В истории покорения Кавказа, имя Алексея Петровича Ермолова занимает особое место. Несмотря на то, что из долгого 100-летнего периода утверждения России в этом регионе, на долю Ермолова приходится всего 10 лет, и что и до и после него в этом регионе бывали генералы и повыше чином
и повоинственнее, именно его личность вызывает в наше время наибольшие споры. Более того, из всей длинной череды российских генералов, участвовавших в покорении Кавказа, он один стоит особняком, а потомки участников конфликта демонстрируют к нему диаметрально противоположное отношение. Одни считают его выдающимся государственным деятелем, внесшим наибольший вклад в присоединение Кавказа к России и ставят
ему памятники, другие принимают его за преступника, палача, с неимоверной жестокостью истреблявшего ни в чем неповинные горские народы и готовы
эти памятники взрывать.
Алексей Петрович был любимцем солдат и грозой горцев. Его именем матери пугали детей, хотя вожди кавказцев уважительно отзывались о своём грозном противнике. Гази-Магомет — родоначальник газавата и предшественник Шамиля не переставали проклинать Ермолова и называть его сыном шайтана. Однако он же соглашался с мнением, что «Ярмол один был, с кем можно было
и воевать, и говорить честно».
В истории борьбы России против народов Северного Кавказа не было
у нее противника опаснее, чем Шамиль. Ермолову не довелось сразиться
с Шамилем, когда тот находился на вершине славы и могущества, хотя он застал его в начале своего военного поприща. Однако имам Дагестана и Чечни испытывал уважение к Ермолову. Известен боевой эпизод, когда Шамиль, «приказал не брать мирные аулы, в которых жили родные ему (Ермолова) кебинные жёны». А когда пленного Шамиля спросили в Москве, что он желает видеть, он ответил: «Прежде всего Ермолова».
В июле 2 июля 1825 года командир отдельного кавказского корпуса
и главнокомандующий Грузией генерал от инфантерии А.П.Ермолов получил
в Тифлисе тревожное донесение о вспыхнувшем в Чечне мятеже. Мятеж
был спровоцирован жестокостью генерала Грекова. «Греков — способный человек, но грабитель», — писал Александр Грибоедов Степану Бегичеву.
Первые шаги мятежников были исключительно смелыми и даже дерзкими, и удача увенчала успехом их предприятие: чеченцам удалось захватить русскую крепость и уничтожить ее гарнизон. Казалось, что пророчества начинают сбываться и близится желанное освобождение от власти русских. Мятежники поверили в возможность победы, у них появились новые сторонники. 16 июля 1825 года генерал-майор Греков был убит, а генерал-лейтенант Лисаневич смертельно ранен. Изменилась ситуация в крае: на Кавказской линии
не оказалось ни одного генерала, управление войсками было утрачено.
24 июля 1825 года, еще не оправившись после болезни, Ермолов покинул Тифлис. Он был вынужден надолго задержаться во Владикавказе. Болезнь едва не унесла его в могилу.
Общество требовало назначения Ермолова главнокомандующим русской армией в будущей войне с Турцией. Об этом же мечтал и сам Ермолов.
Чтобы вести активную политику на Востоке, надо было обеспечить спокойный тыл - покорить народы Кавказа. В руках Ермолова сконцентрировалась огромная власть - командира Отдельного корпуса и главноуправляющего Грузией,
ему подчинялась Каспийская военная флотилия, Черноморское казачье войско, Астраханская и кавказская губернии. Кроме того, он был назначен чрезвычайным и полномочным послом России в Персии.
Ермолов признавал за горскими народами одно право - право покориться власти императора. Он был сыном века Екатерины II и великолепно усвоил
ее императорскую политику. Екатерина искренне хотела возвысить
эту (Российскую) империю на степень могущества выше всех остальных империй Азии и Европы.
Но все это было делом будущего. Не усмирив мятеж в Чечне, нельзя было продолжить завоевание Кавказа. Не покорив Кавказ, нельзя было удержать
в пределах империи недавно присоединенную Грузию и ряд завоеванных областей Закавказья. От таланта, распорядительности, энергии и, наконец,
от жестокости Ермолова при подавлении мятежа зависело очень многое:
в эти месяцы определялись перспективы продвижения Российской империи на Восток. Оно еще могло быть замедлено, остановлено и даже повернуто вспять.
