Покайся, пока не явилась
Ужасная гостья с косой,
Покайся, пока не закрылась
Господняя Дверь пред тобой!
Триединый ждёт тебя!
Аллилуйя, аллилуйя!
– Что так скоро? – Буфин с набитым ртом уже прочно засел за столиком во «Вкус Плюс». Едальня предназначалась для тех разумных, которые привыкли чувствовать под задом стул. Рядом неловко, перекосившись, сидел понурый ньягонец; стул ему был противен. Должник, что ли?..
– Не сошлись во взглядах.
– А я решил – девчонки не понравились! Какой скаред арендует конуру на третьем ярусе? Туда редкий идиот взберётся по этим кривым лестницам, а девушек ему предложат самых распоследних.
– Я искал другое. Меня будто позвало – взойти и задать вопрос. Я на каждой планете спрашиваю об одном месте из Святого Писания, потом сравниваю ответы.
Ньягонец оживился и приподнял уши, изучая Форта светящимися из глубины глазами; взлохмаченный, насколько позволял короткий волос, он походил на мальчугана‑сорванца.
– Ловко придумано, – одобрил Буфин. – Верный приёмчик, чтобы любые отношения разладить напрочь. Все разбегаются, ага? Это по приколу или на тебя накатывает? Нет, будь спок, лунатиков я уважаю, но если у тебя маньячка разыгралась, с бизнесом надо погодить. Отлежись ночку, остынь. Другой бы запросто воспользовался тем, что на твоём чердаке кавардак, и всучил что‑нибудь втридорога – но я не таков! Нет, серьёзно, когда мозги взбаламучены, дела следует пустить побоку.
– Это капитан? – осторожно спросил ньягонец у Буфина.
– Самый настоящий, – заверил Форт. – Диплом и права на вождение судов до класса J, заверены туанской Надзорной Палатой космического персонала.
– И вы сведущи в Святом Писании? – Ньягонец несинхронно подёргал ушами. Ишь, недоверчивый!..
– Не побоюсь сказать, что я порядочно начитан и кое‑что смыслю в религии. А почему вас это удивляет?
– Я привык, что федералы сильны в чём‑нибудь одном. Если человек водит суда, то книжник он неважный.
– Убедись лично – иногда в федерале уживается несколько талантов! – Буфин так бахвалился, будто самого себя чествовал. – Это золотой человек. Вот увидишь, голов через пять он станет шкипером супер‑лихтера или носителя на двенадцать барж.
– Буфин сообщил, что вы собираетесь купить люгер, – Кажется, ньягонец убедился, что ему не морочат голову. – А как вы отнесётесь к возможности стать капитаном по найму? У нас большой спрос на судоводителей. Транспорты классов от G до J. Капитану, – мило улыбнулся он, понизив голос, – полагается часть страховой премии...
«...если он успеет отстрелиться на челноке от гибнущего судна, – мысленно докончил Форт, – доживёт до прилёта спасателей и сумеет отбрехаться на разборе в ситуационной комиссии. Знаем эти махинации, ушастенький мой брат по разуму. Судно, которому сто лет пора в отставку, под дешёвым флагом Гемеры или другой колонии, возомнившей себя державой, экипаж из неумех и алкоголиков... если не уголовников, сбежавших из‑под стражи. Кто страхует „корабли смерти"? где для них штампуют квалификационные свидетельства?»
– Мне больше подходит владение судном, – уклончиво выразился он. Ньягонец смотрел испытующе, как бы примеряясь, с какой стороны подъехать и соблазнить капитана на сомнительную работу.
– Всё же поразмыслите об этом. – Он выложил перед неуступчивым эйджи визитку. – Звоните, если возникнет желание.
Ньягонец слез со стула, подвигал поясницей, чтобы отпустила скованность после неудобного сидения, и исчез в тесноте «Вкус Плюс», где между двумя рядами столиков толкалось дюжин шесть разноплемённого народа. Действительно, раз‑другой тут покормишься – и сам встанешь к плите.
