Кассандра Клэр Сара Риз Бреннан
Добро пожаловать в Академию сумеречных охотников (ЛП)
Рассказы из Академии Сумеречных охотников – 1
Кассандра Клэр
Сара Риз Бреннан
Рассказы из Академии Сумеречных охотников
Добро пожаловать в Академию Сумеречных охотников
Проблема Саймона была в том, что он не знал, что обычно берут с собой крутые парни.
Для турпохода ‑ разумеется; чтобы остаться на ночь у Эрика или на выходные, когда у них были концерты – без вопросов; отправиться в отпуск с мамой и Ребеккой – не проблема. Саймон мог в любой момент бросить в одну кучу лосьон для загара и шорты, или подходящие футболки и смену чистого белья. Саймон был готов к нормальной жизни.
И именно поэтому он не был готов собирать вещи для переезда в элитный тренировочный лагерь, где полуангелы‑войны с демонами, более известные как Сумеречные охотники, должны были подготовить его трансформации в члены их воинственной расы.
В книгах и фильмах люди уезжали в волшебную страну либо в той одежде, которая была на них, либо описание их одежды и вовсе умалчивалось. Сейчас же Саймон почувствовал, что СМИ явно обделили его полезной информацией. Класть ли в сумку кухонные ножи? Пригодится ли тостер, и, если да, можно ли использовать его в качестве оружия?
Саймон не сделал ничего из вышеперечисленного. Вместо этого он выбрал более безопасный вариант: чистое белье и веселые футболки. Сумеречные охотники должно быть любить веселые футболки, верно? Все любят веселые футболки.
‑ Даже не знаю, что подумают о твоих футболках с грязными шуточками на них в этой спортивной военной академии, ‑ сказала его мама.
Саймон повернулся слишком быстро, сердце ушло в пятки. Его мама стояла в дверях, скрестив руки на груди. Ее лицо, всегда выражающее волнение, немного нахмурилось, выражая еще большую тревогу, хотя в целом она смотрела на него с любовью. Как и всегда.
Помимо целого рядя прочих воспоминаний, Саймон помнил, что стал вампиром, и она вышвырнула его из собственного дома. Это была одна из тех причин, почему он отправлялся к Сумеречным охотникам, почему отчаянно врал маме, что хочет туда отправиться. У Саймона был Магнус Бейн, колдун с кошачьими глазами. Саймон действительно знал колдуна с действительно кошачьими глазами – тот оказал неоценимую помощь с подделкой документов, чтобы убедить маму Саймона, что он получил стипендию для этой фиктивной военной академии.
Он сделал все, чтобы не видеть свою мать каждый день и не вспоминать о том, как она смотрела на него, как боялась его, и как ненавидела, когда его предала.
‑ Думаю, футболки что надо, ‑ ответил Саймон. – Я вообще довольно рассудительный парень. Не слишком нахальный для военных. Просто опытный, первоклассный клоун. Доверься мне.
‑ Я доверяю тебе, иначе бы не разрешила тебе поехать, ‑ сказала его мама. Она подошла к нему и поцеловала в щеку; выражение на лице сменилось на удивление и обиду, когда он вздрогнул, но она ничего не сказала, не сейчас, не в последний день ее сына дома. Вместо этого она обняла его.
‑ Я люблю тебя. Помни это.
Саймон знал, что был несправедлив: мать бросила его потому, что больше не считала его настоящими Саймоном, а видела в нем нечестивого монстра, скрывающегося под маской ее сына. Тем не менее, он по‑прежнему чувствовал, что она должна была узнать его, должна была любить его, не смотря ни на что. Он так и не смог забыть того, что она сделала.
Пусть она об этом забыла, пусть, как и она, об этом забыли и все остальные,‑ этого не должно повториться вновь.
Так что он должен было уйти.
Саймон постарался расслабиться в ее объятиях.
‑ Я еще не доел, ‑ сказал он, беря руки мамы в свои, ‑ но я постараюсь помнить об этом.
Она отстранилась.
‑ Помни об этом настолько долго, насколько сможешь. Уверен, ты хочешь отправиться со своими друзьями?
Она имела в виду его друзей среди Сумеречных охотников (которые, по версии Саймона, учились в военной академии и вдохновили его присоединиться к ним). Друзья среди Сумеречных охотников были еще одной причиной, по которой он уезжал.
‑ Уверен, ‑ сказал Саймон. – Пока, мам. Я люблю тебя.
И действительно имел это в виду. Он никогда не переставал любить ее, ни в этой жизни, ни в любой другой.
Я люблю тебя безоговорочно, ‑ говорила ему мама один или два раза, когда он был ребёнком. – Как и все родители. Я люблю тебя не смотря ни на что.