Достоверно известно, что в конце своего царствования Александр I серьезно думал о необходимости смещения Ермолова с поста командира Кавказского корпуса. Царь высоко ценил способности Ермолова, активно продвигал его по службе и давал важные назначения, но при этом немного побаивался.
Для Ермолова, как и для многих других людей той эпохи, война всегда была важнейшим средством самореализации, позволяя проявлять храбрость
и незаурядный воинский талант.
Шли годы. Ермолов, приехавший на Кавказ сорокалетним богатырем, постепенно старел, стал жаловаться на здоровье.
Воцарение и укрепление на престоле Николая I означало для Ермолова конец политического бытия. Указом от 25 ноября 1827 года Ермолов был уволен со службы «по домашним обстоятельствам с мундиром и пенсионом полного жалования». Довести до конца свой план умиротворения Большого Кавказа Алексею Петровичу не довелось. Ермолов навсегда покинул Кавказ и отправился на родину своего отца, в Орёл
В 1831 году царь всё-таки вернул Ермолова на службу, причём долго убеждал его через своих доверенных лиц. Ермолов, наконец, дал согласие и был назначен членом государственного совета. Однако очень скоро он убедился
в бездействии этого органа и впоследствии сожалел о сделанном шаге, к тому
же понял, что дал обмануть себя и много потерял в общественном мнении.
В 1839 году он уехал из Петербурга и больше никакого участия в заседаниях Совета не принимал.
Имам Шамиль
Родную землю, захваченную врагом,
Не вернуть мирным путём.
За неё надо бороться.
Имам Шамиль
Шамиль в детстве избегал общества сверстников. Молчаливый, мечтательный и своенравный подросток вызывал неприязнь у молодых односельчан. у него был только один друг - Гази-Мухаммед, сын Исмаила (старше его на несколько лет). О нем даже Шамиль говорил: «Он молчалив,
как камень». Друзья жили в аварском ауле Гимры через два дома друг от друга
и были неразлучны. Гази-Мухаммед готовил себя к духовной службе, часами проводил за молитвами, а Шамиль, хотя и начал читать Коран в 6 лет, поначалу стремился к физическому совершенствованию.
Но упорное стремление Гази-Мухаммеда к духовному совершенству заставило и Шамиля заинтересоваться учебой. Постепенно религиозные представления Гази-Мухаммеда, а под его влиянием и Шамиля привели
их к принятию особого мусульманского учения - мюридизма. «Христианский русский царь хочет владеть правоверными, как владеет своими мужиками, - рассуждали Гази-Мухаммед и Шамиль, - значит, нужно и с ним вести войну
за свободу».
Прежде всего Шамиль занялся введением в горах мусульманского права. Он повелел смертью карать за обман, измену, разбой и грабеж, но также
и за сопротивление мюриду, за не совершение пяти молитв в день,
за не отчисления имущества в пользу бедных. Вместе с тем Шамиль ввел наказания за такие нарушения шариата (мусульманских законов), как музыка, танцы, курение табака.
Год за годом Шамиль заменял неписаное право обычаев собственными законами, основанными на шариате. Среди важнейших его деяний - отмена крепостного права, противного мусульманской идее о равенстве всех людей.
К 60-м годам из его законов можно было составить целый кодекс,
а их справедливость вызывала доверие и уважение горцев. Шамиль был мудрым правителем и законодателем, вера которого заставляла воевать за справедливость. Он был и прекрасным полководцем. Все больше горцев присоединялись к нему, все меньше оставалось покорных своим ханам и русскому царю.
Когда Чечня была покорена, семья Шамиля и остатки верных наибов отступили в аул Гуниб, природную крепость. К тому времени у имама
не осталось ничего «кроме оружия, которое было у него в руках, и лошади,
на которой он сидел».
Тысячи русских штыков окружили последнее пристанище Шамиля.
После долгих раздумий он согласился на переговоры с Барятинским. Умелый русский дипломат полковник Лазарев убеждал имама, что исход решающей битвы ясен, сопротивление приведет только к тысячам ненужных смертей,
что князь Барятинский, отдавая дань уважения великому имаму, сохранит ему
не только жизнь, но и возможность жить с семейством, будет ходатайствовать перед императором о разрешении уехать в Мекку.
