Дивизион Шесть, Консенсус

Персонажи Охотники на вампиров

Кредо

До того, как ваш персонаж был Наделён, он был обычным человеком. У него была жизнь, мечты и стремления. У него также были собственные идеи, ценности и мировоззрение. Возможно, он был искренне религиозен и распространял щедрость и милосердие на окружающих. Возможно, он сторонился религии, но верил в собственную способность добиваться целей и ожидал того же и от других. Возможно, он принимал элементы различных верований и искал в них ответы на великие вопросы, постигая многочисленные религии и культуры. Возможно, он усердно трудился ради самой работы или полагался на чужие усилия, чтобы добиться своего, или выбирал в жизни случайные цели и устремлялся к ним.

Важно знать, кем ваш персонаж был раньше. После Наделения его прошлые ценности и воззрения сохраняются. По сути, они нередко определяют его направление и назначение при столкновении с истинным миром, с существованием чудовищ и самой охотой. Милосердная личность теперь может верить в дарование прощения и помощи чудовищам, которые по её мнению этого достойны. Гонимая личность может счесть самопожертвование своим лучшим оружием против неведомого, или может не испытывать никакой терпимости к наблюдаемому злу и стремиться полностью его уничтожить. Непредубеждённая личность может верить, что добро и зло есть и в чудовищах, и в людях, и задаваться вопросом, нет ли у Наделения более высокой цели, чем усмирение сверхъестественного.

Поэтому важно знать, кем являлся ваш персонаж, будучи обычным человеком — во что он верил и на что надеялся. Эти ценности в виде Кредо вашего персонажа определяют его подход к охоте. Кредо — это роли, играемые охотниками в разразившейся войне с неведомым, философии, которые охотники применяют к открывшемуся им кошмарному миру, и отношение к чудовищам, с которыми они сталкиваются. А также Кредо олицетворяют направление, избираемое охотниками при осуществлении принципов своих Добродетелей.

***

Но что все эти объяснения и указания означают в истории? Кредо вашего персонажа, выбираемое в ходе его создания, не является социальной классификацией или группой, к которой он принадлежит. Ваш персонаж является представителем Кредо примерно так же, как профессии или клуба. Его Кредо — это внутри игровая интерпретация того, как он занимается делом и воспринимает свою задачу.

Первичная Добродетель вашего персонажа — Рвение, Милосердие или Прозрение — указывает, что он считает целью войны. Быть может, уничтожение сверхъестественного или попытку сохранить в существах всё, что в них имеется хорошего, прежде чем настанет конец света. Кредо персонажа — это средства, с помощью которых он надеется добиться своей цели, направление, которое он избирает. Хотя у охотников и может быть одинаковая первичная Добродетель — скажем, Рвение, представители различных Кредо добиваются одних и тех же целей разными способами. Мститель стремится снести сверхъестественное существо на раз, при необходимости — зубами и когтями. Защитник пытается уберечь в мире то, что достойно спасения. Он хочет, чтобы неведомое было уничтожено, но не ценой всего, что ему дорого. Судья старается убедиться, что избран верный курс действий, что занимаются существами, которых действительно необходимо уничтожить, а среди самих охотников сохраняется равновесие и верная перспектива.

Кредо вашего персонажа — это его отношение к Миру Тьмы, такому, каким он его воспринимает, его мнение о тварях и о том, как с ними необходимо бороться. Таким образом, его Кредо — фактор, определяемый его личностью и мировоззрением, а не каким-нибудь внешним вмешательством.

Последнее — ключ к пониманию и изображению вашего персонажа как реалистичной личности и человеческого существа. Он — индивидуум с определёнными идеями и воззрениями. Эти качества определяют то, как он реагирует на апокалиптический мир, управляемый чудовищными зверями. Его ответ на истину — результат того, кем он является, и идеалов, которых он придерживается. Поэтому, пусть ваш персонаж и наделён странными способностями, он по-прежнему остаётся человеком. Его подход к охоте строится в соответствие с индивидуальными и личностными понятиями, а не по единообразным или социальным стандартам. Ваш персонаж прежде всего является самим собой, у него собственные идеи и заботы. Он атакует, спасает или обманывает сверхъестественных существ, потому что верит, что должен делать именно это. Его Кредо лишь позволяет идентифицировать его реакцию.

Поэтому, создавая вашего персонажа, не нужно думать «Я хочу играть одного из тех людей, что постоянно жертвуют собой».

