Анна Снегова. Замок последней розы. Книга 2.
Любовное фэнтези
Я не помню, кто я. Не помню, как оказалась на пороге этого загадочного Замка. Его серые стены внушают мне трепет, чёрный ворон со стальным клювом смотрит настороженно с высоты.
Я не помню, кто я. Лишь старинный артефакт на груди смутно напоминает о том, что пришла я из мест, где никогда не была счастлива. Это всё, что могу найти в абсолютно пустой голове. И это пугает меня до жути.
Разве что… в памяти то и дело всплывают воспоминания о глазах того мужчины. В них вспыхивал магический огонь, когда он на меня смотрел. А в следующий же миг сменялся кристаллами льда – такого острого, что об него можно было порезаться. Этот взгляд до сих пор проникает мне прямо в душу.
Что будет, когда мы встретимся вновь?
Глава 1
Я не помню, кто я.
Не помню, как оказалась на пороге этого загадочного Замка.
Его серые стены внушают мне трепет, чёрный ворон со стальным клювом смотрит настороженно с высоты. Раскрывает клюв, издаёт хриплое карканье – будто вопрошает. Кто я? Чего здесь ищу?
А я не знаю, что ему ответить.
Я не помню, кто я.
Лишь старинный артефакт на груди смутно напоминает о том, что пришла я из мест, где никогда не была счастлива. Это всё, что могу найти в абсолютно пустой голове. И это пугает меня до жути. Нащупываю под серым балахоном, скрывающим моё тело с головы до ног, округлый камень. Он висит на цепи из серебристого металла с прихотливым плетением. На ощупь – тёплый. Это он привёл меня сюда. Я уверена! Вот только зачем?
Пытаюсь вспомнить. Изо всех сил напрягаю память, в результате получаю только резкую боль, простреливающую голову насквозь от виска к виску. Это просто невыносимо! Тихо стону, согнувшись.
Как же хочется есть! Такое чувство, будто не ела много-много дней.
На руках пепел. Забился под ногти, въелся в линии моей судьбы.
С этим связано что-то тревожащее. Никаких догадок, что.
Но какое же громадное и величественное здание! Никогда не видела ничего подобного. А ещё деревья! Целый лес вокруг меня. Странно видеть столько деревьев сразу, да таких высоких и могучих. У корней волнуются травы. Одуряющие ароматы ночных цветов, белые светящиеся звёздочки мерцают пучками тут и там. Здесь удивительно пахнет! Такой свежий воздух, что хочется пить его, как целебную воду. Дышу полной грудью, и от этого очень быстро начинает кружиться голова.
Сейчас ночь. Столько звёзд на небе! Незнакомый узор созвездий. И луна светит непривычным бледным светом… всего одна. Одна? Здесь только одна луна?! Кажется, в мире, из которого я пришла, их было больше.
А ещё он говорил, что у меня волосы как лунный свет. Теперь я верю.
Он… кто – он?
В памяти с болезненной яркостью оживает воспоминание. О глазах того мужчины. В них вспыхивал магический огонь, когда он на меня смотрел. А в следующий же миг сменялся кристаллами льда – такого острого, что об него можно было порезаться. Этот взгляд до сих пор проникает мне прямо в душу.
Вот бы снова встретить его хозяина, хотя бы раз… Но почему-то этого и хочется мучительно, до боли, и в то же время страшно. Я боюсь. Кажется, сделала что-то плохое. Что-то, за что мне перед этим мужчиной стыдно.
Совсем озябли голые ноги. Неловко переступаю, поджимаю одну подошву, грею о тёплую икру другой ноги. Надо что-то решать, иначе замёрзну до утра.
Странное место. Ни крепостных стен, ни стражи, ни магов-охранителей, чтоб встречать незваных гостей. Один только ворон сидит на подоконнике стрельчатого окна – склоняет большую чёрную голову то в одну, то в другую сторону, внимательно разглядывает меня. Никогда не видела такую птицу раньше, только на картинках в учебниках.
Набираюсь смелости и делаю шаг вперёд. Монументальные стены над моей головой тянутся ввысь, к ночному небу. На них тонкой сетью – колышущиеся тени деревьев. Тихо шелестит листва. Мощные высокие башни, узкие окна, изящные решётки витражей будто смотрят мрачно на незваную гостью.
Плети шипастых роз обвивают серый камень, карабкаются на башни. На них стальные лепестки.
Вздрагиваю, когда одна из ветвей, что украшала гигантскую двустворчатую дверь с выпуклым узором всадников в доспехах, отделяется от неё и тянется ко мне.
Замирает у моего лица. Вижу, как лунный свет хищно сверкает на стальных шипах. Они – как самое настоящее холодное оружие. Страшно. Эта роза – живая.
Замок – живой, понимаю я.