26 августа 1859 года Шамиль решил прекратить борьбу. 24 года 11 месяцев и 7 дней сражался он за свои убеждения и идеалы, но в этот день он вышел
на встречу князю Барятинскому из своей крепости. Шамиль обратился к нему
с такими словами: «Я тридцать лет дрался за религию, но теперь народы мои изменили, а наибы разбежались, да и сам я утомился; я стар, мне 63 года. Не гляди на мою черную бороду - я сед. Поздравляю вас с владычеством над Дагестаном и от души желаю государю успеха в управлении горцами, для блага их».
Шамиля отвезли в Петербург. Александр II принял Шамиля неожиданно дружелюбно и ласково, повелел определить ему содержание в 20 тысяч рублей ежегодно и поселил своего недавнего врага в Калуге
В августе 1866 года в парадной зале Калужского губернского дворянского собрания Шамиль вместе с сыновьями Гази-Магомедом и Магомедом-Шапи принес присягу на верноподданство России. Спустя 3 года Высочайшим Указом Шамиль был возведен в потомственное дворянство.
В 1868 году зная, что Шамиль уже немолод и калужский климат не лучшим образом сказывается на его здоровье, император решил выбрать для него более подходящее место, каковым стал Киев. В Киеве Шамиль дал напутствие
для своего народа, которое гласит о том, что русские благородны с ними можно мирно жить, а война с ними пользы не принесёт никому. Данное напутствие называется «Записками».
В 1870 году Александр II разрешил ему выехать в Мекку
для паломничества. После совершения хаджа Шамиль посетил Медину,
где и скончался. Ему было 72 года.
Александр Барятинский
2 мая 1815 года в семье князя Ивана Барятинского и его жены, урожденной графини Келлер, родился сын Саша.
С 14 лет Саша воспитывается в Москве. 26 июня 1831 года его записывают в юнкера Кавалергардского полка. 6 августа того же года он прибывает в школу гвардейских юнкеров и подпрапорщиков, а в ноябре 1832 года туда поступает юнкер лейб-гусарского полка М.Ю. Лермонтов.
21 сентября 1835 года в авангарде Кабардинского полка Барятинский
во главе сотни казаков участвовал в ожесточенной схватке с горцами
на Черноморском побережье, где и был ранен. Тяжкая рана ружейной пулей
в правый бок, остававшаяся там, кстати, до самого конца его жизни, возвратила Барятинского в Петербург. С Кавказа он прибыл поручиком, награжденным почетным для каждого русского офицера Золотым оружием «За храбрость».
В 1836-м после пройденного курса лечения он был назначен состоять
при Государе Наследнике Цесаревиче. Три года, проведенных им в путешествии с наследником по Западной Европе, сблизили их чрезвычайно и положили начало многолетней дружбе с будущим императором Александром II.
Александр Иванович стремился лучше понять обычаи народов Кавказа;
его идея противопоставить Шамилю обычное право горцев оказалось очень плодотворной. Строгий в выполнении служебных обязанностей, князь умел быть снисходительным, когда дело касалось традиций и обычаев войск.
В марте 1845-го, уже в чине полковника, Барятинский снова прибыл
на Кавказ. В качестве командира батальона Кабардинского полка он принял участие в Даргинской экспедиции, организованной русским командованием против войск имама Шамиля.
В ожесточенной битве, случившейся во время захвата Андийских высот, Барятинский, в который уже раз, проявив чудеса офицерской доблести, вызвал неподдельное восхищение Главнокомандующего русскими войсками графа Воронцова, представившего его за этот ожесточеннейший бой к Георгию IV степени. И этот же бой принес ему очередное тяжелое ранение — пуля попала ему в правую ногу, но он не оставил поля битвы, продолжая сражаться до конца.
В феврале 1847 года его назначают командиром того самого Кабардинского полка, с которым за годы, проведенные на театре военных действий, он успел
уже сродниться, к тому же он был произведен в чин флигель-адъютанта,
а в июне 1848-го, примерно отличившись в битве при Гергебиле, стал
уже генерал-майором с зачислением в свиту Его Императорского Величества.
Летом 1856 года Барятинский был назначен командующим Отдельного Кавказского корпуса и сначала (с 1 июля 1856 года) «исправляющим должность Наместника», а уже в августе того же года — Наместником Кавказа
с производством в генералы от инфантерии.
