- Вон твой альфа пошёл, — тыкает в бок друг и тут же отводит взгляд от худого паренька в конце коридора к зеркалу, продолжая подводить глаза.
- Да хватит уже, я понял, что это он. Не нравиться мне он! Если тебе по вкусу забирай! – кричу на весь коридор и осекаюсь.
На нас уже смотрят коллеги по работе и только качают головой. Я тут же начинаю извиняться и кланяться.
Приятно познакомиться, Ким Чондэ, третий год работаю в компании SBS, в качестве оператора. Совсем недавно наши операторы получили распоряжение, с группой стаффов съездить в Пусан и поснимать одну модель. В этот раз я надеялся на не слишком требовательную и капризную. И мне повезло, если так можно сказать, им оказался восходящая модель, о нём мало известно, только то, что он студент на выпускном курсе, милашка и альфа. И вот последнее убило надежды многих альф, которые решили, что он омега.
Ким Чунмен, так звали эту красивую модель. У него не было ног от ушей и харизматичного личика. Он был очень милым и мягким, его фото в Пусане, когда с ним работали наши фотографы, распродались с бешеной скоростью. Слишком слащавое личико сделало своё дело. А видео мы отсняли очень быстро, он на удивление был собранным и выполнял работу на сто процентов. Всего каких-то три часа, и весь день свободен.
Мы смогли прогуляться по городу и побывали на 40 ступенях, поели топокки и вернулись в отель. И очень удивился, когда увидел Ким Чунмена в обычных спортивных брюках и белой футболке, обтягивающие, и так, худое тельце. Он стоял на ресепшене, мило улыбался администратору, и тихим голосом просил принести ужин в номер попозже, а сам отправился на пробежку.
Жизнь текла и дальше, и мы практически больше не сталкивались по работе, только я читал в интернете, что его популярность с бешеной скоростью растёт и его раскруткой занимается уже другое агентство. Толпы поклонниц следят за его передвижениями и выкладываю все фото в сеть, которые расползаются по всем каналам, как инфекция.
|
|
И вот сегодня Ким Чунмен прибыл вновь в здание SBS для съёмок в шоу и личным оператором назначили меня. Мне необходимо было обговорить в каком ракурсе его нужно снимать, а для этого найти. Повезло увидеть его сейчас, когда друг рядом, и уже чуть ли не пинками отправляет к нему.
- Ким Чунмен, — кричу через весь коридор, когда фигура модели хочет скрыться за углом.
- Я вас слушаю, — мелодичным голосом отвечает альфа и улыбается, а я начинаю плавиться от лучей, испускаемых ею.
- Я в вашем распоряжение, — ляпаю я и тут же исправлюсь, — я уже на все готов, — замолкаю и прикрываю ладонью рот.
Вот надо же было так облажаться. Он только молча изучает и продолжает улыбаться. – Что делать будем? – смотрю, как лицо от милого и улыбчивого становится хитрым.
- Думаю, займёмся делом! – двусмысленно произносит он, а я начинаю краснеть. Кровь уже окрасила лицо, уши, и даже шею. – Где ваша камера? – спрашивает он, и тянет воздух, проводя носом по моей щеке. А я же стою в ступоре и ощущаю, как трясутся поджилки, от предвкушения.
- Не..не..з..наю, — произношу, и резко отодвигаюсь на безопасное расстояние.
- Ким Чондэ, а вы прелестно пахните, — улыбается он и вновь подходит вплотную, обвивает руками талию и утыкается носом в шею. Я так и не шевелюсь, а только стараюсь дышать не слишком прерывисто, и не вдыхать сгущающийся воздух, вперемешку с запахом возбуждённого альфы.
|
|
- Чёрт! – выругался я, когда его нога надавила на пах и заставила раздвинуть ноги и резко застонать. Он прижался сильнее, и я ощутил всю силу, в таком хрупком, на первый взгляд теле, хотя он по комплекции чуть здоровее меня.
Мимо нас проходят несколько бет и омег, которые хитро смотрят, и достают телефоны, чтобы сообщить очередную сплетню-новость друзьям и коллегам. Я обречённо опускаю голову и тыкаюсь носом в щёку альфы и отчего-то чувствую себя очень хорошо, даже несмотря на скорые шушуканья за спиной.
«Очередной омега раздвинул ноги перед новичком-моделью, им оказался Ким Чондэ, оператор SBS», — так гласила надпись в чате компании, где все записи носили анонимный характер. Узнать кто написал это, не представляется возможным. Анонимность, мать её за ногу! И поэтому я сидя на лестничной площадке между 9 и 10 этажом хватался за голову. Моя карьера, можно сказать, окончена. Ким Чунмен испортил её, там, когда стоял в коридоре и обнимал. Он даже не целовал, а просто обнимал. Но из этого сделали очередной скандал. Может, ему это и на руку, но мне это не к чему. Я хотел стать старшим оператором, а потом главным и основать свою студию. И все мечты канули в лета, из-за этого, чертова альфы!
