даже мрачным. Он кивнул, затем сказал:
— Мы встретимся с тобой в сумерках, на этом же месте. Возможно, мы выступим еще до рассвета.
— Как желаешь, друг мой, — сказал эльф. — Я отправляюсь в города на разведку. Готовь нападение и хотя бы немного помирись в Роджером He-Запрешь. Если верить Белстеру О'Комели, парень действительно совершил немало героических поступков и сможет совершить немало других, если не позволит гордости помыкать собой.
— Мы присмотрим за Роджером, — пообещала Пони.
— Смотри, чтобы его ориентир не потускнел, — со смехом произнес Джуравиль.
Он прищелкнул пальцами и исчез, скрывшись в кустах.
Пони недоверчиво озиралась вокруг — неужели можно так быстро скрыться? Элбрайна, лучше знавшего и тол'алфар, это не удивляло.
— Это он, — настаивал Коз-козио Бегулне. — Я же знаю повадки этого мерзавца!
Мейер Дек долго подбирал слова. Он всегда так делал, даже если говорил о совсем незначительных вещах. Этот массивный фомориец сильно отличался от своих сородичей и физически, и умственно. Конечно, он не был таким сообразительным, как предводитель поври. По уму он уступал даже Готре, правившему гоблинами в прошлом. Мейер Дек понимал свои недостатки, поэтому не спешил, медленно и внимательно обдумывая сказанное.
Молчание великана еще больше злило беспокойного Коз-козио Бегулне, который и так находился в дурном настроении. Главарь поври вышагивал по полу просторного амбара, одной рукой ковыряя в носу, а другой ударяя себя по бедру.
— Может, есть и другие люди, как Полуночник, — предположил великан.
Коз-козио Бегулне презрительно фыркнул:
— Если бы они были, нас бы сейчас безостановочно гнали к Аиде!
— Ну, тогда всего один такой, как он.
— Надеюсь, что нет, — ответил поври. — И думаю, что нет. Это он. По запаху чую этого мерзавца. Можешь не сомневаться, это штучки Полуночника. Так отдаешь мне пленников или нет?
Мейер Дек вновь погрузился в долгие и тщательные размышления. Вместе с тремя сородичами он только что вернулся с юга, где они вели тяжелую битву против королевской армии. Сражение происходило к западу от Палмариса. Там полегло немало великанов и еще больше людей. Мейер Дек вместе с уцелевшими великанами захватили в плен несколько десятков человек. «Ходячая еда» — так называл их главарь великанов. И действительно, на пути к Кертинелле из сорока человек десять было съедено жестокими и прожорливыми фоморийцами. Теперь Коз-козио Бегулне хотел использовать остальных в качестве приманки для Полуночника. Говоря по правде, Мейер Дек был не ахти какой любитель человеческого мяса. Зато великан живо помнил ужасное сражение в сосновой долине, куда главарь поври и его военачальники заманили человека по имени Полуночник. Неужели Коз-козио и впрямь хотел привести его сюда?
— Ты должен отдать их мне, — вдруг заявил Коз-козио. — Тогда мы разделаемся с Полуночником раньше, чем разбежится половина нашей армии. Гоблины уже вовсю скулят о возвращении домой, да и мои молодцы затосковали по Островам Непогоды.
— Так и пойдем все по домам, — ответил великан.
Война не была его страстью, и на юг, в Хонсе-Бир, он тогда пошел без всякого желания. До того как дракон пробудился, Мейер Дек жил себе поживал в горах к северу от Барбакана. Восемь десятков соплеменников, двадцать самок для удовлетворения всех его желаний и прихотей и полным-полно гоблинов, чтобы вволю поохотиться и сытно поесть.
— Рано еще по домам, — резко возразил поври. — Пусть прежде этот проклятый человек заплатит за все наши беды.
— А ты никогда не любил Улга Тик'нарна, — выпалил великан, вопреки обыкновению не потрудившись обдумать свои слова.
— Неправда! — закричал Коз-козио Бегулне. — Улг Тик'нарн был нашим вождем, и хорошим вождем! Но Полуночник убил его, и теперь я намерен убить Полуночника.
— И потом по домам?
— И потом по домам, — согласился поври. — И когда мы оставим позади земли людей, никто из поври не станет защищать этих вонючих гоблинов от твоего брюха.
Это было главное, что хотел услышать Мейер Дек.
