K тому моменту Россия относилась к странам "второго эшелона" т.е. к странам, вступившим на путь капиталистического развития позднее ведущих стран Запада. Но за пореформенное сорокалетие благодаря высоким темпам экономического роста она сумела несколько приблизиться к последним. K началу ХХ века по общему объему промышленного производства Россия занимала 5-е место в мире, почти сравнявшись с Францией и даже опередив ее по некоторым показателям тяжелой промышленности. Этому способствовал ряд факторов и, прежде всего - возможность использовать опыт и помощь развитых стран, а также экономическая политика правительства, направленная на форсированное развитие некоторых отраслей и железнодорожное строительство.
Иностранные инвестиции в российскую экономику составляли почти 40% всех капиталовложений. Иностранные капиталисты основывали в России компании, скупали акции русских промышленных предприятий, подчиняли себе наиболее прибыльные отрасли промышленности.
Перед первой мировой войной около одной трети капитала промышленных акционерных компаний и около половины капитала десяти крупных банков принадлежало иностранным владельцам, и за 20 лет (с 1890 по 1910) получили прибыль около 3-х миллиардов рублей. По вложению капиталов в русскую промышленность на первом месте стояли французские капиталисты, затем следовали Английские, бельгийские и немецкие
Образование собственных компаний было не единственной и не главной формой иммиграции иностранного капитала. На нее до революции приходилось лишь чуть более 40 % общего размера иностранных инвестиций, остальной же капитал был вложен в акции российских обществ. Общая сумма иностранных капиталовложений в промышленность страны (без инвестиций в кредитные учреждения, коммунальное хозяйство и торговлю) оценивалась с различными вариациями приблизительно в 1300 млн руб., что составляло в среднем 1/3 их общего объема. Как мы видим, приток иностранного капитала сопровождался процессом сращивания его с капиталом отечественным, создавая тем самым реальные предпосылки включения России в мировую экономическую систему. В тоже время широкое проникновение иностранного капитала имело и свои "минусы": часть накоплений, которая могла бы умножить национальное богатство страны, расширить возможности капиталовложений в экономику, повысить жизненный уровень населения, уплывала за границу в виде прибылей и дивидендов. Однако ввоз капитала в Россию ускорял развитие промышленности. Иностранный капитал направлялся преимущественно в железнодорожный транспорт и в отрасли тяжелой индустрии: металлургию, горнозаводскую промышленность. Роль иностранного капитала в создании железных дорог и горнозаводской промышленности в южных районах страны была весьма значительна. На Юге России он играл большую роль в металлургической и угольной промышленности; на Урале – в золотодобывающей и платиновой отраслях, нефтяной и химической, в электропромышленности и каменноугольной промышленности и т.д. Иностранцам принадлежали такие крупные предприятия, как заводы Гужона, Бромлея, ряд предприятий электротехнической, химической и других отраслей. К 1913 г. в экономике России 40 % инвестиций составлял иностранный капитал. Главной формой иностранных капиталовложений стали прямые инвестиции в действующие в России акционерные общества. Во многом благодаря иностранному капиталу за 1890 — 1913 гг. промышленное производство в стране увеличилось в 4 раза.
Экономическая политика того времени подвергалась достаточно жесткой критике, в частности, одна из ведущих экономических газет «Биржевые ведомости» в конце 1900 г. писала: «Экономическая политика нынешнего правительства ведет к нашествию иностранных капиталов, которые скупят Россию на корню». Отвечая на критику, тогдашний министр финансов России Сергей Витте писал: «Подобные опасения высказывались у нас еще со времен Петра Великого, но государи русские с ними некогда не считались, и история вполне оправдала их прозорливость… Привлечением иностранного капитала создали свое промышленное могущество все передовые ныне страны – Англия, Германия, Соединенные Штаты Америки…»
Во 2-й половине 1890-х годов нападки в этом русле усилились, и в 1899 году под председательством Николая 2 было созвано совещание высших сановников для обсуждения вопроса «Об отношении к иностранному капиталу». Витте к этому совещанию подготовился основательно, мобилизовал авторитет Дмитрия Ивановича Менделеева, и представил к этому совещанию программную записку, которой дал длинное название «О необходимости установить, а затем неуклонно придерживаться программы торгово-промышленной политики России». Витте доказывал, что эту программу не надо устанавливать, так как она уже есть, это его программа. Важнейшей частью этой программы является линия на привлечение иностранного капитала. Нельзя от этого элемента отказаться, а все остальные оставить. Предлагалось либо полностью пересмотреть всю экономическую политику, либо придерживаться существующей программы, во всех отношениях, в том числе и в отношении иностранного капитала. В конце концов Витте одержал победу на этом совещании.
