ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
НАДО ЛИ ЗАБЫВАТЬ СТАРЫЕ ЗНАКОМСТВА
Кровь и огонь слишком многое для этих беспокойных рук.
Indigo Girls - Blood and Fire
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Скайлер
Фейерверк взрывается великолепным множеством цветов и звуков, выстреливая радугу над лондонским горизонтом, поскольку толпа на набережной Виктории приветствовала с вожделением в начала Нового года. Скайлер ван Ален смотрела на празднество с балкона таунхауса напротив Примроуз Хилл, восхищаясь захватывающим видом на "Лондонский Глаз", пылающий серебряным и лавандовым цветами на ночном небе, обрамлённого сверкающим синим светом от деревьев, окружающих парк.
- Почти полночь, - сказал Оливер Хазард-Перри, когда он появился с двумя бокалами шампанского и направился к Скайлер с улыбкой. Он был одет в черный смокинг с блестящими серебряными запонками, и она была поражена его взрослой мужественностью — сила тяжести, как он сам говорил, новооткрытая уверенность в его шаге. Его песчаные каштановые волосы были зачесаны назад со лба, его карие глаза сузились в две тонкие полоски. Лондонские девочки не могли получить ничего от него — его телефон постоянно принимал смски, чтобы выпить с ним в Лулу или присоединиться к ним на вечеринку в "Гарри". Оливер рассказал ей все о своей любовной интриге в Нью-Йорке с ведьмой, которая излечила его сердце и вылечила его кровь от тоски, которую он раньше был подвержен как фамильяр Скайлер. Он вернулся к тому, чтобы быть просто ее человеческим проводником, но он все еще был милым парнем, который был ее лучшим другом с самого начала.
- Твоё здоровье, - сказала она, беря бокал и чокнувшись с ним.
Она согласилась пойти на вечеринку, несмотря на ее настроение, и надела черное бархатное платье, которое очень шло ей. О траурном платье она не могла не думать, поскольку она сбросила его с плеч только сегодня вечером. Оно было с глубоким V-образным вырезом, без рукавов. Под темной ткани ее ключицы были как острые скалы, и она знала, что ее руки выглядели крайне худыми. Она надела свое обручальное кольцо на левую руку и серебряный браслет на предплечье, который Оливер подарил ей на день рождения несколько лет назад. Ее друг сделал ей глубокомысленный комплимент:
- Ты прекрасна и трагична, такая, какой должна быть героиня накануне сражения. Как Жанна д'Арк в ее серебряной броне.
- Хорошо сказано, хотя я не чувствую себя особенно храброй, - сказала Скай, играя со своей новой короткой стрижкой, эльф с чёлкой. - Но возможно шампанское поможет.
Она улыбнулась, как раз когда она чувствовала странный холодок, не от холодного бриза, а от необъяснимого, непоколебимого чувства, что за ней наблюдали. Стоя на террасе, она внезапно почувствовала себя уязвимой и открытой, но она не сказала Оливеру. Она не хотела, чтобы он волновался больше, чем сейчас. Но все же — оно было там — чувство, что кто-то наблюдал за нею. Наблюдал и выжидал. Она избавилась от нервов, и они просто смотрели в общей тишине, как взрывался фейерверк, и, как вращалось колесо обозрения. Уже несколько месяцев они жили в Лондоне, они должны были посетить всё из обычных туристических экскурсий. Не то, чтобы они приехали повеселиться — хотя с Кингсли Мартином веселье всегда было рядом.
- Вот вы где! - закричал Кингсли, присоединяясь к ним на террасе с веселой компанией гостей.
Вечеринка была его идеей — то, что осталось от лондонского Ковена, сплотилось для последнего "ура" перед концом. У него был высокий ворот, и он был красив и динамичен в смокинге — галстук был развязан и кокетливо висел на воротнике рубашки. Они должны были благодарить Кингсли за наряды и старинное шампанское. - Давайте встретим Новый год со стилем! - настоял он. На Кингсли и его друзьях были конические колпаки, и они сигналили ярко окрашенными рожки, из которых высовывался бумажный язык. Он вручил Скайлер бенгальский огонь, и она взмахнула им с балкона, улыбаясь Оливеру, когда искры полетели в ночной воздух. Бой курантов начался, и они присоединились к венаторам в отсчёте:
- Десять, девять, восемь, семь... три два один...
Шум был оглушителен, поскольку оркестр заиграл Пятую часть Бетховена и фейерверк был размером с планету.
- С новым годом, - проговорил Оливер.