Теперь ясно. Такому Замку не нужна охрана. Он сам – охранник. Боюсь представить, что за опасные люди живут внутри. Надо поворачиваться и бежать со всех ног, пока не поздно…
Но уже поздно. Ещё одна плеть обвивает за талию, подталкивает ближе. Мелко переступая, двигаюсь вперёд, чтоб шипы не прокололи одежду и не добрались до нежного тела.
Хриплый крик ворона.
Шум крови в ушах.
Касание стального лепестка к щеке.
Мы замираем так, в прозрачном лунном свете, на перепутье миров. Пыль прежнего мира на моих босых ногах. Чужая магия нового мира держит мою жизнь в руках.
Кто я?
Откуда пришла и чего искала?
Неужели этого странного Замка со стальными розами на стенах и этой пугающе-яркой одинокой луны в чужом небе?
Не помню. Ничего не помню.
Бутон стальной розы на кончике стебля медленно опускается ниже и касается ровно того места на моей одежде, под которым спрятан камень на цепочке. Замирает там на мгновение, будто прислушивается к чему-то… и шипастые объятия расплетаются.
Плети стальных роз возвращаются на место.
Створка высокой резной двери тёмного дерева открывается призывно. И кажется, у меня нет другого выхода, как довериться судьбе. Мне просто некуда больше идти.
Вверх по широким ступеням высокого крыльца. Прямо передо мной тёмный провал, что за ним – не могу рассмотреть.
Быть может, потому что эта темнота – не только внутри Замка. Но и перед моими глазами.
Теряя сознание, я падаю.
Последнее, что слышу – тревожный вороний крик.
Глава 2.1
- Ма! Ма-ам! Смотри, она…
- Да, я вижу. Просыпается. Не шуми.
Мне кажется, что я сплю на облаке.
Подо мной что-то такое мягкое, что вот-вот утону. Просыпаться очень не хочется. За последнее время ни разу не было, чтобы после пробуждения меня ждало что-то хорошее…
Пытаюсь вспомнить, что, но голова гудит и в виски будто молоточки долбят.
И всё-таки осознание, что рядом со мной чужие люди – судя по голосам, молодая женщина и ребенок, заставляет напрячься. Сделать над собой усилие и открыть глаза.
Первое, что вижу – склонённое надо мной лицо. Мальчик лет семи. С карими глазами и вихрастой темноволосой головой. Стоит, склонившись над постелью, и внимательно меня разглядывает.
- Эммет, сядь, кому сказала! Так некультурно себя вести.
Мальчик нехотя слушается и уходит из поля моего зрения.
Похлопав глазами, вижу над собой светлый потолок и кусочек светло-светло серой стены. Непривычно видеть такие светлые помещения. Кажется, я привыкла к другому.
Ещё одно невыносимое усилие, от которого голова кругом и звёздочки перед глазами – и я сажусь. Проморгавшись, понимаю, что укрыта по пояс легчайшим одеялом ужасно непрактичного белого цвета.
Зато потом обнаруживаю, что на мне ночная рубашка с воротом под горло и длинными свободными рукавами… совершенно невообразимого ярко-зелёного травяного оттенка со здоровенными фиолетовыми цветами тут и там. Поднимаю руки, разглядываю одежду в полном шоке.
- Нравится? Я сам тебе наколдовал.
- Эммет!! В последний раз говорю! Посиди смирно, не то вылетишь отсюда, как пробка. – Строгий голос женщины тут же смягчается, когда она обращается ко мне. - Милая, простите – сын делает успехи в бытовой магии и в последнее время экспериментирует к месту и не к месту. Мы с сестрой вас переодели. Ваше украшение при вас, не бойтесь! Одежду отдали в стирку, но если захотите, вернём. Хотя я бы на вашем месте не стала.
Моя рука невольно поднимается вверх и я нащупываю под тканью на груди округлый камень на цепочке. Его присутствие почему-то успокаивает, хотя по-прежнему не получается вспомнить, почему.
Поворачиваю голову, чтобы увидеть незнакомку – и чуть снова не теряю сознание от слабости.
- Так, все разговоры потом. Я поразилась, когда вас переодевала – кожа да кости! Вы вся просвечиваете насквозь. Налицо недоедание и малокровие. Что с вами произошло?
- Я… не знаю.
Голос хриплый и почти не слушается.
Прямо перед собой вижу круглый столик полированного дерева, придвинутый к моей постели. На нём – прозрачный бокал на тонкой ножке. В нём вода. Скорее хватаю его и осушаю до дна. Как же хорошо!
- Эммет, дай нашей гостье ещё.
Бокал прямо в моих руках наполняется снова.
Не успеваю поблагодарить, такую сильную жажду испытываю.
После четвертой порции у меня наконец-то хватает силы воли поставить его на стол. Вот теперь в голове чуть-чуть проясняется и рассеивается туман перед глазами.