Мне ничего не остаётся, как вернуться в студию, где на меня кидают презрительные, а кто-то даже завистливые взгляды. Я только ёжусь от радушного приёма и иду за своей камерой. Мне ещё сегодня снимать девчачью группу.
- Оппа, а это правда? – спрашивает девушка из группы у Бекхена, в тот момент, когда я вхожу в студию.
|
|
- Я не видел, — отрицает друг и подбадривающее улыбается мне. Как не ему знать о том, что это правда, ведь ему сразу же рассказал об этом, как только Ким Чунмен ушёл. И уже целую неделю я подвергаюсь нападкам коллег и их нелицеприятным подколам. «Поматросил и бросил», и это самое безобидное.
Как только все приступают к работе, распахивается дверь в студию, главный оператор кричит, что за идиот это сделал, но осекается, когда на пороге видит Ким Чунмена.
- Извините, что отвлекаю, но мне нужен Ким Чондэ, — обводит взглядом всех и находит меня, тут же подходит, кланяется оператору и хватает за руку выводит из студии. И все это под абсолютную тишину и недоумевающие взгляды.
- Эй, — пытаюсь возмутиться и, вообще, я зол, и не желаю очередную порцию нелестных слухов про меня с ним. Поэтому все же вырвав руку, порываюсь вернуться, как меня прижимают к стене и горячие губы касаются щеки. – Сдурел! – пытаюсь оттолкнуть, но сильные руки альфы не дают этого сделать, и он не сдвигается ни на миллиметр, а, наоборот, сильнее прижимается.
- Ким Чондэ, – произносит он и заглядывает в глаза. — Не думал, же ты что я отстану от тебя? – Изгибает бровь и проводит вдоль тела и ухмыляется, радуясь моей реакции.
- Я очень надеялся, — выдавливаю из себя и тут же прогибаюсь в спине, полностью противореча словам.
- Врунишка, — тихо шепчет альфа и ведёт носом, вниз к шее, покрывая её короткими поцелуями, оставляя при этом крошечные красные пятнышки, и вжимает меня сильнее в стену.
- Чунмен, перестань, — прошу я, совершенно без сил противиться такому напору альфы.
- Не надейся, — рычит он, резко оказываясь, прямо перед лицом и смотрит своими карими, блестящими глазами, пытаясь донести всю серьёзность намерений. Вот только меня заботит репутация и должность оператора, поэтому я повышаю голос и кричу:
- Помогите! Насилуют! — он закрывает рот настойчивым поцелуем и мои попытки сводятся к нулю. Он кусает и тут же ласкает истерзанные губ, горячие ладони забрались под футболку и тонкие пальчики альфы, водят нежно по прессу и спускаются ниже к кромке брюк. Обводят контуры пупка и ныряют под ремень, который начинает стягивать талию, и кончики пальцев лишь вскользь задевают головку члена, через ткань нижнего белья. Давлюсь воздухом и окончательно теряю голову, прижимаюсь и начинаю отвечать.
Беспорядочные движения руками по телу альфы, засосы расцветают на его шее быстрее, чем движется его пальцев на моей головке члена, размазывающие капельки смазки. И все это сопровождается стонами с обеих сторон, до момента пока не открывается дверь студии и оттуда не выходит Бекхен.
- Извините, помешал, — улыбается друг, смотря на моё блаженное лицо, когда палец кружит вокруг головки и слегка ногтем царапает нежную кожицу, отчего мне не удаётся скрыть стона, и я, наплевав на все, закрываю глаза и правой рукой складываю загогулину, посылая друга и его многозначительный взгляд.
Бекхен кашляет, чтобы привлечь внимание и сверлит взглядом спину Ким Чунмена, который, между прочим, не отвлекается ни на что и продолжает целовать и доводить до уровня: «Давай детка, кончай скорее!».
- Подождёт ваш главный, — выдавливает из себя альфа и расстёгивает ширинку, и просовывает руку, уже водя по венозному стволу со скоростью света, и я краснею под его хитрым взглядом и ошарашенным друга.
- Я не вуайерист, но мать вашу, вы что за порно тут устроили, так ещё и под прицелом камеры? – Кричит во все горло Бекхен и чуть ли не топает ногами.
- Да плевать, — шепчу я, толкаясь в руку. Сейчас совершенно неважно, когда альфа не отвлекается и продолжает мучить, покрывает поцелуями шею, лицо, губы и сбивчиво шепчет:
- Малыш, ну же давай! – кусает за мочку уха, и я со стоном пачкаю руку альфы, задевая его рукав пиджака и собственные штаны спермой, заливаюсь краской и утыкаюсь носом в плечо.
- Вы! Вы! Чондэ!!! – орет не своим голосом Бекхен и хватает меня за руку, как тут же его перехватывают, и зло произносят.
- Не трогай! – альфа из милашки, за пару доли секунд, превращается в настоящего монстра и смотрит из-под густой чёлки сверкая чёрными глазами. Бен затихает и начинает мяться на месте. Я же замечаю, что он очень удивлён, и я не меньше его.
Проходит долгих пять минут, и я уже пришёл в себя, наблюдаю, как Чунмен возвращает на место резинку трусов, застёгивает ширинку и ремень, поправляет футболку и мягко гладит по щеке.