- ПОЗДРАВЛЯЮ ПОЗДРАВЛЯЮ! ПОЗДРАВЛЯЮ! - вопил Кингсли, целуя каждого своего друга нелепым пьяным поцелуем прежде, чем возглавить веселую группу в исполнении "Доброго старого времени" своим богатым баритоном. Скайлер обменялась забавной улыбкой с Оливером из-за выходки Кингсли. В течение последних нескольких месяцев эти двое были тюремщиками венатора, родителями и доверенными лицами; и в то время как Скай была рада видеть его в приподнятом настроении, Кингсли мог быть беззаботным, и она волновалась о нем.
- С новым годом, Олли, - сказала она, целуя его слегка в щеку, помня прошлые Кануны Нового года, проведенные с ним, смотря по телевизору мероприятие на Таймс-Сквер, вечно незваный к празднованию, к которому были привлечены студенты Дюшен. Когда-то давно Скайлер очень хотелось действительно великой вечеринке — свидание вечером, поцелуй в полночь, возможность носить красивое платье, с нетерпением ждать наступающего года в руках парня, которого она любила. Она нежно сжала руку Оливера, как раз когда ее сердце болело за ее настоящей любовью. Это было несколько месяцев назад, с тех пор как она попрощалась с Джеком Форсом в пустынях Египта. Другая атмосфера, другая жизнь, так всё выглядело. Она обещала ему, что продолжит свои поиски, свою миссию; забыть о любви в пользу обязанности. Она помнила их последнюю ночь вместе, то, как он держал ее близко, то, как они прятались друг в друге, кожу на коже, дыхание на дыхании, не желая разделиться, не на мгновение. Что произошло с Джеком? Он ещё жив? Мими убила его? Скайлер не знала. Не было способа узнать. Не было признаков ни одного из близнецов Форсов в течение многих месяцев, разбитого Ковена и вампировв отступлении — нигде не было никаких новостей.
- Я уверен, Джек жив, - сказал Оливер, читая ее мысли как всегда. Она не ответила, просто сделала ещё один глоток из своего бокала.
- И Мими тоже — так или иначе, я не думаю, что они могли бы уничтожить друг друга. Я просто не могу представить этого, - сказал он. Если бы Джек был мертв, то она знала бы это, подумала Скай. Так или иначе, она узнала бы, не так ли? Она почувствовала бы. Но все, что она чувствовала, это оцепенение. Как будто она потеряла конечность, как будто ее сердце так устало бояться и огорчаться, что оно перестало надеяться. Было слишком трудно думать о Джеке и о том, что у них было. Обещание, узы, радость, любовь на всё времена, на всю историю... Но что любовь, если не боль? Больно думать о Джеке; это отвлекло ее от работы. Она должна была держать подальше его от своих мыслей. Должны была забыть, таким образом, она могла сконцентрироваться на задаче. Люцифер передвигал свои фигуры по шахматной доске. Энд-шпиль был над ними. Выживание вампиров было на повестке. Борьба за Небеса и Землю начнётся и закончится ею.
- Я знаю, что Джек никогда бы не поднял руку на неё, и я надеюсь, что ты прав, насчёт Мими, - сказала она.
- Я знаю, - сказал Оливер твёрдо. Он защищал Мими в течение многих месяцев. Скайлер не была так уверена, как он в изменении сердца Мими. Мими всегда была одержима смертью Джека, поиском мести, но Оливер был убежден, что эти мысли ушли теперь. Скайлер не была уверена, насколько можно было полагаться на то, что Кингсли вытеснил Джека в сердце Мими Форс. Кроме того, Кингсли никогда не говорил о Мими и о том, что случилось между ними. Согласно Оливеру, Мими продала свою душу, чтобы вытащить его из Преисподнии — что еще больше беспокоило, потому что, если Мими потеряла ту маленькую часть души, что она имела — тогда, что это означало для Джека? Кингсли был, конечно, намного более сговорчивым, чем Скайлер помнила его — корпящий день за днем, похороненный в кипах книг из Хранилища. Были слухи в Преисподнии, что демоны обнаружили оружие, более мощное, чем Белый Огонь Небес — но и если была такая вещь, венатор еще не понял этого, и его беспокоило, что Голубая кровь не обращала внимание на злорадные проекты Тёмного принца. Но он, конечно, не был похож на убитого горем — хитрая собака отсутствовала каждую ночь с разной девушкой, выпивая, пируя, нанося визит в каждый ночной клуб, бар и паб в городе.
Между Кингсли и Оливером и скелетной командой суровой жизни венаторов, их квартира — явочная квартира венатора — была полна девушками. Сначала Скайлер была удивлена такому образу жизни — это был такой контраст по отношению к тихому житию ее и Джека как молодоженов в Александрии. Но она терпела постоянный парад прекрасных "английских потаскушек" или "птичек Челси", которые стекались в их квартиру. Ванные, провонявшие духами, кухонная раковина, всегда заполненная бокалами с пятнами помады, и однажды она даже вытянула пару кружевного женского белья из-под подушек кушетки. Скайлер допила свой бокал, и Кингсли появился с винной бутылью "Болли". Она подняла руку в протест, но это было бесполезно. Он заполнил его до вершин, пока пузыри не перелились через край.