Женщина, которая сидит на простом деревянном стуле рядом с моей постелью, удивительно красивая. Тёмные, чуть собранные у висков локоны до плеч аккуратными волнами, прямой и умный взгляд, свежее лицо… даже странно, что в таком молодом возрасте у неё уже такой большой сынишка.
Потом опускаю глаза, и в смущении замечаю, как натянуто тёмно-синее платье на животе. Кажется, у Эммета скоро появится братик или сестричка.
- Вы наверняка голодны, - участливо замечает женщина, терпеливо дождавшись, пока я её рассмотрю.
- Я сейчас! – встрепенулся мальчик.
На столике передо мной, так что я аж вздрогнула, из ничего возникло овальное серебряное блюдо, заставленное чем-то, похожим на яркие пышные цветы. Но от них донёсся такой удушающе-приторный сладкий аромат, что у меня скрутило желудок. Я сжалась и поморщилась.
- Эммет, ну ты что! Какие пирожные! Куриный бульон и точка.
Мальчик надулся, пробормотал что-то вроде «я хотел как лучше», но всё же «цветы» сменила глубокая тарелка с прозрачным, чуточку зеленоватым отваром, в котором плавали крохотные кусочки теста и какие-то овощи.
Следующие полчаса были самыми прекрасными в моей жизни. Ну, из того, что я помнила, по крайней мере.
Женщина, одобрительно улыбаясь, смотрела на то, как я ем, как едва сдерживаюсь, чтобы не застонать от наслаждения, как прикрываю глаза и счастливо вздыхаю между ложками. И украдкой советовала сыну брать пример с меня. Правда, больше трёх тарелок мне запретили, чтоб не стало плохо.
И только дождавшись, когда я поем и бессильно откинусь обратно на подушки в блаженной дремоте, она осторожно спросила:
- Как вас зовут?
Я долго молчала.
- Не помню. Простите.
- Хм. А… откуда пришли к нам?
У меня в носу защипало, и я так и не смогла ответить.
- Понятно. Я почему-то не удивлена. Ну ничего, у меня есть одна идея, как тебе помочь! Эммет, сходи позови своего дядю.
Когда мальчишка выскочил за дверь, женщина сказала, что её зовут леди Эмма Эрвингейр и она рада приветствовать меня в Замке стальной розы. И что её муж и старшие дети сейчас в разъездах, но скоро вернутся, а пока ей очень приятно, что будет с кем скоротать время…
Я подумала - надо же. У такой юной женщины и столько детей… Ещё и подростки – как она справляется?...
Но потом что-то в словах её показалось мучительно знакомым. Такое, царапающее душу, как заноза, которую не можешь вытащить, потому что не понимаешь, где она.
Я резко села и снова посмотрела на хозяйку этого места. В солнечном сплетении стало жарко.
Хриплый грай.
Чёрный ворон пикирует откуда-то с высоты, где он прятался всё это время и приглядывал за мной, очевидно. Пикирует прямо на столик, едва не развалив его. Распахивает рваные, будто одетые в лохмотья крылья, словно закрывая собой свою госпожу от угрозы. Неужели угроза - это я?
2.2
- Тише, тише, Гран! Девочка не опасна. Перестань! Замок сам её впустил.
Но ворон не успокаивается. Разевает стальной клюв и смотрит на меня чёрными глазами, склонив такую же угольно-чёрную голову, Моё сердце бешено бьётся, и я вся сжимаюсь в комок.
- Гран, фу! Мам, а давай сами ей придумаем имя, раз она не помнит? – мальчик входит в комнату и невозмутимо берёт птицу в руки, сажает на плечо. Ворон тут же успокаивается. – Анарин подойдёт.
- «Пугливый свет…» - шепчу невольно.
Мать и сын переглядываются.
- Она знает эллерийский, - кивает мальчик. Мама украдкой его одёргивает. – Ты позвал дядю Гордона?
- Идёт уже.
Ворон на плече ребёнка не хочет сидеть смирно, переступает когтистыми лапами, так что тот морщится.
- Ма, что с Граном?
- Решил поиграть в цепного пса. Наверное, у него обострение, потому что папы нет дома. Подержи-ка его, а я ему кое-что покажу, чтоб успокоился!
Мальчик бесцеремонно стаскивает птицу с плеча, даже не обращая внимания на острый стальной клюв, сердито раскрытый, и прижимает к груди волнующуюся птицу.
У мне становится вдруг тревожно.
Я ничего не знаю о себе.
Вдруг я и правда опасна для этих добрых людей? Для этой чудесной семьи, приютившей меня. Может, птица видит что-то, чего не видят люди? Раз появившись, это гадостное ощущение больше не хочет меня отпускать.
- Гран, смотри внимательно!
Недовко покачнувшись и придерживая объёмный живот, женщина поднимается с места. И присаживается на край моей кровати.
Птица мгновенно закрывает клюв и перестаёт вырываться из рук мальчика.
- Ну что, видел? Вот и не буянь без повода, - миролюбиво отвечает та.
