Глобализация становится одной из важнейших проблем современности. Ее называют осевой проблемой, выражающей главное направление развития мира, главным противоречием и даже главным конфликтом XXI века. Такой проблемой прошлого столетия было противостояние двух мировых систем. Ныне – новое и своеобразное взаимодействие цивилизаций четвертого поколения на фоне ускоряющихся процессов глобализации. Истоки последней скорее всего лежат в исходе Второй мировой войны и декларируемым концом «холодной» войны, обусловленным направленным и умелым разрушением одной из противоборствующих систем с ее недееспособным руководством и утопической идеологией.
Глобализация давно идет, она затрагивает жизнь каждого человека, каждой страны и мира в целом и давно беспокоит думающие слои населения разных стран, поскольку несет в себе для большинства стран и народов не только и не столько позитивные изменения, сколько негативные последствия, пути минимизации которых пока недостаточно просчитываются и разрабатываются. Особое значение в структуре негативных последствий представляют криминогенные и иные криминологически значимые последствия глобализации[45].
Некоторые политические деятели и ученые нашей страны, не утруждая себя критическим анализом процесса глобализации, полагают, что поскольку она неизбежна и в какой-то мере закономерна, то ее надо принимать такой, какой она «кем-то» формируется. А отдельные юристы, ограничивающие свои изыскания «писаной» реальностью, т.е. сферой логико-догматических суждений, с удовлетворением воспринимают глобализацию как путь в реализации пока утопичной идеи на современном этапе создания единого мирового равноправного пространства. Главное, считают яростные сторонники глобализации, надо вовремя в нее встроиться.
|
|
Да, глобализация – неизбежна, да, в нее надо профессионально встраиваться, чтобы не оказаться совсем за бортом мирового развития. Однако это не означает, что в целях минимизации негативных последствий не следует оценивать (особенно применительно к криминологической тематике) ее социально опасные и криминогенные тенденции, возможная печальная реализация которых при условии бездействия также является закономерной. А ведь прогноз даже более фатальных процессов может помочь в заблаговременной подготовке к ним. Л.Н.Гумилев в книге «Древняя Русь и Великая степь» писал: «Управлять землетрясениями или путями циклонов люди не умеют, но сейсмология и метеорология помогают спастись от стихийных бедствий и, наоборот, использовать благоприятные условия с наибольшим эффектом».
Для описания глобализации преступности криминологами введен термин «транснациональная преступность». В специальной литературе и международных документах используются различные подходы к определению данной категории.
Транснациональная преступность в общем виде определяется как преступность, выходящая за границы одного государства. В структуре транснациональной преступности традиционно выделяют три элемента — международные преступления, преступления международного характера и преступления, связанные с иностранцами[46].
Организованная преступность и раньше носила транснациональный характер. Так, во время «сухого закона» в США экспорт спиртных напитков осуществлялся из других стран (Канада, Мексика и др.). Однако тогда масштабы международного сотрудничества были ограниченными. До середины 1960-х гг. такой бизнес не был очень доходен. Современные технологии дали мощный импульс не только легитимному бизнесу, но и организованной преступной деятельности. Ее представители быстро установили деловые связи во всех регионах мира, уделяя особое внимание финансовым институтам и банковским учреждениям. Была создана гибкая мировая система, позволяющая осуществлять международные сделки, а современная электронная система расчетов и трансакций предоставила неограниченные возможности мошеннически присваивать миллионы долларов, безнаказанно «отмывать грязные деньги», полученные от наркобизнеса, проституции и другой нелегальной деятельности.
Преступные организации уходят из регионов повышенного для себя риска, где эффективно действует правоохранительная система, перетекает в более благополучные для нее районы мира, преимущественно в развивающиеся страны и государства Восточной Европы, которые не достигли мировых стандартов в обеспечении правопорядка. Если сравнить две карты мира, обозначив на одной государства со слабой правозащитной системой, а на другой — зоны распространения организованной преступности, то они в значительной степени совпадут[47].
|
|
Сосредоточившись в регионах наименьшего риска, преступные организации оттуда управляют потоками капиталов, товаров и услуг, направляя их в районы повышенного спроса. Транснациональные операции позволяют преступным организациям получать доступ на наиболее выгодные рынки и осуществлять контроль над ними, находясь в безопасном месте, недосягаемом для правоохранительных органов. Доходы от преступной деятельности растворяются в электронных каналах мировой финансовой системы и «отмываются» с использованием специальных банков в государствах с либеральной финансовой дисциплиной41.