- Держи, — он протягивает визитку, — как освободишься набери, я заберу тебя, — коротко и совершенно невесомо прикасается к губам. – А теперь иди, тебя ждут.
И уходит, а я продолжаю стоять, с визиткой в руках, и не понимаю, что происходит.
- А теперь я требую объяснений, это так тебе он не нравится, что ты позволил ему чуть ли не изнасиловать себя, да ещё и перед камерой? – шипит друг, дёргая за плечо.
- Я сам не понял, как так вышло, — пытаюсь оправдываться и продолжаю чувствовать сладкий вкус губ и обволакивающий запах корицы, оставшийся после альфы.
День клонится к полуночи, а мы ещё не освободились, потому что это группа, Дай боже мне сил, совершенно новички, и нам всей группой стаффов пришлось работать в два раза больше. Бекхен устало вставляет очередную карту памяти в камеру и настраивает яркость.
- Домой хочу, — ноет друг-омега, — а лучше расслабиться, завтра выходной, может, куда сходим?
- Давай сходим, — я также устало протираю осветительную лампу и переставляю чуть ближе к месту, где стоит стайка девушек, внимательно слушая режиссёра.
Закончили мы уже через часа два и двинулись в нижний бар, сил ехать куда-то, не было ни у кого. Народу было немного, всего пару столиков из операторов других павильонов и нас пришедших, ещё на три столика. Мы хотели уйти в VIP, и там немного отдохнуть, домой ехать бесполезно, ещё каких-то 4 часа и нужно вставать чтобы приехать сюда, а так можно сократить время и переночевать тут, тем более не первый раз. Но нам говорят, что он занят, что удивляет, на дворе ночь, и никто, кроме сотрудников не снимает его. В административной книге напротив «Гостя», стоит имя «Ким Чунмен». Приехали!
- Чондэ, не стой столбом, — говорит Бекки и утягивает за свободный столик. Я устало складываю руки на стол и жду, когда придёт официант. Живот урчит, требуя, чтобы его покормили.
- И это ты так позвонил? – над ухом слышу знакомый голос, но вспомнить не даёт уставшая голова, и когда горячие пальца проходятся вдоль линии скул, касаются кончика носа, осознание бьёт вместе с будоражащим запахом корицы.
- Чунмен, — тихо шепчу и распахиваю глаза, чтобы убедиться окончательно, когда на меня тёплыми карими глазами смотрит альфа.
- Идём, — чуть тянет за руку, и заставляя подняться, уводит в VIP.
- Чунмен, — зову альфу, а меня игнорируют, сажают на кресло и протягивают кружку с горячим шоколадом.
- Выпей немного, сейчас принесут еду, — мягким голосом говорит он, что я плавлюсь от него.
- Странно все это, — сейчас нужно все выяснить, чтобы ничего не давило на меня.
- Странно? Почему? Ты разве не чувствуешь меня?
- Что? Ну ты же альфа, я чувствую? Но почему я? – мне ещё не верится, что все происходящее — это правда.
- Ты моя омежка, — двигается ко мне и накрывает пледом, включает камин.
- А я не чувствую, что ты моя пара, — пытаюсь остановить его и он замирает. В тусклом свете я вижу профиль и слегка напряжённую улыбку, которой он одаривает меня.
- Истинная пара… — тихо произносит он, все с той же улыбкой, — ты знаешь кто это? – Спрашивает он уже без тени улыбки, и я вижу, как он напряжённо ждёт ответа.
- Нет, — отрицательно мотаю головой.
- Моя истинная омега погибла несколько лет назад, оставив мне сына, моего Умини. Ему сейчас 2 годика, — счастливо улыбается, и тут же осекается, смотрит прямо в глаза, прося не сбегать сейчас.
- Сын? – давлюсь вопросом, — тебе всего 23 года.
- Да и моему сыну 2 года.
- А…
- Прости, если я был слишком напорист, извини. – И мы продолжаем сидеть в тишине. Я слушаю, как тикают наручные часы альфы и думаю, что кто-то шутит надо мной. Мне уже начал нравиться он и даже то, что он делал сегодня в коридоре, я готов повторить.
Но наличие сына очень пугало, а вот тихий вид альфы выбивал из колеи, его грустные глаза и сгорбившая спина, отчётливо показывали степень горечи.
Ели мы в тишине, под стук палочек о тарелки и тиканье часов, почему-то так громко стучащих в голове.
- Я пойду, — Чунмен встаёт со своего места и складывает салфетку на стол, — VIP оплачен до утра, отдохни. – И уходит, тихо прикрыв дверь, даже не посмотрев на меня. Еда встала в горле и чувство было такое, как будто меня выбросили, как ненужный хлам. Как только дверь вновь скрипнула и на пороге показался официант, я подорвался с места.
- Где он? – спрашиваю я у охраны, выбегая на парковку, оглядываясь. И слышу визг шин, поворачиваю голову, за углом скрывается чёрное Бентли.
