Впервые «натуралистический» подход в преподавании биологии и воспитании детей стал применяться в первые годы советской власти, с созданием в Москве Биостанции юных натуралистов (БЮН) и зарождением массового юннатского движения. Стоявшие у его истоков педагоги (Б.В.Всесвятский, П.П.Смолин) сумели объединить воедино врожденное стремление детей к познанию окружающего мира и возможности ученых в исследовании живой (дикой) природы. Так, один из основоположников российского юннатского движения и, можно сказать, «автор» натуралистического подхода в российском внешкольном образовании Петр Петрович Смолин считал, что своим успехом первоначальное юннатское движение было обязано близкому общению детей с природой и «исследовательскому» подходу в ее изучении.
Первые в России юннатские кружки были именно натуралистическими — дети жили на природе (БЮН, в частности, была колонией для детей-сирот и располагалась в очень живописном и уединенном в те времена уголке парка Сокольники), учились на природе (уроки, подчас, проходили прямо в лесу), вели самостоятельную исследовательскую и опытническую работу (в лесу и на учебно-опытных участках).
И, что очень важно в контексте нашей темы, — данная форма образования детей, назовем ее «учебно-исследовательской работой», велась в рамках общеобразовательной школы, а не в «свободное от основной учебы» время, что началось позже, с формированием системы внешкольного образования.
Первый опыт совмещения учебы и самостоятельной исследовательской работы в природе оказался очень успешным и стал быстро распространяться по всей стране в форме учреждений внешкольного образования — станций юных натуралистов.
Скоро, однако, на смену натуралистическому подходу пришел «социалистический» — необходимо было активнее развивать сельское хозяйство, «догонять и перегонять». К названию многих станций юных натуралистов прибавилось «... и опытников сельского хозяйства». В довершение ко всему, в тридцатые годы юннатское движение слилось с пионерским и на долгие годы потеряло свое истинное лицо.
Продолжали им заниматься только истинные энтузиасты и основоположники натуралистического подхода, создав в Москве ряд уникальнейших, существующих и по сей день, истинно «натуралистических» кружков («КЮБЗ», «ВООП», «МОИП»).
В послевоенные годы юннатское движение «широко шагнуло» по всей стране — всюду стали создаваться станции юных натуралистов. К сожалению, преобладало в них именно «сельскохозяйственное» направление, хотя с 70-х годов стала наблюдаться тенденция к росту числа кружков натуралистической направленности.
Возрождение натуралистического подхода, одновременно с закатом «сельскохозяйственного», началось в конце 80-х — начале 90-х годов, с появлением в обществе интереса к «экологическим проблемам». Основную роль в этом сыграло изменение общего представления о месте и роли человека в природе — от принципа «Покорим Природу» общество перешло к принципу «Сохраним Природу».
К сожалению, смена содержания экологического образования совпало со «сменой курса» всей страны, — упадком экономики, и, вместе с ней, образования. Особенно больно это ударило именно по внешкольным учреждениям. Так ценнейшие, уникальные, не имеющие аналогов нигде в мире, традиционно российские подходы и методы натуралистического образования оказались полузабытыми, отодвинутыми на второй план, по крайней мере применительно к общеобразовательной школе.
В то же время в обществе остро встала проблема поиска путей привлечения подрастающего поколения к изучению и сохранению природы. Это оказалось делом не простым.
Во-первых, за долгие годы господства «пионерии» в юннатском движении была утеряна сама «культура» образования и воспитания детей в природе.
Во-вторых, на смену биологам-натуралистам «старой закалки» пришли молодые учителя-биологи, проходившие биологию и географию по книжкам, плохо знающие реальную природу, и подчас (в силу различных обстоятельств) ни разу не бывавшие на полевой практике.
В-третьих, бурное развитие науки экологии, методов природоохранных, в первую очередь, мониторинговых исследований ушло далеко вперед и практически никто не занимался их внедрением в практику школьного образования.
В-четвертых, начало 90-х годов ознаменовалось бурным потоком зарубежного опыта экологического образования, хлынувшим на «неокрепшие головы» российских педагогов-экологов и учителей.
Все эти факторы сказались, в конечном итоге, на относительно слабом развитии натуралистического направления в российском экологическом образовании к настоящему моменту. И если в сфере дополнительного эколого-биологического образования натуралистические формы работы еще хоть как-то применяются, в средней общеобразовательной школе данной формы работы с детьми практически нет. Вряд ли сейчас по всей России найдется хотя бы сотня школ, выводящих (вывозящих) всех своих учащихся в экологические лагеря, практикумы, или, хотя бы, походы с «экологическим содержанием».