К тому времени, когда Джуравиль возвратился из разведки, Элбрайну и Пони удалось полностью убедить беженцев отложить нападение. Это было делом нелегким, поскольку люди до сих пор находились под впечатлением ночной битвы в лесу, возвращения Роджера и освобождения пленных. Беженцы горели желанием поскорее провести новое сражение, чтобы впоследствии было что вспомнить и что приукрасить в рассказах, уютно расположившись у огня. А если штурм Кертинеллы и Ландсдауна сулил их скорое поселение в спокойном и безопасном Палмарисе, люди вдвойне были готовы идти в бой.
Пони осталась с беженцами обсуждать подробности предстоящей атаки на оба города, а Элбрайн возвратился в сосновую рощу.
Едва Элбрайн увидел спускающегося с дерева Джуравиля, он сразу же понял: случилось нечто непредвиденное.
— Значит, они укрепили свои позиции, — заключил Элбрайн.
— Вот именно, — ответил Джуравиль. — На окраинах города появились три новые дозорные башни: на севере, юго-западе и юго-востоке. Вдобавок они возвели заграждение из бочек, обломков стен и всего, что попадалось под руку. Это заграждение опоясывает весь город. Внешне оно выглядит довольно внушительно, почти в рост человека, однако не слишком плотное.
— Достаточно, чтобы затруднить атаку, — сказал Элбрайн.
— Возможно, ненадолго, — признал эльф, которого, похоже, не особо волновали или впечатляли фортификационные усилия врагов. — Думаю, что с появлением новых союзников у них отпала нужда в подобных сооружениях.
— Опять поври? — спросил Элбрайн.
— Великаны, — возразил Джуравиль. — И среди них — самое огромное и отвратительное по жестокости чудовище, каких мне доводилось видеть. Его зовут Мейер Дек, и поври, даже сам Коз-козио Бегулне, относятся к нему с большим почтением. Подозреваю, что на нем доспехи особого свойства. Возможно, даже магические, потому что там чувствуется внутренний огонь.
Элбрайн кивнул. Ему уже приходилось сражаться с великанами в таких доспехах. Имя Мейера Дека он помнил еще по Тимберленду. Доспехи обладали силой земной магии и были выкованы демоном-драконом для своих лучших солдат.
— Нельзя позволить отряду Белстера и Томаса идти на Кертинеллу, — продолжал эльф. — Мы могли бы обойти город под покровом ночи либо — нанести удар по Ландсдауну, чей гарнизон слабее. Но глупо посылать людей, которых и воинами-то не назовешь, против великанов, особенно учитывая тамошнее подкрепление. Даже твои планы сражения становятся рискованными.
Элбрайну было нечем возразить Джуравилю. На его счету было достаточно сражений с великанами, чтобы не понимать, какой катастрофой грозили подобные действия.
— Если мы попытаемся обойти города, вся эта нечисть, надо думать, бросится за нами вдогонку, — рассуждал Элбрайн. — Мы рискуем не добраться до Палмариса.
— А если пойти кружным путем? — спросил эльф, понимая, что его друга будет не так-то легко убедить.
— Можно попробовать, — неуверенно ответил Элбрайн.
— Но сам ты по-прежнему намерен отправиться в город и сражаться, — сделал вывод Джуравиль.
— Если этот Мейер Дек действительно настолько силен и пользуется таким уважением, то я должен с ним говорить, — объяснил Элбрайн.
— Говорить? — удивленно переспросил Джуравиль.
— На языке оружия, — пояснил Элбрайн. — Представляешь, каким ударом для наших врагов была бы гибель Мейера Дека и Коз-козио Бегулне?
— Сокрушительным, нечего и говорить, — согласился эльф. — Не знаю, что еще может удерживать вместе гоблинов и великанов, а тем более поври, как не железное правление этой пары. Но будь благоразумен, друг мой. Не так-то просто подступиться к этим главарям. Даже если тебе это удастся и никого из их приспешников не окажется рядом, они вполне могут тебя одолеть. Спроси себя: что беженцы станут делать без Полуночника?
— До недавнего времени они неплохо обходились без Полуночника, — напомнил ему Элбрайн. — Наконец, у них останется Джуравиль.
— Которому до всего этого нет дела!
— Который все-таки предпочел прийти на помощь людям, — со скрытой усмешкой ответил Элбрайн.
— Который предпочел последовать за своим подопечным по имени Полуночник и убедиться, что этот молодой воин не наделает глупостей, — поправил эльф, широко улыбнувшись.
Улыбка подсказывала Элбрайну, что Джуравиль — на его стороне.
— Я слишком много лет потратил на твое обучение. Ты носишь меч эльфов и лук, сделанный моим отцом. Я просто не могу позволить, чтобы тебя убили.
— Одни называют это глупостью, другие — храбростью, — заметил Элбрайн.
— Возможно, это одно и то же, — добавил Джуравиль.