В эту ночь мне не удаётся уснуть ни на минуту и весь следующий рабочий день, я хожу словно тень.
- Что стряслось? – Бен так и не знает, что я своими руками оттолкнул альфу и не дал и шанса, побоялся ответственности за чужого ребёнка.
- Бекки, не задавай вопросов, я тебя очень прошу, — заглядываю в его глаза, может, он и видит что-то в них, но после этого я только чувствую безмолвную поддержку друга.
Примечание к части
Вот это я понаписала... Жду комментариев.
Детская наивность
***
Прошло уже больше трёх месяцев, как мы виделись с Чунменом, и за это время я неотрывно следил за его успехами, видел его интервью, где он рассказал, про своего сына. После этого наплыв фанатов увеличился ещё больше. Всем нравился альфа, у которого есть сын, о котором он не забывает заботиться. На вопрос показать миру сына, он отрицательно качал головой, отвечая, что сын маленький и у него должно быть детство, а не постоянные метания с папой по съёмкам. Хотя были случаи, что сына не с кем было оставить, и он приводил с собой. И он, на удивление, спокойно сидел на стуле и следит глазками за папой, а потом дома рассказывал, что папа красивый и он тоже хочет быть таким же, как он.
Я умилялся с каким теплом он говорит о сыне и то, как он зовёт его «Умини» тоже говорило о многом. Мне казалось, что Чунмен такой тёплый и безгранично нежный и сможет устроить свой семейный очаг. И огорчало, что я такой трус.
Бекхен за эти три месяца нашёл себе альфу, который оказался моделью из агентства Чунмена, но мне никак не хватало смелости спросить у него про альфу. Да и что спрашивать? Как у него дела? Все знают, что все идёт в гору. А вот Бекхен постоянно теперь пропадал с Чанелем, у него в агентстве. Его как раз отправили снимать шоу с моделями, и там они познакомились, а я отказался от этих съёмок. О чём уже три месяца жалел. Мне хотелось увидеть альфу вживую и услышать мелодичный голос.
- Хватит в облаках витать, — кричит главный оператор и машет руками. – Ты слышал, что я сказал?
- Извините, отвлёкся, — поклонился я.
- Завтра тебе нужно помочь Бекхену со съёмками у моделей.
- Я? Но…
- Без «НО», у стаффов заболел оператор, им нужен ещё один, а ты у нас свободен.
- Можешь ехать домой сейчас, завтра ты будешь снимать с Бекхеном. Приезжай сюда, я с тобой передам им камеры, отвезёшь в агентство. И постарайся, пожалуйста.
Я на ватных ногах вышел из павильона и спустился на парковку. Завтра я увижу его, он же модель и снимает его Бекхен, как он мне рассказывал.
Утро началось с бешенного забега по квартире в поисках нормальной одежды, наперевес с зубной щёткой и джинсами. И в итоге заканчивается сгоревшей яичницей и запачканной белой футболкой, которую пришлось скинуть в стирку и надеть первый попавшийся свитер, оказавшийся мне не по размеру, и к тому же одного из операторов нашей съёмочной группы. Поймав такси, и попросив ехать быстрее, откинулся на спинку сиденья, уставился в окно. Ни с того ни с сего пошёл сильный дождь, снижая видимость дороги до нуля и теперь, мы двигались ещё медленней.
- Алло, да еду я, на дороге пробка из-за дождя, буду позже, хорошо, тогда я сразу в агентство. – Мне позвонил главный оператор и отправил сразу к Бекхену. Продиктовав адрес водителю, я набрал друга.
- Хён, я задержусь… да пробки… хорошо, два эспрессо и 1 карамельный латте, и апельсиновый сок, да запомнил.
Все же доехав до места, через каких-то сорок минут я стоял в холле и искал кафе, чтобы купить заказ Бекки.
- Молочком пахнет, — слышу за спиной, оборачиваюсь и вижу маленького мальчика, теребящего фиолетового зайку, и улыбающийся мне. Я присел на корточки, мальчишка оказался маленьким и пухленьким, от силы года два.
- Привет, — протягиваю руку и мне также тянут маленькую ладошку с пухлыми пальчиками.
- Здласти, — серьёзно произносит он, и кланяется.
- Я Чондэ, а как тебя зовут? – я напрочь забыл о заказе, пока рядом стоящая девушка не напомнила. – Ой, извините, — протянул ей деньги и забрав заказ, сел за свободный столик. Мальчишка шёл за мной хвостиком, смешно перебирая ножками и держа зайца в одной руке, а другой упаковку апельсинового сока.
- Ну, так ты почему один и как тебя зовут, — водрузив ребёнка на стул, спросил я, смотря, как он вертит головой и кого-то ищет.
- Сюмин, — тихо произнёс парень, прижимая к себе зайку, — Мой папа сказал ждать тут и никуда не ходить, — шепчет, — молочком пахнет, — вдруг меняет тему и тянет носиком воздух, наклоняется ко мне. – От тебя молочком пахнет, вкусно, — облизывает губки и засовывает большой пальчик в рот.
- О, ты альфа значит, — умиляюсь ещё больше. Такой прелестный кроха, смотрит на меня лисьими глазками, и улыбается, посасывая пальчик.
