Св. Дионисий Ареопагит и лжеправославная богословская наука




 

В современной богословской науке считается общепризнанным ряд мнений, почерпнутых из мутных источников еретической теологии и даже безбожного гуманизма. Одним из них является утверждение, что те книги, которые Православная Церковь уже полтора тысячелетия считает сочинениями св. Дионисия Арепагита, — подложны, и написаны не тем лицом, которое упоминается в Деяниях Святых Апостолов (17, 33-34), а неизвестным автором то ли V, то ли VI века (спектр мнений колеблется от II до VI в), то ли православным, то ли монофизитом. Это утверждение вовсе не является безобидным научным изыскательством, но есть посягательство на само понятие православного богословия, главным смыслом которого является точнейшая передача Священного Предания, источник Которого у Бога Отца.

 

Подлинными богословами были и остаются те, кто, достигши пределов бесстрастия, научились не человеками, не от человеков, но откровением Иисуса Христа (Гал. 1, 12), но именно они научили нас почитать учение Святой, кафолической, православной Церкви, которая всегда была, есть и будет "столпом и утверждением Истины" (1 Тим. 3, 15). Они говорили, что горе тому, кто хотя бы в мелочи какой повредит Преданию Церкви, ибо в нем источник нашего спасения, так как свидетелем Предания является Утешитель, живущий в Церкви.

 

Современный "богослов" считает для себя унизительным подчинить свой слабый ум соборному разуму Церкви. Он считает, что наука должна быть "внеконфессиональной" (забывая, что это реально означает "богоборческой"), что ради так называемой "научной истины" надо не бояться вступить в конфликт со мнениями всех святых Отцев. Для него важнее, что подумают о нем западные коллеги, нежели что скажет о нем Христос Судья.

 

В этом ракурсе рассмотрим сперва вопрос: подлинны ли творения св. Дионисия?

 

Для православного, желающего узнать ответ на это, нет нужды обращаться к долгим и всегда оспариваемым научным изысканиям. Для него важно лишь одно: "Каков взгляд Православной Церкви на эти произведения? Признает ли Она их подлинными и излагающими истинный путь к познанию Бога?" Если да, то если и все ученые мужи мира сего думали обратное, то и тогда они были бы лжецами, ибо подлинная и совершенная Истина - Иисус Христос, пребывает в Своем Теле - Церкви, а те, кто вне Его, те находятся во тьме внешней, где царство "лжеца и отца лжи" (Ин. 8, 44). При подобной постановке вопроса, подлинность Корпуса Ареопагик не вызывает сомнения. Об этом свидетельствует "прекрасное согласие Отцев". В ней не сомневались св. Андрей Кесарийский, св. Максим Исповедник, св. Григорий Двоеслов, св. Иоанн Дамаскин, св. Софроний Иерусалимский, св. Анастасий Синаит, св. Феодор Студит, св. Кирилл, первоучитель славян, св. Григорий Палама и множество других. Цитаты из св. Дионисия читались на заседаниях VI Вселенского Собора (Письмо папы Агафона), на него опирается VII Вселенский Собор, составляя 2 каноническое правило.

 

Православное богослужение пронизано влиянием творений св. Дионисия. Службы ангелам (понедельничные и 8 ноября) - опираются на ангелологию Ареопагита. Мысли из его творений одухотворяют собою богослужения Пасхи, Успения, Преображения и других праздников. Ежегодно св. Церковь торжественно подтверждает подлинность этих произведений в службах свв. Дионисию (3 октября) и св. Иерофею (4 октября), нигде кроме творений св. Дионисия не упоминаемого. (Если признать неподлинность Корпуса Ареопагик - значит, мы славим не существующего святого). Удивительно, как могут заходить в храм "богословы", готовые променять на ежегодно меняющиеся взгляды лжемудрецов всех Святых Отцев и все учение Церкви. Они не замечают в самоослеплении, что их обличает здесь все - иконы, богослужение, Сам Дух Святой, живший в св. Дионисии...