- Простите… но я ничего не понимаю! – жалобно вклиниваюсь я.
Женщина улыбается.
- Сейчас объясню. Погоди.
Тем временем за дверью – двери тоже непривычные, очень высокие и светлые – раздаются медленные, едва различимые шаги.
Аккуратный стук. Больше из вежливости, наверное, потому что тот, кто стучал, тут же входит, не дождавшись разрешения.
Это щуплый низкорослый мужчина средних лет. Светловолосый, с какими-то блеклыми и настольно невыразительными чертами лица, что их вряд ли можно запомнить. Глаз не видно – они скрыты за чуть затемнёнными стёклами очков. Это напрягает и не внушает доверия. Одет в одежду, странную моему глазу – никаких плащей и ниспадающих складок, всё какое-то куцее и обтягивающее, каждая нога в отдельной штанине – как у белья, только длиннее. У нас дома такое носят только… кажется, охотники. На кого?.. Предательская память снова подводит.
- Кстати, где Солейн? – спрашивает моя хозяйка. - Я её сегодня не видела.
Тихий, едва слышный шелестящий голос вошедшего отвечает после недолгих раздумий:
- Вернулась домой. Просила извиниться, что не попрощалась. Что-то неладное творится с границами меж мирами. Как будто… кто-то бросил камень в глубокие воды, и со дна поднялась муть. Не видно, куда плыть. Можно заблудиться и не найти пути обратно. Так что мы решили поторопиться с возвращением. Всё-таки, на ней ответственность за племя. Я тоже вернусь сразу, как выполню твою просьбу. Прости, но ни минутой дольше остаться не могу.
Она вздыхает.
- Я понимаю... Ох, скорей бы Морвин и мальчики вернулись. У меня сердце не на месте. Что-то странное происходит. Как будто темнеет вокруг. Я думала, девочка что-то знает. Но кажется, она не помнит даже собственного имени.
- А вот это мы сейчас и проверим, - скупо улыбнулся мужчина, и меня пробрало морозцем.
Я вся сжалась, когда он сделал шаг вперёд. Снова жжение внутри. Захотелось сделать что-то, чтобы он не подходил. Панический, животный страх овладел мною – как будто моё тело боялось любого приближения к себе. Как будто в прошлом от такого пересечения моих границ никогда не бывало ничего хорошего.
Та, что звалась Эммой, положила руку на мою ладонь, сжала успокаивающе.
- Не бойся. Гордон – телепат. Маг, читающий мысли. Он аккуратно… аккуратно, правда?.. заглянет в твой разум и попробует помочь тебе вспомнить.
Я, с трудом подавив панику, кивнула. Жжение внутри стало меньше.
Но едва телепат сделал ещё шаг, случилось странное.
Вокруг меня и хозяйки распахнулась сфера льда. Гранёный ледяной шар окружил нас и не дал ему подойти ближе.
Телепат пробормотал что-то недовольно. А потом добавил громче:
- Эмма! Я думал, твои шуточки уже в прошлом.
Она лукаво улыбнулась.
- Это не я. Прости, забыла. Отойду подальше.
Она встала с постели и сделала шаг в сторону от гостя. Ледяная сфера прямо на глазах растаяла.
- Это моя малышка. Никому не даёт приблизиться. Ей не нравится, когда к маме подходит кто-то чужой.
Она повернула голову и подмигнула мне.
- После трёх сыновей мы с мужем очень хотели дочку. Уверена, в этот раз у нас получится. Никто из моих мальчишек так не хулиганил, ещё не родившись. А они все у меня не подарки, поверь!
Эмма вернулась на свой стул, а Гордон продолжил ворчать:
- С каких это пор я чужой! Я между прочим, твою несносную сестрицу уже столько лет терплю…
- Гордон!
- Ой, вот только ты тут не разыгрывай святую. Сама знаешь, Сол не подарок. Да ведь люблю, заразу! Что поделаешь. Ты мне лучше вот что скажи – если для племяшки родной дядя чужой, чего она эту вашу болезную-то приняла?
Женщина посмотрела на меня и мягко улыбнулась.
- А вот это мне самой очень интересно. Моя кроха разрешает подойти ко мне только самым близким членам семьи.
Я смутилась до корней волос.
- Миледи, я была бы только счастлива, если б оказалась какой-нибудь вашей давно потерянной дочкой, но боюсь, не подхожу по возрасту…
Та рассмеялась.
- Не переживай. Думаю, этот секрет мы раскроем. И кое-что мне подсказывает, это случится быстрее, чем ты думаешь. Меня больше интересуют другие твои секреты. Так что, позволишь нам немного покопаться в твоей голове?
Я неуверенно подтвердила своё согласие.
Телепат приблизился к постели. Наклонился, снял очки и его ускользающий взгляд мягко меня коснулся. Я даже не успела заметить цвет глаз, потому что всё вокруг потемнело и веки закрылись сами собой.