Люди говорят подобное, не задумываясь о возможных кошмарных сценариях, об ужасных обстоятельствах, изменениях целого мира и ускользающей любви. Никто из них и представить не мог, что любовь не пройдет проверку на прочность и будет разрушена.
Ребекка прислала ему открытку с подписью: «Удачи, солдат!» Саймон вспомнил, что даже когда не мог попасть домой, когда двери для него запирались всеми возможными способами, руки сестры обнимали его, а мягкий голос шептал на ухо. Даже тогда сестра его любила. Любила. Хоть что‑то, но лишь ее любви было недостаточно.
Он не мог оставаться здесь, зажатый меж двух миров, меж воспоминаний о двух разных жизнях. Он был вынужден бежать. Он должен был уйти и стать героем, каким был когда‑то. Тогда всё это обретет смысл, и больше не будет причинять ему боль.
Саймон остановился, прежде чем закинуть сумку на плечо и отправиться в Академию. Он положил открытку сестры в карман. Он уехал из дома в странную новую жизнь и унес её любовь с собой, как и когда‑то раньше.
* * *
Саймон должен был встретиться со своими друзьями, хотя ни один из них не отправлялся в Академию. Он согласился прийти в институт и попрощается перед отъездом.
Было время, когда он не видел спрятанные волшебной завесой предметы в их настоящем свете, но теперь Магнус помог ему сделать это. Саймон смотрел на странный, внушительный вид Института, тревожно вспоминая, что бывал здесь и раньше, но видел заброшенное здание. Хотя, это было в той, прошлой жизни. Он вспомнил какой‑то библейский миф о детях, смотрящих сквозь мутное стекло. Он учил тому, что можно видеть мир и в ясном свете. Теперь он видел Институт вполне ясно: величественная архитектура, возвышающаяся над ним. Это был тот тип зданий, целью которых было заставить людей чувствовать себя муравьями. Саймон толкнул филигранные ворота, прошел по узкой тропинке, огибающей институт, и заканчивающейся у самого здания.
Стены Института были окружены садом, который явно боролся за выживание, учитывая его близость к Нью‑Йоркской авеню. Здесь были впечатляющие каменные дорожки и скамейки, и даже статуя ангела, которая могла бы обеспечить Саймону нервный припадок, ведь он был поклонником Доктора Кто. Ангел не плакал, и тем не менее казался слишком подавленным, чтобы понравиться Саймону.
На каменной скамье, в центре сада, расположились Магнус Бейн и Алек Лайтвуд, высокий и темноволосый Сумеречный охотник, молчаливый и достаточно сильный, по сравнению с Саймоном. Магнус имел кошачьи глаза и обладал магическими силами, он много болтал, и сейчас был одет в облегающую полосатую футболку с розовым принтом. Магнус и Алек уже какое‑то время были знакомы; Саймон догадался: Магнус мог отвечать за них обоих.
Позади Магнуса и Алека стояли Изабель и Клэри. Изабель, прислонившись к стене сада, смотрела куда‑то вдаль. Выглядела она так, будто тут в самом разгаре проходила фотосессия для невероятно гламурного журнала. Она всегда так делала. В этом и заключался её талант. Клэри пристально на Изабель и о чем‑то рассказывала. Саймон подумал, что в конце концов Клэри добьётся своего, и Изабель обратит на неё внимание. А это был уже её талант. Смотреть на любую из них вызвало жгучую боль в груди. Смотреть на них обеих вызывало тупую непрекращающуюся боль.
И чтобы не испытывать эту боль, Саймон перевел взгляд на своего друга Джейса, который стоял на коленях в высокой траве и точил короткий нож о камень. Саймон предположил, что у Джейса есть причины заниматься этим; или, что более вероятно, Джейс знал, что выглядит круто, затачивая нож. Он с Изабель вполне могли бы поучаствовать в совместной фотосессии для журнала «Крутые парни».
Все были в сборе. Только ради него.
Саймон мог бы чувствовать себя уважаемым и любимым, но на деле он чувствовал себя странно, потому что у него было лишь несколько обрывков из воспоминаний, которые говорили, что он знал этих людей. Они по‑прежнему оставались для него вооруженными, чрезмерно опасными незнакомцами. Тот тип людей, который вы будете избегать в общественном транспорте.
Взрослые Института, родители Клэри, Изабель и Алека, были теми, кем Саймон станет, если отправится в Академию. В этом году она открывала свои двери впервые за несколько десятилетий, чтобы поприветствовать слушателей, которые смогут восстановить ряды Сумеречных охотников, значительно поредевшие из‑за недавней войны.