- Бинго, Арчи, Гиг и остальная часть команды хотят погулять в толпе у Темзы — вы с нами? - спросил он, его голубые глаза искрились.
- В такую погоду? - уклонился Оливер.
- Да ладно, чувак, будет классно! - сказал Кингсли. Оливер колебался.
Он посмотрел на Скайлер, которая покачала головой.
- Ты будешь в порядке? - спросил он.
- Все хорошо, иди. Кингсли прав, это будет забавно.
Скайлер улыбнулась обоим, когда они присоединились к веселой компании, уже одевающихся у парадной двери.
Так как они прибыли в город, они достигли многого, включая идентификацию физического местоположения Врат Обещания, приблизились осторожно к тайне, которую только они делили. Кингсли, так как был высшего ранга среди них (Скайлер еще не достигла реального места в их обществе) отослал слово в остающиеся Ковены, чтобы они прибыли в Лондон и ждали приказа, и постепенно, вампиры начали съезжаться в город. Многие из них были на вечеринке той ночью, но они беспокоились и были подозрительны, и многие говорили о возвращении в подземелья. Они понятия не имели, чего они ждали, а Скайлер еще не была готова рассказать им. Кингсли предостерег от этого, они знали о плане Люцифера — боясь большего количества предателей в пределах их окружения. Врата Обещания были установлены в течение дней славы Римской империи, когда был основан Орден Семи, с открытием Путей Мертвых. Аллегра Ван Ален или Гавриил, что было ее истинным имен, решила, что Врата Обещания должны были быть разделены пополам, и что, в то время как один путь вел в Преисподнюю, другой путь, секретный путь, приводил обратно в Рай, который они покинули. Чарльз Форс, архангел Михаил, подозревал, что такой путь существовал, и поэтому он приказал, чтобы путь охраняли, но не разрушали. Так, что произошло в Риме? Почему Гавриил хранила свое открытие в тайне от Михаила? Это было во время Кризиса в Риме, когда Голубая кровь обнаружила, что Серебряная Кровь скрывалась среди них. Калигула был обличен как Люцифер, но архангел Михаил одержал победу, отсылая его назад в Преисподнюю. Серебряная Кровь, как предполагалось, была побеждена. Но вместо этого, они продолжали процветать в тени, и к угрозе Голубой крови в течение многих столетий после этого, охотясь на молодежь, до существующего хаоса. Победа, которую одержал Майкл, была временной в лучшем случае. Дочь Гавриила принесет нам спасение. Она приведет Падших в Рай. Ее дедушка, Лоуренс ван Ален всегда верил в это, и Скайлер знала в сердце, что он был прав, что она хранила ключ. Была всего одна проблема: она понятия не имела, что это означало. Врата были неподвижны, так же тверды как хранилище, и неуязвимы к каждому заклинанию и колдовству, которое она использовала на них. Она пробовала в течение многих месяцев и провалилась. Время заканчивалось — Темный принц нацелился на разрушение врат и собирал свои силы для сражения, чтобы захватить трон, в котором ему отказали. Серебряная Кровь могла напасть в любой момент и поднять восстание, которому было подчинено так давно.
"Так, где я вписываюсь? Как я выполню свое наследие?"
Скайлер все еще обдумывала вопросы, когда парни влетели в комнату, их щёки были красны от холода, и каждый из них разделся — Кингсли разделся до штанов, его накаченная грудь двигалась глубокими вздохами, когда он растянулся на кушетке в своих штанах; Оливер, стоящий в своих боксерских трусах, держал флягу виски и усмехался. - Вас не поймали? - сказала Скайлер, садясь напротив них и скрещивая руки, чувствуя себя немного сельской учительницей, ругающих своих непослушных учеников. - Где все остальные?
- На вечеринке в Ноттинг-хилл, - ответил Оливер, когда бросал флягу Кингсли, который поймал её и показал язык. - Весьма хорошее шоу, - сказал Кингсли Оливеру.
- Не думал, что ты будешь в состоянии не отставать от нас, - ухмыльнулся Оливер, сгибая свои широкие плечи. Все те прогулки по Преисподнии окупились.
- Ваш возраст сказывается, дедушка... Так или иначе — хорошие новости, да? - сказал Кингсли. - Скажи ей.
- Сказать мне что? - спросила Скайлер, полностью ожидая слышать о каком-то новом завоевании, которое сделал один из них.
- В то время как мы гуляли на берегу реки, мы врезались в кое-кого. - усмехнулся Оливер.
- В кого?
- Лукас Мендрион, отставной капитан венаторов. Он — гм — признал Кингсли.
