ПРЕДЛОЖЕНИЕ ПО ДОКЛАДУ ПК 4 глава

Раздел помещичьих земель («дележ») Маслов критикует лишь как псевдосоциали­стическую утопию

248__________________________ В. И. ЛЕНИН

социалистов-революционеров, не оценивая этой меры по сравнению с «национализаци­ей».

Что касается до Рожкова, то он не хочет ни раздела, пи национализации, требуя лишь замены пункта об отрезках пунктом такого рода: «Передача крестьянам без выку­па всех тех земель, которые служат орудием для их хозяйственного закабаления» (см. сборник «Текущий момент»¹²⁴, стр. 6 статьи тов. Н. Рожкова). Конфискации церковных и других земель т. Рожков требует без указания на «передачу их во владение демокра­тического государства» (как этого хочет тов. Маслов).

Далее, т. Финн в своей неоконченной статье («Мир Божий», 1906) отвергает на­ционализацию и склоняется, видимо, к разделу помещичьих земель в частную собст­венность крестьян.

Тов. Плеханов в № 5 «Дневника» тоже не касается ни единым словом вопроса об оп­ределенных изменениях в нашей аграрной программе. Критикуя Маслова, он защищает лишь «гибкую тактику» вообще, отвергает «национализацию» (ссылаясь на старые до­воды «Зари») и склоняется, как будто, к разделу помещичьих земель между крестьяна­ми.

Наконец, К. Каутский в своей превосходной работе «Аграрный вопрос в России» из­лагает общие основы социал-демократических взглядов на вопрос, выражая свое пол­ное сочувствие разделу помещичьих земель, допуская, как будто, при известных усло­виях и национализацию, но вообще не касаясь совершенно ни единым словом ни ста­рой аграрной программы РСДРП, ни проектов ее изменения.

Сводя вместе наметившиеся в нашей партии мнения по вопросу об аграрной про­грамме РСДРП, мы получаем следующие четыре основных типа этих мнений:

1) аграрная программа РСДРП не должна требовать ни национализации, ни конфи­скации помещичьих земель (сюда относятся защитники теперешней программы или небольших исправлений ее, вроде предлагаемых тов. Н. Рожковым);

_______________ ПЕРЕСМОТР АГРАРНОЙ ПРОГРАММЫРАБОЧЕЙ ПАРТИИ_______________ 249

2) аграрная программа РСДРП должна требовать конфискации помещичьих земель,
не требуя национализации земли ни в какой форме (сюда относятся, по-видимому, тов.
Финн и, может быть, тов. Плеханов, хотя мнение его неясно);

3) отчуждение помещичьих земель наряду с своеобразной и ограниченной национа­
лизацией («земстволизация» и «провинциализация» Икса, Маслова, Громана и других);

4) конфискация помещичьих земель и, при определенных политических условиях, на­
ционализация земли (программа, предлагаемая большинством комиссии, назначенной
Объединенным Центральным Комитетом нашей партии; эта программа, которую за­
щищает пишущий эти строки, напечатана ниже, в конце брошюры).

Рассмотрим все эти мнения.

Сторонники теперешней программы или программы, вроде предлагаемой тов. Рож­ковым, исходят либо из того взгляда, что конфискация крупных имений, ведущая к разделу их на мелкие, вообще не может быть защищаема с социал-демократической точки зрения, либо из того взгляда, что в программе никак не может быть места конфи­скации, место же ей лишь в тактической резолюции.

Начнем с первого взгляда. Нам говорят, что крупные имения это — передовой капи­талистический тип. Конфискация их, раздел их есть реакционная мера, шаг назад к мелкому хозяйству. Социал-демократы не могут быть за такую меру.

Такой взгляд нам кажется неправильным.

Мы должны учитывать общий и конечный результат современного крестьянского движения, а не топить его в отдельных случаях и частностях. В общем и целом совре­менное помещичье хозяйство в России больше держится крепостнически-кабальной, чем капиталистической системой хозяйства.(сш- несмотря на 1861 год) Кто отрицает это, тот не сможет объяснить теперешнего широкого и глубокого

* См. настоящий том, стр. 269—270. Ред.

