— А где же в это время были ваши родители?
— Они погибли в автомобильной катастрофе, когда Миа было всего шесть.
Бетани наморщила лоб:
— Получается, ты намного старше своей сестры, если в то время уже учился в колледже.
— Да, у нас с ней четырнадцать лет разницы, — подтвердил Джейс. — Миа — поздний ребенок, маме тогда было за сорок. А вот меня она родила совсем молодой. Родители думали, что одного сына им вполне достаточно.
— Братья, которые растят младших сестер, встречаются еще реже, чем холостяки, умеющие готовить, — тихо сказала Бетани.
— Мне не оставалось ничего иного, — пожал плечами Джейс. — Родственников у нас не было, а бросить ее на чужих людей я не мог. Я оказался для нее всем, что осталось от нашей семьи.
Джейс сел рядом и только сейчас заметил, что Бетани не притронулась к еде.
— Что же ты не ешь? — удивился он.
Она послушно поддела вилкой сочные макароны и поднесла ко рту. Запах и вкус были восхитительными. От удовольствия она даже закрыла глаза.
— Нравится?
— Вкуснятина, — призналась Бетани.
— Я же совсем забыл!
Он встал, сходил к холодильнику за апельсиновым соком и разлил по высоким стаканам. У Бетани едва не брызнули слезы. Джейс запомнил, как она просила тогда апельсиновый сок.
Бетани ела медленно, наслаждаясь каждым кусочком и каждым глотком сока. Порция была большая, и последние куски она уже ела с заметным трудом.
— Спасибо, Джейс. Ты замечательно меня накормил.
Он молча посмотрел на нее:
— Мне очень нравится, как ты произносишь мое имя.
Бетани сдвинула брови. Ну что скажешь в ответ на такие слова?
Она знала: за вкусным обедом последует не слишком «вкусный» разговор. Бетани собиралась сказать Джейсу, что не будет жить в квартире его сестры. Не решаясь начать, она нервно сплетала пальцы, осторожно поглядывая на Джейса.
|
|
— Джейс, нам надо поговорить.
Он кивнул, сжав губы:
— Еще как надо. Только это лучше делать в гостиной. Там уютнее. У меня есть вопросы, и пока нет ответов на них.
Бетани и моргнуть не успела, как Джейс снова перехватил инициативу. Теперь получалось, что разговором будет управлять он. Джейс помог ей слезть с барного стула и повел в гостиную.
Бетани села на уже знакомый диван. Джейс включил камин. Увидев вспыхнувшие голубовато-желтые огоньки, она невольно вздохнула. Камин придавал гостиной по-настоящему домашний уют. Подумав об этом, Бетани мотнула головой. Какая глупая мысль! Что вообще она знает о доме и домашнем уюте? Дом там, где ты его устроишь. А они с Джеком пытались устроить дом в весьма неприглядных местах.
Бетани вспомнила обшарпанные комнатенки, где они обитали все эти годы. Иногда судьба ей улыбалась, и она находила работу на относительно долгий срок. Тогда они могли себе позволить номер в дешевеньком мотеле. Уютом в нем и не пахло, но там хотя бы была гарантия, что тебя не вытряхнут посреди ночи.
— Ты что мотаешь головой? — насторожился Джейс.
Бетани и не заметила, как он сел рядом. Он был совсем близко, обволакивая ее своим запахом и теплом, отчего у нее внутри тоже потеплело. Это притупило ее бдительность, и Бетани сказала правду:
— Я думала о том, что огонь придает комнате особый уют. Домашний уют. Потом мне стало смешно, поскольку я ничего не знаю о домашнем уюте.
Неужели это ее голос, такой грустный и искренний? Услышав себя, Бетани спохватилась и тут же пожалела о своих словах. Она никогда и никому не рассказывала об этом. Если не хочешь неприятностей, лучше молчать.
|
|
У Джейса был такой вид, словно ему заехали кулаком в челюсть. Он вдруг заковыристо выругался, отчего по спине Бетани побежали мурашки.
Джейс коснулся ее щеки, а потом нашел самое болезненное место на боку и прикрыл его ладонью.