2.3
В тёмных водах моих снов, там, где спят воспоминания, я тихо покачиваюсь на глубине. Будто призрак девы, утонувшей от неразделённой любви.
Неясные очертания подводного рельефа, замки и пещеры, обломки колонн и стайки снующих меж ними рыб… Мои волосы струятся с течением прохладной воды, перевиваются с водорослями, моё тело почти растворилось и стало единым целым с могучей и древней водной стихией.
Здесь нет путей.
Здесь некуда и незачем идти.
Да и кому нужно вспоминать эти забытые песни и разрушенные мечты? Пусть покоятся с миром. Я так хочу отпустить мучительное прошлое. Пусть оно уснёт навсегда, погружается в толщу ила, обретает покой. Может, тогда и в моём сердце он наступит тоже.
«…- Эмма, я тебе говорил. Никаких гарантий. У неё в голове словно кто-то выключил свет. Я пытаюсь наощупь что-то понять, но решительно невозможно разобраться. По крайней мере, могу сказать точно – она не лжёт.
- Бедная девочка. Кто это с ней сделал?
- Хм… я могу ошибаться, но мне кажется, она сама.
- Что?..
- Так бывает иногда. Сильное потрясение, длительное моральное и физическое истощение… ты говоришь, она голодала?
- Она упала в голодный обморок на пороге Замка.
- Но это слишком мелкая причина. Должно быть что-то ещё…
- Ты говорил, что-то происходит с границами? Может ли быть такое совпадение?
- А вот это хороший вопрос. И вот теперь меня волнует главное. Повреждение её памяти случилось в момент пересечения границ? Или эта девочка с тьмой в голове сама и повредила границы?»
Слова, которые слабо доносятся сквозь вату в моих ушах, вызывают беспокойство. Я не хочу, чтоб эти люди думали, что я могу причинить им зло.
Я ведь не могу?!
Я ведь… не способна!..
Как больно…
«- Ну хватит, всё! Ты видишь, она морщится. И побледнела ещё сильнее. Ты ей делаешь больно! Прекрати сейчас же!
- Минуту. Минуту, Эмма. Ты зануда, как всегда. Сама же попросила помочь – так не мешай. Мне кажется, я что-то нащупал.
- Что?
- Воспоминание такое яркое, что даже тьма в её голове не смогла полностью закрасить его чернотой»
Я хочу уплыть от навязчивого внимания чужака. Мне нужно спрятаться.
Где-то здесь есть то, что мне поможет.
Мой маяк, мой компас, мой оберег.
Единственное сокровище, которое было только моим.
…мне хочется смотреть на вас, как на произведение искусства, не отрывая глаз…
...хочется трогать, чтобы увериться, что вы настоящая…
…тайна спит в ваших глазах. Я пытаюсь понять, но не выходит…
…вы будто говорите со мной, глазами. Постоянно. Такой тихий шёпот – кажется, подойдёшь ближе, и наконец-то удастся расслышать, о чём…
Тихий голос приходит ко мне. Он как солёная морская вода на свежие раны. Как солёная морская вода – умирающей от жажды. Я пью его, пью, но не становится лучше. Наоборот. Есть риск погибнуть, ведь это не настоящая вода. Не настоящий голос, лишь… воспоминание.
«- Умница, девочка… так, ещё немного… давай-давай…
- Гордон! Это я вообще-то рожать собираюсь. Не она.
- Ай, отстань! Она почти вспомнила. Там кто-то есть в её воспоминаниях, кто-то очень важный для неё. Вот этого бы «важного» найти да расспросить, многое встало бы на свои места. Так что не отвлекай».
А потом я вспомнила.
Глаза того мужчины.
В них вспыхивал магический огонь, когда он на меня смотрел. А в следующий же миг сменялся кристаллами льда – такого острого, что об него можно было порезаться. Этот взгляд проник мне прямо в душу.
«- Ма-ам… это же…
- Тш! Я уже давно всё поняла. На ней его цепочка.
- Так. Я что-то не пойму. Вы меня что, зря в такую даль вытащили?
- Прости. Мне нужны были подтверждения. Я их получила. Спасибо тебе, от души! Можешь теперь с чистой совестью возвращаться к Солейн. Не то она тебя заревнует.
- Пф… к тебе что ли? Ты даже в лучшие годы была не в моём вкусе. А уж в таком положении и подавно.
- Вы-то когда соберётесь?
- Я давно уламываю. Она сопротивляется. Пригрозил, еще лет десять жду – и применю телепатическое внушение.
- Ахах… а она что?
- Пригрозила сделать мне внушение своим жреческим жезлом, если только подумаю в эту сторону.
- Как я рада, что у вас идиллия.
- Пойду я и правда… Всё это не смешно, Эмма. Грядут сумрачные времена. Поскорей бы твоим мужчинам вернуться. Сол тревожится, что ты здесь одна.