– Буфин, зачем ты подцепил этого типа? Вроде бы ты вызвался знакомить меня с нужными людьми, а таких субчиков я мог повстречать десяток, не покидая бара в самом захранном космопорте Альты. Я уверен, ты соображаешь, что он предлагает.
– Ну, не нравится – не соглашайся. – Буфин залил остатки горячего мясного паштета соусом из тюбика. – Однако он не врал – и спрос есть, и долю платят. Умей ты водить корабли в боевых режимах, он бы в ноги тебе рухнул и колени обнял, а доля выросла бы до пятой части выручки за рейс. Но водители грузовиков тоже нужны, ох как нужны! текучесть кадров...
– В бездну утекают? – непринуждённо спросил Форт.
Вилка с куском паштета чуть задержалась по пути в рот Буфина; на подбородок ему стекла капля соуса.
– Всякое бывает. Законы, аварии... Должен сказать, большинство капитанов по найму остаётся в выигрыше, если сможет вовремя уйти из промысла. По себе знаю: когда валит прибыль, трудно остановиться. Главное – быть профессионалом, но не чистоплюем, держаться себе на уме; остальное приложится. Тогда всё станет доступно. Представь, купить особняк на Пасифиде! Вечное блаженство, натуральная жратва прямиком с морского привоза, каждый сезон новая девочка или мальчик, что предпочтёшь. Реально заполучить это за три‑четыре годика. Порой удивляюсь, как некоторые пропускают счастье мимо. Зенону, земля ему пухом, предлагали, предлагали... и чего дурень дождался, прости господи!
– А кто предлагал? – Спрашивая, Форт увёл глаза в сторону и постарался держаться как можно естественней.
– Не знаю, – быстро отозвался Буфин, пряча лицо в салфетку, чтоб одновременно снять с подбородка соус и высморкаться. – Кто‑то сказал, я не видел, голос был незнакомый.
Вошёл иссиня‑чёрный рэсю в безразмерных алых бермудах на широких помочах, в рубашке ярчайшей хэйранской раскраски; на поясе пистолет‑автомат в кобуре – 10,2‑миллиметровый «лорэйд», биндская модификация «шорбы». Походка выдавала в нём крутого – лез грудью вперёд, взрыкивая и расталкивая встречных длинными ручищами. Уж на что Буфин голоса не сдерживал, но рэсю горланил громче:
– Аг‑гыы! Кука, я тут! ты как?!
Его приветствовал гороподобный бинджи у стойки, вскинул лапу почти до потолка.
– Представляешь?! – стучал рэсю по спине бинджи, – Я пошёл! Ух, думаю! Возьму, узлом завяжу! Хо! А они: «Закрыто!» Как это?! Полсотки, говорю, дам!..
– Мне надо сбегать. – Буфин кое‑как выбрался из зазора между столом и стулом. – Закажи себе; в «Плюсе» вкусно готовят, хотя все повара – ньягошки.
– А эти ухами прядают, во! К ним, говорят, эйджи зашёл, колдун! Бордель сглазил, чтоб ничего не получалось! Заклял страшенным словом: «Аф видарза!» И враз посыпалось – одно, другое! Девки сбились в комнату, дверь припёрли! Бастуем, кричат, пока не отклянут поганник! Мол, жреца зовите! Сладь ты с ними, когда они вместе!
Форт поманил официанта:
– Счёт, парень. На много мой толстун наел?
– Сей миг, мастер капитан. Вот, пжалста.
– Сдачу оставь.
– Всю?! – Малый обомлел.
– Да. Ухожу; скажи приятелю, что жду направо, за углом.
– Премного вам обязаны! – Мальчишка возликовал, пригрев в кармане баснословные чаевые. – Бывайте к нам чаще!
– Я зайду, – Форт, не мигая, посмотрел официанту в глаза, – если ты сболтнёшь, что видел меня. Это будет самая плохая ночь в твоей короткой жизни.