— Бетани, кто это сделал? Что с тобой произошло? Очень прошу: не ври мне. Я хочу знать правду. Самую отвратительную, но правду.
Бетани сжалась, затаила дыхание, испуганно глядя на него. Рассказать правду? И мгновенно вылететь из его квартиры? Но разве она не этого хотела, разве не искала повода уйти? Кто она Джейсу? Временная игрушка. А может, и нет? Уж слишком он решительно настроен.
Джейс внимательно смотрел на Бетани, молчал и ждал. Такого не заболтаешь и не запутаешь.
— Я не могу рассказать об этом, — сдавленным голосом произнесла Бетани. — Джейс, пожалуйста, не надо расспросов.
Его губы вытянулись в тонкую полоску. В глазах блеснул гнев.
— Давай внесем некоторую ясность. Я и так знаю о тебе достаточно много. Ты бездомная. Тебя арестовывали за хранение наркотиков. Ешь ты далеко не каждый день. У тебя нет ни цента. Тебе негде спать. Все это я знаю. Вот только не знаю, какая мразь посмела тебя тронуть.
Бетани побледнела. Ей скрутило живот, а стыд змеей вполз на плечи и сжал горло. Она посмотрела на Джейса так, как смотрят жестоко униженные люди. Она с трудом сдерживала слезы.
Джейс понял, каково ей сейчас. Он погладил ее по щеке, его взгляд потеплел.
|
|
— Бетани, все это я узнал раньше, чем приехал за тобой в приют. Тебе мои действия о чем-нибудь говорят?
— Не знаю, — прошептала она, не в силах выдерживать его взгляд.
Бетани опустила глаза, потом и вовсе закрыла их. Она чувствовала себя такой… никчемной. Она ненавидела это чувство. Оно сопровождало ее всю жизнь: никчемная, ни на что не годная, недостойная быть любимой. Может, она и жить недостойна?
— Посмотри на меня, — велел Джейс.
Она не поднимала головы. Тогда Джейс сам взял ее за подбородок и повернул лицом к себе. Глаза Бетани оставались закрытыми.
— Малышка, открой глаза.
Она открыла глаза, уже мокрые от слез.
— Не плачь, — смущенно произнес Джейс. — Если бы все это на меня подействовало, я бы за тобой не поехал. А ты знаешь, что я искал тебя все эти чертовы две недели? Я объехал все приюты, о каких только мог узнать. И каждый раз надеялся, что найду тебя там. Каково мне было возвращаться сюда, сидеть в тепле и знать, что ты где-то бродишь: озябшая, голодная, одинокая? Я был бессилен что-либо сделать. Со всеми своими деньгами и возможностями.
Вопреки его приказу не плакать, по ее щеке покатилась крупная слеза и упала Джейсу на ладонь. Он поцеловал мокрый след, оставленный слезой.
— А теперь ты расскажешь мне, кто это сделал с тобой, — потребовал Джейс, и в его голосе снова чувствовалась злость. — Я должен знать все. Бетани, я очень хочу о тебе заботиться, но есть подробности, которые я обязан знать.
Бетани упрямо замотала головой:
— Нет, Джейс. Не все тебе по силам. Я не стану жить в квартире твоей сестры. Ты не можешь вмешаться в мою судьбу и навести там свой порядок. В жизни так не бывает и не бывало.
Джейс едва ее дослушал:
— В жизни бывает так, как ты ее настроишь. И мне очень многое по силам. Не хочу тебя обижать, малышка, но до сих пор ты заботилась о себе как придется. Больше так не будет.
— Но зачем? — не выдержала Бетани. — Мне не надо твоей щедрости. Я была для вас с Эшем женщиной на одну ночь. Больше я на такое не соглашусь. Я тогда соскользнула на прежнюю дорогу. Не хочу снова на ней оказаться. Я потратила слишком много сил, чтобы выбраться и попасть на этот уровень.
К концу этого монолога Бетани всю трясло. Она глубоко стыдилась самой этой темы и своих слов. Скверно уже то, что Джейс знает о ее аресте. Теперь, чего доброго, он решит, что она не только наркоманка, но еще и шлюха.