- Она не одна!!
- Конечно нет, мой дорогой. Мой младший мужчина в случае чего защитит меня от опасностей, правда? Да и эту девочку, чую, не случайно именно сейчас привело в мой дом.
- Хорошо бы так. Я бы на всякий случай не доверял ей. Должен тебя предупредить – меня не покидает ощущение, что эта крошка испытывает сильнейшие муки совести за что-то. И это «что-то» посерьёзней пересоленного супа или несданного экзамена".
Когда я проснулась, все чужие уже ушли, кроме той женщины.
Я привстала в постели.
В голове было совсем мутно. Кажется, только что обсуждали меня, но что решили, я не уловила.
- Госпожа, вы меня прогоните?
Она, казалось, задумалась настолько глубоко, сцепив на округлом животе тонкие пальцы, что не сразу меня услышала.
- Нет, что ты, милая! Оставайся, сколько хочешь. В округе сейчас неспокойно. Тем более, ты не помнишь, куда тебе идти. Скажи, а может быть такое, что ты не случайно оказалась здесь, а направлялась именно в Замок стальной розы? – внимательный взгляд хозяйки, казалось, тоже пытался читать мои мысли. Было бы что читать. Сплошная пустыня, и ветер шумит.
Я потрясла головой, отрицая.
- Понятия не имею. Вряд ли. Где я – и где такое роскошное место, как ваш дом.
- Но ты не против погостить у нас, пока не поправишься?
- Вы слишком добры ко мне. – Мне почему-то стало стыдно. Я не заслуживаю к себе такого отношения. Я его ничем не заслужила, только обременяю здесь всех. – Только я не могу вот так… я должна вам чем-то оплатить своё пребывание!
Хозяйка Замка всплеснула руками.
- Ой! Вот только глупостей не надо…
- Позвольте мне поработать! – я встрепенулась. – Я… всё умею! Точно, я вспомнила! Я совершенно точно уверена, что обучена и шить, и прибирать, и даже готовить… возьмите меня к вам служанкой, пожалуйста! Иначе мне придётся уйти, чтоб так не грызла совесть.
Я окончательно смутилась. Ну вот, звучит практически как шантаж. Как мне не стыдно.
Моя благодетельница меж тем прикрыла лицо ладонью. И я не сразу догадалась, что она просто пытается не рассмеяться. Получалось не очень, потому что плечи, прикрытые кружевной накидкой, вздрагивали.
- Боже… служанкой… - она убрала руку и посмотрела на меня чуть покрасневшими глазами. Уголки губ у неё подрагивали. – Ну, хорошо. Пусть будет служанкой.
Глава 3.1
И всё-таки ещё целую неделю меня даже не выпускали из постели. И кормили там же. И леди Эмма всё-таки разрешила сыну баловать меня пирожными.
Росло моё чувство вины за то, что ко мне так незаслуженно проявляют столько доброты. Поэтому едва я научилась ходить по комнате, не испытывая головокружения, упросила дать мне хоть какую-то работу.
Тем не менее, всё, что удалось выпросить – это мелочи вроде сметания пыли метёлочкой и полива цветов. Я, конечно, смущалась и умоляла дать что-то ответственнее, но про себя благодарила леди Эрвингейр за доброту, потому что поднимать что-то тяжелее лейки пока была не способна.
К тому же половина дня уходила на то, чтобы просто бродить по лабиринтам коридоров и комнат Замка стальной розы и любоваться его красотой, разинув рот.
Высоченные потолки, просторные покои, огромные залы - «для танцев», как пояснили мне другие служанки. Ванные комнаты, оранжереи, библиотека, оружейные и ещё огромное количество других помещений, назначения половины из которых я даже не знала.
А какие там были окна!
Я никогда не думала, что в доме, где живут люди, может быть так же светло, как под небом. Через высокие стрельчатые окна с витражами внутрь проникало столько света, что я просто терялась. Первое время могла передвигаться только вдоль стен, не решалась выйти на середину. Девочки шутили, что я, наверное, раньше жила в норе, как мышь.
Поневоле я задумывалась, нет ли в их словах доли истины. Потому что все эти светлые стены, высокие потолки и просторные помещения меня действительно смущали и немного пугали. Я всей кожей чувствовала, что привыкла к другому.
Помню, как вернувшись с первой свой прогулки по Замку стальной розы, «экскурсии», как сказал Эммет, который мне её проводил, я поймала себя на мысли, что мне хочется забраться в шкаф и посидеть там. Настолько была ошеломлена просторами и подавляющей громадой Замка. В этот момент поняла, что возможно, в шутке моих новых подруг была лишь доля шутки.
Впрочем, мало-помалу я привыкала.