– Молчу как мляка, хоть бы резали! – Придушенно шепча, малый поспешно поклонился несколько раз. – Кладезь меня пожри, коли выдам!..
– Этот? – Взбудораженный охранник подступил к Буфину, застывшему в недоумении на выходе из клозета. Прибежавший с охранником мелкий, худенький эйджи отмахнулся:
– Нет, что ты!
– Звезда на вас, – оттеснил их рассерженный хозяин «Вкус Плюс», – что вы затеваете в моей едальне?! Ты – Градобой, а меня оберегают Неминучие Ножи! Выметайтесь! Клиентов моих трогать!.. Это ж маклер Буфин! он к Зуреку вхож, он у Маджуха принят!
– Извиняйте. – Охранник отступил, кланяясь. – Мы вгорячах. Не примите за оскорбление, мотаси... Просим не доносить вожакам о нашей грубости... Дела ведь нынче сложные, поймите! Контора опознания рассылку нам запостила: через чип‑зеркала ходят новые призраки, пройдут и пропадут, учёт маркёров путают. Слышно, будто снова объявился у нас Ра...
– Ты мне тут не произноси! – гневно набросился хозяин. – Выкликать ты будешь!.. язык омой, сквернослов!
– Пустяки, идите. – Буфин высокомерным жестом отпустил виновато пожухших охранника и затягалу. Призраки! систему чип‑слежения сколько годов не наладят, протоколы кодов у них не сходятся, вот и валят все сбои на призраков.
– Вас ждут, – вынырнул из‑под локтя малец.
– А почему шёпотом?
– Мне уплачено.
– Например – вот! – почти подпрыгнул на заднем сиденье джипа Буфин, показывая Форту космолёт, стоящий в открытом вертикальном эллинге. – Тут осталось ремонта на четверть луны; заправляйся, бери фрахт и улетай!
– У него кормовая часть от другой модели, «элита галакс». Носовой обтекатель и форпик с «лидер стрим», а секции грузовых отсеков...
– Да неужели?! что, это так важно?..
–...а чьи движки – даже гадать не стану. Если в эту химеру вкрутили трёхдюзовый плазмак с лифтового толкача, а линейные стержни позаимствовали у баржи, то люгер ещё в стратосфере развалится. Из‑за взаимного несоответствия обрезков, из которых сляпан.
– На тебя не угодишь. Едем дальше!
Форта занимали не столько суда, предназначенные на продажу, сколько магистральные линии питания, проложенные через поля судовой стоянки. Вне Аламбука нормы экранирования линий вообще никак не соблюдались, и голубые индуктивные эманации сочились вдоль кабелей, мерцая над грунтом, как тропы эльфов, невидимые и опасные для смертных. Разводки отдавали энергию механизмам эллингов и доков, но часть мощных, хорошо заглублённых линий уходила на север, ныряя под каменистые холмы, – дальше проследить их можно было лишь с воздуха или с орбиты, да и то без гарантии.
Не тратя сил на выравнивание местности, чёрные вписали стоянку обветшавших судов в пологие долины, а насколько она была широка, оставалось неизвестным.
Юада скрылась за горизонтом, в тёмно‑синем небе показалась ущербная пепельно‑бледная Исса, и необъятная, расползшаяся по холмистой равнине техноструктура разгорелась реками и водоворотами движущихся огней. Чтобы перемещаться по этим полям и всюду успеть, ног не хватало – пришлось нанять урчащий джип, которым правил равнодушный ньягонец с белёсыми пятнами на лице.
Суда торчали, как стволы мировых деревьев, или лежали, подобно выброшенным на отмель тушам океанских мегазавров, а по их шкурам‑оболочкам ползали звёзды плазменной резки и сварки, над ними парили плиты гравиплатформ, освещая спящих и мёртвых гигантов донными прожекторами, свешивая щупальца подъёмных строп и ловчие инструменты, разинувшие хищные челюсти захватов. В воздух поднимались целые сегменты судовых конструкций; поле искусственного тяготения взвивало тучи пыли. Гул, лязг и жужжание механизмов смешивались с гремящими голосами динамиков, непрерывно извергающих потоки команд.