— На какой уровень? — не отставал Джейс. — На уровень, где у тебя ни крыши над головой, ни еды?
— На уровень, где у меня снова появилось чувство собственного достоинства, — тихо ответила Бетани.
Она отодвинулась на край дивана, готовая вскочить и бежать. Джейс это сразу понял. Он быстро переместился и крепко обнял ее за талию. Бетани почувствовала себя в ловушке. Он него не сбежишь.
— Бетани, давай начнем разговор. Расскажи мне все. Что значит эта твоя «прежняя дорога», на которую ты больше не хочешь соскальзывать? Я уже четыре раза задаю один и тот же вопрос, и ты четыре раза увиливаешь от ответа. Я хочу знать, кто тебя покалечил.
Последние слова он произнес с оттенком угрозы. Растерянная, совершенно не знающая, чту ей теперь делать, Бетани прижалась к нему и положила голову на плечо. Это удивило Джейса. Он крепко обнял ее, окутав своим теплом и силой. Джейс гладил ее по спине и целовал волосы.
Он ждал. Держа ее в объятиях, целуя, он по-прежнему ждал, когда она начнет рассказывать. Похоже, он даже видел, как она набирается решимости заговорить.
Бетани догадывалась, чем кончится ее рассказ. Джейс выгонит ее. Возьмет за шкирку и выставит за дверь. Какая-то часть ее была этому даже рада: кончатся его попытки вторгнуться в ее жизнь. Но другая часть, куда бульшая, страшилась такой развязки.
Джейс был настоящим искусителем. Он говорил правильные слова, правильно действовал. Сказанное им проникало ей прямо в сердце и, что хуже, будоражило чувство, от которого Бетани давным-давно отказалась. Надежду.
— Это очень длинная история, — сказала она, по-прежнему уткнувшись в его рубашку.
— А я, малышка, никуда не тороплюсь. У нас есть целый вечер. Я тебя внимательно слушаю.
Как говорят, «это слишком хорошо, чтобы быть правдой». Бетани сейчас вполне могла бы сказать то же самое про Джейса. Она закрыла глаза и резко втянула в себя его запах. Потом отодвинулась.
— Я сейчас принесу плед. Устроимся поуютнее на диване напротив камина. Ты будешь говорить, а я — слушать. Договорились?
Бетани набрала побольше воздуха и решилась:
— Договорились.
Глава одиннадцатая
Она снова уютно устроилась у него на плече. Джейс прикрыл их обоих пледом, подоткнув края так, чтобы Бетани оказалась в теплом коконе. Закончив приготовления, он поцеловал ее в макушку. Все. Пора начинать.
Настало время обнажить душу. Рассказать ему все постыдные тайны. Рассказать такое, что и по сей день врывалось в ее сны. Бетани чувствовала, как Джейсу не терпится услышать ее рассказ и как тяжело ему разыгрывать внешнее спокойствие. Наверное, он был бы готов задушить ее за столь беззастенчивое оттягивание времени. Но ей и в самом деле было тяжело произнести первое слово. Джейс это понимал.
— Сколько я себя помню, ближе Джека у меня никогда никого не было, — тихо начала она.
Она почувствовала, как напрягся Джейс.
— Да кто же этот долбаный Джек?
— Мой брат.
Это не было полной правдой, но не было и отъявленной ложью. Она действительно привыкла считать Джека своим братом, пусть и не по крови. Джек был ее ангелом-хранителем. Теперь они поменялись ролями.
Джейс чуть ослабил объятия и ободряюще погладил ее по руке, ожидая продолжения.
— Мы с раннего детства оказались никому не нужными и потому кочевали по приемным семьям. Иногда нас разлучали, иногда нам удавалось попасть в одну семью. Чаще всего это были семейные детские дома. Став постарше, мы начали противиться разлукам. Мы вообще противились очень многому, что нас окружало. За это нам изрядно попадало.
Джейс поцеловал ее в висок и несколько секунд не отрывал своих губ. Это было его молчаливой поддержкой.