- Да, — машет он головой, — папа сказал, что доблые и холошие люди пахнут вкусным молочком.
Я поражаюсь наивности паренька и тоже смотрю по сторонам ища глазами того, кто потерял такое сокровище. Но никого не замечаю, как и Сюмин, и вижу, как он расстроено хлюпает носом.
- Пойдём, поищем твоего папу, только мне нужно это, – указываю на заказ, — отнести своему другу, идёт, а потом найдём твоего отца.
- Да, — соглашается мальчишка, и я забираю заказ со стола, как в другую руку Сюмин вкладывает маленькую пухлую ладошку, сжимает и уверенно идёт рядом.
Когда мы поднимаемся на лифте, он прижимается к моей ноге, обхватывая ручками и тыкаясь носом в бедро, сильнее сжимая зайца и жмуря глазки.
- Боишься? – спрашиваю я эту прелесть и улыбаюсь, смотря как он, поднимает глазки, и говорит:
- Папа сказал, что альфа не боится, он должен телпеть, когда стлашно и больно. Особенно когда падаешь, нужно вставать и не плакать. – Рассказывает ребёнок и я поражаюсь каким взрослым вещам учит его отец, такого маленького и хрупкого мальчишку.
- Правильно папа говорит, но, иногда, когда страшно нужно сказать, чтобы тех, кого ты любишь, знали и смогли помочь тебе. – Присаживаюсь на корточки и поднимаю на руки Сюмина, целуя детскую щёчку. – Я рядом и не дам в обиду тебя, — улыбаюсь, он зажимает подмышкой своего зайку, и помогает держать коробку с заказом, складывая ладошки под коробкой.
- Мы на месте, — вслух говорю я, выходя из лифта, продолжая нести паренька на руках, а он обхватывает ручкой шею и прижимается щекой к моей.
- Вкусно, — щебечет он, — папе понравиться. Я только улыбаюсь на заявления ребёнка и ищу нужную студию.
И вот мы на месте, но в павильоне никого нет. Сгружаю парня на пол и ставлю заказ на стол, набираю друга.
- Где вы?
- О Чондэ, ты уже тут?
- Да уже, как минут двадцать.
- А ты где? И модели где?
- Тут такое дело, просто, мы помогаем найти одного человека, для кое-кого, – загадочно выдаёт друг. — Я позвоню, оставайся там, — и скидывает, не давая вставить и слово.
- Ну что герой, — зову Сюмина, который спокойно стоял возле меня и теребил уши многострадального зайца, перебирая пальчиками по глазам и трогая пластмассовый нос. – Идём искать папу!
- Чондэ, а у тебя есть длуг?
- Есть, его зовут Бен Бекхен, — рассказываю я пока мы идём обратно к лифту, чтобы спуститься на первый этаж к кафе, скорее всего, мальчишку уже ищут.
- А у моего папы нет длуга.
- У него есть, твой, ещё один папа, — поднимаю на руки и держу за маленькую ручку малыша.
- Нет, у меня только есть папа и все, папа сказал, что он найдёт себе длуга, обязательно найдёт, — сбивчиво продолжает рассказывать Сюмин.
- Конечно, у такого хорошего мальчика должны быть самые хорошие папы, — улыбаюсь, а у самого слёзы наворачиваются на глаза.
- Не плачь, — шепчет Сюмин и своими маленьким ручками вытирает дорожки слёз на моём лице и сам начинает хлюпать носом, прижимаясь сильнее к моей щеке, и трёт кулачком собственные глазки, — Я скажу папе, что ты вкусно пахнешь, и он обязательно станет твоим длугом.
Детская искренность очень подкупает, и я как маленький верю в чудеса, но мне не два года, а на двадцать лет больше и не всегда все заканчивается хорошо. Нужно будет при встрече обязательно поблагодарить его отца, за такого замечательного мальчика. Может, даже, иногда, пересекаться где-нибудь в парке развлечений и кататься на качелях, есть сладкую вату, а в будущем встретить своего альфу и родить замечательного малыша.
И почему-то именно сейчас я ощутил одиночество в душе и стыд перед Чунменом, что отказался от возможности быть рядом с ним.
Когда мы вышли из лифта на первом этаже, я заметил возле кафе слишком много народа, среди него я признал всю съёмочную группу, Бекхена, Чанеля и Ким Чунмена, который был сам на себя похож. Расширенные глаза, и потерянный вид.
- Что-то случилось? – спросил я у крайнего стоящего, продолжая держать мальчишку на руках.
- Чондэ, вон мой папа, — Сюмин указывает в сторону стоящих альф, и я вижу, как к нам направляется Чунмен.
- Сюмин, — грозно произносит он, — Как это понимать? Я сказал ждать меня тут! И почему чужой человек тебя носит на руках? — Я не видел никогда такого злого альфу и больше всего меня напрягло, как Сюмин вцепился в руку, и тихо плакал.
- Не кричи на ребёнка, — влез я.
- А ты не лезь, куда не просят! – кричит он, — и отпусти моего сына.