Правда, за пределы Замка мне выходить не разрешили. Леди Эмма говорила, что волнуется за моё здоровье и что вдруг я потеряюсь в незнакомом месте. Но пару раз я ловила странные разговоры среди прислуги. Особенно те, у кого были родственники в ближайших деревнях, шептались, что по округе бродит какая-то болезнь.
Я пыталась выспросить подробней, но все разговоры тут же стихали, мол «не буди лихо» и лучше не кликать беду. Правда, у меня сложилось впечатление, что мне до сих пор не слишком-то доверяют и не считают меня ровней, чтоб вести со мной задушевные беседы. Как-то раз я подслушала, как одна из младших горничных, Летти, как-то поругалась с экономкой из-за того, что ей дают трудную работу, а меня щадят. На что та ответила: «да ты видела, какая у неё белая кожа? А запястья – твоих тоньше в два раза? Девочка явно из благородных. Не зря её госпожа так опекает. Так что помалкивай, и не считай чужую работу. Лучше за собой следи».
После этого я пошла к Летиции и предложила ей меняться. Но только по секрету. Она будет выполнять мою работу, а я – её. Та сначала дулась и говорила, что у меня всё равно ничего не получится, а за мои огрехи ей достанется. Но потом смилостивилась и согласилась проверять мои результаты и указывать на ошибки раньше, чем увидит экономка.
С тех пор я стала засыпать ещё до того, как голова коснётся подушки, но зато совесть была чиста и я чувствовала удовлетворение. Теперь я не зря ела свой хлеб.
А хлеб в Замке стальной розы пекли такой, что от одного запаха можно было сойти с ума. И мясо давали каждый день. Я научилась не набрасываться на мясо после того, как поймала удивлённый взгляд остальных девочек за столом.
По счастью, после того, как я настояла на том, чтобы жить в одной комнате с другими, дело пошло веселей. Я старалась как можно внимательней прислушиваться и присматриваться, улавливать привычки и обычаи этих людей, замечать свою непохожесть и «подстраиваться» так, чтоб как можно меньше выбиваться.
Видимо, у меня к этому был природный дар, потому что в конце концов на меня действительно почти перестали обращать внимание.
Одним дождливым вечером я собиралась выполнить свою любимую обязанность – принести леди Эмме чаю. Она обычно просила две чашки, наливала одну мне и расспрашивала, как прошёл мой день. Это был наш секрет – я не рассказывала никому, что хозяйка так меня привечает, чтоб не вызывать ревность.
Но подходя к двери, услышала, как она с кем-то разговаривает. И почему-то моя рука, занесённая, чтоб постучать, так и осталась в воздухе.
- Да… да, сегодня должен быть. Наконец-то. Так давно его не видела… он же домой даже не заехал в прошлый раз, как вернулся!.. Да, мам, он пытался снова попасть туда, через Замок пепельной розы. Но портал словно умер. Не работает совсем, как будто сломался. Даже герцог Морриган понятия не имеет, как такое может быть. Мы с герцогом на днях разговаривали, он сказал, отправил моего старшенького домой, а то он своей настырностью утомил их с герцогиней до невозможности. Я, конечно, догадываюсь, в чём причина, но это надо расспросить, как вернётся. Ты же его знаешь, снаружи беспечные улыбки, а что внутри, ни за что не покажет. Но я чувствую, что ему плохо, и у меня уже всё сердце изболелось... Да, мамуль, ты тоже с ним поговори… вдруг хоть ты сможешь до него достучаться. От меня в последнее время совсем закрылся, говорит, мне нельзя волноваться. Как будто не понимает, что так я волнуюсь ещё сильнее!!
Я, наконец, сообразила, что подслушивать чужие разговоры некрасиво. Тем более, у хозяйки явно гости. Вот и две чашки пригодятся. Жаль, что сегодня наши задушевные беседы отменяются – я-то уже успела привыкнуть за те недели, что живу здесь.
Но когда после моего стука мне позволили войти и я толкнула дверь… с удивлением обнаружила, что в комнате леди Эмма одна. Перед ней на чайном столике сидел чёрный ворон Гран – и это всё.
- Ани, ты на меня так удивлённо смотришь, словно ожидала здесь увидеть кого-то другого, - улыбнулась хозяйка. Имя «Анарин», которое придумал мне Эммет, давно уже все сократили до милого «Ани». Мне так больше нравилось. То, большое, мне было словно одежда с чужого плеча. Это не так раздражало.
- Нет, что вы! Просто… мне показалось, здесь был ещё кто-то… - я совершенно смутилась, сообразив, что фактически призналась леди Эмме в том, что подслушивала её. Какая стыдоба! На её месте я бы себя выгнала. Но она лишь вздохнула – очевидно было, что мысли хозяйки сейчас заняты чем-то совсем другим.
- Я всего лишь разговаривала с графиней Винтерстоун, хозяйкой Замка ледяной розы.
- Какого замка?.. – удивилась я. – Неужели есть в мире ещё что-то подобное этому великолепию?
