В день своего 21 дня рождения, Ави решила, что жизнь ее совсем не радует. Вдруг, абсолютно случайно, как это обычно бывает, она поняла, насколько скудно сложилась ее судьба. Ави была темноволосой девушкой, с глазами цвета фисташки и кожей бронзового цвета. Она была спокойной, знала, чего хочет, но в один день все оказалось ложью. Ави перестала понимать жизнь и быть её частью. Ощущение, что она лишняя и все закончилось, появилось где-то глубоко внутри, и сначала она его игнорировала, но потом оно словно начало заявлять о себе, внутри, будто кто-то требовал разобраться.
Внутри себя Ави представляла, как сложится её жизнь в дальнейшем, но также она понимала, что не может сидеть и ждать. Она не хотела больше ходить на работу, ухаживать за стариками и быть сиделкой, но нужны были деньги, чтобы обеспечивать родителей и себя. В свои 21, она жила с родителями в маленьком кирпичном доме на окраине города. Дом был старый, подлежал ремонту, но денег хватало только на еду и лечение матери. Миссис МакМилан была женщина 55 лет, но совсем измученная работой и больная. Полтора года назад у нее обнаружили рак, врачи давали ей не больше полугода, но благодаря таблеткам, и лечению, которое для нее оплачивала Ави, она еще держалась. Отец Ави работать не любил, состояние жены его тревожило,но он ничего не предпринимал. Его трудно было расшевелить, ему было удобно сидеть на диване и есть два раза в день, в большем он не нуждался. Стремлений у него не было с детства, их убили его родители, когда маленькому Стиву говорили, что он ничего не умеет и ничему никогда не научится. Он стал искренне верить в это, и решил, что не имеет смысла стараться, все равно ничего не выйдет. С мамой Ави их познакомил его друг, миссис МакМилан влюбилась и решила, что это ее судьба. Мистер МакМилан никак не действовал, чтобы устроить свою семейную жизнь, всем занималась мама Ави. Поначалу он работал, помогал после рождения дочери, но как только Ави стала зарабатывать, он уволился. Ави сначала не понимала свою мать, злилась на нее:
− Зачем он нам нужен, если даже пойти в магазин – для него огромная трудность?
Мама всегда отвечала одинаково:
− Он твой отец, не забывай.
Но для Ави это не было оправданием. У нее в голове не умещалось, зачем им нужен такой отец, почему мама его не выгонит, все равно нет никакой пользы, как она мириться с этим, и продолжает его уважать?
В один из дней, когда Ави опять спросила маму, та ей ответила.
−Ави, дорогая, он конечно виноват, что оказался слабым человеком, но в него никто не верил, все с детства издевались над ним, и не было ни одного, кто сказал бы, что он уникальный, и ничуть не хуже соседских мальчиков. Родители и братья только указывали на его недостатки, и он поверил в то, что он ни на что не годится. Я же, нашла в нем доброту и искренность, детскую, которую не так легко сохранить, пройдя через то, что прошел он.
И Ави взглянула на отца по-новому.Она вдруг поняла, что ничего не знает о своих родителях, об их жизни до нее. Мрак, да и только, и история их знакомства, все. Самые близкие и родные, а известно так мало. Мама иногда рассказывала какие-то истории из своей молодости, но они не давали четкого представления о прежней жизни, молодой.
Всеми своими мыслями Ави делилась со своим другом. Его звали Джон, он был высоким парнем с большими глазами, в которых «отражалась Вселенная», как говорила Ави. Они познакомились в школе, когда она впервые высказала свое мнение на общем собрании учеников. Джон удивился, как скромная и всегда молчаливая девочка, вдруг встала и выпалила, что думает большинство учеников, но молчит. Если честно, Ави сама удивилась тому, что сделала. В этот день он подошел к ней после собрания и сказал:
– Ну, ты и дала жару!
Ави посмотрела на него и ушла, подумав, «что за придурок?»
Следующая их встреча оказалась решающей. Джон застал её у выхода из школы, когда она собиралась уходить и спросил:
– Почему ты смотришь так, будто я подставил тебя или предал, словно я пытаюсь тебе сделать плохо?