Машина ехала вдоль нескончаемого кладбища космических судов, где технари суетливо высматривали и метили годные в работу части, а монтажники выдирали помеченное из корпусов и волокли, подвесив под гудящими платформами, к сборочным площадкам, где сшивали куски воедино, создавая грубые, тяжёлые и неуклюжие композиты.
Форт вёл взглядом по плывущей мимо дырявой, выпотрошенной, зияющей провалами громаде, на борту которой уцелела надпись: «АРКОНДА, респ. АРТУРИЯ, порт САКАРТ ГЛАН». Продали это судно с молотка или оно исчезло, как бесследно пропадают пять тысяч судов в гол?.. Корпуса громоздились по обе стороны проезда, словно дома вымершего города. В их вскрытых полых телах иногда проблёскивали огоньки углеводородных и масляных ламп, жёлтые глаза ручных фонарей – большие палильщики ушли, обобрав и раскромсав трупы, настала пора мелких мародёров, питающихся крохами.
Джип съехал к обочине, уступив дорогу встречному транспортёру‑великану с тугими дымными усами выхлопа. Форт заметил ньягонцев с длинноствольными бластерами, стоящих на открытых выступах‑площадках, – лучи лазерных подсветок и целеуказателей пробежали по борту аркондийского судна, заглядывая в пустоты проёмов. Когда джип и транспортёр разминулись, сзади раздалось шипение плазмы, вылетевшей из тонкого ствола.
– Когда стемнеет, тут всякое случается. – Меланхоличный водила даже ухом не повёл. – В скорлупах живут бездельники. На нас не кинутся. Они трусливые.
– Вези к монтажной Жуков. – Буфин высмотрел что‑то на мятой бумажке с нарисованной схемой.
– Так вы сказали – к Поджигалам!
– У меня появилось сосущее чувство в желудке. Жукам одна баба возит неплохие пирожки... Надеюсь, ещё не распродала.
– Что тебя постоянно тянет лопать? То паштет, то котлетку, то колбаску! Мы ведь ищем люгер, а не лучшую закусочную. Где ни остановимся, там лоток или ларёк, и тебе сразу несут двойную порцию. Уже хотели кинуть псям, но тут приехал Буфин... Ты один можешь спасти всю розничную торговлю съестным.
– Ой, Форт, перестань меня пилить! Мой аппетит ничем не испортишь, даже если споёшь про кошачью блевотину и сопли мертвецов. Я рождён, чтоб заморить червячка! я таки его уделаю!
– По‑моему, у вас будет ничья. Червя, которого ты выкормил, можно победить лишь ценой жизни.
– Не всем же быть постниками, как ты! Потягиваешь одну воду без газа... Ты ешь когда‑нибудь?
«Надо что‑то съесть. Только не мою пасту».
– Меня не устраивают общие трапезы. Они какие‑то рефлекторные, вроде зевоты; один зачавкал, следом остальные. Куда ни зайдёшь, все сидят с кусками и жуют... тебя этот процесс затягивает в момент, с порога.
– Да, что‑то и мне захотелось пирожка навернуть, – рассеянно проговорил водила.
– Слыхал? даже разговор влияет на желудок. Развивается приступ обжорства...
– Самое человеческое желание. Меня ни одна юбка так не волнует, как полная тарелка. Ты в меньшинстве, капитан! Не пойму, с чего тебе вздурилось соблюдать имперский имидж; он до добра не доведёт. Есть по крошке того, по щепотке сего – малокровие будет! Взгляни на себя – ты как туанец вне фазы или неплод!
– Сейчас как дам за неплода...
–...то есть я хотел сказать – весь гладкий, красивый и правильный, как нарисованный.
– Чем и горжусь.