Барятинский перешел к мощной наступательной тактике. Каждая военная операция разрабатывалась и обсуждалась до мельчайших деталей. Главнокомандующий презирал те якобы победные наскоки на противника, которые не давали русским войскам никаких стратегических преимуществ,
но приносили немалые и бессмысленные потери. Теперь главная задача для него состояла в том, чтобы с минимальными потерями и по возможности быстро усмирить Кавказ, а еще и в том, чтобы нейтрализовать посягательства
на Кавказские территории Англии, Персии и Турции, которые также стремились распространить на них свое влияние. К концу лета 1858-го Большая и Малая Чечня были заняты, и Шамиль с остатками верных ему войск вынужден
был отойти в Дагестан. В скором времени на его территорию были предприняты массированные наступления, и в августе 1859-го состоялся завершающий акт многолетней драмы, известной как «Кавказская война». Последнее прибежище имама Шамиля, расположившееся на горе Гуниб-Даг, было окружено плотным кольцом, помощи засевшим в горах ждать было неоткуда. 25 августа состоялся штурм аула Гуниб, Шамиль сдался на милость победителя.
Надо сказать, что имя Барятинского среди горцев уже было широко известно и произносилось с уважением — он неизменно был щедр, справедлив, с искренним уважением относился к кавказцам, способным работать,
а не бандитствовать. Барятинский действовал, как дальновидный и опытный дипломат, ничем не оскорбив национальные чувства горцев и не раз подавая примеры полного доверия к людям честным и дельным. Он постоянно помогал местному населению и деньгами, и продовольствием, и медикаментами. Видимо, именно поэтому окруженный в Гунибе Шамиль напрасно взывал к жителям аула полечь как один, но не дать себя в руки неверных. Это было ответом Шамиля
на предложение Барятинского сдаться и не губить понапрасну женщин и детей, скрывавшихся за стенами этого горного селения. Начавшийся штурм показал Шамилю, что его положение безнадежно. Русские дали еще четверть часа
на размышление. Разумеется, Барятинскому ничего не мешало уничтожить загнанного в свое логово зверя, но сдавшийся Шамиль был куда предпочтительнее для Барятинского, чем мертвый. Легко понять его чувства, когда из крепости сообщили: «Шамиль сложил оружие. Шамиль выйдет
к русским». За три года Барятинскому удалось усмирить непокорный край.
Сейчас дата 25 августа 1859 года прочно забылась. Для России же того времени происходившее в Гунибе имело эпохальное значение. В три часа пополудни многотысячное войско ликовало. Над головами этих людей развевались победные стяги державы — идея того, что они делают великое государственное дело, наверное, и была залогом того, что «победа будет за нами». Эхо пушек Барятинского, салютовавших наступившему миру, докатилось
до Москвы, Петербурга, Смоленска, до всех городов. Князь Александр Иванович за пленение Шамиля получил высшее воинское звание — фельдмаршала.
Ему было 44 года.
В мае 1860 года Александр Иванович отбыл с Кавказа в длительный отпуск за границу ввиду «расстроенного здоровья».
Князь умер в Женеве, но завещал похоронить себя в Курской губернии,
в родовом селе Ивановское, что и было исполнено. На его надгробной доске
с родовым гербом Барятинских и девизом «С Богом и честью» начертано: «Генерал фельдмаршал. Генерал адъютант князь Александр Иванович Барятинский. Род. 2 мая 1815 года. Cкончался 25 февраля 1879 года».
Шейх Мансур
Чеченец, происходил из тейпа Элистанжхой. Отец Мансура Шаабаз
был родом из села Элистанжи. Некоторое время семья жила в селе Хаттуни, затем обосновалась в селе Алды, где и родился Мансур.
В детстве изучал Коран под началом дагестанского муллы. В детстве, рассказывают, слышал мистические голоса, призывавшие его объединить горцев в единый народ для борьбы с «неверными».
В конце XVIII века начал проповедовать своё религиозное учение среди горцев и возмутил их против России.
Если не преувеличивал начальник Кавказского корпуса, горцы, объединенные Мансуром, могли выставить до 25 тысяч человек. Для такого
же количества русских, рассредоточенных по всей Линии, эта сила представляла серьезную опасность. Ликвидировать ее Григорий Александрович Потемкин поручил энергичному и честолюбивому полковнику Юрию Николаевичу Пиерри.