Во 2-й половине 1890-х годов нападки в этом русле усилились, и в 1899 году под председательством Николая 2 было созвано совещание высших сановников для обсуждения вопроса «Об отношении к иностранному капиталу». Витте к этому совещанию подготовился основательно, мобилизовал авторитет Дмитрия Ивановича Менделеева, и представил к этому совещанию программную записку, которой дал длинное название «О необходимости установить, а затем неуклонно придерживаться программы торгово-промышленной политики России». Витте доказывал, что эту программу не надо устанавливать, так как она уже есть, это его программа. Важнейшей частью этой программы является линия на привлечение иностранного капитала. Нельзя от этого элемента отказаться, а все остальные оставить. Предлагалось либо полностью пересмотреть всю экономическую политику, либо придерживаться существующей программы, во всех отношениях, в том числе и в отношении иностранного капитала. В конце концов Витте одержал победу на этом совещании.
С другой стороны вопрос о влиянии иностранного капиталла на экономическое развитие России был предметом дискуссии еще до революции.
Впоследствии эти дискуссии продолжились уже в советский период. В конце 1920-начале 1930-х годов экономического развития предреволюционной России в исторической науке сформировалось 2 направления (концепции). Одно получило название денационализаторская. Ее представители полагали, что в результате форсированного проникновения иностранных капиталов в российскую экономику, она теряла свой национальный характер. В результате 1 мировой войны экономика России была захвачена иностранным капиталом, и Россия утратила экономическую, а в значительной степени и политическую самостоятельность, превратившись в полуколониальную державу.
Второе направление получило название национализаторское. Они не отрицали сильного влияния иностранных капиталов на промышленное и вообще экономическое развитие России, полагая однако, что это влияние не достигло такого масштаба, чтобы привести к захвату российской экономики иностранными вкладчиками. Более того, они считали, что с течением времени имела место тенденция к ослаблению влияния иностранных капиталов на отечественное народное хозяйство. И таким образом экономика развивалась в противоположном направлении, т.е. становилась более национальной.
Дискуссии эти продолжались в конце 1920-х – первой половине 1930-х годов, а потом прекратились после выхода в свет «Краткого курса истории ВКП (б)», где Сталин однозначно высказался за то, что Россия в начале 20 века превратилась в полуколонию. Эта точка зрения на 20 лет стала господствующей в отечественной историографии. И приняли ее не только по политическим мотивам, потому что выступать против было небезопасно, но и по другой причине. Ведь Сталин в сущности ничего нового не сказал. Практически те же самые мысли высказывали в 1890-е годы 19 века оппоненты Витте, отнюдь не марксистских убеждений, в том числе великий князь Александр Михайлович. Сталин просто придал этим выступлениям противников Витте марксистский характер. По существу же это было продолжением тех взглядов и идей, которые высказывали еще до революции.
Во второй половине 1950-х годов начинается широкое изучение экономического развития России в советской историографии. И в связи с общими переменами, происходившими в стране (умер Сталин), а также с введением в оборот большого фактического материала. Этот тезис о полуколониальном характере российской зависимости, а он в значительной степени базировался на недостаточной изученности соответствующих источников, этот тезис начинает пересматриваться. При этом в настоящее время его мало кто придерживается.
Какие собственно основания с ним не соглашаться? Повторяю, что этого тезиса придерживались многие люди, и не из-под палки, а по убеждению. Почему же он представляется необоснованным?
Дело в следующем: прежде всего его необоснованность показана в сопоставлении роли иностранных капиталов в российской экономике с той ролью, которую они играли в странах, чей полуколониальный статус в начале 20 века неоспорим, таких как Персия (нынешний Иран), Китай и др. Здесь видны качественные отличия России. Во-первых, предприятия, которые основывались на иностранные деньги, в государствах действительно превратившихся в полуколонии, эти предприятия по сути дела являлись чужеродными телами. Они в сущности обслуживали не нужды страны, в которых размещались, а нужды страны, которая эти предприятия основала, на чьи деньги эти предприятия были основаны. Например, АНГЛийские предприятия в Персии работали на АНГЛийский внутренний рынок, являлись как бы продолжением британской экономики, только были вынесены за пределы АНГЛии. На экономику Персии они мало влияли.