Вдалеке громыхнуло; слева над высокой стеной каньона, образованного шеренгами судов, поднялось зеленовато‑белое зарево, в свете которого виднелись летящие вверх обломки.
– Резчики. – Водила вздохнул. – Спешка! им за скорость платят... Опять напоролись на бак с гидратилом. Погодим, господа; надо помолиться.
Пара осколков величиной с джип обрушилась где‑то совсем рядом. Форт – автоматически сказался пилотский навык маршрутного счисления – принялся определять, успел бы он выскочить из машины, отследив радаром траекторию летящего на него куска обшивки, или нет. Водила бубнил, касаясь лбом сложенных ладоней, а Буфин с задором бывалого зеваки глядел туда, где в небе полыхал отсвет бушующего пламени.
– Съездим, что ли, посмотрим?..
Не переставая, лопотал приёмник в приборной панели. Судя по отрывочному, беспорядочному содержанию передачи, некая вольная студия собирала с носимых телефонов новости, подхваченные кем попало, и обыгрывала их в меру фантазии ведущего. Съёмка с телефонных камер, поданная на экран, отличалась преотвратной операторской работой.
– Ой‑е! Только что нам передали с корабельного могильника– там шандарахнуло по‑бешеному! Вот какая пришла картинка. Пока неизвестно, кого разорвало. Сами понимаете, в радиусе полуверсты всех измельчило и смело. Подождём, пока туда сбежится публика.
Далёкое пламя как‑то по‑особенному осветило застывшие, искорёженные суда.
Смерть вспыхнула и пронеслась взрывной волной, но ей досталось мало добычи – разметав что поближе, она угасла в недвижимом покое, захлебнувшись сама собой.
Выгорит ядовитое топливо, дождь омоет закопчённые изломы разорванного корпуса, вытащат заваленные и спалённые тела или махнут рукой: «Не достать!» – и вновь установится равновесие изъеденной микрометеоритами судовой брони, прогнувшегося под гнётом корпусов грунта, ливня, солнца и ветра.
Разряд смерти, озаривший кладбище, на мгновение вернул космическим бродягам цвет и объём, вызвав из небытия тени былого могущества. Световой импульс выхватил из темноты полости кабин, помнившие стук шагов и голоса. Холодные дыры дюз были раскалёнными жерлами, пылавшими солнечной плазмой, трубы дрожали под напором жидкостей; сила лилась по жилам судов. Эти титаны вылетали из эйнштейновского мира, пронизывали гиперпространство, несли тысячи тысяч тонн груза от звезды к звезде. Какой‑то человек правил исполинским судном, едва двигая пальцами, предельно заострив ум и зрение.
Вот их последняя гавань. Конец пути скитальцев Большого Космоса. Истерзанные резчиками, они потеряли имена и честь мощнейшего транспорта цивилизации. Из их останков чёрные деляги собирали имитации судов, чтобы загнать шкиперам‑контрабандистам с фальшивыми дипломами. Никто не задумывается, долетят эти суда‑химеры или рассыплются на облака хлама.
«Кто здесь вообще о чём‑нибудь задумывается?.. – Форт всмотрелся в трепещущее пожаром небо. – Режь по бакам, внутрь заглядывать некогда! Чего там, какие‑то людишки... Ни еду на съедобность проверить, ни замерить, что излучает в башку телефон; никого не интересует, важно одно – деньги сейчас, остальное потом. Вырос рак в голове? гарантия давно истекла, судиться и не думай. Иди к докторишкам, опять плати... Вся наука – как формула Е = mc2, из трёх слов: „Прибыль любой ценой". Те же резчики – горбатятся, а чего ради? чтоб дотянуть до завтрашнего дня. Или даже о конце сегодняшнего не мечтают; так просто ковыряются, как роботы, ждут бабу с пирожками – и больше ничего. Ну, наймусь я капитаном, даже выживу, куплю коттедж на Пасифиде – а они никогда не вырвутся, не разбогатеют. Может, они хорошие люди, любят жён, растят детей, но работают – на преступный бизнес чёрных. Это не промышленность, а свалка, где орудуют старьёвщики. Здесь ничего не производят, ни гвоздя своего нет, есть только краденое. Весь результат труда уходит в бездну. И середина круговорота – Зверь».