Клэри не понравилась идея отправить Саймона в Академию. Изабель не сказала абсолютно ничего по этому поводу, но Саймон знал, ей тоже это не понравилось. Джейс утверждал, что Саймона вполне можно обучить и в Нью‑Йорке. Он даже предложил лично заняться его подготовкой, совмещая его тренировки с тренировками Клэри. Саймон подумал, что это было трогательно, он, и Джейс должно быть были ближе, чем он на самом деле помнил, но ужасная правда заключалась в том, что он не хотел оставаться в Нью‑Йорке.
Он не хотел оставаться рядом с ними. Он не думал, что смог бы ещё выносить бессменные выражения обманутых ожиданий, особенно на лицах Изабель и Клэри. Всякий раз, когда они видели его, то всегда узнавали, имели представление кто он, чего ожидали и от него. Но Саймон по‑прежнему никого не помнил. Это было похоже на раскопки чего то ценного, они снова и снова пытались докопаться до его воспоминаний, осознавая, что возможно их там нет, они исчезли, но всё равно продолжали копать. Ведь сама мысль безвозвратно потерять воспоминания настолько ‑ ужасна, и они продолжали думать, что всё ещё есть надежда.
Надежда.
Он был этим потерянным сокровищем. Он был этой надеждой. И он ненавидел это.Это была тайна, которую он пытался скрыть от них, то, чего он всегда боялся, это предать их.
Он просто должен был пройти через это последнее прощание, а после он будет далеко от них, пока ему не станет лучше, пока он не станет ближе к человеку, которым все они так хотят его видеть. Тогда они не будут разочарованы в нем, а он не будет чужим для них. Он будет принадлежать им.
Саймон не пытался предупредить сразу всех о своем присутствии. Вместо этого он бочком подошел к Джейсу.
‑ Эй, ‑ сказал он.
‑ О, ‑ небрежно ответил Джейс, как если бы он не ждал здесь с конкретной целью‑ проводить Саймона. Он посмотрел вверх своим золотым, пристальным взглядом, а затем отвернулся. – Ты.
Слишком крутой для школы – в этом был весь Джейс. Саймон подумал, что его бы приняли и полюбили таким, какой он есть.
‑ Эй, я понял, что не знаю, когда получу возможность задать этот вопрос снова. Ты и я, ‑сказал Саймон. ‑ Мы были довольно близки, не так ли?
Джейс на мгновение взглянул на него со спокойным лицом, а после, вскочив на ноги, сказал:
‑ Абсолютно. Мы, как это, ‑ он скрестил два пальца.‑ На самом деле, мы были очень близки, ‑ он пытался скрестить их снова.‑ По началу у нас были немного напряженные отношения, надеюсь, ты сможешь вспомнить их со временем. Но все прояснилось, когда ты пришел ко мне и признался, что боролся со своим чувством сильной ревности ко мне ‑ это были твои слова ‑ ошеломляющим внешним видом и неотразимым шармом.
‑ Да неужели? – спросил Саймон.
Джейс похлопал его по плечу.
‑ Да, приятель. Я отлично это помню.
‑ Окей, пусть будет так. Дело в том, что… Алек всегда такой тихий, когда находится рядом со мной, ‑ сказал Саймон. – Он действительно такой скромный или я разругался с ним и просто этого не помню? Мне не хотелось бы уходить, не расставив точки над и.
Выражение лица Джейса по‑прежнему оставалось невозмутимым.
‑ Я рад, что ты спросил об этом меня, ‑ сказал он, наконец. – Есть кое‑что, что ты должен знать. Девушки не позволяли мне говорить тебе об этом, но правда состоит в том…
‑ Джейс, прекрати путать Саймона, ‑ сказала Клэри.
Она произнесла это твердо, как и всегда, а Джейс обернулся в ответ, как делал всегда, реагируя на ее голос, как ни на чей другой. Клэри направилась к ним, и Саймон почувствовал в груди болезненный укол‑ так всегда происходило, когда её рыжая голова находилась поблизости. Она такая маленькая. Во время одной их тех злосчастных тренировок, когда Саймон был приравнен к наблюдателю из‑за растяжения запястья, он видел, как Джейс швырнул Клэри о стену. Она ударилась головой.
Несмотря на это, Саймон продолжал чувствовать, что она как будто нуждалась в защите. Чувство это было особенно ужасным, учитывая то, что его эмоции не основывались на воспоминаниях. Саймон чувствовал себя сумасшедшим из‑за всех этих эмоций к чужим людям, не имея возможности вспомнить знакомство и опыт общения с ними. В то же время он понимал, что выражал и чувствовал недостаточно сильно. Он знал, что не давал им то, чего они хотели.
Клэри не нуждалась в защите, но внутри Саймона был призрак мальчика, который хотел быть единственным человеком, способным оберегать её, и ему всегда было больно находиться рядом и не иметь возможности быть тем парнем.