Ави пребывала в недоумении, она не ожидала, что он подойдет, да еще и с такой речью. Поэтому, она молча, с выражением глубокого непонимания на лице, села в автобус, который приехал в ту же секунду, как Джон подошел к ней. Это его вывело из себя, в голове было только: «Какого черта? Почему она каждый раз молчит, и слова не произносит?» На следующий день, когда Ави увидела Джона, она сама подошла к нему и робко произнесла:
– Прости, каждый раз не удаётся тебе ответить.
Он стоял к ней спиной, но когда она это произнесла, Джон повернулся и с улыбкой на лице сказал:
– Привет, ты все-таки умеешь разговаривать, круто.
– Да, я хотела казаться загадочнее, чем есть на самом деле, – сказала Ави с иронией.
С этого дня, они проводили все время вместе. Ави делилась с ним своими увлечениями, одним из которых была фотография. Она любила гулять и фотографировать природу. Ей всегда думалось, что честнее природы нет ничего на свете, потому что природа принимает себя такой, какая есть, и люди вроде должны ей подрожать, но они только меняют ее и пытаются сделать лучше, как им кажется. Также они поступают со своей жизнью. Однажды, когда Ави шла после очередной прогулки, ей в голову пришла мысль. С ней такое часто бывало, словно кто-то открывает голову, как ящик, и кидает туда что-то, о чем она никогда бы не подумала. Так было и в этот раз, до нее дошла одна простая вещь, о которой все вокруг забыли и не желают вспоминать: жизнь – ей не нужна твоя похвала или претензии, единственное, за что она будет благодарна – это принятие ее, понимание правильности того, что она с тобой делает.
Когда Джон слушал её, внутри себя он чувствовал восторг и непонимание одновременно. Ему хотелось остановить её, чтобы Ави перестала думать, хотя бы на секунду. Но при этом он понимал, то, о чем она говорит, и восхищался, и открывал для себя новые правды, о которых ему рассказывала Ави.
Однажды Джон пригласил её на ужин с его родителями. Ави была в предвкушении, но маме ничего не сказала. Она понимала, что миссис МакМилан будет недовольна, потому что Ави надо работать и учиться, а Джон отвлекает её. За день до ужина состоялся серьезный разговор, в котором мать попросила её не общаться с Джоном:
– Ави, он сделан из другого теста и совсем тебе не подходит. Не надо с ним видеться, чтобы потом не страдать, ты сама понимаешь, такиекак он,на долго не задерживаются и пользуются наивностью дурочек.
– Мама, я не дурочка…
– Ты наивная, и я не хочу видеть твоих слез, когда он решит, что ему надоело.
– Мам, делать ошибки – это не значит стать лузером. Если он со мной поступит плохо, то я буду знать точно, какой он человек, а полагаться на твои рассуждения не могу и не хочу, потому что ты не знаешь его. Мне внутри что-то подсказывает, что он хороший человек, и то, что у его семьи есть деньги, не может сделать его заведомо лицемером и предателем.
Мать только посмотрела на нее своим мягким взглядом и ушла на работу.
Ави, вдруг, стало интересно, как она поняла, что Джон хороший? Ведь, она, как и мама, долгое время руководствовалась правдой, что если человек богат, значит он, непременно, груб и нечестен с миром. Но познакомившись с ним, она открыла для себя доброго, улыбчивого брюнета с огромными глазами, который сходил с ума, когда видел радугу и обожал вафли с шоколадной пастой. А главной его страстью была музыка, он хотел стать музыкантом, но статус его отца предполагал, что Джон поступит в колледж, отучится, а дальше будет развивать компанию отца. Ави часто с ним говорила на этот счет, и убеждала, что надо делать то, что ты любишь, тем более, когда есть возможности. Скромный, но при этом открытый Джон, которого она полюбила, всегда отвечал одинаково.
– Я хочу, но не могу, отец меня не поймет, а я не хочу его подставлять.
В тот день, после ужина с родителями, когда он провожал её домой, она впервые заговорила с ним о любви.
– Я часто думаю о том, как много всего я люблю, а потом сразу пытаюсь себя убедить, что много всего любить нельзя, потому что тогда смысл теряется.
– Можно, Ави, дело же не в этом. Я уверен, что все, что ты любишь, имеет разную степень любви. Тот самый плавленый сыр, который ты каждый день лопаешь с довольным лицом, ты любишь одной любовью, а родителей, например, другой.
– Да, а тебя третьей.