Ему представилось, что судам, оказавшимся в могильнике, лучше было взорваться на лету, чтобы не доставаться чёрным. Все, кто сюда попадает, навек обесчещены и испорчены. Если кто‑то выглядел довольным в Аламбуке, то либо пьяный, либо укравший и не пойманный; третьего не дано. Даже вообразить нельзя, что встретится честный человек; такие в грязи не водятся. Загляни в Аламбук праведник, он немедля должен плюнуть и уйти, пока не измарался. Тело‑то можно отмыть – а душу?..
Корабли. На кладбище людей невольно думаешь о судьбах и пределах жизни; здесь мысль нет‑нет да возвращалась к кораблям. Линии электропередачи. Бортовой дегейтор. Откуда у чёрных могло взяться сквозное оружие? где оно установлено?
И когда они нанесут следующий удар?
Если где‑то растут деревья из металла, то как раз из такого жуть‑дерева было изготовлено это бревно.
Никакого устрашающего дула. Оба торца представляли собой гнёзда из расположенных по кругу отверстий, что делало орудие похожим на револьверную пушку в цилиндрическом кожухе. В любое отверстие можно легко всунуть руку, но касаться орудия и даже подходить к нему лицам, не имеющим особого допуска, строжайше запрещалось.
– Длина – двенадцать с половиной метров, диаметр – сто семьдесят пять сантиметров, – рассказывал шеф конструкторов. – На сегодня «торхаммер» – самая миниатюрная модель, меньше уже нельзя. Прицельная дальнобойность – около пяти световых лет.
– Сколько выстрелов? – спросил киборг в светло‑сером офицерском комбинезоне, условно обозначаемый как сэконд‑лейтенант Албан Даглас или «образец II ».
– Зависит от расстояния до цели и многих других факторов. Выйдя из квант‑переброса на границе системы Диэ, можно выстрелить трижды, каждый раз покрывая на ТуаТоу площадь чуть больше Сэнтрал‑Сити.
– На двадцать две сотых больше, – уточнил заместитель шефа. – Потом батареи «торхаммера» иссякнут, а туанцы откроют ответный огонь. Выход, стрелъба и уход должны уложиться в восемь секунд, иначе... Их главная корабельная модель «олаа‑6» вдесятеро дальнобойней и может наводиться на объекты, движущиеся в пространстве квантового броска. Таких пушек на подступах к системе у них расставлено с полсотни.
– Олаа... это что‑нибудь означает?
– Да; буквально – «священный свет».
– Похоже на имя их императора.
– Сколько стоит этот ствол? – поинтересовался киборг, зачем‑то сделанный в виде изящной блондинки, зовущейся сэконд‑лейтенантом Бланш Даглас, «образец III ».
– Ты таких чисел не знаешь. – Главный конструктор даже не взглянул на слишком любопытную машину.
– Прошу прощения, сэр, – тепло улыбнулась киберблондинка, – при надлежащей поддержке я могу навести дегейтор на двухтомпаковую монету с расстояния в семь астрономических единиц и помню все звёздные координаты в радиусе килопарсека с учётом смещения на ближайшие двести лет. А вы?
«Бланш, не задирайся», – радировал Албан.
«Так его, Белянка!» – подбодрил Альф.
«Сокровище, пожалей яйцеголового, – попыталась утихомирить подругу Карен. – Куда ему против авиадиспетчера первой категории!»
– Каждый – мастер своего дела, – примирительно сказал «образец II ». – Продолжайте, сэр; мы вас внимательно слушаем.
