В. А. Слободенюк
Как нам спасти образование в России
Образование важно всегда и для любой страны. Но для такой страны, как Россия, да еще в такой сложный период развития, когда значительная часть мира снова ополчилась на нас и полна решимости уничтожить страну или, по крайней мере, свести ее до положения третьестепенной державы, образование особенно важно, и не будет преувеличением сказать: жизненно важно. Руководством страны ставятся грандиозные цели по изменению внутренней жизни, по возрождению промышленности и вообще кардинальному преобразованию экономики. Стоят задачи по модернизации и созданию новых вооружений. Кто всё это будет делать? Нынешние выпускники школ, многие из которых плохо читают, не умеют считать (вплоть до того, что нетвердо знают таблицу умножения!), не могут перевести граммы в килограммы и еще много-много чего не знают, не умеют и не хотят знать? Наше современное образование сложно охарактеризовать иначе, чем словом «разруха». Образования практически нет. То есть, есть детские сады, есть школы, есть вузы и прочие учебные заведения, в которых работают воспитатели, учителя, преподаватели, в которые ежедневно ходят дети, школьники, студенты. Они там что-то делают, проводят массу времени, получают большую «нагрузку» и т.д. Но в результате всего этого получается эффект, близкий к нулю. После всех этих странных «нагрузок» и даже «перегрузок» дети почти ничего не знают из того, что должны были бы знать в соответствии с существующими программами.
При этом система устроена таким образом, что переход на следующий уровень происходит практически неизбежно. Ученики переводятся из класса в класс независимо от степени усвоения материала (необходимые «тройки» ставятся почти всегда). Более того, по окончании школы бóльшая часть выпускников поступает в вузы! Почти каждый выпускник школы при желании может найти такой вуз, который готов будет его принять и «обучать» каким-то высшим премудростям, невзирая на то, что этот выпускник не в состоянии усвоить даже школьную программу.
В результате все счастливы. Школьники имеют, как минимум, удовлетворительные оценки и аттестаты о среднем образовании. Студенты имеют возможность еще несколько лет «учиться», то есть заниматься неизвестно чем, мало связанным с подлинным процессом обучения, вместо того, чтобы трудиться на благо родины и своё. Сотрудники всех образовательных учреждений трудоустроены и получают хоть какую-то зарплату. Есть только одна проблемка: страна получает необразованных и невоспитанных выпускников школ, не приспособленных и не приученных ни к какому труду, получает «специалистов с высшим образованием», которые зачастую даже не знают азов школьной программы, и которые не в состоянии заниматься какой-либо деятельностью по той специальности, по которой они как бы прошли обучение.
Сейчас еще остались некоторые кадры с советских времен, Есть какая-то часть молодых специалистов, прорвавшихся к знаниям вопреки системе образования. Они еще могут что-то делать в оборонке, на прочих предприятиях. Но со временем старые спецы уйдут, а молодого поколения в необходимом количестве и приличного качества при действующей системе образования не появится. Самородков, которые учатся наперекор системе, единицы. Есть еще немногочисленные спецшколы (реальные, а не номинальные), которые дают более-менее приличное образование. Но эти каналы не обеспечивают притока образованных специалистов в объеме, необходимом для выполнения грандиозных задач, стоящих пред страной.
Надо ли доводить всё до крайности и испытывать судьбу страны, прибавляя к и так уже имеющимся многочисленным проблемам еще одну, грозящую катастрофой? Может, стоит, наконец, заняться реальным кардинальным преобразованием системы образования?
Главнейшие пороки современной системы образования
Прежде, чем разрабатывать план преобразований, нужно понять, в чем состоят главнейшие пороки и проблемы нынешней системы, что мы хотели бы получить от правильно работающей новой системы, и уже потом думать, что и как нужно в свете этого изменить.
Начнем с пороков и проблем. Речь будет идти только о среднем образовании. Высшее – это отдельная категория, тем более, что для него теперь воссоздали собственное министерство.
Если задаться целью охарактеризовать в двух-трех словах главные пороки современной системы образования, то можно сказать так: глобальная пронизанность системы образования обманом, отсутствие заинтересованности учеников в результатах обучения и, как следствие, катастрофически низкий уровень знаний обучающихся.
Остановимся подробнее на первом из этих бедствий. Обман царит во всём, обман всех всеми. Чтобы не быть голословным приведу несколько примеров, иллюстрирующих этот тезис. Школьные педагоги, ученики и их родители легко смогут этот список расширить практически до бесконечности примерами из личного опыта.