Воспоминания возвращались, иногда с пугающей быстротой, но в большинстве своем лишь отрывками, маленькие фрагменты головоломки, которые Саймон с трудом мог осмыслить. Одним фрагментом был поход в школу с Клэри, и ее рука, настолько маленькая по сравнению сего. Он чувствовал себя определенно старше, к тому же он нес ответственность за неё. Он был полон решимости никогда не отпускать её.
‑ Привет, Саймон, ‑ сказала она, ее глаза блестели от слез, и Саймон знал ‑ в этом есть и его вина.
Он взял её руку, такую маленькую, покрытую мозолями из‑за оружия и того, что она много рисовала. Ему хотелось бы найти способ вернуться к прошлому, но он знал, это она защищала его.
‑ Привет, Клэри. Позаботься о себе, ‑ сказал он. – Я знаю, ты можешь, ‑ он помолчал. – И позаботься о Джейсе, бедном, беспомощном блондине.
Джейс сделал непристойный жест, который казался Саймону знакомым, так что он понял, что это обычное дело. Джейс поспешно опустил руку, когда Катарина Лосс показалась со стороны Института.
Она была магом, как и Магнус, а так же была его другом, но вместо кошачьих глаз у нее была синяя кожа. Саймон почувствовал, что он ей не особенно‑то и нравится. Может быть, магам нравятся только другие маги. Хотя, Магнусу, кажется, очень сильно нравится Алек.
‑ Привет всем, ‑ сказала Катарина. – Готов идти?
На протяжении нескольких недель Саймон готов был умереть, но теперь он чувствовал тошнотворную панику.
‑ Почти, ‑ ответил он. – Дай мне секунду.
Он кивнул Магнусу и Алеку, а они кивнули ему в ответ. Он чувствовал, что должен прояснить отношения между ним и Алеком, прежде чем решится на что‑то большее.
‑ Пока ребята. Спасибо вам за всё.
‑ Поверь мне, даже частично освободить тебя от фашистского заклинания было удовольствием, ‑ ответил Магнус, поднимая руку. Он носил много колец, которые сияли в лучах вечернего солнца. Саймон подумал, что он ослепляет врагов не только магической отвагой, но и этим блеском.
Алек просто кивнул.
Саймон наклонился и обнял Клэри, хотя боль сдавила его грудь. Ощущение её близости и её запах были странными и знакомым, противоречивые чувства поступали в его мозг через тело. Он старался обнимать её не слишком сильно, но она лишь крепче прижала его к себе. На самом деле, она могла бы раздробить его грудную клетку. В прочем, он не возражал.
Когда он отстранился, то развернулся и обнял Джейса. Клэри смотрела на них, и слезы текли по ее лицу.
‑ Ох, ‑ пораженно сказал Джейс и быстро похлопал его по спине.
Саймон предположил, что обычно они обменивались рукопожатиями или что‑то в этом роде. Он не знал, что воин способен быть еще и кем‑то вроде брата: Эрик был большим любителем объятий. Он решил, что это будет неплохой практикой для Джейса и слегка потрепал его по волосам, прежде чем отстраниться.
Саймон собрал все свое мужество, повернулся и подошел к Изабель. Она была последней, с кем он должен был попрощаться; это будет труднее всего. Она не была похожа на Клэри, открыто показывающую свои эмоции, или на кого‑то другого, к несчастью для него, и в целом выглядела в порядке. Из всех присутствующих она казалась наиболее равнодушной, но Саймон знал ‑ это было неправдой.
‑ Я вернусь, ‑ сказал Саймон.
‑ Не сомневаюсь, ‑ ответила Изабель, смотря куда‑то вдаль через его плечо. – Ты всегда болтаешься где‑то поблизости.
‑ Когда я вернусь, вы будете сражены тем, что я узнаю.
Саймон дал обещание, хотя не был уверен, что сможет его сдержать. Он чувствовал, что должен был сказать что‑то. Он знал, это было то, чего она хотела: чтобы он вернуться к ней лучшим человеком, чем был сейчас.
Изабель пожала плечами:
‑ Не думаю, что буду ждать, Саймон Льюис.
Как и её внешнее безразличие, отдельные нотки в её голосе говорили об обратном. Саймон пристально на нее посмотрел. Она была очень красивой и впечатляющей ‑ этот груз был для него слишком тяжелым. Он мог поверить в любое из своих новых воспоминаний, но мысль о том, что Изабель Лайтвуд была его девушкой, казалась ему куда менее правдоподобной, чем то, что вампиры существуют в природе и Саймон был одним из них. Он не знал, что сделал, чтобы она испытывала к нему такие чувства, поэтому не имел ни малейшего представления, что нужно делать теперь, чтобы ее отношение к нему не изменилось. Это было все равно, что просить его полететь. На протяжении этих месяцев, с тех пор, как она и Магнус пришли к нему и вернули ему столько воспоминаний, сколько могли, он пригласил ее один раз в клуб и дважды позвал выпить кофе, но, к сожалению, этого было недостаточно. Каждый раз, когда Изабель смотрела на него в ожидании хоть какого‑то чуда, он знал, что не может дать ей этого. Это приводило к тому, что он почти все время молчал, находясь рядом с ней, поэтому сейчас он собирался сказать что‑то очень неправильное и разрушить все, что только мог разрушить своими словами.