Самоуверенный Пиерри слишком увлекся желанием отличиться
и недооценил противника. Не дождавшись отряда бригадира Апраксина, посланного для поддержки, он один выступил против чеченцев.
Победа Мансура была полной. Он поразил русских и завоевал сердца чеченцев. И не только их. Поднялись кабардинцы. Его эмиссары отправились
к осетинам и ингушам, стараясь склонить их на свою сторону, правда, успеха
в том не имели. Собрав до десяти тысяч человек, он подошел к Кизляру. В ночь на 21 августа 1785 года юный полководец повел своих храбрых джигитов
на штурм, но был встречен огнем из всех орудий ретраншемента. Пять раз горцы бросались на приступ и пять раз отступали. Понеся большие потери, они ушли
и на следующий день оставили своего имама.
13 августа 1787 года Турция объявила войну России и через неделю отправила на Кубань из Суджука отряд из нескольких полков. После их прибытия Мансур намерен был перейти на правый берег реки и обрушиться всеми силами на русских.
4 октября в командование Кавказским корпусом вступил отважный генерал-аншеф П.А. Текелли-Порович. Он и возглавил преследование повстанцев.
В конце октября Мансур потерпел последнее поражение, от которого
не сумел уже оправиться. С уцелевшими сторонниками он перешел через «вершины снежных гор», оставив в снегу обессиливших людей, преимущественно стариков и детей. Весной на пути его бегства было найдено множество трупов. Самозванный имам нашел приют в турецкой крепости Суджук-Кале, где и был пленен летом 1791 года.
Умер в ссылке в Шлиссельбургской крепости 13 апреля 1794 года.
Так кто же он, сын бедного чеченского крестьянина из аула Алды, обративший на себя внимание ученых-историков, в том числе и «заграничных»? Авантюрист? Самозванец? Герой? Такие вопросы могут вызвать раздражение
у исследователей, которые обвиняют своих дореволюционных предшественников, называвших Мансура «обманщиком» и «лжепророком»,
в необъективности. Но ведь он же обманывал людей, обещая такое,
что и Пугачеву не приснилось бы. И действительно не имел «качеств, необходимых для того, чтобы прослыть подлинным» избранником Магомета.
В этом даже правительство Порты не сомневалось.
Так что с какой стороны ни смотри, а был бывший пастух авантюристом.
И самозванцем, присвоившим себе титул имама.
Бесспорно, он был и героем, поднявшим на освободительную борьбу против России мусульманские народы и по праву вошедшим в историю. У горцев Северного Кавказа куда больше оснований гордиться своим Ушурмой-Учерманом-Мансуром, чем у русских - «самодержавным императором» Емельяном Пугачевым.
Пророчество у горцев Северного Кавказа, как и самозванство у крестьян
в России, - идеология борьбы: у первых - антиколониальной с классовой окраской, у вторых - антикрепостнической с оттенком национально-освободительной. Христианин Пугачев и магометанин Учерман - вожди одного уровня и времени, не затронутые идеалами гуманизма.
Николай Евдокимов
В 1804 году в семье фейерверкера Ивана Евдокимова, женившегося
на казачке Дарье Савельевой, появился первенец - Николай.
Родиной Николая Ивановича стала станица Наурская, но его детство проходит в укреплении Темнолесском, куда начальником артиллерии назначается его отец, произведенный в прапорщики.
В 16 лет будущий генерал поступает на правах вольноопределяющегося
в Тенгинский пехотный полк и 3 года служит в солдатах. Здесь он получает возможность отличиться. Находясь в отряде генерала Селифантьева и исполняя обязанности писаря у казначея Тенгинского полка, Николай Иванович совершает тяжкий проступок, за который ему грозит серьезное наказание. Прекрасно знавший язык и обычаи горцев, Николай переодевается в национальную и решает переждать «грозу» в горах. Здесь он случайно обнаруживает место сбора отряда черкесов и, вернувшись в отряд, докладывает генералу Селифантьеву.
Тот в случае неудачи грозил усилить наказание. Но солдаты, скрытно проведенные Евдокимовым, разгромили горцев. Юноша не только был прощен, но и представлен к производству в офицеры.