 

Другим, очень важным аргументом в пользу подлинности сочинений Ареопагита является свидетельство нравственного Предания Церкви. Если признать, что автор - не св. Дионисий, то возникает непреодолимая проблема - как отъявленный лжец написал такие сочинения, предлагающие верный путь к познанию Господа? "Каким дурным и заслуживающим осуждения должен быть для этого человек, - пишет св. Максим, - а не то, что муж настолько возвышенный обычаем и знанием, способный превзойти все постигаемое чувствами и соприкоснут с умопостигаемой красотой, а через нее, насколько возможно, и с Богом". И подлинно, как может лжец (значит, и сын диавола, ср. Ин. 8, 43-44) и лжепророк (он предсказывал св. Иоанну Богослову возвращение с Патмоса), который должен быть мерзок Господу (Втор. 18, 20), быть при этом явным сосудом Святого Духа, как об этом свидетельствует согласно вся аскетическая традиция Православия. Для любого христианина видно здесь "противоречие в определении", ибо "в лукавую душу не войдет Премудрость и не будет обитать в теле, порабощенном греху. Ибо Св. Дух премудрости удалится от лукавства и уклонится от неразумных умствований и устыдится приближающейся неправды" (Прем. 1, 4-5). Видеть здесь невинный псевдоним не представляется возможным, ибо автор говорит о себе, как свидетеле затмения, бывшего во время распятия Спасителя, как присутствовавшем при Успении Богородицы, как современника апостолов Иоанна Богослова, Павла, Варфоломея, Карпа, Тита, Тимофея, Сосипатра, и вообще "пытается" показать из себя человека, живущего во времена апостольские. Позиция В. Н. Лосского, утверждающего неважность для Бога сосуда Откровения, явно неверна, ибо противоречит прямому свидетельству Писания (2 Кор. 6, 14-15). Ссылка же его на Евр. 2, 6, "некто негде засвидетельствовал", вовсе не доказывает возможность соединения в одном человеке пределов зла и истины.

 

Да и по проблематике сочинения свят. Дионисия характерны скорее для традиционно приписываемому им времени. Это вопросы познаваемости Божества, Его Имен, происхождения зла, смысл иерархии, структура тварного космоса. Все эти проблемы были особенно актуальны в связи с зарождающимся гностицизмом, натиском новоиудейской и языческой мистики. Но то, что было важно для V -VI вв. - христологические споры, остаются как бы на периферии. Для фальсификатора такая постановка вопроса совершенно непонятна. Ведь если его задачей было заручиться мнимо поддержкой древнего Отца (а именно в этом была цель известных фальшивок), то для чего не создать просто промонофизитский (или промонофелитский) трактат, надписав его именем святого. Для чего создавать сложнейшей корпус произведений, прямо не касающихся интересующих всех тем, когда довольно было небольшого трактатика, подтверждающего ересь? Абсурдность ситуации очевидна! Не даром, как пишет Френсис Йейтс, современные западные исследователи датируют Ареопагики II-III вв. из-за их очевидно антигностической направленности. Но, с другой стороны, мы не наблюдаем в рассматриваемых текстах полемики (даже скрытой) с такими крупными системами, как ересь Валентина или Василида. Таким образом, перед нами православная полемика еще времен Керинфа, т. е. конца I - начала II вв., а это и есть время подвигов св. Дионисия.

 

Таким образом, для христианина не остается возможности выбора между позицией Церкви и позицией "новых богословов", ибо от этого напрямую зависит дело его спасения. Недаром ведь прот. А. Шмеман, основываясь на убеждении в мнимой подложности Ареопагик, развил целое учение о "мистеризации православного богослужения в послеконстантиновскую эпоху", что послужило идейным основанием для расцвета в России и в Америке неообновленчества, призывающего вернуться к доконстантиновскому и додионисиевскому пониманию "закона молитвы".

 

Семя скепсиса, брошенное "новыми богословами", для которых Прокл и Плотин дороже всех Отцев Церкви, пустило росток, и еще не ясно, какими страшными плодами расплатится с нами выросшее дерево. А все начинается с малого...