‑ Окей, ‑ сказал он. – Ну, а я буду скучать по тебе.
Изабель взяла его за руку, по‑прежнему не смотря на него.
‑ Если я буду нужна тебе, я приду, ‑ сказала она и отпустила его руку так же неожиданно, как и взяла.
‑ Окей, ‑ снова сказал Саймон и отступил в сторону Катарины Лосс, она уже создала для него портал, чтобы он мог уйти в Идрис‑ страну Сумеречных охотников. Это расставание было таким болезненным и неуклюжим. И в тоже время он не мог понять, какое волшебство должно было произойти для сотворения прямо перед ним портала.
Он помахал на прощание всем этим людям, которых едва знал, но все равно любил, и он надеялся, что они не заметили того, какое облечение он испытал от необходимости уходить.
***
В голове Саймона промелькнули отрывки воспоминаний об Идрисе: башни и тюрьма, суровые лица и кровь на улицах – все это было связано с городом Аликанте.
Но на этот раз он оказался за пределами города. Он стоял посреди пышной сельской местности, окруженной долиной с одной стороны, и лугом с другой. Ничего не было видно на милю вперед, кроме всевозможных оттенков зеленого, нефритово‑зеленые луга, а горизонт там, где возвышался Город Стекла с его пылающими на солнце башнями, ослеплял. На противоположной от Города Стекла стороне рос изумрудного цвета лес, сменяющийся на темно‑зеленый в тени. Верхушки деревьев колыхались на ветру, будто зеленые перья.
Катарина огляделась, затем сделала один шаг и оказалась прямо на краю долины. Саймон последовал за ней и в одно мгновенье все оттенки леса поблекли, будто бы их стерли, подобно пыли.
Внезапно появилось то, в чем Саймон узнал тренировочные площадки: участки голой земли, окруженные забором, разметки, обозначающие, где Сумеречные охотники бегали или швыряли друг друга в землю с такой силой, что Саймон мог видеть эти следы с того места, где он стаял. В центре участка посреди леса, жемчужина, в сравнении с которой остальное было лишь фоном,‑ высокое серое здание с башнями и шпилями. Саймон вдруг пришел в голову такой архитектурный термин как «контрфорс», чтобы описать камень, имеющий форму крыла ласточки и при этом поддерживающий крышу. В центре Академии находился огромный витраж. В окне, потемневшем от времени, был изображен ангел, с мечом в руках, божественный и жестокий на вид.
‑ Добро пожаловать в Академию Сумеречных охотников, ‑ сказал Катарина Лосс, ее голос был нежным.
Они начали спускаться вместе. В какой‑то момент кроссовки Саймона заскользили на мягкой земле, и он почти упал на крутом склоне, так что Катарине прошлось схватить его за куртку, чтобы поддержать.
‑ Я надеюсь, что ты принес какие‑нибудь походные ботинки, городской мальчик.
‑ Я не захватил походные ботинки, даже намека на них не взял, ‑ сказал Саймон. Он знал, что взял с собой не те вещи. От его инстинктов вообще не было никакой пользы.
Катарина, вероятно, разочарованная отсутствием у Саймона интеллекта, молчала, пока они шли под сенью ветвей в зеленом сумраке, созданном деревьями, пока деревья не поредели, и солнечный свет не заполнил обратно пространство вокруг них. Академия Сумеречных охотников теперь была прямо перед ними. Когда они подошли ближе, Саймон начал замечать некоторые небольшие дефекты Академии, которые он не заметил, находясь под впечатлением и на значительном удалении. Одна из высоких, тонких башен опасно накренилась на бок. В арках расположились большие птичьи гнезда, а длинная и толстая паутина, подобно шторам, развевалась на нескольких окнах. Одно из стекол в витраже отошло в сторону, оставив черное пространство, на месте, где должен был находиться глаз ангела так, что было похоже, что ангел обратился в пиратство.
Ни одно из этих наблюдений не вызывало в Саймоне ничего хорошего.
Здесь, перед Академией, под пристальным взором пирата‑ангела гуляли люди. Вот высокая женщина с копной свето‑клубничных волос, а за ней две девушки, которые, по мнению Саймона, были студентами Академии. Обе, на вид были его ровесницами.