Принимает участие в действиях против горцев Дагестана, отличается
при подавлении восстания 1826 года в Кубинском ханстве. В 1831 году во время штурма крепости Бурной он получает ранение под левый глаз и получает прозвище «Трехглазый». В 1837 году за отличие в сражении «при Ашальтинском мосту» Евдокимова награждают орденом Владимира 4-й степени. 18 сентября 1837 года у Гимринского родника генерал с конвоем в 25 человек встречается
с Шамилем, которого сопровождают 200 мюридов. Встреча едва не закончилась трагедией. После бесплодных переговоров Клюки фон Клугенау, прощаясь, протянул руку Шамилю, который, уважая генерала, сделал движение пожать
ее. Этому воспротивился один из беков, закричавший, что имам не может
так поступать по отношению к неверному. Вспыльчивый Клугенау замахнулся
на обидчика костылем, бек выхватил кинжал. Положение спас Шамиль - одной рукой он перехватил костыль Клугенау, другой удержал бек. Не потерявший хладнокровия Евдокимов приказал солдатам опустить ружья и бросился
на помощь Шамилю. Инцидент могший привести к гибели небольшого отряда русских, был улажен. В 1840 году капитан Евдокимов принимает участие
в экспедиции в Чечню. Отлично проявивший себя, рекомендуется Клюки фон Клугенау на важный пост Койсубулинского пристава.
За рейд на Унцукуль Николай Иванович был награжден орденом
св. Георгия 4-й степени и произведен в подполковники. В 1844 году Евдокимов становится командиром Волжского казачьего полка и получает чин полковника. В 1846 году он принимает новосформированный Дагестанский полк.
В следующем году в составе свободного отряда полк Евдокимова принимает участие в неудачном наступлении на аул Гергебиль. Но в повторной экспедиции к аулу полковник снова заставляет говорить о себе. 22 июня он возглавляет отряд в составе Апшеронского полка и решительным штурмом берет Кудухские высоты у Гергебиля. Затем 12 дней их удерживает. Этим он лишается защитников аула надежды на поддержку извне отрядом Муссы Белоканского. В ночь на 7 июля Гергебиль был взят. За участие в боях Евдокимов получил чин генерал-майора
и орден св. Владимира 3-й степени.
В 1850 году ему доверяют командование 2-й бригадой 19-й пехотной дивизии, и как старший по чину он становится начальником правого фланга Кавказской линии, который протянулся на 400 верст от Усть - Лабинской вверх по Кубани до подножий Эльбруса. В ноябре 1855 года его назначают командиром 20-й дивизии и начальником левого фланга Кавказской линии. С прибытием
на Кавказ князя Барятинского генерал Евдокимов становится опорой нового главнокомандующего в деле покорения Восточного Кавказа. Зимой 1856/57 года отряд Евдокимова начинает занимать плоскость Большой Чечни, воюя
в основном лопатами и топорами. Попытки горцев навязать бой
им игнорировались. Опытный воин, Евдокимов хорошо понимал, что планомерное движение под прикрытием дальнобойной артиллерии страшнее для горцев, чем эффектные, но кровопролитные бои.
К концу 1857 года после экспедиции на Аух Чеченский отряд Евдокимова открывает кратчайший путь сообщения с Дагестаном, прорубив просеки
и укрепив дороги. Это дало возможность осуществить второй этап плана Барятинского-покорение всей Чечни.
Поражение Шамиля привело к тому, что значительная часть горцев Западного Кавказа, в первую очередь абадзехов, в 1859 году выразили готовность подчиниться Российской империи, но с неудовольствием воспринимали требования о переселении. В декабре 1860 года граф Евдокимов переводится
на Западный Кавказ.
В сентябре 1861 года Александр II посетил Кавказ. Граф Евдокимов доложил ему план покорения Западного Кавказа за 5 лет. Царь попросил ускорить войну, так как Западная Европа может вмешаться раньше. Евдокимов обещал,
но при этом отметил, что при более интенсивных действиях войска потеряют боеспособность. В знак одобрения деятельности Евдокимова Александр II пожаловал ему 7000 десятин земли в Кубанской области.
С осени 1861 года начинается беспощадное давление на горцев, в обозах войск движутся переселенцы. Евдокимов постоянно переезжает из отряда
в отряд. К середине 1862 года все предгорья Западного Кавказа были очищены
от горцев, аулы уничтожены.
Следует заметить, что методы и действия Евдокимова вызывают неодобрение и сильную оппозицию как среди подчиненных, так и начальников.