250__________________________ В. И. ЛЕНИН

революционного крестьянского движения в России. Наша ошибка при выставлении требования вернуть отрезки состояла в недостаточной оценке ширины и глубины демо­кратического, именно буржуазно-демократического движения в крестьянстве. На этой ошибке неразумно настаивать теперь, когда нас многому научила революция. Для раз­вития капитализма конфискация всей помещичьей земли даст несравненно больший плюс, чем тот минус, который получился бы от раздела крупного капиталистического хозяйства. Раздел не уничтожит капитализма и не оттянет его назад, а в громадной сте­пени очистит, обобщит, расширит и укрепит почву для его (капитализма) нового разви­тия. Мы всегда говорили, что ограничивать размах крестьянского движения отнюдь не дело социал-демократов, а в настоящее время отказ от требования конфискации всей помещичьей земли был бы явным ограничением размаха определившегося обществен­ного движения.

Поэтому те товарищи, которые в настоящее время борются против требования кон­фискации всех помещичьих земель, так же ошибаются, как ошибаются английские уг­лекопы, имеющие менее, чем 8-часовой рабочий день, и воюющие против законода­тельного введения 8-часового рабочего дня во всей стране.

Другие товарищи делают уступку «духу времени». В программе — отрезки или от­чуждение земель, служащих для закабаления, — говорят они. В тактической резолюции — конфискация. Не надо, дескать, смешивать программу с тактикой.

Мы ответим на это, что попытка проведения абсолютной грани между программой и тактикой ведет только к схоластике и педантизму. Программа определяет общие, ос­новные отношения рабочего класса к другим классам. Тактика — частные и временные отношения. Это, конечно, справедливо. Но нельзя забывать, что вся наша борьба с ос­татками крепостничества в деревне есть частная и временная задача по сравнению с общесоциалистическими задачами пролетариата. Если «кон-

_______________ ПЕРЕСМОТР АГРАРНОЙ ПРОГРАММЫРАБОЧЕЙ ПАРТИИ_______________ 251

ституционный режим» в шиповском вкусе продержится в России 10—15 лет, то эти ос­татки исчезнут, причинив неисчислимые страдания населению, но все же исчезнут, вымрут сами собой. Сколько-нибудь сильное демократическое крестьянское движение станет тогда невозможным; никакой аграрной программы «в целях устранения остатков крепостного порядка» нельзя будет защищать. Значит, различие между программой и тактикой лишь относительное. А невыгода для массовой партии, выступающей именно теперь более открыто, чем прежде, весьма велика, если в программе стоит частное, ог­раниченное и узкое, а в тактической резолюции — общее, широкое и всеобъемлющее требование. Аграрную программу нашей партии все равно придется довольно скоро опять пересматривать заново: и в том случае, если упрочится дубасовско-шиповская «конституция», и в том случае, если победит крестьянское и рабочее восстание. Значит, особенно уже гоняться за тем, чтобы строить дом на вечные времена, не доводится.

Переходим ко второму типу взглядов. Конфискация помещичьих земель, раздел их — да, но никак не национализация, говорят нам. Ссылаются на Каутского в защиту раздела, повторяют прежние доводы всех социал-демократов (сравни «Заря» № 4) про­тив национализации. Мы вполне и безусловно согласны с тем, что раздел помещичьих земель был бы в настоящее время, в общем и целом, решительно прогрессивной мерой и в экономическом, и в политическом смысле. Мы согласны, далее, и с тем, что в бур­жуазном обществе класс мелких собственников, при известных условиях, является «бо­лее прочным оплотом демократии, чем класс арендаторов, зависящих от полицейски-классового, хотя бы и конституционного, государства» (Ленин. «Ответ Иксу», стр. 27).

Но мы думаем, что ограничиваться этими соображениями в настоящий момент де­мократической револю-

Сочинения, 5 изд., том 7, стр. 218. Ред.

252__________________________ В. И. ЛЕНИН

ции в России, ограничиваться отстаиванием старой позиции 1902 г. — значило бы без­условно не учитывать существенно изменившейся социально-классовой и политиче­ской конъюнктуры. «Заря» указывала в августе 1902 года (кн. 4, ст. Плеханова, стр. 36), что у нас «Московские Ведомости» защищают национализацию, и проводила ту бес­спорно правильную мысль, что требование национализации земли далеко не везде и вовсе не всегда революционно. Это последнее, конечно, справедливо, но в той же ста­тье Плеханова (стр. 37) указывается, что «в революционную эпоху» (курсив Плеханова) экспроприация крупных землевладельцев может явиться у нас необходимостью и что при известных обстоятельствах вопрос о ней необходимо будет поставить.