Такие организации напоминают транснациональные корпорации. Как и они, преступные корпорации и тресты различаются размерами, финансовой мощью, эффективностью внутренней организации, степенью иерархичности и разветвленностью своих операций, а самое главное — уровнем прибыльности и устойчивости по времени существования. Некоторые преступные организации внедрены в мировую экономику на глобальном уровне и имеют сложную иерархическую структуру. У других организация проще и оборота меньше, но выше уровень адаптации к среде, способность к выживанию и профессиональная гибкость. Их общеродовая черта — паразитизм на изготовленных другими людьми товарах, сбыт нелицензионной или запрещенной продукции, участие и проведение незаконных акций, контрабанда произведенного на законных основаниях товара, хищение и сокрытие различных предметов.
Размах транснациональной преступной деятельности является неизбежным следствием весьма позитивного процесса — глобализации мирового сообщества. Люди стали чаще ездить в другие страны; услугами международного туризма активно пользуются и преступники. Расширение информационного общества открывает огромные возможности перед гражданами, а заодно и перед преступниками. Интернет одинаково доступен как законопослушным гражданам, так и правопреступным, являясь открытой трибуной для диалога и обмена информацией. Геополитика и геопреступность, электронная коммерция и информационная преступность — стороны одного явления, достигшие небывалых масштабов[48].
Сложился мировой рынок, на котором потребители получили доступ к информации о товарах и услугах из любой страны мира, а деловые круги приобрели возможность расширения сбыта продукции и технологий в общемировых масштабах. По оценкам российских экспертов, от 40 до 60% всей банковской инфраструктуры, фармацевтической промышленности, бизнеса, связанного с транспортом и переработкой сырой нефти, находятся в руках транснациональных преступных организаций.
|
|
Мировые мегаполисы, где процветают мощные преступные организации, осуществляющие поставки запрещенных товаров и услуг, имеющих большой спрос, используются преступными организациями как перевалочные базы, узлы транзита и центры переработки товаров. Появление международных финансовых систем, которые облегчили международные переводы огромных сумм денег и рост транснациональных экономических сделок, одновременно усложнило механизмы контроля денежных потоков и установления их происхождения. Именно этим обстоятельством пользуются преступные организации. Увеличение миграционных потоков, перемещение граждан из одной страны в другую свидетельствуют о демократизации мирового сообщества, но в то же время упрощают организованной преступности возможности нелегального проникновения в другие страны. Так, через умножающиеся в своем числе этнические диаспоры, имеющиеся во всех развитых странах, просачиваются преступные элементы,
которые после нескольких лет ассимиляции активно разворачивают нелегальный бизнес, устанавливают прочные криминальные связи, в первую очередь между страной происхождения и страной эмиграции.
Выдающийся американский экономист, лауреат Нобелевской премии, бывший главный экономический консультант Президента США Б.Клинтона, а затем главный экономист и вице-президент Мирового банка Джозеф Стиглиц в одной из своих фундаментальных работ, подтверждая этот факт, пишет: «Больший контраст, чем переход к рынку в России, организованный международными экономическими институтами и переход к рынку в Китае, программа которого была разработана собственными трудно себе представить. Если в 1990 г. внутренний валовой продукт Китая составлял 60 процентов от российского, то к концу ХХ в. соотношение стало обратным. В то время как в России произошел беспрецедентный рост бедности, Китай пережил ее беспрецедентное сокращение» [. Эту же мысль Джозеф Стиглиц подтвердил, присутствуя в Москве в 2004 г. на «Круглом столе» – «Итоги приватизации и стратегия развития экономики России». Он сказал: «Я согласен с тем, что приватизация, в том виде, в котором она прошла в вашей стране, несправедлива и сделана плохо. Это вылилось, во-первых, в недостаток законности приватизированных предприятий, во-вторых, в социальное неравенство, обнищание населения».
Таким образом, глобализация, как и другие социальные процессы, хотя и закономерна в своей основе, но, как и переход к рынку в Китае и России может иметь различные последствия, которые формируются не совсем стихийно или совсем не стихийно. Пути реализации социальных закономерностей всегда многовариантны. А выбор вариантов существенно зависит от аналитических, прогностических, управленческих способностей и целевых установок руководства мира, стран, их правящей политической, экономической и научной элиты, которая не должна «держать нос по ветру», а изучать реальные закономерности и исходить из насущных интересов и конкретных условий и возможностей своих стран и народов. Именно эти важнейшие обстоятельства по легкомыслию или самонадеянности, а может быть и с косвенным умыслом (прямой умысел я не рассматриваю, хотя в мировой и российской литературе много доказательств к этому) были проигнорированы руководством СССР, а затем и России в процессе типично большевитского, не продуманного, не просчитанного реформирования советского общества, а следом и перехода России к дикой рыночной экономике по лекалам американских советников. Хотя и то, и другое при соблюдении соответствующих условий было желаемым, необходимым, а может быть и закономерным[49].