 

Однако не дадим во власть "новым богословам" науки, которая сама по себе блага и исходит из богоданного разума, который, однако, должен быть ограничен Откровением, ибо все, что не умрет со Христом, то с Ним и не воскреснет. Попытаемся, с Божией помощью, показать несостоятельность так называемых "научных" доказательств неподлинности Корпуса Ареопагик. Все они сведены воедино в статье И. В. Попова "Дионисий Арепагит" в энциклопедическом словаре "Христианство" (Т. 1. М., 1993, с. 480-482). Автор подразделяет их на внутренние и внешние.

 

Ко внутренним признакам относятся:

 

1. Непохожесть сочинений св. Дионисия по стилю на сочинения мужей апостольских и присутствие в них развитого философского аппарата и терминологии, отсутствующего у его современников.

 

Однако странно было бы ожидать чего-либо иного от философа, члена Ареопага, обращенного в христианство. Мужи апостольские, происходя из простых людей, писали таким же языком, и не могли иначе, ибо Дух Святой не подобен духу, водящему руку медиума. Он сохраняет человеку свободу, но просвещает его ум тайнами Божиими, которые пророк передает тем языком и в традициях той культуры, в которых он воспитан. Пророки Амос и Исайя жили в одно и то же время, но писали совершенно разными стилями, ибо один был пастухом, а другой придворным.

 

2. Новозаветный канон у св. Дионисия - полностью завершен.

 

Хотя у свят. Дионисия и нет списка канонических книг Нового Завета (а потому мы не знаем степени завершенности канона). Но в том факте, что богодухновенными признаются чаще всего те книги, которые вошли в Писание. В этом также нет ничего странного, - ибо формированием канона занимался св. Иоанн Богослов в соседнем с Афинами Ефесе. В Мураториевом каноне (ок. 160) он уже почти завершен. Нет ничего удивительного в том, что св. Дионисий знал все книги Нового Завета, при этом, что сам он был знаком со св. Иоанном Богословом. Вообще странно слышать о том, что люди удивляются святому, что он знает Божии повеления. Здесь надо заметить, что критики допускают неточность, ибо св. Дионисий цитирует не только Библейские книги, но и слова ап. Варфоломея и св. Климента Римского, что соответствует как раз церковной реальности границы I-II века, когда сам канон был практически завершен ап. Иоанном, но допускалось использование как богодухновенных и сочинений других авторов.

 

3. Законченная троичная терминология указывает на время создания после 362 года; слово "ипостась" употребляется здесь в смысле индивидуальности и противополагается "усиа" как совокупность общих или родовых свойств.

 

Во-первых, необходимо сказать, что в Евр. 1, 3 "ипостась" означает именно Личность Отца, а не Его природу, ибо природа неизобразима, как это ясно видно из актов VII Вселенского Собора, потому, что существует только в ипостаси. Мы не можем признать теорию догматического развития и потому убеждены, что по крайней мере смысл этого учения был известен еще в I веке. Да и употребление термина "характир" ("образ, графье, прорись"), говорит именно о том, что "Я" Сына точно выражает "Я" Отца.

 

Новый Завет также употребляет слово "усия" в смысле сущности (см. "хлеб наш насущный"), а в другом месте слово "усия" означает "имущество", т. е. подчеркивается тот факт, что "усия" не самостоятельна, а принадлежит Самосознанию, Ипостаси.

 

Такое понимание взаимоотношения понятий сущности и ипостаси восходит к Аристотелю и, конечно, было известно философу Дионисию. Следовательно, в I веке было известно употребление этого термина в таком контексте.

 

А, во-вторых, почему Святой Дух не мог наставить св. Дионисия в I веке правильно употреблять уже знакомую ему философскую терминологию так, как это Он же сделал в IV веке с отцами-каппадокийцами. Это же возражение действительно против других терминологических придирок к творениям этого богомудрого мужа. Если принять мнение противников св. Дионисия, то мы должны будем отказаться от догматов о всемогуществе Божием и святости Церкви.