* * *
– Я супермен! – бушевал Альф, вылезая из комбинезона. – О, как я прекрасен! Я божественный мужчина! – Он сбрасывал майку, трусы, носки. – Когда я засыпаю, мир погружается в смерть! Дайте мне дегейтор, я научу всех недоносков исчезать в огне!
– Ты уверен, что тебя правильно собрали на конвейере? – озабоченно нахмурилась Карен, красиво подбоченившись в точёной наготе манекена и покусывая пальчик. – Они ничего не напутали? Надо выяснить у Джомара. У него на полках сотни заготовок. А если он взял не тот мозг? вдруг ты – вовсе не Альфер? У интеллектуального подростка не может быть таких кретинских комплексов. От тебя за километр разит неполноценностью. Всё, что тебе нужно, – это любимая женщина. Ты излечишься, мальчик!
– Уйди, статуя! Я впадаю в экстаз! – Альф напялил круглый шлем‑акцептор, набитый элементами для приёма сигналов с радара и сканера. – Ложемент! Газ! Я, замороженный в капсуле, освобожу своё Эго и с помощью голого разума трахну Вселенную!
– Опасно давать детям спички и оружие, – промолвил Албан, последовательно проверяя фиксаторы шлема. Он не делал проблем из своей скульптурной внешности и отнюдь не планировал недоступных познанию опытов по слиянию с Вселенной. Его тихо радовал тот факт, что родина обрела пушку, способную нанести чувствительный удар зазнайкам из высших миров, но вышло так, что нажать спуск предстояло лично ему. Пока – по мишени, а потом...
Будь его воля, он исключил бы Альфа из отряда звёздных истребителей. Албану было стыдно перед людьми из экипировочной бригады – они видели, как существо «образец I » собирается на стрельбы, они молчали, но можно было представить, что они сейчас думают.
– Албан, я правильно назвал ту штукенцию, которая пилотирует нас изнутри? её зовут Эго, верно?
– Верно. Но тебя пилотирует что‑то другое. Возможно, киберпсихолог поможет тебе разобраться с этим.
Со стороны экипировщиков – слух позволил уловить – донеслось:
– ... сумасшедший робот.
– Я не робот! – заорал обнажённый Альф. – Я человек! человек!! Вдолбите это себе в головы!.. или я вам вколочу!
Албан и Карен перехватили Альфа за руки.
«Прекрати сейчас же, придурок».
«Нашёл время качать права!»
«Отвяжитесь!!» – контракторы всех троих максимально напряглись. Албану почудилсь, что заскрипели тяги креплений, но тензиометрические датчики показывали натяжение 79% от предельно возможного.
«Хочешь, я тебя поцелую?»
«Пошла ты к дьяволу, корова!»
«Извини, но я привыкла к своим формам».
Контракторы Альфа обмякли.
«Доложим Джомару?» – спросил Ирвин.
«Без нас доложат. Не надо. Он вернётся в колею. Так, Альф?»
«Да».
«Иди ко мне».
«Ты не настоящая». – Всё‑таки Альф положил голову в шлеме на плечо Карен.
«Разве это важно?» – обняла она его.
– Можно начать предполётную проверку, – сказал Албан для экипировщиков.
Блок 10
Только мысль. Движение заряженных частиц между молекулами субстрата. Прицеливание совершается само. Не зажимать левый глаз, не сдерживать дыхание, не отмерять давление пальца на спусковой крючок. Это просто, как поймать глазами красотку в толпе. Вот сюда. Внимание, снимаю!
Ни отдачи, ни грома. Заряд уходит сразу в гиперскачок и материализуется там, куда должен попасть. Овеществлённая мысль в виде сгустка плазмы. Телеметрия, ощущаемая как восторг, доносит: «Цель поражена».
– Мистер Мошковиц, образец два запрашивает разрешение на подлёт к мишени.
– В чём дело, образец два?
– Хочу убедиться в эффективности «торхаммера» и изучить результаты прицельного ведения огня, сэр!
– Это можно. Занимательное зрелище. Сперва рассчитай расход энергии на...
