Идеи просвещения прочно легли в основу всех реформ эпохи Екатерины II. По утверждению современных авторов, Екатерина стремилась предстать в образе «мудреца на троне» и формировала новую политику самодержавия, которую историки называют «просвещенным абсолютизмом». Суть этой политики заключалась в том, что хотя отношения государя и подданных развивались по прежней формуле «отец — сын», но основывались они теперь не на слепом послушании, а на сознательной совместной деятельности на «благо государства».
Новому типу государя нужны были и новые подданные — образованные, умные, светские. Государству теперь требовались не просто умелые моряки, знающие артиллеристы и искусные архитекторы. Понадобился целый слой просвещенных людей в качестве опоры «просвещенного монарха» и залога процветания нации. В то время появился новый идеал: «благо нации», «служение Отечеству». Благо народа и благо государства фактически отождествлялись, а слово «Отечество» приобрело торжественное, святое звучание. Школе теперь предстояло не просто обучать каким-то наукам, но «вкоренить в сердца добронравие», воспитывать нового человека, нового подданного, который бы сознательно готовил себя для службы Отечеству.
Можно говорить, что именно тогда в России появилась педагогика как наука о воспитании. Екатерина сделала попытку ввести в России гуманистический тип воспитания, основанный на уважении к личности и беспредельной вере в разумного педагога, который способен вылепить из любого «материала» «новую личность». Чтобы достигнуть этой цели необходимо было наличие своего рода педагогического руководства.Екатерина вела переписку с видными иностранными писателями, учеными и философами — д’Аламбером, Дидро, Гриммом, Вольтером — советуясь с ними о школьных делах, предлагая им писать записки и проекты о распространении просвещения в России.
Общей чертой абсолютных монархий было сосредоточение культурной жизни вокруг двора. Екатерину воспитали в восхищении блеском и упорядоченностью придворной жизни, которым так явно недоставало в ее родном Штеттине. К тому же русский двор в Петербурге или в Москве по-прежнему оставался едва ли не единственным центром сценического искусства, где создавались театральные спектакли, музыка, балеты, оперы и т.п., в отличие, например, от Парижа, Лондона, Венеции или Мадрида, где процветали частные театральные труппы, которые удовлетворяли вкусы аристократии и простых людей. Поэтому Екатерина с самого начала принялась за восстановление функции двора как центра культуры. Она пересмотрела придворные чины и порядки, организовала достойные развлечения, субсидировала публичные французский и русский театры, а также постановку опер и балетов. Со временем императрица построила свой собственный частный театр в Эрмитаже, рядом с Зимним дворцом в Санкт-Петербурге, в который бесплатно пускали придворных, чиновников и офицеров с дамами и даже слуг, если они не были одеты в ливреи
В отличие от Петра I, Екатерина любила искусство и знала в нем толк. Но своим собирательством она преследовала также и политические цели – хотела, чтобы Россия в культурном отношении затмила все дворы Европы. Для этого императрица обладала почти неограниченными финансовыми возможностями. Произведения искусства она покупала целыми коллекциями, и никто из европейских монархов не мог конкурировать с ней в щедрости предлагаемых сумм. В 1764 году – на третий год своего царствования она купила в Берлине знаменитую коллекцию из 255 картин Эрнста Готцковского, буквально вырвав ее из под носа прусского короля Фридриха II. Два года спустя в Санкт-Петербург прибыли холсты из коллекции архиепископа Кельнского, в том числе и «Блудный сын» Рембрандта. За этим последовала богатейшая коллекция парижского банкира Кроза с женским портретом Тициана и рембрандтовским «Святым семейством», а также собрание польского короля Августа III. Далее в Россию прибыла вызвавшая скандал в Лондоне старейшая в Англии коллекция, принадлежавшая сэру Роберту Уолполу. Советниками Екатерины в ее художественных приобретениях были в числе других Дени Дидро, барон Гримм и князь Дмитрий Голицын – русский посол в Париже (1765-1768 гг.).
Пример Екатерины очень сильно подействовал на ее окружение, а через него и на верхние слои русского общества. Резко вырос спрос на эстетические украшения жизни и развлечения, все более расширялся интерес к искусству. Интенсивное общение с литературой обогащало картину мира дворянского общества, в ней образы мужчин и женщин все более приближались к европейским образцам. Французский посол Сегюр, наблюдавший это общество в конце царствования Екатерины II, встречал здесь много нарядных дам и девиц, которые говорили на четырех-пяти языках, играли на разных инструментах и в совершенстве знакомы были с произведениями известнейших романистов Англии, Франции и Италии.