Несомненно, что теперь положение дел существенно изменилось сравнительно с 1902 годом. Революция поднялась высоко в 1905 г. и готовит теперь силы к новому подъему. О защите национализации земли (в сколько-нибудь серьезном смысле) «Мос­ковскими Ведомостями» не может быть и речи. Напротив, отстаивание неприкосновен­ности частной собственности на землю сделалось основным мотивом и речей Николая II и воплей Грингмута и К. Крестьянское восстание уже встряхнуло крепостническую Русь, и все надежды умирающего самодержавия покоятся теперь исключительно на сделке с помещичьим классом, досмерти напуганным крестьянским движением. Не только «Московские Ведомости», но и «Слово», орган шиповцев, травит Витте и «со­циалистический» проект Кутлера, предлагавший не национализацию, а лишь обяза­тельный выкуп части земель. Бешеные расправы правительства с «Крестьянским сою­зом» и бешеные «драгонады» против волнующихся крестьян показывают яснее ясного, что революционно-демократический характер крестьянского движения обрисовался уже вполне.

Это движение, как всякое глубокое народное движение, вызвало уже и продолжает вызывать громадный революционный энтузиазм и революционную энергию

_______________ ПЕРЕСМОТР АГРАРНОЙ ПРОГРАММЫРАБОЧЕЙ ПАРТИИ_______________ 253

крестьянства. В своей борьбе против помещичьей собственности на землю, против по­мещичьего землевладения, крестьяне с необходимостью доходят и дошли уже, в лице передовых своих представителей, до требования отмены всей частной собственности на землю вообще.

Что идея общенародной собственности на землю чрезвычайно широко бродит теперь в крестьянстве, это не может подлежать ни малейшему сомнению. И несомненно также, что, несмотря на всю темноту крестьянства, несмотря на все реакционно-утопические элементы его пожеланий, эта идея, в общем и целом, носит революционно-демократический характер.

Социал-демократы должны очищать эту идею от реакционных и мещански-социалистических извращений ее, — об этом нет спора. Но социал-демократы посту­пили бы глубоко ошибочно, если бы выкинули за борт все это требование, не сумев выделить его революционно-демократической стороны. Мы должны со всей откровен­ностью и решительностью сказать крестьянину, что национализация земли есть мера буржуазная, что

* См. «Постановления съездов Крестьянского союза 1 августа и 6 ноября 1905 г.», СПБ. 1905 г., стр. 6, и «Протоколы учредительного съезда Всероссийского крестьянского союза» (СПБ. 1905 г.) passim (всю­ду. Ред.).

Товарищ Плеханов в № 5 «Дневника» предостерегает Россию от повторения опытов Ван Ган-че (китайский преобразователь XI века, неудачно введший национализацию земли) и старается доказать, что крестьянская идея национализации земли реакционна по своему происхождению. Натянутость этой аргументации бьет в глаза. Поистине qui prouve trop, ne prouve rien (кто слишком много доказывает, тот ничего не доказывает). Если бы Россию XX века можно было сравнивать с Китаем XI века, тогда мы с Плехановым, наверное, не говорили бы ни о революционно-демократическом характере крестьянского движения, ни о капитализме в России. Что же касается до реакционного происхождения (или характера) крестьянской идеи национализации земли, то ведь и в идее черного передела есть несомненнейшие чер­ты не только реакционного происхождения, но и реакционного характера ее в настоящее время. Реакци­онные элементы есть во всем крестьянском движении и во всей крестьянской идеологии, но это нисколь­ко не опровергает общего революционно-демократического характера всего этого движения в целом. Поэтому свое положение (о невозможности для социал-демократов выдвигать требование национализа­ции земли при определенных политических условиях) Плеханов не только ничем не доказал, но даже особенно ослабил своей утрированно натянутой аргументацией.