 

Употребление термина "единосущный" в первый раз фиксируется у Валентина, который вполне мог заимствовать его у Церкви. Тем более, что и Афанасий Великий, и Дионисий Римский, и Дионисий Александрийский утверждали, что употребление этого термина относится к изначальному Преданию Церкви.

 

4. Подобным образом св. Дионисий точно употребляет христологические термины, которые были утверждены как догмат на IV Вселенском Соборе ("неслиянно, неизменно, неразлучно, нераздельно").

 

Подобные термины употреблялись и до Халкидона. А суть этого учения известна Церкви с самого начала. Св. Игнатий, сформировавшийся как богослов одновременно со св. Дионисием, пишет о соединении верующих "в Иисусе Христе, происшедшем по плоти от рода Давидова, Сыне Человеческом и Сыне Божием" (Ефес. XX), Который – "телесный и духовный, рожденный и нерожденный, Бог во плоти, в смерти истинная жизнь, от Марии и от Бога, сперва подверженный, а потом не подверженный страданиям" (Ефес. VII). Чем это изложение веры отличается от Халкидонского ороса?

 

Отрицатели подлинности этих сочинений откуда-то знают про то, что автор "намеренно устранял термины "μιξιζ" ("смешение, совокупление") и "κρασιζ" ("смешение, смесь, соединение"). Откуда берется их уверенность — неизвестно. Видимо, наши опровергатели стояли одесную фальсификатора и видели, как он, написав эти слова, вдруг хватался за голову и начинал вымарывать написанное.

 

Это возражение падает, как и предыдущее, при воспоминании о Святом Духе, "Который научит вас всему" (Ин. 14, 26). Оно основано на теории догматического развития, которое противоречит и Св. Писанию, и Св. Преданию, и истории Церкви.

 

К слову говоря, этот аргумент почему-то не мешает критикам приписывать сочинения св. Дионисия монофизитам (например, Петру Иверу), которые, как известно, на дух не переносили Халкидонский Собор и, конечно, не пользовались его оросом. Так что пусть сперва разберутся с собственной аргументацией, а уже затем нападают на святого отца.

 

5. Учения о девяти чинах ангельских нет у писателей до V-VI вв., но после опубликования сочинений св. Дионисия оно вошло во всецерковное употребление.

 

Само по себе учение об ангельских иерархиях есть в Св. Писании (Книги Иезекииля, Захарии, Даниила и Апокалипсисе. Последний был написан как раз одновременно с творениями св. Дионисия, который был знаком был с самим тайновидцем). Многочисленные свидетельства иерархического устроения небес встречаются в иудейской апокалиптике (Книга Эноха, имевшая огромное влияние на христианство I-II вв., Откровение Варуха и др.), как раз созданные или ранее этого времени, или прямо в этот же век. Именно граница новой эры - это та эпоха, когда и христиан, и иудеев интересует ангелология и духовная структура космоса. Поэтому куда вероятнее разработка учения о системе иерархий как раз в то время, каким датирует корпус Ареопагик традиция.

 

Но если ангелология подробно разработана именно св. Дионисием, то это его заслуга, а не причина отрицания подлинности его сочинений.

 

Литургическое Предание Церкви утверждает, что этому учению он научен был от ап. Павла, который "восхищен был в рай, и слышал неизреченные слова, которых нельзя человеку передать" (2 Кор. 12, 4) и от полученного им самим Божия Откровения. (См. службу св. Дионисию 3 октября).

 

6. Автор упоминает о монашестве, которое, по мнению его опровергателей, возникло лишь в IV веке, и очень подробно излагает учение о церковной иерархии.