1) Школьные оценки – это притча во языцех. Есть даже такая поговорка у учителей: «три пишем, два в уме». На самом деле это касается не только троек, но и всех оценок. И зачастую случается даже, что «четыре пишем, два в уме». Фактически выставленные оценки никак не отражают уровня знаний учеников. И в подавляющем большинстве случаев они оказываются завышенными. Система поощрений и наказаний организована таким образом, что всем (учителям, администрациям школ, чиновникам) выгоднее и проще, когда ставятся нужные оценки, чем огребать проблемы и наказания за объективно выставленные оценки.
2) Существует масса формальностей, которые обычно не выполняются, но о якобы выполнении которых нужно делать соответствующие отметки. Например, инструктаж по технике безопасности должен проходить в самом начале учебного года. По факту он проводится, если вообще проводится, позже, когда появится журнал по ТБ, когда схлынет сумятица и неразбериха начала занятий и т.д. Какая ставится дата в журнале по ТБ? Разумеется, та, которая должна быть, а не та, которая соответствует времени фактического проведения инструктажа.
3) По плану контрольная работа должна быть такого-то числа. Из-за того, что в учебное время проводились всевозможные мероприятия, на которые администрация с поразительной легкостью снимает с занятий целые классы, а также из-за того, что вместо очередного урока по предмету проводились какие-то внеочередные проверочные работы МЦКО, Статграда или еще кого-то, реальный график занятий обычно отстает от идеального. При этом этот идеальный график занесен в электронный журнал, и его крайне нежелательно корректировать, поскольку коррекции понижают рейтинг школы. Какая ставится дата проведения контрольной? Конечно же, та, что должна быть по плану. Школьники уже привыкли ко всевозможным перестановкам дат, и когда нужно где-то вписать дату они предусмотрительно спрашивают, какую нужно ставить? Маленькая ложь, бессмысленная и ненужная. Но необходимость в таких повседневных мелких обманах приучает всех: и школьников, и учителей к тому, что это – норма жизни, что в этом нет ничего зазорного, что так и надо всегда делать.
4) Занятия часто отменяются по самым ничтожным поводам, которыми могут стать всевозможные лекции, встречи, олимпиады, тесты, подготовки к концертам и прочие подобные мероприятия. Про проверочные работы, не значащиеся в учебном расписании, я уже не говорю – это самые уважительные из различных причин отмен занятий. Все эти пропуски, разумеется, никак не фиксируются в графиках. Все выглядит так, как будто все положенные уроки проведены.
5) В московских школах постоянно проводятся различные проверочные работы МЦКО (в других регионах, очевидно, тоже есть что-то подобное, хотя и с другим названием). Администрации школ заинтересованы, чтобы школа показывала как можно более высокие результаты в таких проверках. Что для этого делается? А вот что. Они отбирают тех, кто будет писать работу. Обычно всегда есть какой-то допуск отсутствующих. И этим по максимуму пользуются, предлагая особо безнадежным ученикам не приходить на урок, когда пишется проверочная работа. И полученными таким образом результатами контролирующие органы оперируют как достоверными, делают, опираясь на них, какие-то глубокомысленные заключения, принимают управленческие решения.
Школьников приучают ко лжи. Учителя и администрация лгут, контролирующие организации спокойно участвуют в этом круговороте лжи, прекрасно понимая подоплеку неявок на проверочные работы такого большого количества учеников, и даже создавая предпосылки для таких неявок, задавая условия написания работ.
6) Есть такая форма занятий – внеурочная деятельность (сокращенно ВД). Предполагается, что проводимые вне основного учебного времени занятия нацелены на углубленное изучение каких-то вопросов, относящихся к изучаемому предмету. Именно в таком духе и составляются названия курсов и их программы. Как вы думаете, чем чаще всего на ВД занимаются на самом деле? Разумеется, подготовкой к ЕГЭ или ОГЭ (в зависимости от класса). Кто кого здесь обманывает?