254__________________________ В. И. ЛЕНИН

она полезна лишь при определенных политических условиях, но выступать с голым от­рицанием этой меры вообще нам, социалистам, перед крестьянской массой было бы близорукой политикой. И не только близорукой политикой, но и теоретическим иска­жением марксизма, который установил с полнейшей определенностью, что национали­зация земли возможна, мыслима и в буржуазном обществе, что она не задержит, а уси­лит развитие капитализма, что она есть максимум буржуазно-демократических реформ в области аграрных отношений.

А неужели может кто-либо отрицать, что в настоящее время мы должны выступить перед крестьянством именно с максимумом буржуазно-демократических преобразова­ний? Неужели можно еще до сих пор не видеть связи между радикализмом аграрных требований крестьянина (отмена частной собственности на землю) и радикализмом его политических требований (республика и т. д.)?

Нет, позиция социал-демократов в аграрном вопросе может быть в настоящее время, когда дело идет о доведении демократического переворота до конца, лишь следующая: против помещичьей собственности за крестьянскую собственность при существовании частной собственности на землю вообще. Против частной собственности на землю за национализацию земли при определенных политических условиях.

Тут мы подходим к 3-му типу взглядов: к «земстволизации» или «провинциализа-ции» Икса, Маслова и других. Против Маслова приходится здесь повторить отчасти то же, что говорил я в 1903 г. против Икса, именно: что он дает «ухудшенную и противо­речивую формулировку требования национализации земли» {Ленин. «Ответ Иксу», стр. 42). «Передача земли, — писал я там же, — (вообще говоря) желательна в руки демократического государства, а не мелких общественных организаций (вроде совре­менного или будущего земства)».

Сочинения, 5 изд., том 7, стр. 232. Ред.

_______________ ПЕРЕСМОТР АГРАРНОЙ ПРОГРАММЫРАБОЧЕЙ ПАРТИИ_______________ 255

Что предлагает Маслов? Он предлагает мешанину из национализации плюс земство­лизация, плюс частная собственность на землю без всякого указания на различные по­литические условия, при которых пролетариату выгодна (сравнительно) та или иная система земельного устройства. В самом деле, в п. 3-м своего проекта Маслов требует «конфискации» церковных и других земель с «передачей их во владение демократиче­ского государства». Это чистая форма национализации. Спрашивается, почему не ого­ворены политические условия, обезвреживающие национализацию в буржуазном об­ществе? Почему здесь вместо национализации не предложена земстволизация? Почему выбрана такая формулировка, которая исключает распродажу конфискованных зе­мель? На все эти вопросы у Маслова нет ответа.

Предлагая национализацию церковных, монастырских и удельных земель и в то же время споря против национализации вообще, Маслов побивает сам себя. Его доводы против национализации частью неполны и неточны, частью совсем слабы. Первый до­вод: национализация посягает на самоопределение национальностей. Нельзя из Питера распоряжаться территорией Закавказья. — Это не довод, а сплошное недоразумение. Во-первых, право национальностей на самоопределение признано нашей программой, и, следовательно, Закавказье «вправе» самоопределиться, отделившись от Питера. Не возражает же Маслов против 4-хвостки¹²⁶ на том основании, что «Закавказье» может не согласиться! Во-вторых, и местное и областное, широкое самоуправление признаны во­обще нашей программой, и, следовательно, говорить о том, чтобы «петербургская бю­рократия распоряжалась землей горцев» (Маслов, стр. 22), прямо смешно! В-третьих, закон о «земстволизации» закавказских земель все

Ср. Ленин. «Ответ Иксу», стр. 27: «Неправильно было бы сказать, что при всяких условиях и всегда социал-демократия будет против распродажи» (Сочинения, 5 изд., том 7, стр. 218. Ред.). Предполагать неотменной частную собственность на землю и зарекаться от распродажи и нелогично, и неразумно.

256__________________________ В. И. ЛЕНИН

равно придется издать питерскому учредительному собранию, потому что Маслов не хочет ведь предоставлять любой окраине свободу сохранять помещичье землевладение! Значит, весь довод Маслова падает.

Второй довод: «Национализация земли предполагает передачу всех земель в руки го­сударства. Но разве крестьяне согласятся передать свои земли кому-либо добровольно, особенно крестьяне-подворники?» (Маслов, стр. 20).