И тут до меня доходит смысл сказанного, Сюмин – сын Чунмена, а я полный идиот.
- Сюмин, малыш не плачь, — глажу ребёнка по спине, и он прижимается сильнее и не делает попыток спуститься на пол. – Ты же помнишь, что я не дам тебя в обиду, — он только мотает головой и прижимается сильнее, а я ощущаю едва уловимый запах кофе, испускаемый маленьким альфой, в период сильного волнения и расстройства.
- Сюмин, что за сопли? Я сколько раз говорил, что большие и сильные альфы не должны плакать, и ты не должен.
– А мне после его слов захотелось приложить его чем-нибудь тяжёлым, и желательно, чтобы вправить мозг.
- Ему два года, он ещё ребёнок, — кричу на него и делаю шаг назад. К нам подбегают Бекки и Чанель, и последний облегчённо выдыхает.
- Славу Богу нашли, — обнимает друга, а Бекки только качает головой.
- Это не твой ребёнок, а мой! – также громко кричит он и вырывает из рук Сюмина, ставя на пол.
- Не реви! — Требует альфа от сына. — Зачем с чужими ушёл, когда я сказал ждать здесь? Ты наказан, давай своего зайца, — Сюмин без слов протягивает фиолетового зайца и стирает слёзы с лица, смотря в глаза отцу.
- Он вкусно пахнет молочком, — тихо говорит маленький альфа, а я судорожно вдыхаю, и чувствую, как горячие слёзы катятся из глаз, застилая представшую картину. – Ты говолил, что холошие люди вкусно пахнут молочком.
И альфа дёргается и поднимает глаза с сына на меня, тихо произносит:
- Он не хочет быть моим другом, — альфа теребит волосы сына и встаёт с колен. – И ты знаешь, что я уже нашёл себе друга.
- Он не пахнет молочком, — малыш вновь начинает плакать и размазывать слёзы по щекам.
- Перестань, нужно было оставить тебя с няней, тогда и не …
- Замолчи, — отталкиваю альфу, и присаживаюсь к малышу. – Сюмин, посмотри на меня, не плач малыш, ты же альфа и будешь защищать своих друзей, ты должен быть сильным.
Малыш поднимает заплаканные глазки и серьёзным взглядом смотрит, и запоминает.
- Ты альфа и должен слушать своего папу, он не желает тебе зла, и хорошие люди могут не пахнуть молочком. Ты найдёшь их своим сердечком, — я прикладываю руку к его груди и под ладонью стучит маленько, хрупкое сердечко, которое в дальнейшем, станет сердцем храброго альфы.
Даже говоря это человечку, которому всего два года, я надеюсь, что из него вырастит замечательный альфа и он будет помнить все сказано.
- Чондэ, — он обнимает за шею, — будь моим папой, — просит малыш, а я зажмуриваю глаза и продолжаю плакать, прижимая сильнее к себе мальчишку, боясь смотреть на удивлённую толпу, а особенно на альфу с запахом корицы.
- Нам нужно работать, — обрывает все нежности Чунмен и забирает Сюмина, который сильнее начинает реветь, и я слышу только, как Чунмен пытается успокоить ребёнка, но тот требует вернуться к Чондэ.
Бекки помогает встать и обнимает за плечи, ведёт к барной стойке, протягивает стакан воды.
- Чондэ, он скоро женится, — а я замираю, сразу представляя, как Сюмин принюхивался и улыбаясь, говорил, что я вкусно пахну. Сердце сжимается сильнее и дышать становиться все труднее. – Дыши, мой хороший, все хорошо, — я слышу голос друга и тёплые ладони на щеках.
Мы все же начинаем работу и меня ставят оператором Чанеля. Я следуем за ними, пока он находятся в агентстве, еду, когда он уезжает на сбор моделей, для репетиции прохода по подиуму. Весь день я наблюдаю, как Чунмен присматривает за Сюмином, кормит и что-то рассказывает. В то время как малыш улыбается, и с открытым ртом слушает, я слежу за ними и понимаю, что совершил ошибку, отказавшись от них, но сейчас уже нельзя ничего сделать.
Вечером Чунмен подвозит нас в здание SBS, и мы прощаемся, пока маленький альфа спит на моих коленях, и я прошу Чунмена не будить малыша, а доехать к ним домой, и там уже уложить малыша в кровать. Он соглашается, и я, продолжаю держать на руках ребёнка и молча смотреть на его детское личико, и умиляться.
Мы приезжаем так скоро, что мне даже жаль, все так недолго это длилось.
- Прости Чунмен, — я передаю в руки Сюмина и поправляю курточку, заправляю за ухо выбившиеся локоны и дотрагиваюсь до носика, наклоняюсь, чтобы поцеловать щёчку, как малыш приоткрывает один глазик и тянет:
- Молочко, — и обратно засыпает.
- Вот же мальчишка.
- Спокойной ночи, Чунмен. – Прощаюсь я, и иду вдоль улицы.
- Может тебе вызвать такси?