В ту секунду, когда она это сказала, её, будто током ударило. Она произнесла вслух то, что подумала, случайно, сама того не ожидая. В секунду её лицо стало багрового цвета, и она уронила лицо в ладони. Джон молча стоял, а потом произнес:
– Ави, мне уезжать скоро, есть ли смысл?
– Знаешь, даже плавленый сыр, насколько бы он не был горячим, не делал мне так больно. Я уверена, что ты не тот Джон, про которого мне говорит мама, что ты абсолютно другой. И я знаю, что причина, которую ты назвал, не главная.
– Прости, я не хочу ссориться с тобой. Я уезжаюна 4 года учиться в другой штат, прими это, и давай больше не возвращаться к этой теме. У нас есть два месяца до моего отъезда, мы можем круто провести время, и поехать на пикник, или сходить в кино, кстати, крутой фильм вышел…– Джон говорил, а Ави ничего не слышала, у нее в голове не осталось место ни для чего.
Они дошли до ее дома, несказав, ни слова. Джон попрощался и ушел, а Ави сдерживая рыдания, вошла домой, родители уже спали, она тихо поднялась в свою комнату. То, что с ней происходило после, она смело назвала – «внутренняя казнь». Это была глухая ссора, они поссорились, но только внутри себя, наяву приходилось делать вид, что все также, как и раньше.
Вы, наверное, замечали, что ссоры и расставания, всегда выпадают на те дни, когда у вас решительно не намечается никаких дел, будто кто-то подстроил и освободил вас от всех забот, чтобы думалось лучше. Вот и у Ави так случилось. Все выходные она сидела дома, и не понимала, как ей поступить. Она знала, что Джон прав, но отпустить его было равносильно смерти.
В последние пару недель до отъезда они стали общаться реже. Джон проводил много времени с семьей и готовился к переезду. В последний вечер Джон пригласил её погулять в парк рядом с ее домом. Это был ее любимый парк, потому что вечером, после заката, фонари слабо освещали деревья и тропинки. Гуляя, она ощущала себя героиней сказок, которые ей читала в детстве мама.
Пока они гуляли, Джон рассказывал о своем детстве и отце, который его воспитывал в строгости.
– В детстве папа был строг ко мне, и я после начал понимать, почему. Он рассказывал, что дедушка ему всегда твердил «Образование и дисциплина – главное, это основа». Он очень много сил вложил в свой бизнес и хочет, чтобы я был готов, к тому, что взять все в свои руки.
Ави наконец-то стала понимать, почему Джон не мог противостоять отцу. Он и любил, и боялся его, а это сочетание, приводит не к лучшему результату.
Но Ави не переставала доказывать Джону, что он должен следовать за тем, что ему хочется.
– Джон, я не хочу прятаться от самой себя всю жизнь, как это делаешь ты. Хочу, чтобы лет в 70, я задумалась о жизни, поняла, что прожила ее не зря, и сделала что-то полезное для окружающих меня людей и мира в общем. Почему ты позволяешь кому-то указывать, как тебе лучше, ведь никто кроме тебя этого не может знать. Прислушайся к внутреннему чувству, оно тебе обо всем говорит, только ты его почему-то игнорируешь.
В такие моменты, когда она вселяла в него дух, когда она верила в него больше, чем в себя. Он понимал, насколькосильнобудет скучать по ней. Когда они расставались, Ави ему сказала слова, которые Джон после часто вспоминал.
– Ты, пожалуй, мог бы мне заменить плавленый сыр. Я буду скучать по тебе, Джонатан, и пожалуйста, начни уже делать то, что хочешь ты, а не то, что от тебя ждут.
На следующий день они договорились, что Ави не поедет его провожать, она знала, что ей это будет куда труднее, чем может показаться. Когда он уехал, они стали общаться намного реже, потому что Джон постоянно был занят учебой, а Ави помогала родителям и стала больше фотографировать. Она наконец-то поняла, в чем смысл ее существования. Через снимки, она четко начала видеть не столько красоту, сколько правду и откровенность, которую природа не теряет.
Спустя три года, в тот самый день, когда Ави исполнилось 21, Джону поступил звонок, ему звонила мама Ави, чтобы сообщить, что Ави Джейн МакМилан в 20:34 на улице Рокфилднасмерть сбила машина, когда она шла на первую выставку своих фотографий.
©АрпиКоста