Бетани обдумывала дальнейший ход рассказа. Она решила, что сообщит только суть, не вдаваясь в подробности. О них и вспоминать-то не хотелось. Ничего хорошего в ее жизни не было. Только бы Джейс не начал ей сочувствовать или, того хуже, жалеть. Однако он должен узнать о ней достаточно. Пусть поймет, куда он с таким упорством лезет. Он этого хотел. Возможно, этот разговор будет последним, когда Джейс убедится, с кем связался. Но она хотя бы переночует в тепле и даже позволит себе немного пофантазировать, будто ее жизнь сильно изменилась.
Ей стало грустно. Наверняка Джейс это заметил. Он погладил ее по щеке. Краешком глаза Бетани увидела его нахмуренный лоб.
— Рассказывай дальше, Бетани. Мое отношение к тебе ничуть не изменится.
Она-то знала, что изменится. Так было всегда. И всегда будет.
Бетани набрала воздуха и подалась вперед. Лучше не тянуть. Это как повязка: иногда ее проще сорвать, а не разматывать бинт слой за слоем.
— Когда мне было восемнадцать, я попала в серьезную автомобильную катастрофу. Несколько месяцев провела в больнице. У меня были сломаны обе ноги. Можешь себе представить. Мне пришлось заново учиться ходить. Лечение было затяжным. Но хуже всего была боль. Она меня изматывала. Мне прописали болеутоляющие средства, и постепенно я стала от них зависеть. Поначалу их прием был вполне оправданным: это помогало снять боль. Стоило принять пару таблеток, и боль уходила. У меня появлялись сила и уверенность. Окружающий мир виделся не таким уж плохим и безнадежным… Словом, я приобрела серьезную зависимость от этих таблеток. Мне они требовались уже не для снятия физической боли. Для душевного равновесия. Умом я понимала, что это опасно, и решила отказаться от таблеток. Жизнь сразу же превратилась в ад.
Джейс что-то тихо прорычал. Бетани едва не заплакала. Она не ошиблась: ее рассказ явно разочаровал Джейса. Наверное, ему была противна ее слабость. Джейс был не из тех, кто нуждался в чем-то или в ком-то. Он сильный человек. Она — нет. И никогда не была сильной.
— Вот так меня и арестовали за хранение наркотиков, — вялым голосом продолжила Бетани. — Врачи сказали, что больше не имеют права выписывать мне болеутоляющие средства. У меня снова появились боли. И состояние было — паршивее не придумаешь. Я сделала отчаянную глупость: купила эти таблетки из-под полы. Самое смешное, что я даже не успела проглотить ни одной. За продавцом следили, и меня взяли, едва я отошла на несколько шагов. Лекарство, которое я купила, входило в «Список № 3». Я не знала ни о каких списках. Мне объяснили, что за эти таблетки можно схлопотать до трех лет тюрьмы. Наверное, помогло то, что я недавно вышла из больницы. Употребление приписать мне не могли, но приписали хранение. Меня отпустили, ограничившись беседой, но урок я получила жестокий. К тому же эта история попортила мое досье. Попробуй найти хорошую работу, когда в твоем досье такая запись. Кто рискнет взять наркоманку?
Джейс крепко прижал Бетани к себе. Она чувствовала, что он дрожит. Неужели от гнева? У нее не хватало смелости поднять голову и увидеть в его глазах осуждение. Ей хватит собственного. Несколько лет подряд она терзала себя, устраивая моральное избиение. Только не надо сейчас правильных слов. Этого она точно не вынесет.
— Ты сказала, что та ночь со мной и Эшем была для тебя временным возвращением на старую дорогу. Тогда ты сказала, что уже занималась сексом втроем. Где и при каких обстоятельствах?
Стыд заставил Бетани ссутулиться. Она скривила губы.
— Малышка, — страдальческим тоном произнес Джейс. — Я хочу знать все. И ты мне расскажешь. Один раз. Больше мы никогда не станем говорить об этом, если только ты сама не захочешь. Но тебе нужно выдавить из себя эту заразу. Она тебя отравляет и будет отравлять, пока ты не поймешь, что правда ничуть не изменит моего отношения к тебе. Тебе нужно выговориться, иначе груз прошлого будет разъедать тебя изнутри. Расскажи мне все, и тогда мы оставим это позади и двинемся дальше. Хорошо?