- Нет, я сам доберусь, — отмахиваюсь и бреду дальше. Оказывается, мы соседи. Я живу в соседнем доме, прямо напротив его. И я ни разу не видел его, так же, как и он меня.
Примечание к части
NC-17, 21 Тапками не бить.
Сложно
***
Квартира встречает пустой и холодом, грязной посудой, раскиданными вещами и чувством одиночества. Время летит незаметно, пока я привожу в порядок квартиру. На часах уже полночь и завтра мне снова нужно ехать в агентство, и скорее всего, там не будет Сюмина, но будет Чунмен, который скоро жениться и почему об этом ещё не узнали СМИ, ведь я проверяю новости о нём каждый день.
Утром мне тяжело проснуться, всю ночь снился маленький альфа и плакал во сне. Я тут же вспоминаю про визитку, которой так и не воспользовался. Набираю номер альфы и жду, но никто не отвечает. Я набираю снова, и также полный игнор. Выглядываю в окно, прямо напротив из подъезда выходит Чунмен, а за ним бежит и плачет маленький альфа, сжимая в руках зайца. Распахнув окно готовлюсь крикнуть, как вижу, следом за альфой бежит высокий парень, запахивает пальто, подхватывает малыша и пытается успокоить, но тот только машет руками и ревёт.
- Папа, не хочу к няне! Хочу к Чондэ…па…пааааа... – продолжает плакать ребёнок, и я не выдержав, кричу в окно:
- Чунмен, подожди! – он видит меня, и даже отсюда заметно, как он удивлён.
- Чунмен, — кричу я, уже выбегая на улицу, и вижу, как машина альфы выезжает со двора и останавливается возле меня. Распахивается дверь и оттуда торопливо слезает на асфальт, Сюмин.
- Чондээээ, — он спрыгивает, падает на коленки, быстро поднимается, отряхивается, хватает упавшего зайца и бежит ко мне, запрыгивает на руки, и обвивает руками шею. – Я знал, что ты плидешь, ты же не уйдёшь? – спрашивает он, шмыгая носом, и продолжает целовать щёку.
- Сюмин! – грозный голос, и из машины следом выпрыгивает альфа, протягивает руки, чтобы забрать ребёнка, а я начинаю пятиться.
- Не забирай его, пожалуйста, — прошу я, чувствуя, что теперь не могу без этого мальчишки. А от слова совсем, становиться страшно. Как же быть с этой привязанностью, всего за какие-то сутки, связавшей по ногам и рукам.
- Чондэ, он мой сын, отпусти его. – Я мотаю головой и прижимаю маленький комочек сильнее. Больно, очень больно.
- Чунмен, а ты, правда, женишься? – зачем-то спрашиваю и жду ответа, боясь больше всего ответа «Да».
- Да, — слышу ответ и стискиваю малыша сильнее.
- Паршиво… — выдаю я, ослабляя хватку, выпускаю малыша, который продолжает сжимать маленькие кулачки на моём пальто и ни в какую не желая уходить.
- Садись, мне нужно отвезти его к няне. – Он помогает забраться в машину, и я ощущаю, что в тех местах, где была рука альфы, все горит и меня бросает в жар. Очень остро ощущаю три запаха: кофе, корицу и апельсины.
С переднего сиденья на меня смотрит альфа, у него расширяются зрачки, двигаются ноздри, улавливая запах.
- Вкусно пахнет, — Сюмин уже нормально сидит на коленках и тыкается носом в изгиб шеи.
- У тебя течка? – Чунмен давит по тормозам и оборачивается, смотря на меня и сына.
- Не должна быть, — шепчу я, но вдруг ощущаю, как бросает с жар, когда альфа касается коленки и что-то говорит. Я фокусирую взгляд, а он машет таблетками. Интересно, откуда они у него?
- Выпей скорее, — подаёт воду в бутылке и протягивает уже распакованные таблетки.
Чуть подрагивающими пальцами, собираю с ладони пару таблеток, забываясь, провожу по рисункам ладони и ощущаю, как по телу бежит кровь, превращаясь в сгустки лавы, касающиеся сердца, которое с бешеной скоростью разгоняет все с новой силой. Чунмен, наплевав, на все запихивает таблетки мне в рот и заливает воду. Пересаживает маленького альфу на руки сидящего впереди парня, а сам, достаёт платок и вытирает капли воды с шеи и лица.
- Вся машина уже пропахла им, — впервые подаёт голос альфа и отворачивается.
- Кай, прекрати, что тут сделаешь, если так внезапно. Чёрт, Чондэ, как ты, вообще, будешь работать?
- Обо мне беспокоишься? – я все ещё ощущаю возбуждение, но уже меньше, но самое странное, что запах корицы, как будто въелся в кожу и ни на миг не исчез, и не притупился. Весь этот шквал возбуждающих флюидов, испускаемые альфой в полной мере будоражит меня. – Таблетки с браком? – спрашиваю я.
- Нет, — отвечает неизвестный альфа, пока Чунмен выкручивает руль машины и выезжает на проезжую часть.
- Тогда почему я все ещё ощущаю запах корицы?
- Папа, а Чондэ плохо? – вдруг спрашивает маленький альфа.