Прутик сломался под ногами неуклюжего Саймона, и все три прогуливающиеся женщины обернулись. Клубничная блондинка подпрыгнула и быстро побежала к ним, заключив Катарину в такие объятия, как если та была давно потерянной сестрой синего цвета. Она схватила Катарину за плечи, последняя выглядела очень расстроенной.
‑ Мисс Лосс, слава Ангелам, Вы здесь, ‑ воскликнула она. – Кругом ‑ хаос, абсолютный хаос!
***
‑ Я не думаю, что я имела… удовольствие, ‑ сказала Катарина со значительной паузой.
Женщина взяла себя в руки и отпустила Катарину, кивая так, что ее яркие волосы разметались по плечам.
‑ Я Вивианна Пенхоллоу ‑ декан академии. Рада с вами познакомиться.
Возможно она говорила довольно формально, но была ужасно молода, чтобы быть инициатором возобновления работы Академии и подготовки новых, крайне необходимых учеников для восстановления сил Сумеречных охотников. Опять же, Саймон предположил, что это могло бы произойти, когда ты вторая кузина Консула. Саймон все еще пытался разобраться, как устроено правительство Сумеречных охотников, и как работают генеалогические деревья у Сумеречных охотников. Складывалось впечатление, что все они были одной большой родней, что было не очень то и приятно.
‑ Мне кажется, или у вас проблемы, декан Пенхоллоу?
‑ Пожалуй, не стоит слишком акцентировать на этом внимание: времени, отведенного для реконструкции Академии, кажется, было, ах… «Дико недостаточно» ‑ это слова, как нельзя лучше описывают ситуацию, – ответила декан Пенхоллоу. – И некоторые учителя уже, ох, ушли. Я не думаю, что они намерены вернуться. На самом деле, некоторые из них дали ясно понять об этом. К тому же, в Академии немного холодно, и, если быть абсолютно честной, она немного несостоятельна структурно. Кроме того, в заключении, я должна вам сказать, что есть проблема с поставками продовольствия.
Катарина подняла бровь цвета слоновой кости.
‑ Есть проблема с поставками продовольствия?
‑ У нас нет никаких запасов продовольствия.
‑ Это действительно проблема.
Плечи декана опустились, и она несколько раз вздохнула, будто сдерживая все, что помогало ей устоять против череды этих бедствий.
‑ Эти девушки со мной ‑ старшекурсницы, они из хороших семей Сумеречных охотников – Джулия Бевейл и Беатриз Велес Мендоса. Они приехали вчера и действительно представляются для нас весьма ценными. А это, должно быть, юный Саймон. – сказала она, улыбаясь ему.
Саймон на короткое время удивился и, не зная почему, смутился, пока не пришло смутное воспоминание того, что очень немногие взрослые Сумеречные охотники проявляют признаки радости от присутствия в их компании вампира. Конечно, сейчас у нее не было причин ненавидеть его. А еще, казалось, она была рада встретиться с Катариной. Саймон подумал, что, может быть, у нее действительно всё в порядке. Или, может быть, она просто хотела, чтобы Катарина помогла ей.
‑ Верно, ‑ сказала Катарина. – Ну, не удивительно, что здание перестало быть вакантным после десятилетнего запустения и все идет не совсем гладко спустя всего через несколько недель после начала эксплуатации. Вы бы лучше показали, какие места находятся в бедственном состоянии. Я могу слегка подлатать их, чтобы не поднимать шумихи вокруг того, что юные Сумеречных охотники переломали свои маленькие шейки.
Все уставились на Катарину.
‑ Я имею в виду, это было бы невосполнимой трагедией, ‑ поправила себя Катарина и улыбнулась. – Может быть, одна из девушек сможет показать Саймону его комнату?
Казалась, она была готова избавиться от Саймона. Он действительно ей не нравился. Саймон не мог не думать, что же такого он мог натворить.
Декан посмотрела на Катарину чуть дольше положенного, а затем отвернулась.
‑ Ах, да, конечно, Джулия, не могла бы ты? Определите его в комнату в башне.
Брови Джулии взлетели вверх
‑ Вы это серьезно?
‑ Абсолютно. Первая комната от входа в восточное крыло, ‑ сказала декан напряженным голосом и повернулась обратно к Катарине. – Мисс Лосс, я еще раз благодарю вас за ваш визит. Вы действительно можете разрешить некоторые из этих проблем?
‑ Знаете, существует такая поговорка: демоны вносят ясность в беспорядок Сумеречных охотников, ‑ сказала Катарина.
‑ Я.. Я не слышала такой поговорки, ‑ сказал декан Пенхоллоу.
‑ Странно, ‑ сказала Катарина, ее голос начал исчезать, по мере ее отдаления. – Демоны повторяют ее часто. Очень часто.