7) Для некоторых учеников применяется так называемая домашняя форма обучения. Они не ходят на общие занятия в классы, а приходят к преподавателям и занимаются с ними в индивидуальном порядке. Это еще одно явление, которое существует в большей степени виртуально, чем реально. Ученики, имеющие право на такое обучение, как правило, бывают со странностями. На назначенные занятия могут приходить изредка, задания могут не делать. Тем не менее, аттестацию они обычно как-то проходят. В графике даже стоят так называемые дистанционные занятия, когда ученики могут связаться с преподавателем через интернет и получить консультацию. Но это все только в графике…
Перейдем теперь к отсутствию заинтересованности учеников в результатах обучения. Причины, по которым ученики стремились бы получать знания, могут быть разные. Среди прочих причиной такой тяги к знаниям бывают и внутренние потребности отдельных индивидуумов. Но это бывает редко, хотя, в идеале, это и есть самые правильные причины, и нужно стремиться воспитывать детей так, чтобы таких случаев было как можно больше. Однако на такой базе нельзя строить стратегию массового образования – это слишком нереалистический поход. Из более приземленных причин, стимулирующих прилежание к занятиям, можно назвать необходимость сдачи экзаменов – любых: выпускных, переводных, вступительных. В советские времена этот фактор играл значительную роль в создании рабочей обстановки в учебных заведениях. Что происходит теперь в этом плане? Теперь внедряется всеобщая вариативность и свобода выбора. Теперь не нужно сдавать все экзамены. Теперь каждый школьник может выбирать перечень предметов, которые он будет сдавать при выпуске из школы. Причем, если он не собирается никуда поступать, то ему вообще, кроме русского языка и базовой математики, сдавать ничего не нужно. Если же выпускник собирается поступать, скажем, в лингвистический вуз, то ему не нужно сдавать (и знать!) ни физику, ни географию, ни химию, да и вообще почти ничего, кроме дисциплин, близко связанных с предполагаемой будущей специальностью.
Вопрос о том, зачем нужны такие лингвисты (и аналогичный вопрос относительно любых других специальностей), которые не в состоянии усвоить элементарные сведения по другим предметам, оставим за рамками обсуждения. Но остается вопрос о том, зачем школьники по много лет просиживают штаны на уроках по дисциплинам, которые им «не нужны» (по их личному глубокому убеждению, а также по нашептываниям учителей, преподающих «нужные» предметы, и, самое главное, по тем правилам игры, которые установлены действующими в системе образования порядками), которые они принципиально не учат, и по которым, по существу, нет никакого реального контроля с возможными серьезными последствиями в случае неуспешного прохождения? На этот вопрос вряд ли можно дать вразумительный ответ.
Возможно, люди, которые придумывали действующую систему, имели в виду, что контроль возможен не только на экзаменах. Есть текущие оценки, есть оценки за четверти или за триместры (как это теперь модно), есть годовые оценки. Да, это всё есть, но ценность этих оценок ничтожна. Их можно подогнать к любому наперед заданному результату. И печально то, то эта возможность отнюдь не умозрительная. Напротив, она регулярно используется на практике. И поэтому школьные оценки дают очень отдаленное представление реальном уровне знаний учащихся. Фактически система работает таким образом, что школьники проявляют некоторую заинтересованность в изучении тех предметов, которые им «нужны», а все остальные предметы в той или иной степени игнорируются.
В связи с такой ситуацией всеобщей незаинтересованности учеников возникают всевозможные веяния в педагогической науке, нацеленные на изобретение каких-то изощренных методов обучения, которые всякими искусственными способами заставляют детей включаться в процесс. Нельзя сказать, что эти методы не имеют ценности сами по себе. Разумеется, если преподаватель владеет методикой, позволяющей преподносить материал по предмету привлекательно и интересно (даже для тех, кому он в принципе не интересен), это лучше, чем когда идет просто формальное изложение фактов. Но изысканные методы в изысканном же воплощении – это удел отдельных выдающихся педагогов. Массовое образование реализуется огромным количеством в большинстве своем обыкновенных педагогов. И именно из этого нужно исходить. Талантливые и выдающиеся в любой профессии составляют лишь небольшую часть общего количества трудящихся. Поэтому для выправления ситуации необходимо изменить коренные условия функционирования системы образования, так чтобы у учеников была естественная заинтересованность в результатах обучения.