Она кивнула. В ушах звенело, будто Джейс не произнес, а прокричал свои слова. Она не могла в них поверить. Он так говорил, потому что не знал всего. Пока он пытается быть благородным, но его благородство улетучится, когда он узнает все.
— Мне сказали, что у меня развилась психологическая зависимость от сильнодействующих препаратов, и посоветовали с нею справиться. Легко им было говорить! О том, чтобы еще раз попытаться добыть таблетки, я даже думать боялась. Я знала, что тогда прямиком попаду в тюрьму. У меня происходили самые настоящие ломки. Тогда я решила перешибить их сексом. Ничего не получилось. Я лишь сильнее возненавидела себя. В то время у меня было несколько партнеров, — морщась, призналась Бетани. — Секс втроем тоже был. Меня это не занимало. Я просто хотела на время выскочить из паршивой реальности. Мне хотелось быть… желанной. Любимой. — (Джейс обнял ее еще крепче и держал, не давая шевельнуться.) — Я была не настолько глупа, чтобы позволить секс без презерватива. Да и парни боялись что-нибудь от меня подцепить. Так, Джейс, у меня сложилась репутация, — прошептала Бетани. — Сам понимаешь какая.
Она почти задыхалась от слов. Ей было противно выворачивать себя наизнанку. Но она не имела права врать. Джейс заслуживал того, чтобы знать о ней все. Он хороший человек. Неправдоподобно хороший. И нечего ему вязнуть в ее проблемах.
— И что за мысли крутятся у тебя сейчас? — спросил Джейс, обрывая угрюмую цепь ее раздумий.
— Ты заслуживаешь лучшего.
Джейс грубо выругался:
— Ты честна. Открыта. Обычно мне такое нравится. Я бы сказал, даже очень нравится. Я ценю честность, когда человек говорит правду без оглядки на последствия. Только с чего ты взяла, что я заслуживаю лучшего? Надо понимать, лучшей женщины, чем ты? Это я-то? Откуда у тебя такая идиотская мысль? А чего заслуживаешь ты? Ты об этом когда-нибудь думала?
Бетани не ответила. Думать на такие темы было бессмысленно.
Джейс тряхнул головой и обнял ее так, что Бетани испугалась за свои ребра.
— Мне все равно, сколько времени тебе понадобится, малышка. Но ты научишься видеть себя такой, какой вижу тебя я. В твоей голове укоренится мысль, что ты заслуживаешь лучшей жизни. И ты получишь эту жизнь.
Красивые слова, от которых ей хотелось плакать. Но что он мог увидеть в ней, ничего о ней не зная?
— Наверное, это еще не все, — вспомнил Джейс. — Рассказывай дальше. Обо всем, вплоть до сегодняшнего дня.
— Мне особо не о чем рассказывать, — вздохнула Бетани. — После пятна в моем досье и бессмысленного секса я пошла не вверх, а вниз. Сама виновата. Могла бы вести себя по-иному. Проявлять больше ответственности. Но я этого не сделала, за что и поплатилась. На приличную работу меня не брали. Чтобы изменить жизнь, нужно было получить образование. А откуда взять деньги на учебу? Автомобильная катастрофа вычеркнула из моей жизни почти год. После нее я оказалась совсем в другом мире. Кости на ногах срослись, но я все равно чувствовала себя сломленной. Очень уставшей. Я жила одним днем, не решаясь загадывать, что будет завтра. Я разучилась заглядывать в будущее.
— Сколько же тебе лет? — спросил удивленный Джейс.
— А что, в данных обо мне не был указан мой возраст?
— Я сказал, что знаю о тебе много, но не говорил, что знаю все, — сухо ответил Джейс. — Меня интересовали основные моменты. Возраст особого значения не имеет, если, конечно, не окажется так, что ты еще несовершеннолетняя.