Элбрайн хлопнул эльфа по плечу, и они от души засмеялись. В это время в рощице появилась Пони.
— Ты принес хорошие новости из городов? — поинтересовалась она.
— Нет, — хором ответили Элбрайн и Джуравиль.
От удивления Пони вздрогнула, совершенно не понимая причину их веселья.
— Мы тут как раз обсуждали непроходимую глупость намерений твоего Элбрайна, — пояснил Джуравиль. — Представляешь, он хочет отправиться прямо в логово врага, уложить обоих главарей, невзирая на то что один — стойкий и упрямый поври, а второй — великан чудовищной силы.
— И вам обоим от этого смешно? — спросила Пони у Элбрайна.
— Разумеется.
Женщина покачала головой и всерьез подумала, не начали ли сказываться на ее любимом тяготы последних месяцев.
— Я же не собираюсь идти прямо сейчас, — объяснил ей Элбрайн, взглянув в упор на эльфа. — Я отправлюсь туда крадучись, тихий, словно тень, и незваный, словно смерть.
— И мертвый, словно кусок дерева, — договорил Джуравиль, и они оба вновь захохотали.
Пони, понимавшей, что в этой болтовне есть какая-то доля правды, было вовсе не до смеха.
— Хватит дурачиться, — сердито сказала она. — Сотня воинов готова ринуться в бой и встретить смерть этой ночью. Они ждут твоего приказа.
— Мой приказ — и я буду на нем настаивать, — чтобы они оставались на месте, — серьезно ответил Элбрайн.
— Не уверена, что они послушаются, — возразила Пони.
За то время, что Элбрайн провел с Джуравилем, беженцы опять распалились и вновь были готовы изгнать вражеских тварей из родных городов.
— Нам нельзя атаковать города, — объяснил Элбрайн, — ибо поври заимели новых союзников и у одного из них — доспехи, изготовленные драконом. Они наделены земной магической силой.
Пони оставалось лишь вздыхать и надеяться, что люди прислушаются к таким доводам. Она помнила эти доспехи со времени битвы в Барбакане и понимала: любого, кто выступит против великана, облаченного в них, ждет быстрая гибель. Она взглянула на Элбрайна. Он тоже был встревожен.
— Нужно лишь объяснить беженцам, что они должны выждать один-два дня, пока мы не поймем, насколько велика сила наших новых врагов, — предложил Элбрайн.
— А ты по-прежнему намерен отправиться в город и этой же ночью дать бой? — спросила Пони.
— Я хочу уничтожить этого великана и Коз-козио Бегулне, — признался Элбрайн. — Для врагов это оказалось бы огромным ударом. Мы могли бы воспользоваться их замешательством, чтобы добить остальных и увести беженцев в Палмарис.
— Тогда давайте думать, как мы сможем это сделать, — спокойно произнесла Пони.
Она пододвинулась к Джуравилю, взяла прутик, подала его эльфу, а сама очистила пятачок земли от сосновых иголок.
— Для начала нарисуй карту, — попросила эльфа Пони.
Джуравиль и Элбрайн переглянулись. Их обоих удивило, как это несговорчивая Пони вдруг с такой легкостью согласилась. Особенно если учесть появление в городе новых великанов. Джуравиль недоумевал: не изменил ли такой поворот событий что-то в мыслях Элбрайна? Неужели он по-прежнему намерен вовлечь свою любимую в столь опасное дело?
Как бы в ответ на незаданный вопрос Элбрайн мрачно кивнул. Они с Пони слишком долго находились вместе, и он не мог даже думать о том, чтобы оставить ее в стороне от столь важной битвы. Зато Элбрайн стремился уберечь Джуравиля. Лук и меч эльфа были слабым оружием против великанов. Элбрайн собирался напасть на город вдвоем с Пони.
К этому времени уже стемнело. Пони достала свой бриллиант и направила небольшое пятно света на землю. Вскоре перед ними был нарисованный Джуравилем план Кертинеллы.
— Трудно с уверенностью сказать, где окажется Коз-козио Бегулне, — пояснил эльф. — Но в городе есть только три здания, достаточно вместительных для великана.
Джуравиль крестиками пометил каждое из них.
— Амбары, — сказал он. — И, видимо, именно в этом находится предводитель великанов.
Прутик остановился возле большого амбара неподалеку от центра города.
— Насколько я понял, у них нет организованной обороны, — продолжал эльф. — Только заграждения да несколько сторожевых башен.
— Поври не свойственна беспечность, — возразила Пони. — Скорее всего, они тщательно замаскировались.
— Но их и не особо беспокоили в последнее время, — ответил Джуравиль.