Во-первых, Маслов играет словами или путает понятия. Национализация означает передачу права собственности на землю, — права получать ренту, а вовсе не самой земли. Национализация ничуть не означает недобровольной передачи всеми крестьяна­ми земель кому бы то ни было. Поясним это Маслову примером. Социалистический переворот означает передачу не только собственности на землю, но и самой земли, как объекта хозяйства, в руки всего общества. Значит ли это, что социалисты хотят отнять у мелких крестьян их земли против их воли? Нет, ни один разумный социалист никогда не предлагал такой глупости.

Считает ли кто-либо необходимым оговаривать это особо в социалистической про­грамме, где говорится о замене частной собственности на землю общественной? Нет, ни одна партия социал-демократов не делает такой оговорки. Тем менее есть у нас ос­нования сочинять вымышленные ужасы насчет национализации. Национализация есть передача ренты государству. Крестьяне в большинстве случаев никакой ренты с земли не получают. Значит, при национализации им платить ничего не придется, а крестьян­ски-демократическое государство (молчаливо предполагаемое Масловым с его земст-волизацией и не определяемое им точно) введет еще прогрессивно-подоходный налог и убавит платежи мелких хозяев. Национализация облегчит мобилизацию земель, но ни­какого отобрания земли у мелких крестьян против их воли она ничуть не означает.

_______________ ПЕРЕСМОТР АГРАРНОЙ ПРОГРАММЫРАБОЧЕЙ ПАРТИИ_______________ 257

Во-вторых, если аргументировать против национализации с точки зрения «добро­вольного согласия» крестьян-подворников, то мы спросим Маслова: «согласятся ли добровольно» мужики-собственники на то, чтобы лучшие, именно помещичьи, церков­ные и удельные земли давало им только в аренду то «демократическое государство», в котором крестьяне будут силой? Ведь это что значит: плохие, надельные земли — на тебе в собственность, а хорошие, помещичьи — арендуй. Черный хлеб возьми даром, а за белый заплати денежки. Никогда на это крестьяне не согласятся. Одно из двух, тов. Маслов: либо экономические отношения вызывают необходимость в частной собствен­ности и таковая выгодна, — тогда надо говорить о разделе помещичьих земель или о конфискации вообще. Либо возможна и выгодна национализация всей земли, — и тогда нет надобности делать непременно особое изъятие для крестьян. Соединение национа­лизации с провинциализацией, а провинциализации с частной собственностью есть просто путаница. Можно ручаться за то, что при самой полной победе демократической революции такая мера никогда не могла бы быть осуществлена.

III. ГЛАВНАЯ ОШИБКА ТОВ. МАСЛОВА

(сшК- заключается в том, что он предлагает полумеры. Однако для их осуществления должна разгореться такая по силе крестьянская революция, которая никак полумерами ограничиться не сможет). Здесь необходимо остановиться еще на одном соображении, вытекающем из преды­дущего, но требующем более подробного рассмотрения. Мы сказали сейчас, что можно ручаться за неосуществимость масловской программы даже при самой полной победе демократической революции. Вообще говоря, «неосуществимость» известных требова­ний программы в смысле невероятности их выполнения при данном положении дел или в ближайшем будущем не может считаться аргументом против этих требований. К. Ка­утский чрезвычайно рельефно отметил это в своей статье против Розы Люксембург по вопросу о независимости

258__________________________ В. И. ЛЕНИН

Польши. Р. Люксембург говорила о «неосуществимости» этой независимости, а К. Ка­утский возражал, что дело не в «осуществимости» в указанном смысле, а в соответст­вии известного требования общему направлению развития общества или общей эконо­мической и политической ситуации во всем цивилизованном мире. Возьмите, напри­мер, требование германской социал-демократической программы о выборе всех чинов­ников народом, говорил Каутский. Конечно, это требование «неосуществимо» с точки зрения теперешнего положения дел в Германии. Но тем не менее это требование вполне правильное и необходимое, ибо оно является неразрывной составной частью последо­вательного демократического переворота, к которому идет все общественное развитие и которого добивается социал-демократия, как условия социализма и как необходимого составного элемента политической надстройки социализма.

Поэтому, говоря о неосуществимости масловской программы, мы и подчеркиваем слова: при самой полной победе демократической революции. Мы говорим совсем не о том, что масловская программа неосуществима с точки зрения теперешних политиче­ских отношений и условий. Нет. Мы утверждаем, что именно при полном и последова­тельном до конца демократическом перевороте, т. е. именно при таких политических условиях, которые будут наиболее далеки от настоящих и которые будут наиболее бла­гоприятны коренным аграрным реформам, именно при таких условиях программа Мас­лова является неосуществимой не потому, чтобы она была слишком, так сказать, вели­ка, а потому, что она слишком мала с точки зрения этих условий. Иными словами: если дело не дойдет до полной победы демократической революции, то ни о каком разруше­нии помещичьего землевладения, ни о какой конфискации удельных и т. п. земель, ни о какой муниципализации и т. п. нельзя будет и говорить

Выписка из этой статьи приведена в № 4 «Зари», в моей статье о проекте аграрной программы. (См. Сочинения, 5 изд., том 6, стр. 319—320. Ред.)

_______________ ПЕРЕСМОТР АГРАРНОЙ ПРОГРАММЫРАБОЧЕЙ ПАРТИИ_______________ 259

серьезно. Наоборот, если дело дойдет до полной победы демократической революции, то переворот не может ограничиться одной муниципализацией части земель. Перево­рот, сметающий все помещичье землевладение (а именно такой переворот предполага­ется и Масловым и всеми, стоящими за раздел или за конфискацию помещичьих име­ний), — такой переворот требует революционной энергии и революционного размаха, достигающего степени, невиданной еще в истории. Предположить возможность такого переворота без конфискации помещичьего землевладения (Маслов говорит в своем проекте программы только об «отчуждении», а не о конфискации), без самого широко­го распространения в «народе» идеи национализации всей земли, без создания полити­чески наиболее передовых форм демократизма, значит предположить бессмыслицу. Все стороны общественной жизни тесно связаны между собой и всецело подчинены в последнем счете отношениям производства. Коренная мера уничтожения помещичьего землевладения немыслима без коренного изменения государственных форм (а измене­ние это при данной экономической реформе возможно лишь в направлении демокра­тизма), немыслима без того, чтобы «народная» и крестьянская мысль, требующая унич­тожения крупнейшей разновидности частной поземельной собственности, не восстава­ла против частной собственности на землю вообще. Другими словами: такой реши­тельный переворот, как уничтожение помещичьего землевладения, сам по себе неми­нуемо дает самый могучий толчок вперед всему общественному, экономическому и по­литическому развитию. Социалист, выдвигающий вопрос о таком перевороте на оче­редь дня, необходимо должен обдумать и новые, вытекающие из него вопросы, должен рассмотреть этот переворот не только с точки зрения его прошлого, но и с точки зрения его будущего.

Вот именно с этой стороны и является особенно неудовлетворительным проект тов. Маслова. Этот проект неправильно формулирует, во-первых, те лозунги, которые те­перь, сейчас и немедленно должны разжечь,

260__________________________ В. И. ЛЕНИН

усилить, распространить и «организовать» аграрную революцию: такими лозунгами могут быть только конфискация всех помещичьих земель и учреждение для этой цели непременно крестьянских комитетов, как единственно целесообразной формы органов местной, близкой народу и сильной революционной власти. Этот проект, во-вторых, неправилен тем, что не указывает точно тех политических условий, без которых «му­ниципализация» является мерой не только не обязательно полезной, но даже наверное вредной для пролетариата и крестьянства, именно не дает никакого точного и недву­смысленного определения понятия: «демократическое государство». Этот проект, в-третьих, — и это один из самых существенных и наиболее редко замечаемых недостат­ков его, — не рассматривает теперешнего аграрного переворота с точки зрения его бу­дущего, не указывает задач, непосредственно вытекающих из этого переворота, страда­ет несоответствием между экономическими и политическими предпосылками, на кото­рых этот проект построен.

В самом деле, всмотритесь внимательнее в самый сильный (третий) довод, которым можно защищать масловский проект. Этот довод гласит: национализация усилит власть буржуазного государства, тогда как муниципальные и вообще местные органы такого государства бывают более демократичны, не обременены расходами на армию, не вы­полняют непосредственно задач полицейского угнетения пролетариата и проч. и т. п. Легко видеть, что этот довод предполагает не вполне демократическое государство, именно такое, где как раз самый важный пункт, центральная власть, сохраняет наи­большую близость к старым военно-бюрократическим порядкам, где местные учреж­дения, будучи второстепенными и подчиненными, лучше, демократичнее центральных учреждений, т. е. этот довод предполагает не доведенный до конца демократический переворот. Этот довод молчаливо предполагает нечто среднее между Россией эпохи Александра III, когда земства были лучше центральных учреж-

_______________ ПЕРЕСМОТР АГРАРНОЙ ПРОГРАММЫРАБОЧЕЙ ПАРТИИ_______________ 261

дений, и Францией эпохи «республики без республиканцев», когда реакционная бур­жуазия, напуганная усилением пролетариата, создала антидемократическую «монархи­ческую республику», с центральными учреждениями, которые гораздо хуже местных, менее демократичны, более пропитаны духом военщины, бюрократизма, полицейщи­ны. Проект Маслова, в сущности, молчаливо предполагает то, что требования нашей политической программы-минимум не осуществлены полностью, что самодержавие народа не обеспечено, постоянная армия не уничтожена, выборность чиновников не введена и т. д., — другими словами: что наша демократическая революция так же не дошла до своего конца, как большая часть европейских демократических революций, так же урезана, извращена, «возвращена вспять», как все эти последние. Проект Масло­ва специально приспособлен к половинчатому, непоследовательному, неполному или урезанному и «обезвреженному» реакцией демократическому перевороту.

Именно это обстоятельство и делает проект Маслова совершенно искусственным, механическим, неосуществимым в указанном выше значении этого слова, внутренне-противоречивым и шатким, наконец, односторонним (ибо переход от демократического переворота мыслится только к антидемократической буржуазной реакции, а не к обост­ренной борьбе пролетариата за социализм).

Совершенно непозволительно молчаливо предполагать, что не доведен до конца де­мократический переворот, что не осуществлены коренные требования нашей политиче­ской программы-минимум. Такую вещь обязательно не замалчивать, а указать со всей точностью. Если бы Маслов хотел быть верным себе, если бы он хотел устранить вся­кий элемент недоговоренности, внутренней фальши в своем проекте, тогда он должен

Каутский, на которого ссылается Маслов, особо оговаривает в своей книге «Agrarfrage», что нацио­нализация, нелепая в условиях Мекленбурга, имела бы иное значение в демократической Англии или Австралии.

262__________________________ В. И. ЛЕНИН

бы был сказать: так как государство, которое выйдет у нас из теперешнего переворота, будет, «вероятно», очень мало демократическим, то лучше не усиливать его власти на­ционализацией, а ограничиться земстволизацией, ибо земства будут, «надо думать», лучше и демократичнее, чем центральные государственные учреждения. Такова и толь­ко такова молчаливая предпосылка проекта Маслова. Поэтому, когда он употребляет в своем проекте выражение «демократическое государство» (п. 3-ий) и притом без вся­ких оговорок, то он говорит величайшую неправду, вводит себя самого и пролетариат и весь народ в заблуждение, ибо на самом деле он «пригоняет» свой проект именно к не­демократическому государству, к реакционному государству, которое возникло из не доведенного до конца или «отобранного» реакцией демократизма.

Раз это так, — а это несомненно так, — то ясна становится вся искусственность и «сочиненность» проекта Маслова. В самом деле, если предположить государство с цен­тральной властью, более реакционною, чем местные власти, государство вроде третьей французской республики без республиканцев, то прямо смешным становится допуще­ние мысли о возможности уничтожить помещичье землевладение при таком государст­ве или хотя бы удержать при нем осуществленное революционным натиском уничто­жение помещичьего землевладения. Всякое такое государство в части света, которая называется Европою, в столетие, которое именуется XX, неминуемо должно было бы, в силу объективной логики классовой борьбы, начать с охраны помещичьего землевла­дения или с восстановления его, ежели оно частью уже разрушено. Ведь весь смысл, объективный смысл, всякого такого полудемократического, а на деле реакционного, государства состоит в том, чтобы отстоять коренные устои буржуазно-помещичьей и чиновничьей власти, пожертвовав лишь наименее существенными прерогативами. Ведь сосуществование в таких государствах реакционной центральной власти и сравнитель­но «демократических»