Шутка получилась не слишком удачной, однако Бетани оценила его попытку. Ей стало чуточку легче.
— Мне двадцать три, — сказала она и вздрогнула.
Достаточно взрослая, чтобы понимать многие вещи. Достаточно взрослая, чтобы иметь крышу над головой, образование и работу.
— Маленькая ты еще, — пробормотал Джейс.
— А тебе сколько? — спросила она, обидевшись на «маленькую».
— Тридцать восемь.
Бетани от удивления выпучила глаза. Значит, он на пятнадцать лет ее старше. На целых пятнадцать лет!
— А Эшу? — не удержавшись, полюбопытствовала она.
— Столько же.
Похоже, зря она упомянула про Эша.
— Надо же. Никогда бы не подумала, что тебе тридцать восемь. Получается, ты на пятнадцать лет меня старше.
— И что? — В глазах Джейса был вызов. Наверное, не стоило заострять внимание на разнице в возрасте. — Тебя это волнует? — спросил Джейс, хотя по его тону можно было понять, что ему все равно, волнует ее эта разница или нет.
Чувствовалось, Джейс не желал отступать от задуманного.
— Но почему это не волнует тебя? — осторожно спросила Бетани. — Ты мог бы познакомиться с более утонченной женщиной. С более образованной. Старше, чем я. Лучше меня.
— Не серди меня, — процедил он сквозь зубы. Бетани тяжело вздохнула. Ну зачем она сболтнула про разницу в возрасте? — Ты так и не ответила на мой вопрос. Тебя это волнует?
Какой ответ ему дать? Если сказать правду, рамки судьбы, уже выстроенной им для нее, станут еще жестче. Если соврать и сказать, что разница ее волнует, на него это не подействует. Или она покажется ему абсолютной дурой.
— Бетани?
— Нет, не волнует, — торопливо ответила она. — Я про разницу в возрасте. Но у нас с тобой все равно ничего не получится. Не трать на меня свое время. Я не гожусь тебе, Джейс. Неужели ты до сих пор не понял? Мы живем в разных мирах. Настолько разных, что эту разницу даже трудно представить. Мне никогда не приблизиться к твоей жизни.
— Запомни: мир всего один, — сказал Джейс. Чувствовалось, он опять начинал злиться. — И мы с тобой, Бетани, живем в одном и том же мире, черт бы его побрал. Для меня куда важнее, что ты здесь. Я смотрю на тебя. Я хочу тебя. Мне приятно, что ты сидишь рядом. Если все это не ввело тебя в мой мир, тогда не знаю, как еще тебя к нему приблизить. — (У Бетани застучало в висках. Голова закружилась. Ей стало тяжело дышать.) — А теперь, когда ты рассказала мне об общей картине своей жизни, я все-таки хочу знать, кто посмел тебя тронуть и почему.
Джейс был очень сердит, но теперь Бетани знала: его злость направлена не на нее. Ярость так и бурлила в его темных глазах. У нее по спине побежали мурашки.
Бетани закусила губы и отвернулась. Ее даже слегка затошнило. Джейсу этого никогда не понять. Рассказывая ему о своей жизни, ей удавалось почти не упоминать о Джеке. Только самое основное: Джек — ее брат и они с ним всегда были близки. Все остальное Джейсу не понять никогда, проживи он хоть миллион лет. Он бы не оценил то, что Джек сделал для нее, и уж конечно не понял бы, почему она считает себя в неоплатном долгу перед каким-то парнем. Но она действительно считала себя в долгу перед Джеком. А долг этот ей не выплатить, даже если бы она спустилась в ад и вернулась обратно.
— Бетани!
Теперь ее имя прозвучало как предостерегающее рычание. До сих пор Джейс был весьма терпелив с ней, но сейчас явно начинал терять терпение. Ей еще повезло, что она продолжает сидеть в его гостиной, а не бредет под дождем по улицам. Джейс не привык, чтобы не отвечали на его вопросы. Это она уже поняла. Он всегда добивался желаемого. Ему не говорили «нет». Во всяком случае, те, кто дорожил своей шкурой.
Она протяжно вздохнула.
— Ну и где ты бродишь теперь? — тихо спросил он.
Глаза Бетани мгновенно открылись. Она посмотрела на Джейса искренне и с мольбой:
— Я нигде не брожу.
Это было произнесено так искренне, что Джейс не заподозрил вранья. Он немного расслабился, но в глазах горела злость. Он требовал ответа.
— Рассказывай, Бетани. Не заставляй меня еще раз задавать тебе все тот же вопрос.
Властность в его голосе подхлестнула ее. Бетани не могла сопротивляться его силе. Она слышала, как колотится ее сердце, и без конца облизывала губы, набираясь мужества, чтобы рассказать Джейсу последнюю часть своей истории.
— Джек задолжал деньги, — прошептала она.
Глаза Джейса превратились в щелочки.
— Что ты сказала?
— Джек задолжал деньги, — откашлявшись, повторила Бетани. — Люди, которым он должен, требуют долг. Ему нечем платить. Они угрожали мне. Дали неделю сроку.
Бетани продолжала говорить, не давая Джейсу вставить ни слова. Боясь услышать его ответ, она неслась сломя голову, выстреливая словами. Возможно, для него они звучали полнейшей мешаниной, но ее это не волновало.
— Мне таких денег и за месяц не собрать, не то что за неделю! Сейчас с работой совсем туго. Перед Рождеством все стремятся подработать. Понятное дело, что скорее возьмут кого-то другого, а не меня… Они забрали все деньги, какие у меня были. Деньги на еду. Я не знала, когда еще мне снова подвернется работа… Джейс, я не знаю, что делать. Я ужасно боюсь за Джека.
Джейс даже рот разинул.
— Ты боишься за Джека? — недоверчиво переспросил он.
Бетани кивнула.
— Ты боишься за Джека, — снова произнес он, делая упор на последнем слове.
Она еще раз кивнула.
— Долбаное дерьмо! Эти твари напали на тебя. Они посмели тронуть тебя своими мерзкими руками. Эти выродки тебе угрожали! А ты… боишься за Джека.
— Да, — прошептала она.
Бетани не представляла, что богатые люди умеют так грязно и заковыристо ругаться. Но слушать это было страшно. Джейс отодвинулся от нее, подался вперед, сжимая кулаки от бессильной злобы.
— Ну и сукин же сын этот Джек! — рявкнул он. — А за себя ты никогда не боялась?
— Раньше нет, — тихо ответила Бетани. — После сегодняшнего утра… боюсь.
Джейс снова повернулся к ней. Его глаза метали молнии.
— Я только одного не пойму: как они узнали про тебя? — тихим, но очень сердитым голосом спросил Джейс.
Этот вопрос Бетани и сама себе задавала. Постоянно. С того момента, как они толкнули ее на землю, вытащили деньги и ударили по ребрам. Почему они сунулись к ней? Как вообще узнали о ее существовании?
Джек не посмел бы… Бетани тряхнула головой, понимая всю свою глупость. Как еще они могли узнать? Кто еще мог рассказать им, где ее искать? Значит, Джек сказал кому-то из них. Эта мысль разбивала ей сердце.
На глаза навернулись жгучие слезы, как будто теперь она плакала кислотой.
— Бетани, расскажи мне, что случилось, — уже мягче попросил Джейс.
Он снова обнял ее, прижал к себе и стал баюкать, как маленькую. Его губы застыли на ее волосах. Говорил он очень нежно и ласково.
Бетани закрыла глаза. Ее слезы капали Джейсу на рубашку.
— Они откуда-то узнали, — с трудом выталкивая каждое слово, сказала она. — Откуда — сама не представляю.
Врунья. Она знала. Ее вторая ложь Джейсу была куда серьезнее первой. Но сказать правду она не могла. Она сама не могла сжиться с этой правдой. Отрицать было проще.
— Они толкнули меня. Я потеряла равновесие и упала на гравий. Поэтому столько царапин и ссадин. Мне сказали, что у меня есть ровно неделя, чтобы добыть деньги, которые Джек им должен. Они обшарили мои карманы и забрали все, что нашли. Они пообещали, что через неделю явятся, и пригрозили, что пытаться скрыться от них бесполезно. Говорили, что достанут меня из-под земли.