Саймон остался один и посмотрел на оставшуюся девушку, Джулию Бевейл. Ему нравилось смотреть на разных девушек под разным углом. Джулия была хороша собой, хотя нос и рот у нее были слишком узкими, поэтому создавалось впечатление, что все ее лицо выражало неодобрение.
‑ Саймон, не так ли? – спросила она, и ее поджатые губы сжались еще сильнее. – Следуй за мной.
Она повернулась, ее движения были резкими, как у солдата, и Саймон медленно последовал за ней через порог Академии в гулкий зал со сводчатым потолком. Он наклонил голову и попытался разглядеть, плохое ли освещение витража было повинно в зеленоватом оттенке потолка, или всё таки это был мох.
‑ Пожалуйста, не отставай, ‑ послышался голос Джулии сквозь одно из шести темных, небольших дверных проемов, прорезанных в каменной стене. Его владелица уже исчезла, и Саймон погрузился в темноту следом за ней.
Во тьме скрывалась лишь тусклая каменная лестница, уводившая в тусклый каменный коридор. Здесь почти отсутствовал свет, потому что окна были лишь крошечными щелями в камне. Саймон вспомнил, что читал об окнах, подобных этим. Благодаря такой конструкции, никто не мог в вас попасть, в то время как вы могли спокойно вести огонь.
Джулия провела его сначала через один проход, зачем через другой, вверх через короткий лестничный проход, вниз через еще один, пройдя через маленькую круглую комнату, которая была хороша для разнообразия, и тем не менее вела ещё к одному проходу. Было темно, каменная кладка была очень плотной, а в воздухе витал какой‑то странный запах. В сочетании со всеми предыдущими коридорами Саймон вспомнил выражение: «Коридорная гробница». Он попытался не думать об этом, но у него не получалось.
‑ Так ты охотник на демонов, ‑ сказал Саймон, закидывая сумку на плечо и поспевая за Джулией. – Каково это?
‑ Быть Сумеречным охотником, это всё, чему ты должен здесь научиться, ‑ ответила девушка и остановилась перед одной из многих дверей, вырезанных из тонированного дуба с черным железным креплением и резной ручкой, походившей чем‑то на крыло ангела. Она повернула ручку, и Саймон увидел, что сотни лет использования сделали крыло ангела почти что гладким.
Внутри была небольшая каменная комната с двумя узкими кроватями ‑ на одной из которых лежал открытый чемодан ‑ с резными спинками, ‑ стеклянным, пыльным окном и большим шкафом, наклоненным на одну сторону, будто у него не хватало одной ножки.
В комнате находился парень, стоящий на табуретке. Он медленно повернулся на ней, чтобы посмотреть на пришедших сверху вниз, как если бы он был статуей на постаменте.
Он очень походил на манекен, на который кто‑то напялил джинсы и пеструю, красно‑желтую футболку для регби. Линии его лица были четкими и скульптуроподобными, он был плечистый, спортивного телосложения, как и большинство Сумеречных охотников. Саймон подозревал, что Ангел не выбрал бы астматиков или кого‑то, когда‑либо получавшего удар в лицо во время волейбола в тренажерном зале. У парня был золотой летний загар, темно‑карие глаза, вьющиеся темно‑каштановые волосы, спадающие на лоб. Он улыбнулся, глядя на них, и ямочки появились на его щеках.
Саймон не считал себя знатоком мужской красоты; за спиной послышался тихий звук и Саймон обернулся.
Тихий звук был вздохом, вырвавшимся в неудержимом порыве из Джулии, которая, как успел заметить Саймон, так же как и он одновременно вздрогнула, инстинктивно поддавшись вперед. Саймон подумал, что это был знак того, что этот парень был чем‑то из ряда вон выходящим благодаря своей внешности, поэтому закатил глаза. По‑видимому, все парни в среде Сумеречных охотников были моделями для демонстрации нижнего белья, в том числе и его новый сосед по комнате. У судьбы было извращенное чувство юмора.
Джулию, казалось, занимал только парень на табуретке. Саймона уже интересовало несколько вопросов, например, «А это вообще кто?» и «Почему он на табуретке?», но он не хотел докучать.
‑ Я действительно рад, что вы здесь, ребята. Теперь… не паникуйте, ‑ прошептал парень на стуле. Джулия отступила на несколько шагов.
‑ Что с тобой случилось? – требовательно спросил Саймон. – Говоря «не паникуйте», ты уже заставил всех паниковать. Говори конкретнее.
‑ Окей, я понял, что ты имеешь в виду ‑ справедливое замечание, ‑ продолжил парень. У него был акцент, в целом голос был приятным, но он странно произносил некоторые слоги, и Саймон был уверен, что он был шотландцем.
‑ Я всего лишь предполагаю, что демон опоссума находится в гардеробе.