Поскольку охота — дело личное, охотники в целом не признают Кредо в качестве способа своей классификации. Избранные просто преследуют различные цели: одни из них совпадают, другие — яростно конфликтуют. Лишь среди Наделённых, которые общаются часто, вроде индивидуумов в сети охотников, начинают очерчиваться границы между фракциями охотников. Подобное разделение скорее бессознательно, чем сознательно; участники конференции на сайте склонны сбиваться в кружки единомышленников, где делятся своими победами и проблемами и ищут способ убедить других, что у них есть ответы на вопросы, терзающие всех охотников. Нечёткое разделение на лагеря проявляется во многочисленных названиях, даваемых Кредо; ни у одной из групп нет единого имени или определения, используемого повсеместно.

Так что, пожалуйста, укажите Кредо в листе вашего персонажа. Однако, вместо того, чтобы думать, как персонаж действует, чтобы увязаться с этой «группой», думайте, как эта группа соответствует его ценностям. То, как он подходит к охоте и восприятию реальности, напрямую проистекает именно из этого.

Выбор Кредо

Защита

Быть может, вы помните время, ещё совсем недавно, когда ночь означала отдых. Когда не все ваши сны были кошмарами. Время до того, как вы присоединились к охоте, прежде чем вы встали на защиту всего, что у вас есть и всего, чем вы являетесь. До того, как вы узнали, на какое насилие способны ради спасения жизни другого. Если вы можете вернуться к подобному покою, считайте себя счастливыми и учитесь на моём несчастье.

В моём мире, всю мою жизнь, ночь всегда была временем, когда придурки с пушками и дубинками бродили под покровом темноты, чтобы убивать своих соседей. Они вечно утверждали, будто их убийства мотивированы политикой. Моя мать, глупец иного рода, верила в подобные утверждения и считала себя одним из «правильных людей». Она умерла от рук собственного народа. Она не могла понять, что войне всё равно, и именно поэтому нам должно быть не всё равно. Чтобы мы с вами могли защитить тех, кого любим, мы должны понимать, что мы — на войне. Быть может народ демонов бродит в ночи именно потому, что нормальные люди отдали свои сердца ненависти, а затем изменились, чтобы соответствовать своим сердцам. Какой бы ни была причина, вам известно, что подобные создания существуют среди нас. Возможно, народы по всему миру подобны моему сейчас, разве что их ночи переполнены беспокойными убийцами, которые не нуждаются в оружии. Мы же в свою очередь должны брать пистолет, копье, цепь — всё, что сгодится — чтобы держать народ демонов в узде.

Чем бы вы ни были до того, как мир изменился, теперь вы — солдат. Возможно, вы всегда им были или, быть может, были пожарным или представителем органов правопорядка. На школьном дворе вы были тем, кто оттаскивал хулиганов от детей, слишком маленьких, чтобы постоять за себя самостоятельно. Если, взрослея, вы держали глаза открытыми, вы поняли, что мир во многом напоминает школьный двор, разве что агрессоры размножились до такой степени, что среди них терялись даже люди вроде вас. Быть может, именно то, что вы видите, как другие теряют себя и становятся частью толпы, позволяет вам проникать взглядом сквозь личины народа демонов.

Осторожность и внимательность — вот всё, что отличает охотников от толпы. Иногда вам нужно воплощать эти качества, когда ваши соратники… слишком увлекаются. Они говорят, что мы должны вести войну с теми, кто развязал её. Напоминайте вашим товарищам, что берущие на себя бремя войны с трудом способны сбросить его назад. Думайте о том, что означает приводить войну на дом к тем, о ком вы заботитесь. Думайте о том, что означает для них ваша смерть: она оставит их защиту в руках людей, чьи намерения отличаются от ваших собственных. В этом конфликте нет более реальной формы поражения. Когда бой является единственным выходом, помните, что даже самому отважному из ваших товарищей нужен кто-то, кто будет прикрывать его тылы. И помните, что охотникам иногда нужна защита от собственного безрассудства. Любая легко идущая атака, возможно, является ловушкой. И любой, кто считает позорным успешное отступление, быть может, не был её частью. Отвечайте всем, кто обвиняет вас в трусости, ведь утрата доверия собственных соратников не позволяет вам эффективно защищать их и остальных.

Среди нас нет воинов, страстно жаждущих битвы. Такие, похоже, посвящают себя мести. Мы же вступаем в бой неохотно, пусть и решительно. Пусть другие гонят противника назад к его логову. Присматривайте за ними в меру своих сил, но ревностно охраняйте дом и очаг. Потеряете своих любимых, и вскоре почти наверняка потеряете и себя в гневе. А если это произойдёт, то вы сами рискуете стать угрозой.