- Метка венатора, - объяснил Кингсли с ухмылкой. - Невидимая для человеческого глаза.
Оливер проигнорировал его:
- Он сказал, что не знал, что ещё какие-то вампиры были все еще рядом — он думал, что все ушли в подполье — он не слышал, что Кингсли отослал бюллетень, и мы разговорились, и оказалось, что он был одним из Защитников Гавриила во время Рима.
- И что?
- Точно, что это означает. Венаторы были назначены на ее защиту, - сказал Оливер.
- И? - Скайлер наклонилась вперед.
- Он сказал, что он хотел бы тебе сказать что-то важное, - Кингсли усмехнулся. - О наследии твоей матери.
- Вы думаете, что он мог бы рассказать о трех оставшихся привратниках? - спросила Скайлер. Она думала, что, если кто-то и знал о том, что могло помочь им отпереть тайну Врат Обещания, то это был один из выживших членов первоначального ордена. Трое оставшихся из первоначального Ордена Семи — Онбасиус, Панталеум и Октилла были все еще живы, их местонахождение неизвестно.
- Возможно. Он сказал, что не было безопасно говорить, так он приедет, чтобы встретиться с нами здесь. Завтра. Я имею в виду, сегодня вечером, - сказал Оливер, посмотрев на часы, которые показывали, что была половина четвертого утром.
- Удача, наконец-то.
Он ударил кулаком Кингсли в плечо, и оба посмотрели на Скайлер как нетерпеливые щенки, надеющиеся на похвалу. Было так, как Джек раньше говорил — один приведёт к тому, что им всем нужно — один свет против тьмы, и все будет освещено.
Джек... если бы только он был здесь с нею сейчас... но Скайлер не могла продолжать останавливаться на его отсутствии. Она поклялась продвинуться. Был то чувство снова — то странное чувство, что она была не одна, но она проигнорировала его. Она была просто параноиком. Таким образом, Скайлер возвратила свою улыбку и счастливо поздравила их:
- Действительно, с Новым годом!
ГЛАВА ВТОРАЯ
Мими
- Что ты поёшь? – спросил Джек шёпотом. Мими вздрогнула. Она не заметила, что напевала вслух. Она начала петь: «Уезжая на полночном поезде в Джорджию…» Её голос доносился из пустой кабины, тихий и нежный. Они были на поезде, идущего из Девятого круга Ада назад к посту на пересечении, назад в их мир, на задание их хозяина. В последний раз, когда она была здесь, она ехала на грязной электричке, которая везла её назад на поверхность, сейчас же она сидела в вагоне первого класса, уставленном креслами с откидными спинками и прислуживающими троллями. Была трудность с попыткой выбраться из ада и сейчас она охотно покидала его с разрешения хозяина.
«Купи билет в один конец в жизнь, которая когда-то была», - пропел Джек, его голос дополнял её. Когда песня закончилась, они печально улыбнулись друг другу, такие идентичные, вплоть до ямочки на подбородке.
«Будто смотришься в зеркало», - подумала Мими, посмотрев на своего близнеца. Как она могла когда-либо ненавидеть его? Джек был частью неё, всегда будет. Она не знала, как она могла выживать все эти годы в Преисподнии без него. Время шло по-другому здесь внизу: она поняла это внутри, но всё ещё дезориентирует жить вне циркадного ритма. Здесь не было дня, не было ночи, только бесконечное настоящее. Она понятия не имела, как давно она покинула свой собственный мир.
Она взяла свой клатч с драгоценными камнями и припудрила носик, любуюсь своим отражением. Она – могущественный Азраил, ангел Апокалипсиса. Самая красивая девушка в Преисподнии. Даже Тёмный принц – этот старый, крысиный ублюдок – намекал, что если она когда-либо устанет от Аббадона, он будет не против узнать её немного лучше. Как иронично, что её легендарной красоты не было достаточно, чтобы её близнец остался с ней.
Нет, её никогда не будет достаточно для Аббадона, именно поэтому они разделили это бремя. Она любила его однажды больше, чем он её когда-либо, и отказ её ужалил, но сейчас он был похож на укус комара, укус блохи, несущественный, немного раздражает в лучшем случае. Она жила с этим так долго – его поклонение Гавриилу, риск с этой… Мерзавкой – Нет, она больше не может называть её та… Со Скайлер. Там. Мими не могла вынести её имени, даже если они не были больше соперницами. Скайлер выиграла, конечно. Не то чтобы это имело значение.
Было слишком поздно думать о том, что могло случиться. Она передала эстафету, она это переживёт. Она выглянула в окно, пейзаж однообразно серый, обжигающе-красный зола от Чёрного огня – единственный свет на мили. Будто прошла уже вечность с тех пор, как она чувствовала солнце на лице, даже если Джек уверил её, что они будут на службе у Люцифера всего несколько месяцев, а когда они достигнут поверхности, уже будет примерно около Нового года.