- Ему уже лучше, — я не могу видеть улыбки старшего альфы, но слышу её, в его теплом голосе, ласкающим слух. Он очень любит и переживает за сына, а тут я такой нерадивый.
- Молочко почти пропало, — хныкает альфа и старается выкарабкаться из рук Кая.
- Это на время, — улыбаюсь я, протягивая руки, чтобы забрать малыша. Он с удвоенной силой перелазит между сидений и прыгает ко мне на руки, сразу утыкаясь носом в щёку, засыпает.
- Ты пахнешь, так же, как и Дио, он пах молоком, а у тебя тоже молоко, но есть и нотки сливок, чуть сладковатые, но все же похоже на молоко, – нарушает тишину Кай. – Дио мой старший брат, я помню этот запах с детства, и когда ты сел в машину я понял, что ты пахнешь так же. – Кай поворачивается ко мне, и заглядывает в лицо. – Поэтому Сюмин, помнит запах с младенчества, хотя и Дио умер при родах. Сюмин знает, что у него нет ещё одного папы, он смышлёный парень для своих лет, но запах молока он любит. – Он поворачивается обратно. – Чунмен, тебе будет тяжело, если ты женишься на Исине, для Умини, это будят тяжело, он теперь знает, что есть Чондэ.
Исин, тот самый Джан Исин? Мой вечный соперник со времён школы, так совпало, что мы учились вместе с младшей школы, переходя из класса в класс и даже попадая в они школы. Он лучший омежка, всегда был первым, задвигал меня себе за спину и теперь… Не может быть. Я знаю, как пахнет Исин, этот запах медовых орешков я ненавижу, всем сердцем, слишком много связано негативного с ним. И так уж довелось случиться, что Джан работает там же где я, только ведущим редактором развлекательных передач. И получается, что он будет отцом Сюмина. И маленький альфочка будет звать его папой. Во мне все бурлит. Ну уж нет!
- Исин, это тот редактор?
- Да, ты с ним знаком?
- Ещё бы, — хмыкаю я, — мне и не знать его. Он мой бывший одноклассник, однокурсник и теперь ещё и коллега по работе.
- Тогда тебя пригласят на свадьбу, да …же Чунмен? – чему-то улыбается Кай, а Чунмен дёргает плечом, и я ощущаю нервозность, но это не мои ощущения. Да быть такого не может!
«Когда один из истинной пары теряет свою половинку, он может найти себе пару, подходящую ему, и она может также стать истинной и чувствовать своего партнёра» — всплыло из головы, когда-то вычитанное предложение в учебнике биологии о строении тел.
- Чунмен, ты так не нервничай, — говорю я, и Кай оборачивается на слова, а глаза становятся просто огромными.
- Не может быть, ты пара Чунмена?
- Нет, — обрывает Чунмен и резко ведёт влево, перестраиваясь.
- Но он чувствует тебя.
- Он только догадывается об ощущениях, тем более у него течка. Чёрт, какого нафиг! – орет он, опуская окно, на подрезавшую нас машину. А я чувствую, что он о чем-то думает и отвлекается.
- Хватит витать в облаках, у тебя тут три пассажира из которых два родственника, тем более спящий сын, — толкаю его в плечо, приводя в себя.
- Хватит злиться, я не виноват, что у тебя течка, а эти таблетки не помогают, — стонет альфа и снова резко перестраивается, вновь ругаясь матом, тем самым будя ребёнка.
- Папа, – он тянет ручки ко мне и я склоняюсь к его лицу, он целует в щёку и вновь закрывает глазки. Я только глажу по голове и устраиваю поудобнее в руках.
- Он тебя папой назвал, все, это конец, — непонятно чему продолжает радоваться Кай.
- Заткнёшься ты сегодня? – мы наконец-то приехали, и альфа резко тормозит, не заботясь о других, выскакивает из машины, открывает дверцу, но не даёт вылезти, отбирает ребёнка, передаёт Каю и машет рукой.
- Вечером заберу, — захлопывает передо мной дверь.
- На работу, — заводит машину, и мы трогаемся с места и тут же тормозит.
- Ты это специально? Почему именно сейчас, когда я готов жениться, именно ты находишь общий язык с моим сыном. Ты не мог раньше не отталкивать меня! – Кричит на весь салон альфа, а мне противно от самого себя.
Я не могу нормально думать о чем-то важном, когда течка и даже таблетки не помогают, а рядом, как получается истинная пара.
- Погоди, не кричи. Я не специально, я, вообще, не знал, что ты женишься, сказали только вчера, а то, что это Исин, только сегодня. А твой сын он сам нашёл меня вчера в кафе.
- Не трогай Умини, он должен полюбить Исина, как отца. Понимаешь это? – он вновь включает зажигание, и мы едем в тишине, нарушаемой только тихим матом альфы, на особо сложных участках дороги.
- Завези меня домой, — прошу я, когда мы едем по знакомой проезжей части.
- А как же работа?
- Ты видел в чём я вышел? – демонстрирую ему домашние тапочки и пижаму под пальто.