Они считают и охотников и чудовищ хищниками, которых необходимо держать в изоляции и на поводке.

Цитата: Люди говорят, что мир катится в Ад. Они не правы. Ад пришел в наш мир, и мы — последняя линия обороны.

Мученичество

Задумайтесь обо всех вещах, которыми вы готовы пожертвовать, чтобы оттянуть судный день. Готово? ОК, если список начинается с вашей жизни и включает в себя и вашу душу, вы, наверное, Мученик. Другие охотники могут жертвовать своими жизнями ради уничтожения не прощённых. А Мученики, бывало, жертвовали своим будущим — отдавали в залог всё имущество, рвали все связи и даже очерняли собственное доброе имя ради высшей цели. Мой совет тут — «Успокойтесь!», если есть хоть какая-то надежда, что он способен что-нибудь изменить. В целом, мы являемся самыми несчастными, склонными к драматизму, самоистязающимися охотниками, каких только можно найти… и нас, чёрт побери, довольно много, не смотря на всё это.

Несомненно, некоторые из нас отличаются почти нездоровым стоицизмом, но это всё драматизм под маской молчания. То, чего все мы в итоге хотим, это блистать в наших собственных вдохновенных представлениях. Из-за того ли это, что мы желаем искупить некую вину или просто, потому что видим спасение в самопожертвовании ради остальных, зависит от конкретного Мученика. Это потому что вы обманываете своего компаньона? Уклоняетесь от налогов? Лжете в своём резюме? Вы гомик? Извращенец? Слишком много мастурбируете? Незаконно подключаетесь к кабельномы ТВ? Подворовываете в магазинах? Забудьте об этом, дружище. Это не имеет отношения к вам. А что касается всех остальных вас, святых, вы можете использовать свои тела в качестве щитов для всех старушек и сирот, каких только пожелаете, но если вас заводит то, что вас бьют и раздирают на части, это грех.

Конец вступления.

Вообще-то, что меня больше всего смущает в существовании Мученика, это то, сколькие из нас явно расцветают под давлением работы (не стоит обманываться, нас наняли). И многие из вас (ладно, и я в том числе) удовлетворены своей жизнью больше, чем когда-либо прежде. Не счастливы, учтите, а удовлетворены. Вы тащите себя вперёд, пока не упадёте, добровольно вызываетесь на любое задание, отправляетесь на охоту, а затем проводите следующую неделю, ноя о том, как тяжко вам пришлось и как больно мир давит на ваши несчастные плечи.

Почему остальные охотники связываются с нами? Потому что знают, что мы готовы заслонить их от пули. Мы пожертвуем кровью, дыханием и телом, чтобы сохранить жизнь другого, и это же относится и к гражданским. Некоторые из вас даже признавались в «убийствах», совершённых другими охотниками, и отправлялись в тюрьму, чтобы уберечь их семьи.

Быть может, это позволяют замечать мои католические корни, но делом Мучеников занимается немалая часть духовенства, и не только монахини и священники. Тут отмечаются всевозможные группы, и спектр их всеохватен. Работая с этими людьми в обстоятельствах, не имеющих особого отношения к религии, я впервые понял, что ношение рясы ещё не делает никого каким-то там религиозным автоматом. Что позволяет ещё раз сказать, что церковникам может быть так же паршиво, как и всем нам. Однако, не смотря на все наши недостатки, я отдам всё, чтобы оставаться Мучеником, в противопоставление любому другому виду охотников.

Даже свою жизнь.

Цитата: Мы — проклятые, которые охотятся на проклятых.

Мщение

Признайтесь. Вы относитесь к тем, кто верит в принцип «око за око, зуб за зуб». Все вы в это верите. Вы можете быть более терпимыми или более жестокими, чем прочие, но для вас правосудие является воздаянием. Возможно, даже если вы живёте там, где нет смертной казни, вы всё равно её отстаиваете. «Твари, носящие человеческую личину» раньше значили нечто иное. Это были насильники, серийные убийцы, психопаты, которым неизвестно, что такое совесть. Теперь вы знаете, что «чудовище» — не просто фигура речи, и вы знаете, насколько коварен противник, насколько он опасен. Но кое-что осталось неизменным — то, как бороться с проблемой. И старых, и новых чудовищ ждёт один исход: смерть. В вашей прежней жизни вы бы подпрыгнули от альтернативы дёрнуть рубильник или сделать летальную инъекцию. Теперь же вашей альтернативой, высшим выбором стали взмах клинка или нажатие курка — именно так, или же просто наблюдение. А это вообще не вариант.