«Думаешь, мы найдём его?» - послала она Джеку.
«Я надеюсь, что нет.»
«Не надо, - предупредила она, встревоженная его высокомерным поведение. – Они могут услышать.»
«Они не могут слышать нас, Мими. Я говорю тебе. Только не когда мы разговариваем так. Узы дали нам приватность хотя бы.»
Он был её близнецом. Та же самая тёмная звезда родила их. Связанные друг с другом с самого начала. Созданные в крови и огне.
Узы были причиной того, что они стали рабами Тёмного принца. Узы нерушимы, они стоили им стажировки в Ад. Деловой развод был ничего для Люцифера. Мими была в ужасе, и также её забавило это в тоже время. Это стоит того? Они играли в опасную игру. Если Люцифер заподозрит их во лжи… Она вздрогнула от мысли о последствиях. Он держал их души в ловушке, если они не освободятся. Они заплатят предельную цену, если так не будет. Чья это была идея, так или иначе? Мими вспомнила, как близко она была к уничтожению Джека, держа свой меч в воздухе, готовая к мести. Она могла поразить его. Она устала быть хорошей. Жертвенность – просто не её стиль.
«Ну, да. Слишком поздно.»
По крайней мере, они были друг у друга. Мими сошла бы с ума, если бы не могла опираться на Джека. Их бывший командир не сильно сдерживался. Люцифер всегда был таким, Мими вспомнила – отчуждённый, замкнутый, склонный быть себе на уме.
И когда они вернулись во тьму, они были окружены старыми товарищами и врагами. Ангелы, с которыми они сражались плечо к плечу. Ангелы, которых они предали, в течении этой ужасной войны за доминирование в Раю. Нужно сказать, им оказали холодный приём.
Той первой ночью в Преисподнии они прогуливались, наткнулись на враждебную толпу в местной пивнушке. Она и Оливер часто заходили сюда, была гостили здесь, но руководство изменилось, и место было не тем.
- Смотрите все, это те, кто проиграл войну за нас, - сказал Данил. Он был одним из их старых друзей, воином, высоким и золотым, и гордым, красивым, несмотря на уродливые шрамы, что разрезали его лицо. Сейчас он глумился над ними. – Если это не было для вас…
- Предатели. Воры. Перебежчики, - разнёсся шёлковый голос ангела Барахиила. – Добро пожаловать в Преисподнюю. Вы поймёте, что тут вы дома, – он улыбнулся.
- Вы обманываете себя, если думаете, что вы можете вернуться ему во служении так легко, - прошипел Тенси, грозный мстительный ангел, который вёл войско с левого фланга тысячелетия назад, когда мир был молод.
Но в конце ангелы оставили их. Они всё боялись удара Аббадона, все ещё съёживались от пылающего меча Азраила.
- Нам не место здесь, - сказала Мими Джеку позже в их квартире. Близнецы заслужили дорогой люкс во дворце, конкурент графских покоев, которых Кингсли называл своим домом.
- Михаил и Гавриил никогда не доверяли нам – никто не разделил такой несчастной судьбы.
- Они придут. У них нет выбора.
Джек был прав. Пока Серебряная кровь была сильна в числе, они также были страшны и рассеяны. Они всё ещё помнят силу Белого пламени Небес, гневную армию Рая, как они выгнали их из Элизиума в адский огонь. Пока у левиафанов было задание собрать демоническую армию в глубинах ада, Джек вступил в свою прежнюю должность во главе Тёмных павших. Каждую ночь Джек напивался и пировал с ними, пел старые военные песни, пил кровавый эль, дрался во дворах, испытывая свою силу, получая их веру, их уважение, их обожание, и какую-то нежность, которая ещё осталась в их испорченных душах. Он поразил их глубиной силы. Аббадон искренне вернулся в Ад, так они говорят. Аббадон, Уничтожитель миров, настоящий сын Ада.
Как странно, что после их долгой и замудрённой истории, Мими и Джек сейчас были просто друзьями, с глубокой и неизменной любовью между ними. Они всегда будут разделять своё прошлое, но их будущее вместе неизвестно. Она всё ещё любила его, она всегда будет любить его, но это была любовь приглушённой, слегка виднеющееся из заднего окна, будто место, которое ты называл домом, но больше не посещаешь. Всегда будут вопросы, но излечение началось.
Всё из-за Кингсли Мартина, парня, который любил её. Как она могла отдать своё сердце Серебряной крови?