Культурная политика Екатерины II становится более открытой западным веяниям, чему способствовало фактическое открытие границ для поездок русских людей в Европу с самыми разными целями. Кроме правительственных командировок становятся все более обыкновенными и частные поездки. Княгиня Дашкова едет туда воспитывать своих детей, предварительно подготовив их дома; другие, как богач Демидов, едут с лечебными целями, а также для пополнения художественных, естественно-исторических и других коллекций. Наконец, такие как писатель и историк Г.Карамзин, предпринимают путешествие в Того «чтобы собрать некоторые приятные издания и обогатить свое воображение новыми образами».
Среди несомненных достижений культурной политики екатерининской эпохи необходимо особо отметить Словарь Палласа. Его полное название: «Сравнительные словари всех языков и наречий, собранные десницею всевысочайшей особы, ч. 1-2, 1787-1789 гг.». Основу словаря составили материалы, поступившие от русских губернаторов, русских посланников при императорских дворах, а также иностранных ученых. Это своего рода результат успешного международного сотрудничества. Программу словаря П Паллас подготовил в 1785 году, затем ее перевели на французский язык и разослали, а через два года два толстых тома вышли из печати. Однако Екатерина не вполне была довольна словарем, и спустя два года выходит новое его издание, дополненное словами четырех европейских, 22 азиатских, а также 30 африканских и 23 американских языков. Всего 4 тома по 400-600 страниц каждый.
Одним из важнейших факторов культурного сближения России с Западом стало знание верхними слоями русского общества европейских языков, которое – со времени первых поездок за границу русских при Петре – сделало громадные успехи. Теперь русские люди ехали за границу, будучи достаточно хорошо знакомыми с литературой, искусством и наукой Запада. А такие люди, как Фонвизин и Карамзин, могли беседовать с Вольтером, Дидро, Кантом или Гердером, в то время как еще для «птенцов гнезда петрова» – Толстого или Шереметева – имена Лейбница или Буало были пустым звуком. Если для Толстого античные скульптуры были «поганскими идолами», то для Карамзина они уже предмет эстетического восприятия. Если «птенцы» с огромным трудом привыкали терпимо относиться к католицизму, то русские путешественники конца XVIII века нередко причащались по католическому обряду и вступали в общение с европейскими масонами. Если русские путешественники петровской эпохи получали в Европе мозаику отрывочных впечатлений и кое-какие прикладные знания, то в эпоху Екатерины они уже «воспитывали ум и сердце» и вырабатывали более или менее цельное мировоззрение.
Занятия наукой и литературой стали выглядеть в новой картине мира по-иному. Литература к середине XVIII века стала первым видом свободной деятельности, которую русское правительство научилось терпеть. Общий уровень литературы того времени был еще невысок. И роль, которую она играла, была скорее не художественной, а политической.
Александр1:
Внутриполитическая деятельность Александра 1 (1801-1825 годы), вступившего на престол в результате дворцового переворота, отличалась противоречивостью, особенно до войны 1812 года. Первые же манифесты нового императора свидетельствовали о разрыве его с политикой прежнего царствования.
Он сразу заявил, что будет править "по закону и сердцу" Екатерины II. Вслед за этим появились указы о снятии ограничений на торговлю с Англией, об амнистии и восстановлении в правах лиц, подвергшихся гонениям при Павле 1.
Прогрессивным характером отличалась внутренняя политика Александра в области просвещения: было открыто много средних и высших учебных заведений, в том числе университеты (Казань, Харьков, Петербург, Дерпт) и близкие к ним по программе лицеи. Некоторое время на Александра влиял реформатор М.М.Сперанский - сын сельского священника, без протекции достигший должности государственного секретаря. Но Сперанский вызвал недовольство сановной знати. Против него начинаются интриги и он отстраняется от дел.
В конечном итоге, кроме учреждённых министерств, никаких реформ проведено не было. Они были признаны преждевременными, - в частности, из-за сложной международной обстановки. В Европе развёртывалась одна за другой наполеоновские войны.