‑ Ради Ангела! – воскликнула Джулия.
Саймон сказал:‑ Это просто смешно.
И тут из гардероба послышался звук. Звук перетаскивания чего‑то, кряхтения, шипения. Волосы на затылке Саймона встали дыбом.
Быстро, как молния, с грацией Сумеречного охотника, Джулия прыгнула на кровать, где не было открытого чемодана. Саймон предположил, что это была его кровать. Он пробыл здесь всего две минуты, но уже успел лицезреть нервную девушку, рухнувшую на его кровать в попытке спастись от грызунов.
‑ Сделай же что‑нибудь, Саймон!
‑ Да, Саймон – ты ведь Саймон? Привет, Саймон, пожалуйста, сделай что‑нибудь с этим демоном‑опоссумом, ‑ сказал парень на стуле.
‑ Я уверен, что это не демон.
Звук возни в гардеробе усилился, и уверенность Саймона начала улетучиваться. Звук был такой, будто падает что‑то огромное.
‑ Я родилась в городе Стекла, ‑ сказала Джулия. – Я Сумеречный охотник, и я могу справиться с демонами. Но ещё я росла в милом доме, который не был наполнен грязной дикой природой.
‑ Ну, я из Бруклина, ‑ сказал Саймон. – И я не злословлю о моем любимом городе, не называю его кишащей паразитами свалкой с хорошей музыкой или чем‑то вроде этого, но я знаю грызунов. Кроме того, я уверен, что был грызуном, но это было только на некоторое время, и я не совсем хорошо помню этот эпизод и не хочу его обсуждать. Полагаю, я в состоянии справиться с опоссумом… который, как я уверен, не демонический.
‑ Я видел его, ребята, а вы нет! – воскликнул парень на стуле. – Я говорю вам, что он был подозрительно большой! Дьявольски большой.
Раздался еще один шорох и угрожающее сопение. Саймон украдкой подошел к открытому чемодану на другой кровати. В нем была куча футболок для регби, хотя лежало там и кое‑что ещё.
‑ Это оружие? – спросила Джулия.
‑ Э‑э, нет, ‑ сказал Саймон. – Это теннисные ракеты.
У Сумеречных охотников должно быть куча внеклассных мероприятий.
Он подозревал, что ракетки должны были быть по‑настоящему страшным оружием, но это все, что у него было. Он осторожно вернулся к шкафу и распахнул дверь. Там, в щепках, на дне гардероба находился опоссум. Его красные глаза блестели, маленький рот был открыт‑ он шипел на Саймона.
‑ Фу, фу, фу, ‑ сказала Джулия. – Убей его, Саймон!
‑ Саймон, ты наша единственная надежда! – сказал парень на табуретке.
Опоссум дернулся, бросаясь вперед. Саймон опустил ракетку вниз, будто собираясь отбить камень. Опоссум снова зашипел и перебежал на другую сторону. У Саймона промелькнула дикая идея, что это был обманный манёвр, в то время как опоссум пробежал у него между ног. Саймон издал звук, приближенный к крику, отшатнулся и резко ударил в нескольких направлениях. Двое других ребят тоже закричали. Саймон повернулся, чтобы попытаться найти опоссума, увидел вспышку меха уголком глаза и атаковал снова. Парень на табуретке то ли в поисках утешения, то ли ошибочно предполагая, что может быть полезным, схватил Саймона за плечи и попытался повернуть его, дергая за рубашку.
‑ Там, ‑ закричал он в ухо Саймону, последний развернулся, но его тут же повернули обратно, притягивая ближе к табуретке.
Саймон почувствовал, как табуретка наклонилась и коснулась его ног, а парень на ней снова схватил его за плечи. Саймон, уже дезориентированный, покачнулся, а затем увидел пушистое маленькое тело опоссума рядом кроссовкой и совершил роковую ошибку. Он ударил по своей же ноге ракеткой. Очень сильно.
Саймон, табуретка, парнишка на ней, и ракетка, все это свалилось на каменный пол. Опоссум мелькнул в дверном проеме. Саймон подумал, что тот бросил на него победный красноглазый взгляд, перед тем как исчезнуть.
Саймон был не в состоянии пуститься в погоню, поскольку находился в мешанине ножек стула и человеческих ног, и вдобавок ударился головой о спинку кровати.
Он попытался сесть, потирая голову и чувствуя легкое головокружение, когда Джули спрыгнула с кровати. Спинка качнулась от ее прыжка, и стукнула затылок Саймона еще раз.
‑ Ну, я покину вас, ребята, прежде чем эта тварь вернется в свое гнездо! ‑ объявила Джули. ‑ Э‑э... Я имела ввиду, я оставлю вас, ребята...с ним. Она задержалась в дверях, смотря в направлении удалившегося опоссума.