Если у неё и было будущее с кем-то, это будущее было с Кингсли. Она цеплялась за свою любовь, за воспоминания о его озорной улыбке, об ощущении его сильных объятий, о его нежных слезах на её щеке. Она сломала его, он разбил её, больше нет места позёрству, никакой лжи. Они отдали свою любовь друг другу. Это помогало вынести обман и страх. Какой же обнажённый был этот страх. Азраил, ангел смерти, который ничего и никого не боялся. Она боялась за свою жизнь, за свою любовь. Если Тёмный Принц узнает правду…
Люцифер мог сокрушить её. Он мог сокрушить обоих, её и Джека… сделает с ними то, что они чуть не сделали друг с другом.
Это того стоит?
Всё это ради любви?
Всё это ради Кингсли?
Да. Да. Да.
Мими вздохнула. В последний раз, когда она видела его, она была бездушной, она накричала на него, выгнала его, глумилась ему в лицо и высмеяла его любовь. Это значит, что они должны всё начать сначала? Она задумалась, что он делает сейчас. Хорошо проводит время, скорее всего. Кингсли Мартин никогда долго не унывал.
По крайней мере, она и Джек сделали что-то правильно. Они вернулись в преисподнюю в нужное время. Демоны ада открыли секрет оружия, которое было равно Белому пламени Небес – они нацелились создать божественный огонь самим. Но тут была ловушка. Ни одно из инструментов, которое было выковано в Преисподнии, не мог сдержать и направить пламя.
Тёмному принцу нужен Святой Грааль, чтобы хранить оружие. Только священная чаша будет сдерживать праведное пламя. И так Мими и Джек были посланы найти его. Было много кубков, много Граалей в истории мира. Задание – найти правильный.
Как только они вернутся в их мир, Мими отправится в часовню в Шотландии, пока Джек будет путешествовать по Испании. А если они найдут Святой Грааль, что потом? Они отдадут его Тёмному принцу? Мими не была уверена, что планировал Джек, он уверил её, что он не даст этому случиться. Если они найдут его, они солгут и скажут, что не нашли, а Джек рассчитывает на рыцарей, которые надёжно спрячут Грааль. Мими была уверена, что Люцифер не будет столь понимающим, если он узнает, что они провалились, будут подозреваться в измене, но Джек непреклонен в своей вере, что это всё сработает, что они найдут путь получить то, что они хотят, не лишаясь своих душ, не уничтожая Небеса и ад в процессе.
Поезд достигнул своего назначения и остановился на перекрёстке. Они вышли, пошли к тому же барьеру, охраняемому теми же ручными троллями, которых она встречала в путешествии с Оливером. Как только они пройдут Первый круг Ада, они сразу же проскользнут во врата и обнаружат себя в среднем мире.
Тролли встали, что заблокировать их путь:
- Бумаги!
- Бумаги? – сказала, оскорблено, Мими. – Да вы знаете, на кого мы работаем?
- Хельда не одобрила ваш переход, - промычал тролль. – Вам надо вернуться и взять нужные бумаги, чтобы покинуть королевство Королевы мёртвых.
Без слов, Джек вскинул руки и врезал троллю, посылая его в полёт к барьеру. Другой тролль поднял свои копья, но Джек стоял на месте.
- Давай, не будем. Я не буду таким нежным в следующий раз.
Мими была поражена. Она была уверена, что он развернётся и сделает всё по правилам. Но это был старый Джек Форс. Бывший венатор, единственный, кто следовал правилам. А сейчас не было правил.
Тролли отступили, на их лицах был страх.
Близнецы Форс шагнули во Врата Ада.
- Признай, ты наслаждаешься этим. Тебе нравится снова быть злым, - поддразнила Мими.
Джек не ответил, но его лукавая улыбка говорила обо всём.
- Пойдём, найдём эту штуку и покончим с этим раз и навсегда.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Блисс
Выход из Порталов Времени всегда был путаным, как будто всё ваше нутро разрывалось на части, а потом снова собиралось, молекулы и воспоминания, всё вместе выползало в случайном порядке. Блисс Ллевеллин чувствовала знакомое головокружение и дезориентацию, но теперь было хуже, так как они не просто путешествовали во времени, но назад в Преисподнюю, назад во владения ее отца, назад в Ад, где волки были превращены в Адских псов, где Лоусон и стая держались в цепях.
Она натолкнулась на мальчиков случайно — она увидела волка в гломе и отследила его в мясном магазине в небольшом городе в Огайо. Там, она оказала поддержку Лоусону и его братьям, и вместе они отправились во времена рассвета Рима, к началу империи, чтобы разрешить тайну родословной волков. Оказалось, что Лоусон - Фенрир, самый великий волк Преисподнии, и он сокрушил Ромулуса, Зверя Ада, Пса из Псов; убил его мечом Михаила, клинком архангела. С помощью своей стаи он остановил сабинскую резню, и при этом спас волков от исчезновения. Теперь они возвращаются в Ад, чтобы исполнить обещание освободить его людей от демонов Серебряной крови.