Горцы южных склонов Кавказа, видя свою неминуемую гибель, объединились с абадзехами и шапсугами, но попытка оказать сопротивление русским войскам была безуспешна. 14 февраля 1863 года новым наместником Кавказа был назначен великий князь Михаил Николаевич.
К 20-му февраля 1864 года отряд генерал-майора Геймана вышел к устью Туапсе. Шапсуги были покорены, при этом стерты с лица земли несколько сот аулов Южного побережья. Последними были разбиты к концу марта убыхи. Русские заняли Сочи. 21 мая 1864 года все отряды с севера перешли горы.
За покорение Западного Кавказа Евдокимов был награжден орденом
св. Георгия 2-ой степени, званием генерала от инфантерии. Осенью 1864 года Евдокимов отправляется в Петербург, где удостаивается приема у императора. Ему предлагают должность командующего округом, но Евдокимов отказывается, понимая, что его кавказский опыт вряд ли поможет в новой должности.
При выходе в отставку ему было пожаловано Александром II еще одно имение - в 7800 десятин. Начиная с 1865 года, прославленный воин живет в основном
на своем хуторе «Новый Ведено» под Железноводском.
Евдокимов был истинным служакой, для которого казарма была домом родным, он не имел ни жены, ни детей; после его смерти (22 мая 1873 года) графский титул унаследовал муж его племянницы.
Итоги Войны
Покорение горцев Северного Кавказа и длительная Кавказская война принесли России значительные людские и материальные потери. В течение войны пострадало около 96 тыс. солдат и офицеров Кавказского корпуса. Наиболее кровопролитным оказался период борьбы против Шамиля, за который было потеряно убитыми, ранеными и пленными более 70 тыс. человек. Весьма существенны были и материальные затраты: Ю. Косенкова, основываясь
на данных А. Л. Гизетти, указывает, что в 40-х – 50-х гг. XIX в. содержание Кавказского корпуса и ведение войны стоило государственной казне 10 – 15 млн. р. в год.
Тем не менее Россия достигла поставленных целей, таких как:
· упрочение геополитического положения;
· усиление влияния на государства Ближнего и Среднего Востока через Северный Кавказ как военно-стратегический плацдарм.
· приобретение на окраинах страны новых рынков сырья и сбыта,
что являлось целью колониальной политики Российской Империи.
В целом можно заключить, что успешное завершение войны усилило международное положение России, увеличило ее стратегическое могущество.
В экономическом и торгово-промышленном отношениях, по мнению М. Гаммера, завоевание Кавказского региона облегчило торговлю между Европой (и Россией) и Азией, предоставило российской промышленности обширный рынок для сбыта продукции фабричной и заводской промышленности.
Кавказская война имела огромные геополитические последствия. Установились надежные коммуникации между Россией и ее закавказской периферией благодаря тому, что исчез разделявший их барьер, который представляли собой неподконтрольные территории. России удалось наконец-таки прочно обосноваться в самом уязвимом и стратегически очень важном секторе Черного моря — на Северо-Восточном побережье. То же — с северо-западной частью Каспия, где страна до этого чувствовал себя не совсем уверенно. Кавказ оформился как единый территориальный и геополитический комплекс внутри имперской «сверхсистемы» — логический результат южной экспансии России. Теперь он мог служить обеспеченным тылом и реальным плацдармом для продвижения на юго-восток, в Среднюю Азию, также имевшую большое значение для обустройства имперской периферии. Россия взяла курс
на завоевание этого нестабильного, открытого для внешнего влияния
и международного соперничества региона. Стремясь заполнить образовавшийся там политический вакуум, она искала для себя “естественные” границы, с точки зрения не только географии, но и государственного прагматизма, требовавшего раздела сфер влияния и установления регионального равновесия сил с другим гигантом — Британской империей. Кроме того, проникновение России
в Среднюю Азию давало Петербургу мощный рычаг давления на Лондон
в ближневосточных и европейских делах, чем тот успешно пользовался.
После окончания войны обстановка в крае стало гораздо более стабильна. Набеги, мятежи стали случаться реже. Значительная часть населения была выселена за пределы Российского государства. На оставленных землях поселялись выходцы из внутренних губерний России, казаки, иноплеменные горцы.