– Уже, мистер Мошковиц. Сделано. Альф, летим в паре? Устанавливайся на дистанции сопровождения.
Чёрные трезубцы вместе прорвали барьер, бросив в магнитосферу безжизненной планеты яростные фейерверки радуг. Перегрузка при торможении была умопомрачительной, но гравиторы «флэшей» шутя скомпенсировали её. Броня засветилась ползучим огнём.
– Гляди. – Албан запустил ракету и поставил дополнительное поле для защиты от близкой термоядерной вспышки. – Замедли зрение.
Адская люстра зажглась, осветив каменный простор на ночной стороне необитаемого шара. Там расплывалось гигантское облако газовой мути.
Камень кипел, обратившись в горящий расплав. Земля стала огненным морем; беснуясь от муки, она выбрасывала вверх фонтаны взрывов. Кое‑где земная кора лопалась, как нарыв, испуская столбы дыма и багровую магму.
– Круто, – прошептал Альф.
– Размером с Сэнтрал‑Сити. – Албан не мог отвести глаз от картины внизу. Корабли, описывая дугу, уходили на дневную сторону; пейзаж Армагеддона удалялся.
– Это... я или ты сделал?
– Ты. Твои координаты.
– Сума сойти. Подумал – и готово... Яне ожидал. Грандиозно. Просто кошмар. Выходит, это моя мысль сюда плюхнулась!.. Я валяюсь!
– Наверно, это была твоя плохая мысль. Запомни, как она выглядит.
– Ага, я записал. Покажу Карен.
– Джомар был прав...
– Ты о чём?
– Мы как‑то говорили о...
– По‑моему, он не настроен болтать с нами.
– Он умный, но не любит отдавать свои знания. Приходится ловить его в момент, когда он не может улизнуть.
– Ха! Ну и?..
Корабли продолжали виток по орбите. Угрюмая планета, обожжённая чёрными ангелами космической бездны, туго поворачивалась на оси, тая в недрах месть пришельцам. Попробуйте снизиться – я притяну вас, не вырветесь. И нейтринный движок не выручит. Вмажетесь в моё тело, один кратер останется...
Нагие ангелы, погружённые в жидкий гелий, продолжали диалог. Неживые по природе, они были охлаждены до опасной близости к абсолютному нолю, буквально охвачены оболочкой двойной смерти и недоступны мелким земным страстям. Души их беседовали друг с другом через эфир, вместо лица визави глазами ближней телеметрии видя порождение вселенского мрака и оранжевой мглы иного пространства – три чёрных клыка, объединённых в слиток скорости и беспощадности.
– Началось с Адама. Яблоко, грехопадение... и так далее. Вслед за этим рухнул мир, ведь он – проекция человека. Даже небо повредилось, там появился гнев. Прекратилось бессмертие, возникла «левая сторона» – демоническая. Джомар сказал: «Сатан – ангел смерти и воля к злу в человеке». Понимаешь? всё – из нас.
– А Бог? – Альф был большой скептик и циник.
– Он, что ли, велел тебе стрелять?
– Не разговор, Албан. Хоть противно, но мы – подчинённые...
– Вот я и думаю – кому? Откуда идёт приказ и почему мы его выполняем?
– Давай‑ка сотрём эти базары, пока никто не тестировал блоки корабельной связи.
– Боишься?
– Боюсь. Я хочу жить долго.
– А вот новости с Губы, – продолжал неутомимый информ‑жокей студии ежеминутных новостей. – Суматоха разгорается! Напоминаю: поутру здесь заявил о себе никому не известный чёрный колдун вроде туанца. Чтоб доказать силу, он скастовал неудачу на один салончик. Мы не будем называть, кто пострадал... Перекрёсток пятой линии с четвёртой, третий ярус... Вы сразу найдёте – там ревут и собираются съезжать. Похоже, аренда этого курятника здорово подешевеет; не упускайте шанс занять дыру!