Лоусон обернулся, его темные глаза сверкали, и он улыбнулся. Символ на его щеке, тот, который был у Блисс, и отметила их как часть одной стаи - синий полумесяца сиял в тусклом свете.
- Как ты там? - спросил он.
Блисс кивнула, идя в ногу с его длинным шагом. Она боялась, но была полна решимости пережить всё. Именно это попросила сделать её мать — вернуть волков, помочь вампирам в их войне против врагов — но у нее были свои собственные причины этих поисков. У Блисс была темная история: в течение многих столетий она была неопознанной стороной зла. Как транспортное средство для Темного принца, она поддерживала его дух на земле, и при этом принесла смерть и горе вампирам. Блисс хотела не только освобождения, а мести.
Она надеялась на стаю — Лоусон, импульсивный, беззаботный, могучий и сильный, и его братья — Эдон, Рэйф, и Малкольм — все верные солдаты — наряду с Ахрамин, темной — волчица, которая была превращена в пса и освободила свою душу. Они окружали ее теперь и Блисс, находила утешение в их числе и силе. Они были готовы бороться.
Лоусон вышел из прохода, и все остальные последовали за ним. Блисс оглянулась — готовя себя к худшему — ожидая вдохнуть дым Преисподнии — увидеть серые небеса и бесплодные земли — или быть встреченными тысячей демонов с темно-красными глазами и горящими языками, вооружёнными мечами с тёмным пламенем.
Но что это? Под её ногами была трава. Деревья формировали навес над ее головой. Сладкий запах утренней росы. Это не Преисподняя… Это выглядел странно знакомым… Это был… Огайо?
- Где мы? - спросила она Лоусона, который стоял рядом с нею. Она обратилась к остальной части стаи. Малкольм вытирал свои очки рукавом. Рэйф казался смущенным, а Ахрамин и Эдон шептались друг с другом.
- Ребята? - спросила она. - Хм... мы там, где я думаю?
Лоусон кивнул мрачно:
- Ага. Мы вернулись в Хантинг-Валли. - Он пнул пень. - Мы, должно быть, где-то не там свернули.
Они приземлились в середине сельского пригорода, недалеко от того места, где Блисс нашла их в начале. Это было в лесу, на расстоянии в несколько миль от центра города, где мальчики жили рядом с мясным магазином.
- Ну, чего мы ждем? Давайте вернёмся. - Она достала хронолог из своего кармана. Хронометры сменяли друг друга, их стрелки вышли из контроля. - Подождите — то-то не так с ним. Мак, можешь посмотреть?
- Конечно, - сказал Малкольм. Он взял его и осмотрел. - Похоже, что он пытается установить время, но что-то препятствует этому.
Блисс оглянулась назад туда, куда они приземлились. Проход закрылся за ними.
- Возможно, потому что мы вне прохода? Лоусон, можешь открыть его обратно?
Лоусон кивнул; его лицо выражало глубокую концентрацию.
Они ждали, но ничего не произошло.
- Давай, Лоусон, продолжай, - сказала Ахрамин с нотками раздражения в голосе.
- Я стараюсь, - сказал Лоусон. - Что-то не так. Я не могу открыть портал.
- Ты что-то делаешь по-другому? - спросил Малкольм. - Мы можем помочь?
"Конечно, он предложил помощь", - подумала Блисс. Малкольм был самым молодым в стае и безусловно самым милым. Блисс стала обожать его за всё то время, которое они провели вместе. Эдон и Рэйф были более крепкими орешками, хотя она чувствовала близость к ним также. Что касается Ахрамин, бывший Адский пёс, она была одной из них теперь, ее прошлые ошибки были прощены, когда она оказалась достойной стаи, борясь против воли Ромулуса и сломав свой ошейник. Они были командой, они были едины, и если у Блисс были какие-либо вялые подозрения относительно Ахрамин, она упрекала себя за них. Ведь если она так относилась к Ахрамин, как она могла ожидать, что кто-либо простит ей за ее собственное темное прошлое? Ахрамин была просто бывшим Адским псом, но Блисс была дочерью Люцифера. Темный принц проклял волков, превратил их в рабов. В Преисподнии Серебряная Кровь была владельцами волков.
- Скажи, что мы можем сделать, - убедила она Лоусона.
- Этого никогда не происходило раньше, - заворчал он. - Но, почему бы и нет? Ребята, все сосредоточились. Мы просто должны очистить наш разум, вообразить открытие прохода. Возможно, если мы все поработаем, мы сможем это сделать.
Стая столпилась вместе. Блисс отодвинула свой страх, отодвинула сомнения и представила Проход Времени, открывающийся перед нею. Голова заболела, и она положила руки на виски, чувствуя, что они пульсируют, и на мгновение она была убеждена, что это сработало. Она чувствовала, что проход открылся позади нее, чувствовала ветер из туннелей.