 

В противоположность мнению псевдобогословов, монашество установлено еще Христом (Мф. 19, 10-12), о нем учил ап. Павел (1 Кор. 7, 26-40). Оно упоминается почти у всех отцев I-III вв. Терапевтами, по Евсевию, называл христианских монахов Филон (ок. 40 г.). Более того, читая повествования о деяниях апостолов, восходящих к I-II вв., видно, какое огромное место в них занимает проповедь девства. По верному слову Аверинцева, "в воздухе тех веков словно звучит мелодия песни, которую не может повторить никто чужой, и те, кто ее слышал, идут на зов как зачарованные". И этой мелодии, по словам близкого св. Дионисию ап. Иоанна, не мог научиться никто, кроме девственников, искупленных от земли (Апок. 14, 1-4). Более того, мы заведомо знаем, что в Афинах второго века было много тех, кто дал обет девства. Об этом свидетельствует нам Афинагор Афинянин: "между нами найдешь даже многих и мужчин и женщин, которые состареваются безбрачными, надеясь теснее соединиться с Богом".

 

Что же касается подробностей обряда монашества, то постриг как знак обета практиковался еще у назореев. Он употреблялся при вступлении в кумранскую общину. Его использовал ап. Павел (Деян. 18, 18), не удивительно, что он был воспринят первыми монахами еще в I веке. Ведь, по современным исследованиям, христианские священнодействия чрезвычайно связаны с обрядами ветхозаветной Церкви.

 

Если бы Ареопагики были бы написаны в V веке, то автор не мог бы не упомянуть про пустынников, которые появились с конца III века, но он знает лишь монахов, живущих при епископских кафедрах, что соответствует ситуации I-III веков.

 

Учение же о церковной иерархии дал еще ап. Павел в своих пастырских посланиях, которые были направлены как раз к адресатам св. Дионисия. Подробно учение о "монархическом епископате" развивает в своих посланиях св. Игнатий Богоносец, современник афинского епископа.

 

Молчание автора о харизматических служениях совсем не удивительно и ничего не доказывает, ибо если кто-либо пишет, например, ныне об епископской власти, тот вовсе не обязан упоминать о старчестве, которое является современным харизматическим служением. Точно также не упоминают о харизматиках свв. Игнатий Богоносец и Поликарп Смирнский, которые были современниками св. Дионисия.

 

7. Упоминание о disciplina arcana якобы чуждо первохристианству, но характерно для IV—V вв.

 

Это возражение не нуждается в специальном опровержении по причине своей нелепости. О недопустимости разглашения тайны христианства говорит Тертуллиан, св. Ипполит Римский, Дидахи, да и сам Новый Завет (см. Мф. 13, 11-13; 7, 6; 2 Тим. 2, 2). Почему св. мученики не позвали всех желающих на литургию, а предпочли вместо этого умирать? Это обвинение вовсе нелепо.

 

8. Автор говорит о пении на литургии Символа веры, что началось в Антиохии в 476 году.

 

Кафолическое песнословие или Символ веры, по мнению еп. Порфирия (Успенского), является не символом веры в нашем смысле, а Великим славословием (1 часть), что соответствует отчасти чину Римской Литургии. Но принимать это объяснение необязательно, ибо существует литургический памятник середины II века (по датировке Н. Д. Успенского) "Завещание Господа нашего Иисуса Христа", описывающий утреню, соединяемую с литургией. После чтения Св. Писания, проповеди и удаления оглашенных и кающихся, епископ или пресвитер "наставляет народ в том, что составляет тайну, чтобы верные знали, и Кому они приступают, и Кто у них Бог и Отец". Памятник помещает и самый текст этого "тайного учения", "мистагогии", заключающий в себе изложение важнейших истин вероучения: о двух природах во Христе, о тайне воплощения и искупления, о победе Христа над смертию и адом (в нынешнем богослужении этой мистагогии соответствует символ веры). На мистагогию народ отвечает: аминь. "Когда народ будет научен мистагогии, приносится Евхаристия". Очевидно прямое соответствие памятника II века описанию св. Дионисия. Символ веры находился тогда там, где он помещен Ареопагитом, а не там, где он находится ныне. Так что это возражение так же падает, скорее подкрепляя подлинность Ареопагик, чем ее опровергая.

