НИНА КРАВЦОВА: Я ОПОЗДАЛА РОДИТЬСЯ
«Фолиант» МБУК ТБК, участницей боевых действий в ВОВ. Ко Дню Победы
6 мая 2014 года в библиотеке «Фолиант» для широкого круга читателей прошла встреча с Ниной Кравцовой - ветераном, награжденным Орденом Отечественной войны 2-й степени и Знаком фронтовика, участницей боевых действий и труженицей тыла, имеющей медаль Жукова и множество других медалей. Нина Николаевна - давняя читательница библиотеки «Фолиант» МБУК ТБК и самый пожилой член ее Литературного клуба «Прикосновение», ей 88 лет. Она - одна из героинь книги «Юность, опаленная войной» (Тольятти, 2011).
Нина Николаевна - «из прежних времен» и больше принадлежит к уходящему поколению, которое не мучилось вопросом о смысле жизни. В ее время люди знали, кожей чувствовали, в чём он, этот смысл: в защите Отечества. Хлебнув сполна огня и пуль, ее поколение восстанавливало разрушенные города, поднимало целину, строило БАМ и верило: светлое будущее вот-вот наступит.
На вечере в библиотеке Нина Кравцова вспоминала о войне и победе; о том, какой она запомнила себя в период жестоких испытаний, своих близких, друзей, сослуживцев. В ее рассказе звучала только правда, только пережитое. В нем было много личных суждений, подробностей быта, деталей, на которые мужчины - фронтовики, скорее всего, не обратили бы внимания.
Как известно, именно на плечи женщин легла основная нагрузка в тылу. Юные девчушки, не окрепшие физически и душевно, очень часто оказывались в условиях, в которых трудно выжить и сильным натурам. Они вынуждены были принимать нестандартные решения, находить в себе душевные силы, выживать в холод и голод, и при этом нести ответственность за свои поступки и чужие жизни.
Война! Война! Началась война!
- С легкой руки писательницы Светланы Алексиевич стало принято говорить, что у войны не женское лицо. Это правда?- задаю я Нине Николаевне свой первый вопрос.
- К сожалению, в реальности было не так. Никто не умаляет подвига мужчин, но всегда рядом с бойцами и командирами находились женщины - санитарки и связистки, зенитчицы и пулеметчицы, прожектористы и водители, мотористки и поварихи, прачки и регулировщицы, партизанки и врачи… Вот кем были героини Великой Отечественной войны.
- Сколько Вам было лет, когда началась война?
- Пятнадцать. В 1941 году я окончила семь классов и подала документы в Елецкую фельдшерскую школу. Елец - городок маленький, провинциальный, купеческий, похож на Сызрань. 18 июня меня зачислили, а 22-го началась война.
Хорошо помню тот день. Жили мы на улице Ленина в одноэтажном деревянном доме. Я была дома одна, работало радио. В те годы не все имели радио, но наш папа слыл образованным, современным человеком: он установил репродуктор. Я распахнула окно и стала кричать: «Война! Война! Началась война!» Прохожие удивленно на меня смотрели - какая война? Одни проходили мимо, другие останавливались. «Да, да, война, - кричала я, - вон слышите: Молотов выступает! »
Наступило 1-е сентября, мы пришли в фельдшерскую школу, нас посадили на подводу и отправили в колхоз на уборку урожая. Мы, городские девчонки, которые никогда не держали в руках серпов, впервые узнали, что такое жатва, научились и снопы вязать, и скирды складывать. Месяц в поле трудились. Поначалу руки себе ранили, падали от усталости.
А фронт был уже близко…
Берите лопаты, идите рыть окопы!
- 3 октября 1941 года советские войска сдали Орел, а он всего в ста пятидесяти километрах от нас. Администрация области перебралась в Елец, и город временно стал областным центром. Сюда из ближайших деревень тянулись беженцы - немцы дотла сжигали их дома, оставались одни печные трубы, как в Хатыни.
Начались оборонные работы. Мы приходили на занятия, а нам говорили: «Берите лопаты, идите рыть окопы». Наш участок находился за городским кладбищем. В октябре земля еще не замерзла, а в ноябре рыть стало труднее, особенно противотанковые рвы, их глубина достигала трех с половиной метров. Землю поднимали ведрами, перебрасывали ее несколькими этапами. Бок о бок работали и пожилые женщины, и такие, как я, девчонки по пятнадцать-шестнадцать лет. С нормой справлялись, а норма - два погонных метра на человека, и все время по верху рва ходил военный, проверял.