Иная ситуация была в России. Предприятия, основывавшиеся на иностранные деньги, становились частью российской экономики, удовлетворяли потребности российского внутреннего рынка, а не той страны на чьи деньги эти предприятия действовали.
Больше половины иностранных капиталовложений направлялось в железнодорожное строительство. А иностранные инвесторы не оказывали никакого влияния на направление железнодорожного строительства, на распределение заказов на поставку оборудования для железных дорог. Т.е. иностранцы, вложившие свои капиталы в российские железные дороги, а это больше половины всех иностранных капиталов в России, они довольствовались только получением денег, и это их устраивало, на большее они не претендовали. Они получали устойчивый и весьма высокий доход. Реальное управление находилось не у них.
Чисто иностранные предприятия создавались не так уж часто. Имело место широкое соучастие представителей местного капитала и иностранного. Предприятия по большей части носили смешанный характер. Причем их число возрастало.
Чисто иностранные предприятия создавались в России преимущественно в период промышленного подъема 1890-х годов. А вот впоследствии ситуация стала меняться. Создаются по большей части смешанные предприятия. Здесь большое воздействие на политику иностранного капитала оказал кризис начала 20 века. От кризиса страдали все промышленные предприятия, без различия на чьи деньги они были основаны, и кто ими управлял.
Но, как показали результаты, наибольший ущерб понесли чисто иностранные предприятия. Потому что обстановка кризиса сложная, приходилось принимать решения, часто быстро. Цена ошибочного решения оказывалась очень высокой. И в этих условиях смешанные или российские предприятия оказывались в более выгодном положении, потому что их руководство лучше знало ситуацию на местах, чем люди, находившиеся в Брюсселе, Лондоне, Париже. Они быстрее ориентировались в изменяющейся обстановке. А те запаздывали с решениями, принимали неадекватные меры. В результате – убытки.
Этот опыт был учтен, и в период предвоенного промышленного подъема ситуация стала меняться.
Одним из аргументов, который в свое время приводили сторонники колониального характера зависимости России, того, что целые отрасли были захвачены иностранным капиталом, был следующий: бралась какая-нибудь отрасль, лучше всего тяжелая промышленность, где доля иностранных капиталовложений была особенно высока. Высчитывались деньги, которые были в этой отрасли. Подсчитывалась доля иностранных капиталов. Почти всегда получалось высокая цифра 60-70%. На этом основании делался вывод, что данная отрасль захвачена иностранным капиталом.
Но такой чисто арифметический подход в данном случае не годится. Потому что при этом игнорировалось то обстоятельство, что эти капиталы зачастую притекали из разных стран, а не из одной страны, и апеллировать в данном случае абстрактным понятием «иностранный капитал» не вполне корректно. Но даже если это будут капиталы из одной страны, то все равно вкладывали капиталы в разные финансовые центры, в разные банки, которые находились друг с другом в состоянии острой конкуренции, несмотря на то, что были одной национальной принадлежности.
Если бы они могли выступить единым фронтом, тогда – да. Но они не могли выступать единым фронтом, слишком остры были между ними противоречия. Они конкурировали друг с другом. И в этих условиях многим из них проще было договориться с русскими партнерами, чем со своими соотечественниками. Это открывало представителям российского капитала довольно широкие возможности для того, чтобы балансировать между соперничающими финансовыми центрами, и играть тем самым самостоятельную роль. Таким образом, иностранные капиталы, и их широкое привлечение в российскую экономику, отнюдь не ставило ее в полуколониальную зависимость.
Другое дело, иностранный капитал привлекался в Россию не только в форме вложений в экономику, в те или иные отрасли. Он еще и привлекался в виде государственных займов, которые отчасти тоже направлялись в экономику, на железнодорожное строительство в первую очередь, отчасти шли на удовлетворение текущих потребностей государства.
После октября 1917 г. положение иностранных инвесторов в России существенно изменилось: в промышленности была проведена национализация, акции национализированных компаний аннулированы.