 

Да и вряд ли предполагаемый фальсификатор, якобы трудившийся в Сирии как раз в конце V века, стал бы приписывать святому апостольских времен то, что введено было в литургию прямо перед его глазами.

 

9. Описание обрядов крещения, миропомазания, помазания мертвых елеем, обычай приобщать детей — соответствует данным не ранее IV-V вв.

 

Для того, чтобы опровергнуть данные, необходимо лишь прочитать "Апостольское Предание" св. Ипполита Римского, которое написано в начале III вв., но передает практику Римской Церкви конца II века.

 

Порядок крещения по св. Дионисию следующий:

 

Иерарх проповедует слово Божие. Услышав его, желающий креститься находит поручителя среди верующих и приходит вместе с ним к епископу. Тот, помолившись, созывает клир, поет песнь из Писания, и, лобызав св. престол, спрашивает неофита о причине его прихода. Последний, осудив язычество, просит о принятии в Церковь. Епископ после увещания кладет на него руку и осеняет крестным знамением, и после того повелевает записать имя неофита и его восприемника. После этого следует молитва. С крещаемого снимается верхняя одежда и он, обернувшись к западу, трижды дует и отрицается от сатаны, а затем, обернувшись к востоку, сочетается со Христом, трижды совершает исповедание. Иерарх благословляет его, и после снятия одежд помазывает его елеем. Затем он освящает воду, трижды возливает на нее миро, и поет песнь пророков (Аллилуия). Затем совершается само крещение чрез троекратное погружение с призыванием Трех Ипостасей Божества. Далее служители одевают крещенного в приличную одежду, иерарх помазывает его миром и удостаивает Причастия.

 

Первое, что можно сказать об данном чине, так то, что он несет черты глубокой древности, например, в том, что в нем отсутствует период оглашения, обычный для большинства Церквей с III по VI вв. Весь чин совершается в один день, а не разделяется на несколько частей, как было уже с конца II века. Далее крещальная формула также отражает реальности апостольского времени (ср. Дидахи), а не разработанное исповедание Символа веры, как у Ипполита. Все остальные элементы службы упоминаются и у св. Ипполита (возложение рук епископа, заклинания, отречение от диавола, освящение воды, елей, заклинания, миропомазание, послекрещальное причастие), у муч. Иустина (заклинания), а также соответствуют описаниям Од Соломона и других сирийских памятников (Деяния Иуды Фомы, Иехонана и др.), таких, как помазание воды не елеем, а миром, а также мученических актов II-III вв. (белые одежды). О миропомазании как таинстве, относящемся к апостольским временам, упоминает Тертуллиан. Также он цитирует "правило веры" - крещальный символ, также восходящий к апостолам. Во всем чине крещения мы не найдем никакого признака, относящего их к послеконстантиновским временам.

 

Обычай причащать детей также надежно фиксируется начиная с II века, но у нас нет ни малейших данных считать, что так не поступали апостолы, особенно учитывая, что Евхаристия возникла из пасхального Седера, в котором должны были участвовать и дети.

 

О погребении в первые века христианства у нас крайне мало сведений. Так что мы не можем исходя из молчания источников говорить, было ли помазание умерших елеем во времена свят. Дионисия. Скорее всего было, если учитывать то, что Тело Христа было помазано благовониями. Тем более, что свмч. Ириней Лионский упоминает о гностическом обычае помазания умерших елеем, явно заимствованным у Церкви. А Ориген говорит, что так же поступали и православные. Так что во II в. обряд помазания умерших уже существовал.

 

10. "Установленный научно" факт "зависимости" Ареопагик от сочинений Прокла (ум. 485), из которых автор приводит буквальные выдержки без указания источника.