Затем всё ушло.
Чувство ушло.
Она открыла глаза и оглянулась. Ничего не изменилось.
Они все еще стояли на поляне.
- Что происходит? - спросил Рэйф, растроенный.
- Ты что-то сделал? - спросила Ахрамин Лоусона. – Может, случайно запечатал проход за нами, когда мы вышли?
- Почему ты всегда думаешь, что я сделал что-то не так? - запротестовал Лоусон.
- Потому что ты уже облажался, - огрызнулась она. - Помнишь, как я осталась в прошлый раз?
"Они похожи на старую супружескую пару", - подумала Блисс. Она подразумевала определенный вид близости, о которой она не хотела думать. Кроме того, было смешно. Ахрамин и Лоусон? Если бы они не были в одной стае, было ясно, что они презирали бы друг друга. Кроме того, Ахрамин обещана Эдону с самого начала. Нет, они не похожи на супружескую пару — больше на препирающихся брата и сестру, что больше похоже на правду.
- Не будьте так строга с ним, Ахри; он прилагает все усилия, - сказал Эдон.
- Это не Лоусон, - сказал Малкольм. - Похоже, что проходы закрылись самостоятельно. Разве вы не чувствуете это?
Рэйф кивнул:
- Действительно, было как-то странно, будто что-то блокировало их.
- Или кто-то, - сказала Блисс.
ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ
Томасия (Флоренция, 1452)
Замок показался на краю черной и вьющейся реки, его высокие серые стены возвышались на сорок футов над темными водами. Крутые утесы поддерживали крепость, каменный мост был единственным путем внутрь и наружу. Сторожевая башня была хорошо укреплена, разработана, чтобы отразить осаду. Но её обороноспособность вскоре будет бесполезной.
- Мы остановимся здесь, чтобы не выдать наше местоположение, - решила Томасия Фозари, и команда вошла в тень леса. Воздух был влажным и пах гниющей рекой, ее темными водами, слегка колеблющимися потоком.
- Ты уверена, что сможешь это сделать? - спросил Джованни Рустичи. В лунном свете его волосы походили на ореол вокруг его красивого лица. Джио был не только лучшим венатором среди них, он был также скульптором в студии Донательо и самым близким другом Томасии. Он знал, как это было трудно для нее. Они провели дни в дороге, следя за Темным принцем до его укрытия в Вероне.
- Да, - сказала ему Томасия, ее лица было неопределённым. Она полагала, что Андреас дель Польяиуоло был любовью всей ее жизни. Михаил для его Габриэллы. Но она была обманута. Дре нес дух Люцифера в себе. Симонетта де Веспуччи назвала его отцом своего ребенка. “Хозяйка,” так назвали Симонетту, супругу Темного принца, его человеческую невесту, мать нефилима.
Темноволосая красотка сжалась под лезвием Джио.
- Мы не оставим демонского ребёнка в живых, - зарычал Джио.
Но Томи не подняла руки:
- Нет. Она будет под охраной, защищённая нашими самыми прекрасными венаторами. Мы будем не лучше, чем братья Серебряной Крови, если мы убьём ее. Мы не прольём кровь дьявола, не от имени всего, что является Божественным.
Симонетта раскрыла местоположение Андреаса, просила его показать милосердие ее возлюбленного. Они оставили это, а беременная женщина на попечении священников Петрувиан, защищающих её.
Томи задрожала от мысли, что, было бы, если они не обнаружили бы обман. Она связала бы узы с Дре, с Люцифером. Она бы обещала себя ему. Почему она не знала? Как случилось так, что она была не в состоянии распознать своего друга в душе? Это не имело смысла.
Она посмотрела на замок, вырисовывающийся на горизонте. Андреас скрывался внутри с Ковеном Серебряной Крови, а она собиралась сжечь его дотла Черным Огнем.
- Я знаю, что ты любила его, - сказал Джио мягко. - Я знаю, как тебе труднно.
Джио — дорогой, прекрасный Джио. Томи положила руку на его.
- Я не могу любить того, кто был лживым.
Она проверила замок на признаки жизни. Свет факела мерцал в отдаленном окне. Она слышала, как ржали лошади, и тень ястреба скользнула над её головой. Иначе, ночь была тиха, и ничего не двигалось. Красные терракотовые крыши башен замка пылали в темноте. Действительно, никакой земной огонь не мог навредить этому месту, но Черный Огонь Ада - это другой вопрос.
Она вынула трутницу из своего плаща и сделала жест, чтобы все собрались вокруг. Всего пятеро. Пять венаторов, пять сторон пентаграммы.
Маленький сундучок пылал неземным светом, а воздухом вокруг был наполнен энергией. Томи провела пальцем по вершине коробки, и крышка слегка приоткрылась, чтобы показать