Однажды мы оказались лучшими, и над нашим участком поставили, как знамя, палку с клочком красной материи и выдали по маленькой бумажечке - талон на два метра ситца. Какая была радость! Гордая, я пришла домой, отдала талон маме, она получила отрез. Очень долго эта ткань служила нам занавесочкой, мы ее на дверь вешали.
Это же было в жизни! Точь-в-точь!
-Помню эпизод: над нашими окопами пролетели два немецких самолета. Мы побросали лопаты и убежали в поле, спрятались в копны. Смотрим, по железной дороге идет поезд, и один самолет разворачивается прямо на него. Я своими глазами видела, как на поезд упало три бомбы. Одна, вторая, третья… Голова состава осталась цела, а середина и хвост крепко пострадали. Из вагонов стали выбегать люди, вокруг рвались снаряды…
- Страшно было?
-Да. Я следила за самолетом, куда же он полетит? И вдруг вижу: он летит на нас, прямо на нашу копну! Он пикирует на нас! Господи, помоги!
Позднее, смотря фильмы о войне, думала: «Это же было в жизни! Точь-в-точь!» Я хорошо видела кабину, летчика в очках… Он, казалось, смотрел прямо на меня. Автоматная очередь прошила край копны. К счастью, никого не задело.
Когда мы вернулись в город, то узнали, что в том поезде находились раненные, многие погибли. Нас тоже посчитали погибшими, мама чуть не умерла от горя.
5 декабря 1941 года Елец оккупировали немцы. Город, расположенный в километре от Москвы, мог служить отличным плацдармом для подступа к столице. Через четыре дня Елец освободили, 9 декабря в него вошли войска Юго-Западного фронта.
Фронт остановился на границе Ельца и стоял там 41-й, 42-й, 43-й годы, пока не началась Орловско-Курская битва. Все эти годы на него сыпались бомбы, велись налеты и обстрелы. Мы с мамой и сестрами прятались в каменном подвале нашего дома.
Помню, зиму 41-го. Ой, какая лютая стояла зима! Но на занятия мы все равно ходили. Нас стали привлекать на работу в госпиталях как санитарок - шли освободительные бои, и раненые рекой стекались в город.
Дочка, ты - старшая. Остаешься за меня
-В марте 1942 года моего отца, Лялина Николая Алексеевича, вызвали в военкомат и сообщили: «Ваш год рождения не подлежит мобилизации, но что Вы сами можете нам сказать?» Он ответил: «Если я участвовал в империалистической войне, то пойду и на эту».
В сорок пять лет он ушел добровольцем на фронт, сказав мне на прощанье: «Заботься о маме и своих двух сестренках». И все. 5 июня 1942 года он погиб подо Ржевом в первом бою. В августе нам принесли похоронку. Недавно я отдала ее в Центр им. Владимира Высоцкого в Тольятти.
- А что было потом?
- В 1942 году продолжались оборонные работы. Я очень хотела быть полезной. Страшно жалела, что опоздала родиться. Всех моих подружек 1922, 1923,1924 года рождения призвали, а я не попадала по возрасту.
Какие в январе пчелы?
- Наступил 1943 год. Мне шестнадцать с половиной лет. Нам, комсомольцам фельдшерской школы, дали боевое задание - собирать трофеи на важном стратегическом объекте - узловой станции Касторное, ее только-только освободили наши войска. Едем в открытых полуторках, вдруг слышим какое-то жужжание со свистом. Пчелы? Но какие в январе пчелы?
С нами были юноши, они быстро сообразили: пули! Подъехали к железнодорожному узлу Касторное, а там идет бой. Станция горит, раненые лошади бьются, кровь из них хлещет, и всюду трупы фашистов. Вначале я не поняла, почему наш грузовик так трясет. Но тут раздалась команда: «Выгружайся!» Стали спрыгивать, а ногу поставить некуда - везде тела. Это по ним полуторка прыгала…
Я не могла слезть с машины, меня стащили и поставили на какой-то пятачок земли. Мороз страшный, пули над головой свистят, бомбы рвутся, а мы должны собирать у разбитых вагонов оружие, одеяла, продукты, обмундирование и сдавать все это в приемный пункт на станции. Идем по трупам, а они вдоль дороги, у домов, прямо на заборах. Досталось же тут врагу!
О боже! Это - черви!