 

Это возражение гораздо лучше меня опровергает св. Максим Исповедник: "Подобает знать, что некоторые из внешних философов, а особенно Прокл, часто пользуются умозрениями блаженного Дионисия и самыми его словами. И потому можно думать, что древнейшие из афинских философов, как он вспоминает в этой книге, присваивая его труды, сокрыли их, чтобы выглядеть отцами этих божественных речений. Но Божиим промыслом ныне настоящий труд явился во обличение их тщеславия и легкомыслия... Было обычным для приверженцев внешней философии делом - воровать нашу премудрость".

 

У раннехристианских авторов было общим утверждением, что философы крали у Церкви Ее учение и выдавали его за свое даже еще до Рождества Христова. Например, Платон много заимствовал у Моисея, и т. п. Это утверждение современной наукой не опровергнуто, а мягко обходится и игнорируется, дабы не подвергнуть сомнению атеистические основы современной цивилизации, посему было бы очень полезно заняться изучением контактов греческих и христианских мудрецов именно в этом ракурсе.

 

11. Ко внешним доказательствам подложности Ареопагик относится утверждение, что они не были никому известны до VI века, а затем внезапно появились и тотчас стали весьма популярны в Церкви.

 

Если эти сочинения и не были ранее известны, то это не говорит ни о чем, в смысле их происхождения. Второзаконие было забываемо в Иудее на столетия, Аристотеля не знали на Западе до схоластиков, "Дидахи" известно стало нам с конца XIX века по списку XI века, - и тем не менее ныне наука не относит Второзаконие ко временам царя Иосии, Аристотеля - к IX веку, так почему же исключение сделано для Ареопагик? Кроме как предвзятостью, этого объяснить нельзя. До изобретения книгопечатания книги часто терялись, сгорали, а тем более это касалось частной переписки епископов I века. Первоначально сочинения св. Дионисия не предназначались для публикации, это была частная переписка узкого кружка богословов, тем более, что как тогда, так и сейчас сочинения св. Дионисия требуют известной интеллектуальной подготовки, и не могут, например, читаться в храме в качестве проповеди. Любопытно, что до нас от первых двух веков существования Церкви сохранились или послания к поместным Церквам (послания свв. Климента, Игнатия, Поликарпа, "Пастырь" Ерма), или Апологии, но почти не сохранилось памятников аскетической письменности, ни антиеретической полемики. Ситуация начинает меняться только с конца II в. (Ириней, Климент Александрийский, Ипполит). Так что ничего удивительного нет в том, что публикация сочинений Дионисия приходится на то время, когда уже созрела достаточно большая прослойка богословски образованных людей, способных свободно оперировать такими сложными текстами, как сочинения св. Дионисия.

 

Отсутствие упоминания сочинений Ареопагита у Евсевия также не удивительно, ибо, как говорит св. Максим, "много осталось недоступным Евсевию, не попав в его руки". Так, например, Евсевий игнорирует и вовсе не упоминает сочинения св. Мефодия Олимпийского, потому, что он опровергал Оригена.

 

Но необходимо также сказать, что существуют свидетельства того, что св. Дионисия и его сочинения знали и древние.

 

По словам св. Максима Исповедника, "диакон-римлянин Петр, рассказывал мне, что все, написанное божественным Дионисием, сохранилось, будучи положено в Риме в библиотеку священных книг".

 

Много данных о сем предмете приводит еп. Порфирий (Успенский) в своей статье "Св. Дионисий Ареопагит и творения его". Вот его данные:

 

Ориген (III в.) – по переводу Руфина (IV в.): "В Боге мы, как гласит Слово Божие, и живем, и Он, как говорит великий Дионисий Ареопагит, есть Пресущественность и Божественность" (Homil. J. In quaedam № 1, loca). Эта цитата ясно говорит, что Корпус Ареопагик существовал уже в III (или самое позднее в IV) веке, что исключает "заимствование" у Прокла и влияние Халкидонского и Каппадокийского богословия.

 

Феодор пресвитер (ок. 400 г.), по свидетельству Фотия, написал сочинение о подлинности книг св. Дионисия. "В этом сочинении устранены четыре недоумения, касающиеся сей книги" ("Библиотека", кодекс. 1.)