Однако Россия надолго обеспечила себя проблемами, включив
в свой состав «беспокойные», свободолюбивые народы – отголоски этого слышны и по сей день. По мнению М. Фейгина, нынешние проблемы
на Северном Кавказе, которые он предлагает называть «второй Кавказской войной», берут начало в комплексе нерешенных проблем Кавказской войны
XIX в. Нельзя забывать также, что результатом войны для Северного Кавказа стали также жертвы среди населения, многие десятки уничтоженных аулов, потеря национальной независимости, ухудшение положения местного сельского населения в результате колониального гнёта царской администрации.
Важно отметить роль победы России над Северном Кавказе в окончании или, по крайней мере, существенном уменьшении объемов работорговли
на Черном море. Еще 15 октября 1858 г. в одном из писем из Стамбула известный представитель отечественной науки П. А. Чихачев сообщал, что после того,
как Россия лишилась флота на Черном море (в результате Крымской войны), Турция «открыто покровительствует гнусной торговле рабами». О массовой распродаже невольников, в числе которых было немало и русских подданных, уведомлял неоднократно в 1860 г. консул А. Н. Мошнин из Трапезунда посла Российской империи этой стране. С введением же повсеместного русского управления на Кавказе после его полного включения в состав империи торговля живым товаром в крае полностью прекратилась.
По мнению В. Н. Ратушняка, следует отметить и положительные моменты присоединения Северного Кавказа: его народы вместе с казаками и пришлыми крестьянами России достигли существенных успехов в экономическом освоении края. Мирное развитие многим горцам после десятилетий войны казалось предпочтительнее жесткой дисциплине имамата. Недаром после победы России повсеместно роль шариата стала заменяться традиционным правом – адатами.
Весьма важным обстоятельством, обусловившим изменения
в самосознании горцев в пользу России, являлся характер управление населением, установленное в имамате, и оказавшийся тяжелым для племен,
не привыкших к повиновению. Вместе с тем находившиеся под властью Шамиля видели, что «жизнь мирных селений… под покровительством русских, гораздо спокойнее и обильнее».
Мирному урегулированию способствовали и определенные меры
со стороны правительства по укреплению авторитета России на Северном Кавказе. Был построен ряд большие и красивые мечети в чеченских и других селениях на деньги, выделенные из личных средств «главных виновников» покорения, например, А. П. Ермолова. Авторитет российской армии повышали
и факты спасения в сражениях детей горцев, которым русские офицеры обязывались отчислять определенный процент от своего жалования
до совершеннолетия, не говоря уже о крупных разовых пожертвованиях
и создававшихся за счет казны специальных приютах, «военно-сиротских отделений» для малолетних детей «возмутителей и изменников между горскими народами».
Дети, выросшие в «военно-сиротских отделениях», как правило, также становились преданными России офицерами, и к концу Кавказской войны
в Кавказском корпусе значительная часть офицерского состава представляли «туземцы» по крови. С точки зрения наиболее консервативных горцев
эти молодые люди, конечно, были предателями, но, с другой, их пример
для трезвомыслящих соплеменников способствовал укреплению отношений между Россией и Северным Кавказом.
Таким образом, результаты Кавказской войны были неоднозначны.
С одной стороны, они позволили России решить поставленные задачи, предоставили рынки сырья и сбыта, выгодный военно-стратегический плацдарм
для укрепления геополитического положения. В то же время покорение свободолюбивых народов Северного Кавказа, несмотря на определенные положительные моменты для развития этих народов, оставило за собой комплекс нерешенных проблем, которые достались Советскому Союзу, а затем и новой России
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Журнал «Родина», 1994 г., №3-4.
2. Гаммер М. Шамиль. М., 1998.
3. Гильбо Е. Предыстория Кавказской войны Москва, 1998.
4. Фадеев А. В. Россия и Кавказ в первой трети XIX века. М., 1961.
5. Дубровин Н. Ф. История войны и владычества русских на Кавказе
Т. VI. СПб, 1888 г.
6. Потто В. А. Кавказская война в отдельных очерках, эпизодах, легендах и биографиях. Т. II. СПб, 1885 г.
7. Алексей Петрович Ермолов. Материалы для его биографии. М.,
1864 г.
8. Ратушняк В. Н. Вхождение Северо-Западного Кавказа в состав России. Краснодар, 1978.
9. Большая Российская энциклопедия. Репр. Изд. СПб, 2001