Знаменательно, но на деле кровожадность, похоже, мешает другим людям слышать Призыв вместе с вами. Мой приятель вечно говорил, что пытки — вещь хорошая. Он был там тогда, в мой первый раз, когда всё пошло наперекосяк. Но он ни черта не видел и не слышал. В действительности он оказался частью той толпы, что ринулась вон из банка. Он продолжает трепаться о том, что преступников надо убивать, но он понятия не имеет, о чём говорит — и я не могу рассказать ему, что на самом деле происходит. Не думаю, что он способен принять эту реальность, а если он узнает, он может дойти до того, что станет частью проблемы. Ну, знаете, бандит, зашедший слишком далеко и не заботящийся о том, что в процессе могут пострадать простые люди.

Это странно, поскольку среди охотников мы — те, кто больше всего склонен проливать кровь (или что там ещё бывает внутри у этих тварей). Другим не хватает чувства соразмерности, осознания того, что наказание должно соответствовать преступлению. Разумеется, как только вы начинаете говорить о противостоянии чудовищ и людей, о том, как вы «покараете» что-то, воспринимающее вас так же, как вы воспринимаете скот, сохранять «уравновешенное восприятие» становится сложным.

Ребёнком вы могли воображать себя рыцарем или, быть может, стрелком. Возможно, этот образ направлял вас и во взрослой жизни, и вы стали копом, или тюремным охранником, или охотником за головами. Или, возможно, это помогло пустить под откос вашу карьеру, когда вы дали отлуп вашему работодателю. Или это могло оставаться мечтами, поскольку у вас никогда не было средств заставить остальных поступать правильно. И, опять-таки, вы могли быть похожи на меня — то есть, не каким-то там образцом добродетели, но были убеждены, что существуют вещи, которых вы попросту не сделаете. Кража — это одно, но убить кого-то ради вещей? Это неправильно, и это приведёт вас к гибели.

Можете лгать себе и говорить, будто не верите в правосудие, но суть заключается в том, что вы верите в ваше правосудие. В случае с некоторыми из нас это совпадает с решениями суда. Для них система работает, и то, чем мы занимаемся, является необходимым злом: «Будь у правительства такие люди, как вы и я, мы бы этим не занимались». Некоторые воспринимают систему как болезнь, а себя — как лекарство. А для некоторых «правосудие» — это орудие врага, людская идея, используемая чудовищами для сокрытия самой кошмарной дряни, какую только можно вообразить. Вы думаете, что общие тюрьмы — это хорошее дело? Попробуйте подумать о них как об охотничьих угодьях.

Это вовсе не значит, что вы должны менять свои воззрения. Ребята, работающие на нашем «поле деятельности» редко таким занимаются. Люди подшучивают над вами, называя упрямым? Негибким? Привыкайте к этому, потому что у нас экстремальные взгляды. Вы можете встретить коллегу, который, как может показаться, разделяет ваши взгляды на охоту, но затем его понятия начинают всерьёз расходиться с вашими, когда дело доходит до других религий, рас или сексуальных предпочтений. Внезапно вы понимаете, что ваш «коллега» — грёбаный шизик. Держите свои воззрения в рамках вменяемости, и окружающие будут воспринимать вас так же. Постарайтесь сохранять объективность.

Цитата: Верните дьяволу то, что ему принадлежит.

Невинность

Остальные охотники относятся к вам так, словно в детстве вы больно ударились головой? У вас всё может быть и по-другому, но у нас здесь «Невинный» вполне может означать и «идиот». Это вовсе не значит, что мы не вносим свой вклад. Но суть, вероятно, в том, что все остальные воспринимают дело настолько серьёзно, что забывают — чудовища не всегда плохие. Также, как охотники — не всегда хорошие.

Иногда остальным неважно, повинно ли существо в преступлении, даже если они видели, как это «существо» вело себя нормально, болтало с соседями и подстригало лужайку. Если вы не выскажетесь, никто этого не сделает. А когда уже слишком поздно, все затихают и бесятся, когда вы спрашиваете, зачем всё вышло именно так. Они говорят вам «Потому что мы убиваем этих тварей». Вы говорите им, что люди — не твари. Они вам говорят, что эти твари только выглядят людьми. Вы отвечаете им, что некоторые ребята любят говорить так о людях, которым хотят причинить вред. Они просят, чтобы вы помогли им украсть что-нибудь, вроде машины или большой пушки для охоты. Вы спрашиваете, что бы они сделали, укради кто-нибудь их вещи. Они просят, чтобы вы взяли оружие. Когда они говорят, что не возьмут пушку, если это сделаете вы, вы отвечаете «ОК!». Так вы можете снизить шансы, что кто-нибудь ещё сделает что-то, о чём все могут потом пожалеть.

«Невозможно, чтобы все, участвующие в охоте, всё делали правильно.» Вам приходилось слышать от некоторых охотников такие — или похожие — слова. Но ещё год назад тот же человек мог сказать, будто невозможно всё, что мы, охотники, способны делать и видеть! Мне кажется, тут нужна некоторая вера. Мы не можем быть настолько хорошими, как нам хотелось бы, но мы не сможем быть лучше, чем не пытаемся быть. Это также может быть справедливо и в отношении ребят, которых вы называете плохими, проклятыми или просто чудовищами. Возможно, они страдают! Спросите у своих приятелей, задумывались ли они об этом хоть когда-нибудь! Если животному больно, оно способно наброситься на кого угодно. Некоторые из этих несчастных, этих «чудовищ», похожи на загнанных зверей. Конечно, иные из вас говорят себе: «Откуда нам это знать?» Ну, на то вас и благословили! Именно поэтому у нас есть целители, чтобы ставить нас на ноги, когда нас ранят, помогать тем, кому не повезло. И вы никак не поможете людям, стреляя в них. Единственная причина, по которой вы можете увидеть оружие в моих руках — это чтобы оно не оказалось в чужих.

Множество охотников готовы истребить всё, что выглядит не совсем нормальным. Вы должны заставить их дважды подумать, прежде чем совершать кошмарные вещи. Вы находитесь рядом с ними, чтобы показать, что охотникам вовсе не обязательно поступать плохо, чтобы предотвращать плохие поступки. Начните с малого. Заставьте всех молиться вместе после того, как кого-нибудь убивают, неважно, кого. Если вы научите их мыслить по-человечески, они станут воспринимать себя, как людей. Быть может, однажды они начнут воспринимать так и других, но сначала они должны поверить в собственную доброту.

Цитата: Да что с тобой? Зомби в фильмах действуют вовсе не так! Вот, давай я тебе покажу...

Провидчество

Задумайтесь над вариантами: мы и наши противники (если это слово тут уместно) можем быть частью эволюционной борьбы, вроде той, что была между неандертальцами и кроманьонцами; что обе стороны могут быть пешками в конфликте между инопланетными разумами; что мы можем воплощать силы света и тьмы в войне за судьбу мира; что все эти объяснения борьбы могут быть истинными — или совершенно ложными.

То, что каждая личность от Провидчества даёт нашей миссии — это перспектива. У вас, как почти у всех нас, есть собственные теории о том, что происходит вокруг, но Провидцы сражаются за то, чтобы добиться понимания, жизненно важного для нашей деятельности. К Судьям обращаются для принятия решений, которые будут иметь краткосрочные последствия. Вы заглядываете в далёкую перспективу и взвешиваете факторы, которые никогда не придут на ум другим Наделённым — и они, возможно, в результате считают вас безумцами. Неважно. Если ваше призвание является для вас истинным, оскорбления не смогут поколебать вашего отношения. Впрочем, это не значит, что мы не ценим уважения своих товарищей по этому апокалиптическому предприятию. По сути, степень, в которой мы оказываем влияние на других Наделённых, является мерилом нашего успеха.

Но к какому успеху мы стремимся в более глубоком смысле? Является ли нашей целью определить, можно ли вести войну, проявляя сострадание? Или определение границ терпимости при столкновении с тем, что может или не может являться абсолютным злом? Или это просто какая-то атавистическая борьба за выживание самого приспособленного? Возможно, есть ещё целое поле боя, которое нам недоступно.

Имеющиеся у нас восприятие и способности, очевидно, даны нам затем, чтобы мы их использовали. Предположительно, их нужно применять на созданиях, о существовании которых мы не ведали, пока нас случайно не наделили этими умениями. Но что если сами создания — наши «цели» — наделяют этими способностями? Не доказывает ли наша агрессивность им, что с великой силой приходит и великая незрелость? Быть может, каждое наше действие, предпринимаемое во время «охоты», обрекает нас и весь наш род в глазах непостижимых существ? Или эти непостижимые для нас создания не способны осознать наши ценности, так что считают нас подопытными существами, вредителями или чем похуже?

Будучи Провидцем, вы должны заниматься подобными вопросами, и какие бы сведения вы ни смогли собрать об охоте — кстати, потенциально опасное название для нашей миссии — их необходимо разделить с другими «охотниками». Без руководства наши товарищи могут быть столь же опасны, как и те, от кого они пытаются защищать. Итак, возникает новый вопрос: являемся ли мы мозгом этого предприятия, его совестью? Да и да. А когда кто-нибудь из нас оказывается неправ? Будьте готовы к этому, ведь не можем же все мы быть правы! В таком случае, надеюсь, что любые решения, на которые вы повлияли, оказались такими же, какими и могли быть, знай вы всё наверняка. В любом случае, не будьте слишком строги к себе. Мы пытаемся ответить на вопросы, которые даже не знаем, как и задать.

Не то, чтобы вы нуждались в идеях, объясняющих, как идти собственным путём, но пожалейте других Наделённых, которые в буквальном смысле идут за чёрт-знает-чем. Считайте, что они преследуют новый вид существ, и считайте себя гидом от естествознания (или сверхъестествознания, в зависимости от ваших склонностей). Мой собственный список необходимого к исполнению включает идентификацию, выслеживание, классификацию, обнаружение логовищ и отсечение тенденций и слабостей, при любой возможности. Ваши акценты несомненно будут варьироваться, в зависимости от вашей интерпретации того, что все мы здесь делаем, но знать «врага» своего — это главное.

Более сложной задачей нередко становится претворение подобных познаний в жизнь. Многие из вас видят себя как некую комбинацию дипломата, полководца, мечтателя и няньки. Учитывая нашу независимость, устроить сколько-нибудь вменяемый обмен с другими Провидцами — уже проблема. А попытка построить различающиеся отношения и подходы остальных наделённых вообще может показаться невозможной.

Есть лишь надежда, что нам хватит проницательности, чтобы справиться с этой проблемой.

Цитата: Завоевание мира, говоря упрощённо, это двухуровневый процесс: мы должны быть терпеливы и внимательны, чтобы определить наилучший путь. И мы должны устремиться по этому пути, не взирая на препятствия, будь то нечестивое вмешательство или неверие наших собратьев. Ни одна преграда не помешает нам добиться наших целей.

Спасение

Всё в итоге сводится к вопросу очерёдности оказания помощи. Кто мёртв, кто ранен, кого можно спасти? Одни могут забирать жизни, чтобы спасать жизни других. Вашей задачей является спасать жизни или решать, стоит ли спасать то, что от жизни осталось. Вы смотрите, как кто-то рассыпается в прах под солнечным светом — под тусклым зимним солнцем — и это заставляет вас гадать: действительно ли эти существа «живут»? Способны ли вы исцелить ходячую заразу? Есть ли способ вылечить чуму, которая мыслит? Да, такие вещи не преподают на этике медицины. Проблема заключается в том, что создания, на которых мы охотимся — некоторые называют их «Больными» — выглядят, как человеческие существа (более или менее), говорят, как человеческие существа и, похоже, жаждут выжить точно также, как и человеческие существа. Ничто из этого, по моему разумению, не гарантирует, что они таковыми являются, но всё же… Вы даруете им право сомнения. Ваше первое побуждение при встрече с одним из них, вероятно — «как я могу помочь?» Вы относитесь к ним так же, как относились бы к душевнобольным… Так же, как вы хотели бы, чтобы относились и к вам, если, не дай бог, станете одним из них.

И, раз уж речь об этом, вы когда-нибудь задумывались, почему мы — охотники в целом — похоже, невосприимчивы к укусам вампиров или оборотней? По крайней мере, мы не превращаемся в них после того, как они нас укусят. Но я не даю никаких ответов, а лишь предлагаю вам избегать подобных ран — они по-прежнему болезненны. Возможно, «Больные» — куда более подходящее название, чем все думают. Возможно, мы являемся антителами вида homo sapiens как такового. Ведь может же существовать вирус чудовищ, почему бы нет? В это поверить не сложнее, чем, скажем, в переигровку какого-нибудь Белы Лугоши-Лона Чейни, где участники не пользуются гримом, и вообще совсем не актёры.

Вот вам мой совет: оставьте теории проповедникам. Заботьтесь, чтобы ваши товарищи оставались целы, латайте жертв по мере своих сил, и спасайте жизни. Или, быть может, спасайте жизнь. Люди всё время говорят о «битвах жизни и смерти», но ничто, за все мои годы попыток помочь людям не заставляло эту фразу отзываться в моём мозгу настолько буквально, как сейчас. В нынешние дни всё выглядит так, словно Четыре Всадника уже скачут ровным галопом. Если вы научились не персонифицировать смерть, или если верите, что смерть иногда может идти во благо, столкновения с Больными могут заставить вас усомниться во всём.

Что, возможно, является моим способом возвращения к теме, которой вы столь же сильно ждали, как я — страшился: убийство. Смерть не всегда бывает противником, это скажет вам любой конченый пациент, страдающий от бесконечной боли. Но есть разница между тем, чтобы помочь кому-то упокоиться с миром и тем, чтобы усмирить двуногий эквивалент бешеной собаки. Собака не планировала заражаться бешенством. Что, если у охотников вовсе нет иммунитета к этому «вирусу чудовищ» или к чему бы там ни было ещё? Что, если мы ещё не видели никого по-настоящему в истинном свете? Что, если кто-нибудь, кто спас вам жизнь, окажется одним из этих существ? Давайте я скажу вам официально, что если вам крайне не повезёт, и вы попытаётесь передать это и мне, я «остановлю инфекцию». После того, как это будет сделано, если от вашей истинной личности ещё что-то осталось, все мои силы будут направлены на ваше спасение, и неважно, что там говорят другие охотники.

Надеюсь, что вы сделаете то же самое и для меня.

Цитата: Не двигайся, и останешься жить. Ну, при условии, что ты не был мёртв с самого начала...

Судейство

То, чем вы занимаетесь, не имеет отношения к закону, вы сражаетесь не с преступностью. Вы сражаетесь с мерзостью… искажением человечества, тела и души, тварями, которые кажутся людьми окружающим их людям. Но эти уродцы не могут спрятаться от вас и от меня, и именно поэтому мы должны одновременно быть судьями, присяжными и, да, даже палачами. Иногда это тяжело, поскольку убийство хищного зверя по-прежнему остаётся убийством. И это ещё труднее, когда этот зверь скрывает свою натуру за безупречной личиной. А иногда от вас требуется невозможное, когда вы узнаёте, что одна из этих тварей скрывается внутри кого-то, не какая-нибудь уловка тела, не кто-нибудь мёртвый, и просто ещё не ведающий об этом. А остальные, они смотрят на вас, они ждут, чтобы вы приняли решение, чтобы выбрали, будет ли эта несчастная душа жить или умрёт, и всё, о чём вы способны думать, это «нет, только не я, только не опять» — так, а ещё «как, чёрт побери, я кончил тем, что оказался здесь и делаю это?».

Ответ заключается в том, что вы занимаетесь этим, потому что вы сомневаетесь в этом и сомневаетесь в вашей роли в этом деле. Если вы преданны, вы принимаете тысячи решений, больших и малых, в течение каждой охоты: Сработает ли на этот раз серебро? Будем ли мы втягивать в дело этих гражданских? Можно ли «изгнать» это из тела, или мы должны просто убить несчастного ублюдка, которого оно контролирует, прежде чем оно убьёт кого-нибудь ещё? Но вот в чём проблема, если вы слишком преданны, это может вас убить. И в этот момент всё ваше тщательное взвешивание фактов будет закончено. Это вопрос равновесия и осознания того, какое количество равновесия будет уже чрезмерным, если это вам о чём-то говорит. Возможно, что говорит. Возможно, вы провели немало времени Прежде, принимая схожие решения, будучи врачом, работником социальной службы, военным или даже… судьёй. Неважно, чем вы занимались изо дня в день, в вашем подсознании всегда крутились вопросы: Имеет ли смысл то, что я делаю? Идёт ли это на пользу? Возможно ли улучшить мир, убрав из него некоторых людей? И вот однажды вы обнаружили, что задаётесь этими же вопросами в ситуациях, о которых вы никогда не могли и помыслить. Это было После.

После — это словно жизнь в другом мире, с той лишь разницей, что настоящий мир никуда не делся — как и трудные решения, которые необходимо принимать. Вам просто известно, что существуют аспекты мира, которые невидимы для большинства людей. Вы знаете, что, возможно, правильным было бы рассказать им: «Видите, с чем мы делим планету?» Но вам всё известно лучше, поскольку они не способны видеть то, что для вас является очевидным. Скоро настанет время, когда мы узнаем, с чем мы столкнулись и где оно скрывается. Как только это произойдёт, обнародование может стать более чем надёжным ходом: оно может стать единственным. Сложно судить, но некоторые люди, похоже, служат силам, с которыми мы боремся, но не осознают, что являются пешками в войне! Не одержимые или тому подобное, просто одураченные. И кто знает, кому на ухо нашептывает противник сейчас? Пока у нас не будет доказательств, единственным выходом является благоразумное мужество.