 

Св. Кирилл Александрийский написал четыре книги о воплощении. "В них изложены подлинные слова древних Отцев: Феликса, папы Римского, Дионисия Ареопагита, Дионисия, еп. Коринфского, и Григория, прозванного Чудотворцем" (см. liberat. In Breviario de causa Nestoria et Evtychiana, сар. 10).

 

Еп. Порфирий находит ряд парафразов на Дионисия у св. Григория Богослова и св. Афанасия Александрийского, которые даны в вышеназванной статье. Так что существует ряд свидетелей до VI века, знающих сочинения св. Дионисия Ареопагита, так что и этот аргумент против подлинности Ареопагик можно считать не доказательным.

 

Таким образом, мы видим, что аргументы, выдвигаемые против подлинности творений св. Дионисия, не выдерживают никакой критики и должны уступить свидетельству Предания Бога, выраженного устами и Отцов, и Вселенских Соборов, и воплощенного в литургическую жизнь Невесты Агнца.

 

Пример этот показывает нам, что православным христианам негоже использовать сочинения еретичествующих западных богословов ни для чего иного, кроме как для показания их безумия. Здесь стоит напомнить, что, согласно Требнику, одним из первых грехов против Бога является чтение еретических сочинений, чем особенно грешат представители "академического богословия", не знающие Отцов, но любящие Гарнака и Барта. Так что при чтении творений святых они подходят к ним крайне критически, выискивают у них разные направления и школы (вроде выдуманных А. Гарнаком "антиохийской" и "александрийской", о существовании которых не догадывались сами представители этих "школ"), а перед авторитетом "науки" они встают на цыпочки, бережно внимая оракулу западного ученого и не замечая рассыпанных у всех еретиков внутренних противоречий. Перед нами очевидное состояние интеллектуальной прелести, вызванное тем, что мнимые "богословы" возлюбили больше славу человеческую, нежели славу Божию. Свою печальную роль играет здесь и прямое отравление их умов ядом ереси, которым их заражают нечистые духи через чтение душевредных и богохульных сочинений западных теологов. Недаром в древности, например, на заседаниях Вселенских Соборов, вопрос о истинности или ложности какого-либо высказывания решался в зависимости, во-первых, от его православности, а, во-вторых, из-за святости его жизни. Думаю, что ни один из тех, кто является авторитетом для богословов XIX-XXI вв., не прошел бы по этим стандартом. Разве что Отцы восприняли бы их высказывания как пример того, как учить и писать не должно.

 

В заключение мы считаем необходимым повторить призыв свмч. Иллариона Верейского "о необходимости освободительной войны в области русского православного богословия". Но война эта должна идти не столько против схоластики, сколько против самой системы богословствования как некоей науки, могущей быть оторванной (хотя бы теоретически) от полноты Церкви. Истинно православный богослов тот, кто за основу берет не тот багаж, который накопила новая наука, начиная с Эразма и Рейхлина (которая ныне, по ее же словам, близка к естественной смерти), а непрерывное, внутренне единое Предание Отцов, не умершее и до сих пор. Он тот, кто мыслит по-библейски, а не по-ученому, кто ориентируется на Бога, а не на мир сей с его университетами и конференциями. И самое прекрасное, что и возраждать это богословие не нужно, ибо оно и не умирало. Примеры преп. Иустина (Поповича) и свят. Николая (Велемировича), Игнатия и Феофана, новомучеников и исповедников российских и многих других тому порука. Нужно только вместо бессмысленных реформ духовных школ, превращающих их в плохую копию университетов, приложить все силы к перемене мыслей преподавателей и студентов (ведь именно это и означает слово "покаяние"), что смогло бы радикальным образом изменить к лучшему положение в нашей Церкви.

 

Источник: www.mission-center.com

 

 

Copyright © 2007-2011 "Angelologia. Православное учение об Ангелах"

Перепечатка материалов сайта возможна только с письменного согласия редакции.



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2019-01-11 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: