Пастернак был суров к своему архиву, уничтожал черновики, оставлял рукописи в издательстве или отдавал знакомым. В очерке «Люди и положения» он писал об отношении к судьбе своих работ: «Терять в жизни более необходимо, чем приобретать. Зерно не даст всходов, если не умрёт. Надо жить не уставая, смотреть вперёд и питаться живыми запасами, которые совместно с памятью вырабатывает забвение».
Быть знаменитым некрасиво.
Не это подымает ввысь.
Не надо заводить архива,
Над рукописями трястись.
Цель творчества - самоотдача,
А не шумиха, не успех.
Позорно, ничего не знача,
Быть притчей на устах у всех.
Но надо жить без самозванства,
Так жить, чтобы в конце концов
Привлечь к себе любовь пространства,
Услышать будущего зов.
И надо оставлять пробелы
В судьбе, а не среди бумаг,
Места и главы жизни целой
Отчеркивая на полях.
И окунаться в неизвестность,
И прятать в ней свои шаги,
Как прячется в тумане местность,
Когда в ней не видать ни зги.
Другие по живому следу
Пройдут твой путь за пядью пядь,
Но пораженья от победы
Ты сам не должен отличать.
И должен ни единой долькой
Не отступаться от лица,
Но быть живым, живым и только,
Живым и только до конца.
Любовная лирика
Со своей первой женой, двадцатидвухлетней художницей Евгенией Лурье Борис Пастернак познакомился, когда ему было уже за тридцать. После свадьбы молодожены поселились в небольшой комнатке уплотненной квартиры на Волхонке, когда-то принадлежавшей родителям Пастернака. Семейная жизнь складывалась непросто. Евгения Владимировна обладала резким, взрывным характером. К тому же оба были «людьми искусства». Евгения Владимировна была талантливой портретисткой и нуждалась в освобожденном быте. Обустройством семейного очага больше приходилось заниматься поэту. Пастернак в те годы умел и любил прибраться в доме, всегда сам нафталинил зимние вещи и довольно неплохо готовил. Однако поэт не мог не понимать, что быт съедает его драгоценное время. Совместная жизнь была п олна ссор и раздоров.
|
|
С известным пианистом Генрихом Нейгаузом Пастернак познакомился в январе 1929 г. Поэт был представлен его жене, Зинаиде Николаевне. Вспоминая одну из первых встреч с Пастернаком, Зинаида написала: «Я всегда была откровенным человеком. И на его вопрос, понравились ли мне его стихи, ответила, что на слух не очень их поняла. На что Борис сказал, что готов писать ПРОЩЕ».
Любить иных — тяжелый крест,
А ты прекрасна без извилин.
Этот сомнительный комплимент привел в восторг Зинаиду Николаевну. Пастернак, приходя к Нейгаузам в гости, часто заставал Зинаиду Николаевну в домашней работе — стирке белья, мытье полов, стряпне. Поэт, который считал простаивание первой жены у мольберта «пустой тратой времени», восхищался «талантливым хозяйствованием» Зинаиды Николаевны. С Зинаидой поэту было легко и просто. Как и чеховская «душечка», жена полностью растворилась в его интересах. Главным для нее было то, чтобы муж мог работать, не отвлекаясь ни на какие заботы. Пастернак часто повторял, что с Зинаидой Николаевной он чувствует себя защищенным.
Пастернак много ездил по стране, пробовал себя в разных жанрах, круг его друзей постоянно расширялся. Зинаида Николаевна не менялась.
|
|
Поэт чувствовал, что ему чего-то не хватает. Пастернак долго вынашивал идею большого романа, но никак не мог приступить к воплощению своего замысла. Справиться с нерешительностью ему помогло «пробуждение резкого и счастливого личного отпечатка».
В 1946 году в редакции журнала «Новый мир» он познакомился с Ольгой Ивинской, заведующей отделом начинающих литераторов. Ей было 33 года. За ее плечами — нелегкий жизненный опыт: самоубийство первого мужа, смерть второго и двое осиротевших детей — семилетняя девочка от первого брака и пятилетний мальчик. Их роман развивался стремительно. Вскоре встала банальная проблема «любовного треугольника». Ивинская настаивала на «легализации» отношений, Пастернак уходить из семьи не собирался. Он не хотел причинять боль своей семье.
Однажды вечером беременную Ольгу Ивинскую увезли на Лубянку. Пастернак был уверен: Ольгу посадили из-за него. Ивинскую, потерявшую в тюрьме ребенка, приговорили к пяти годам лагерей. У Пастернака случился инфаркт. Однако история на этом не закончилась… Во время разлуки Пастернак писал Ивинской письма и посвящал стихи. Но после ее возвращения из лагеря долго избегал встреч. Он боялся увидеть Ольгу изменившейся. Но Ольга добилась свидания. Она была по-прежнему неотразима. Любовь вспыхнула с новой силой. Ивинская взяла в свои руки издательские дела поэта и переехала жить поближе к писателю, сняв комнату в Переделкине. Поэт в буквальном смысле дневал и ночевал у нее. Он даже «узаконил» их отношения, сказав Зинаиде Николаевне, что теперь будет жить там, где захочет. Но из семьи не ушел и от налаженного быта не отказался.
Ольгу Ивинскую арестовали спустя два с половиной месяца после смерти Пастернака. Ее обвинили в контрабанде — Ивинская получила гонорар, пришедший из-за рубежа за публикацию романа «Доктор Живаго». Из лагерей она вернулась через четыре года и прожила долгую жизнь. «У мамы были десятки мужчин до Классика и ни одного после», — вспоминала ее дочь Ирина.