А пока держите ваши рты на замке, а глаза — открытыми. Это кажется нечестным, словно принятие решений за слепых, не советуясь с ними. Будьте уверены: вам часто доведётся ненавидеть вещи, которые вам надо будет делать. Вы ненавидите ложь — семье, друзьям, коллегам — но правда губительна. Откроете её кому-нибудь, кто не способен видеть истину, и это будет равносильно подписанию его смертного приговора, не говоря уже о вашем. Вы ненавидите судить других охотников, решать, является ли кто-нибудь из ваших соратников большей угрозой, чем враг. Именно тогда вы ненавидите убийство больше всего, когда кажется, будто всё, что вы делаете, что делают все охотники, обречено на неудачу. Но сильнее вашей ненависти ко тьме, к тому жестокому месту, которым, как вам теперь известно, является мир, стал страх перед тем, чем он может стать, если никто не будет принимать трудных решений. Ваших решений.

Цитата: Я обвиняю вас. Не просто в испорченности, а в том, что вы распространяете порчу, делаете каждого рядом с вами — даже ваших обвинителей — похожими на вас. Признаёте ли вы себя виновным?

Организации и общества

Эшвудское аббатство

У его истоков стоял Маркус МакДональд Огильви которого, несмотря на титул и положение в обществе, вряд ли можно было назвать хорошим человеком. Постоянный участник нескольких клубов «Адского Огня», он призывал своих последователей разрушать табу, навязанные обществом везде, где только возможно.

Во время одной из сексуальных оргий на природе, в кругу стоячих камней, члены клуба подверглись нападению стаи оборотней. Большинство было растерзано, остальные спаслись бегством. Более верующий человек счел бы это знамением, но Огильви не был верующим человеком. Через трое суток он со своими людьми вернулся к месту оргии, осквернил его, зарядил свою винтовку серебряными пулями и стал ждать реакции... К его сожалению, ему не удалось украсить свой каминный зал головой оборотня, но очарованье безумной охоты захватило его.

В последующие десять лет последователи Огильви записали себе на счет массу трофеев, начиная от шестирукого демона, привезенного из Индии и выпущенного в Беркшире, до тысячелетнего человека, сделанного из кусков плоти мертвых людей. Клуб разрастался: в его членах состояли даже представители королевской семьи, открывались «филиалы» в других городах и странах.

Причина охоты на суперов этого объединения проста: удовольствие. Кто-то его находит в питье вампирской крови, кто-то в туфлях, сделанных из шкуры демона... Они не профессиональные убийцы, они просто развлекаются, убивая. Многие из них лишаются глаз, рук, кто-то умирает, кто-то сходит с ума, но все эти опасности только добавляют в кровь адреналина.

Лоялисты Туле

Исследователи, оккультисты, философы, искатели «расы господ»... Двое из представителей этого объединения (официальным лицом которого было Общество Туле) основали Германскую Рабочую Партию, которая переросла в партию нацистов. С помощью этой партии, в поисках доказательств превосходства арийской расы, они проникли в Шамбалу (и едва унесли оттуда ноги), общались с призраками (Rmoahals), племенем обитавшем в Атлантиде, раскрыли существование вампиров, оборотней, демонов, призраков и настоящих колдунов и ведьм. Для мира, в котором все эти существа были реальными, не существовало расы господ — все расы людей были не более чем пищей для этих существ. Они отказались от идеи «расы господ», за что были наказаны нацистами. Они выпустили джинна фашизма из бутылки, и поэтому навсегда остались в долгу перед человечеством.

Общество высочайшей секретности, зачастую держащееся исключительно на взаимном шантаже, возглавляемое тремя девяностолетними старцами, каждый из которых живет лишь для того, чтобы поторжествовать на могилах двух других. Члены этого общества часто пересекаются с другими объединениями охотников, выступая в роли информаторов или ученых, но никогда не раскрывают свою истинную сущность. Немногие знают о существовании этого объединения. Нео-нацизм находится в этом объединении под строжайшим запретом. Нарушитель запрета может оказаться отправлен в логово монстра в одиночестве, или обнаружить себя в окружении коллег, во<

Дивизион Шесть, Консенсус

Поиск по сайту