Я не представляла, как может кто-то повторить такой шедевр. Что за искусные зодчие, должно быть, живут в этой стране!
Леди Эмма посмотрела на меня сочувственно.
- Всё время забываю, что ты нездешняя и ничего не знаешь. В Королевстве ледяных островов растёт пять таких замков. Замок ледяной розы, Замок золотой розы, Замок пепельной розы, Замок стальной розы и Замок пурпурной розы. Ещё один – Замок янтарной розы – находится за океаном. Когда-то росли ещё два, Замок медной розы и Замок серебряной розы, но от них, увы остались только пепелища.
Меня поразило странное слово «растёт», но мне стало неловко расспрашивать дальше. Я аккуратно расставила содержимое своего подноса на чайном столике.
Леди Эмма кивнула на мягкий стул с изящной спинкой рядом с собой. Я уселась на краешек и неловко взяла чашку.
- Ты выглядишь, как человек, у которого миллион вопросов, но он стесняется задать.
Она мягко положила ладонь на округлый живот и склонила голову в ожидании. Ей очень шло это изумрудное платье. Служанки в Замке носили серые с белыми передниками, и я была очень рада переодеться в эти цвета из того вырвиглазного безумия, которое приносил мне Эммет. Кажется, серый был мой любимый цвет. Я была всегда очень счастлива, когда узнавала хотя бы такие мелочи о себе. Вот с любимым блюдом, например, было сложнее – судя по всему, я никогда раньше не пробовала ничего подобного тому, чем здесь кормили.
- Нет-нет, я вас вовсе не собиралась утомлять расспросами! Просто… меня удивило слово «растёт».
- Здесь нет ничего удивительного. Замки живые. Они вырастают из крохотных каменных семечек, посаженных любящими руками. Живут, думают, чувствуют… болеют и умирают, всё как у других живых существ.
Я была поражена. Какое-то время сидела, косясь то на стены, то на пол под собой, и переваривала полученные сведения. И почему я думала, что это просто магия какая-то, что тут ветки с узора со стен убегают временами и ведут себя, как им вздумается? А оказывается, их никто не заколдовывал. Они сами по себе такие.
- У каждого Замка – свой магический хранитель, - продолжала меж тем леди Эмма. – У нас – Гран. В замке моей матери – снежные олени… мы научились держать связь через них.
- А-а… - догадалась я. – То есть, вы сейчас разговаривали не с вороном, а с кем-то, кто живёт далеко?
Птица раскрыла стальной клюв и издала хриплый грай, словно подтверждая.
Леди Эмма вздохнула.
- Да. Вот бы можно было с любым человеком по желанию так же связаться. А то у меня от мужа вестей так давно нет, да и старший сын всё жалеет минутки лишний раз со мной поговорить. Мне кажется, потому что у него нет хороших новостей, и он знает, что передо мной у него не получится разыгрывать оптимизм.
Хозяйка отставила допитую чашку.
- Вот что, Ани. У меня тебе ответственное поручение. Мой мальчик сегодня возвращается. Подготовь, пожалуйста, комнату к его приезду! Гран тебе покажет, как найти. Не вздумай переутомляться – просто проверь, всё ли там в порядке, проветри, перестели постель. И ложись пораньше сегодня – у тебя бледный вид. Тебя миссис Эндрю точно не нагружает? Я её просила присмотреть.
Я поспешно заверила, что нет. Главное, чтоб миссис Эндрю, которой с таким огромным хозяйством было совершенно не до меня, и впрямь не пришло в голову присматривать. Иначе вскроется наш обман с Летицией. Не хочу, чтобы ей из-за меня влетело. Я обязана отплатить леди Эмме за её доброту. Кто бы ещё так отнёсся к нищенке без гроша в кармане? Так что мытьё полов, стирка и глажка были наименьшим, что я могла сделать для этого. Летти даже научила меня пользоваться здоровенным чугунным утюгом на углях, которым я в первое время пару раз обожглась и один раз едва не отбила себе ноги, уронив. Но главное, хозяйских вещей не испортила – Летти стояла рядом и зорко следила. Так что в конце концов я освоила и эту хитрую науку.
По сравнению с этим проветрить комнату мальчику и проверить, чтоб не слишком покрылись пылью его солдатики – ерундовое дело.
Ворон сидел на моём плече – ему лень было лететь – и возмущённым карканьем сообщал мне, если сворачивала не туда. Ещё и клювом над ухом клацал, чтоб не расслаблялась.
А я шла и думала, что нелегко, наверное, быть матерью подростка. Вот и леди Эмма расстраивается, что у сына от неё появились секреты. Подростки – они такие! Думают, что уже всё знают и умеют, способны всё решать сами, но жизненного опыта ещё не хватает принимать правильные решения…
У меня почему-то сжалось сердце. Как всегда бывало, если мне удавалось «зацепить» мысль, тонкой ниточкой ведущую к моем<