— Долбаные отморозки, — прошипел Джейс. — Трусливые сучьи выродки. Только и могут, что нападать на беззащитную женщину, вместо того чтобы взять за яйца самого должника. Хорош же твой Джек, если он им это позволил.
Бетани дернулась, готовая защищать Джека, но Джейс не выпустил ее из рук. Это было молчаливым предупреждением.
— Даже и не думай его защищать, — ледяным тоном произнес Джейс, и этот тон заставил Бетани подчиниться. — Не смей говорить ни одного слова в его защиту. То, что он сделал, называется подлостью.
Бетани привалилась к его плечу, снова закрыла глаза и уткнулась лицом Джейсу в грудь.
— Сколько он должен? — спросил Джейс.
Бетани немного отодвинулась, чтобы плечо Джейса не мешало ей говорить.
— П-п-пять тысяч долларов.
С таким же успехом Джек мог задолжать десять миллионов. Пять тысяч были для нее такой же немыслимой суммой, как и десять миллионов.
— Я хотела заняться уличной торговлей, — давясь словами, продолжала Бетани. — Я видела, многие этим занимаются и неплохо зарабатывают. Но у меня есть всего неделя. Придется работать почти сутками… Наверное, теперь ты понимаешь, почему я не могу поселиться в квартире твоей сестры.
— Не понимаю и понимать не желаю!
Джейса прорвало. Долго сдерживаемое напряжение нашло выход. Он выпрямился, но Бетани из рук не выпустил. Он повернул ее так, чтобы она смотрела ему прямо в глаза. И глаза его были сердитыми. Очень, очень сердитыми. Лицо Джейса побагровело, а плотно стиснутые губы побелели.
— Это решено и обсуждению не подлежит. Больше ты на улицу не сунешься. Ты явно рехнулась, если подумала, что я позволю тебе встречаться с этой мразью.
— Тогда они искалечат Джека или даже убьют его. Я не могу этого допустить.
— Джеком займусь я, — коротко объявил Джейс.
Бетани отчаянно замотала головой. Она была почти в истерике. Ситуация стремительно выходила из-под ее контроля, и это нужно было прекращать, причем немедленно. Она вскочила на ноги, не дав Джейсу ее поймать, потом отпрыгнула в сторону.
— Мне надо идти, — торопливо пробормотала она. — Спасибо тебе. За все.
Бетани выскочила из квартиры Джейса. Только бы лифт не запоздал!
Глава двенадцатая
Джейс перехватил Бетани у самого лифта, но она сумела вырваться. Она выскочила даже без шлепанцев, босая. Куда, спрашивается, она собиралась бежать?
Двери лифта открылись мгновенно. Джейс бросился к ним, пытаясь не дать им закрыться, но опоздал.
Ему хотелось биться головой о стену. К счастью, он не поддался этому порыву, а заскочил в квартиру и схватил трубку интеркома, вызвав пост охраны внизу.
— Говорит Джейс Крестуэлл, — ровным тоном начал он. — В лифте едет вниз женщина. Она босая. Ни в коем случае не выпускайте ее на улицу. Я спущусь сразу же, как смогу вызвать лифт.
— Да, сэр, — лаконично ответил охранник.
Обрадованный, что Бетани не дадут сбежать, Джейс вызвал лифт. Он нетерпеливо переминался с ноги на ногу и мысленно прокручивал то, что сумел узнать от Бетани.
Все оказалось сложнее, чем он предполагал. Бетани считала себя недостойной его. Какая чушь! Тоже, нашла святого. Они с Эшем перетрахали половину Манхэттена просто потому, что не привыкли себе отказывать.
Есть ли у него право осуждать Бетани? Секс был ее оружием в сражении с миром. А разве он не сражался с миром? Разве, трахая женщин на пару с Эшем, не пытался убежать от самого себя? Бетани жилось несравненно тяжелее, чем ему. У нее хотя бы были причины так себя вести. А у него? Никаких, кроме собственной прихоти.