- Весь город во время Орловско-Курской битвы превратился в гигантский госпиталь. В школах, в учреждениях, даже в городском драмтеатре - везде размещали раненых. Помню, они лежали в театре на балконе, на соломе и сене.
В здании горисполкома развернулся эвакогоспиталь №1038. Сил у медперсонала не хватало, и нас, девчонок, взяли медсестрами в первое хирургическое отделение. Оно - самое тяжелое: ранения брюшной полости и грудной клетки. Мы ухаживали за ранеными, писали письма под их диктовку, делали перевязки.
- Нина Николаевна, расскажите о своем первом боевом крещении, пожалуйста.
-28 июля 1943 года - мои первый день работы в госпитале. В этот день, во время воздушной тревоги, я побежала в горком ВЛКСМ получать комсомольский билет. Пробралась через патрули, получила билет и под бомбежкой вернулась. Казалось, столько ужасов видела, что в госпитале меня ничего не испугает.
Слышим: «Сестрички! В перевязочную!» Мы все бросились туда. Стоят три стола, медсестры делают перевязки. За первым столом, спиной ко мне сидит раненый, под плечом у него рана, другая - чуть ниже к пояснице. Думаю, наверное, осколочное ранение. И тут замечаю, как что-то белое в ране шевелится, шевелится. Ага, значит, сестричка обрабатывает рану перекисью водорода. Присмотрелась. О боже! Это черви, клубок червей!
Тут я и грохнулась в обморок. Девчонки меня подхватили и бросили на носилки, на которых только что раненых принесли. Я лежу без сознания, только из-под белой шапочки косы свисают по бокам. Идет начальник отделения и как закричит: «Это что такое? Встать!» Как встать? Голова кружится, меня тошнит, но слышу приказ: «Шагом марш в перевязочную!» Приказ есть приказ, шатаясь, пошла. Дальше уже работала на полуавтомате.
Прав был майор Фукс…
Ответственность, добросовестность в Нине Николаевне были заложены с детства. Если она что-то делала, то исключительно, как надо. Поэтому со временем Ниночка стала любимицей раненых. Они требовали только ее, ждали и не давались перевязываться другим медсестрам.
До наших дней сохранилась справка, выданная Нине в 1943 году начальником первого хирургического отделения эвакогоспиталя №1038 майором Фуксом: «Лялина Нина Николаевнал. Любознательная, работает с интересом к делу, с большим желанием освоить работу, обрести в ней навыки. Исполнительная, дисциплинированная. Следует отметить любовное отношение к ранбольным, уменье к ним подойти. Провела работу на отлично».
Госпиталь в составе действующей армии пошел дальше. Восемнадцати-девятнадцатилетних медсестер отправили на фронт, Нине же майор Фукс сказал: «А ты, деточка, иди, учись!». Она тогда обиделась на майора, но вскоре оценила его совет: в 1944 году семья оказалась в Сталинграде, там же в 1945-м она окончила третий курс фельдшерской школы. Майор Фукс оказался прав: знания пригодились,.
От льготного распределения в Сочи Нина отказалась: в семье она была старшей, да и госпитали Сталинграда стонали от покалеченных войной фронтовиков. Четырнадцать лет работала в поликлинике старшей медсестрой, потом заведовала детскими яслями №7 при Сталинградском тракторном заводе.
Параллельно училась: закончила университет марксизма-ленинизма, позже -факультет иностранных языков педагогического института. Вышла замуж и переехала в Куйбышев (Самару) - по месту работы мужа, где двадцать один год проработала старшей медсестрой сначала в медсанчасти №1 завода им. Сталина (ныне «Прогресс»), а потом - в санатории-профилактории «Янтарный».
В 1980-м году Нина Николаевна переехала к дочери в Тольятти и, уже будучи пенсионеркой, устроилась в санаторий - профилакторий ВАЗа «Алые паруса». Сегодня, в свои восемьдесят восемь лет, Нина Кравцова тоже не скучает: ходит на литературные вечера в нашу библиотеку, посещает патриотические мероприятия, проводимые тольяттинским Центром им. Высоцкого, смотрит все новостные программы, всем на свете интересуется, имеет множество друзей и знакомых.
Литература:
1. Кравцова Нина Николаевна.Совет майора Фукса//Юность, опаленная войной: Книга воспоминаний женщин- участниц ВОВ, живущих в г.Тольятти. - Стр. 155-158.