Есть еще один аспект, тесно связанный с предыдущим. Поскольку в школе можно учиться спустя рукава, можно выполнять задания формально или даже вовсе не выполнять и при этом не получать практически никаких значимых отрицательных последствий, то это, помимо очевидных непосредственных нехороших следствий, имеет еще одно долговременное глобальное следствие. Школьники в большинстве своем с детства НЕ приучаются к систематическому упорному труду. Отношение к труду (как, впрочем, и ко многому другому) вырабатывается в детстве, главным образом, во время учебы (поскольку это и есть основной труд для детей). И именно с этим отношением человек и будет жить в последующие годы. Таким образом, современная система образования воспитывает поколения людей, мягко говоря, не очень прилежно относящихся к труду. Можно ли ожидать подъема хозяйства и всяческих улучшений в жизни страны, когда в ее трудовые ресурсы постоянно вливаются поколения таких работников, которые мало что знают и умеют, да еще и не очень склонны к упорному труду?
Что касается катастрофически низкого уровня усвоения программы, то об этом известно всем и каждому. При общении со школьниками поражает их глобальная неосведомленность в любых сферах и вопросах, за исключением, быть может, тех, что связаны с гаждетами, соцсетями и т.п. Пропасть между тем, что они должны знать в соответствии со школьными программами, и тем, что они реально знают, для подавляющего большинства школьников до безобразия огромна. Как можно строить планы на новые свершения в обустройстве страны и в экономике, когда подрастающее поколение имеет столь низкое образование и, в большинстве случаев, соответствующий интеллектуальный потенциал? А ведь они через некоторое время вступят во «взрослую» жизнь, а еще через некоторое время станут основой нашего общества.
Есть еще масса других проблем, которые не позволяют системе образования функционировать эффективно. Перечислим их вкратце.
Очень высокая нагрузка у учителей. Уровень зарплат учителей с одной стороны, некоторые нормативы с другой стороны стимулируют получение учителями повышенной нагрузки, существенно превышающей одну ставку. Почему многие учителя стремятся взять бóльшую нагрузку, понятно. Но и администрации школ часто также оказываются заинтересованными в том, чтобы учителя брали больше часов, чем полагается на ставку. Это обусловлено тем, что зарплаты дирекции увязываются со средней зарплатой по школе. И в результате повышенная нагрузка возникает в обязательном порядке, независимо от желания учителя.
Образно выражаясь, рабочий день учителя длится практически от подъема до отбоя. Помимо номинальных часов (в которых учитывается время собственно уроков) нужно ещё и подготовиться к этим урокам, и проверить домашние, самостоятельные, контрольные и прочие работы. А кроме того всплывает масса работ и обязанностей, которые вообще ни в каких нормативах и табелях не значатся.
Очень высокие нагрузки для учеников. Речь идет о нагрузке в смысле затрат времени. Когда школьник уделяет мало внимания процессу обучения, то ему безразлично, сколько и чего задали, и сколько времени он должен был бы потратить на выполнение задний, если он все равно ничего не делает. Но, тем не менее, все школьники независимо от степени вовлеченности в учебный процесс должны, по крайней мере, присутствовать на уроках в соответствии с расписанием. Так вот таких уроков с учетом занятий по ВД оказывается очень много. Пусть занятия ВД не обязательны для всех, но ведь есть какая-то часть учеников, которая их посещает. И эти занятия, не смотря ни на какие бюрократические ухищрения в их интерпретации, никак нельзя отнести к категории отдыха или хобби. Для примера, в одной из школ занятия начинаются в 8:30, а последний из уроков ВД заканчивается в 17:25. Это нормально, когда ребенок уходит из дома рано утром и возвращается поздно вечером? А после этого ещё нужно выполнить домашнее задание, да и отдохнуть не плохо бы.
Система работает таким образом, что всем выгодно и удобно завышать оценки. Попытки поставить объективные оценки приводят к возникновению огромного числа проблем у учителя, у администрации и у ученика. Стоит только поставить оценку повыше, и всем сразу хорошо. В результате, у подавляющего большинства школьников есть твердая уверенность, что уж тройку-то они всегда получат, независимо от реального уровня их знаний и предпринимаемых усилий. И эта уверенность – не вера в миф. Напротив, она регулярно подкрепляется фактами. Случаи, когда тройку не ставили – это редчайшие исключения, такие истории передаются из уст в уста как предания.
Сложившаяся в настоящее время система взаимоотношений в сфере образования такова, что в случае возникновения каких-то конфликтов и происшествий крайним и самым уязвимым оказывается учитель. Родители учеников могут оказывать всяческое давление, в том числе, привлекая средства массовой информации и создавая общественный резонанс вокруг конфликтного события. Администрация, пользуясь своими рычагами, может оказывать давление и предъявлять претензии учителю, вплоть до увольнения. Сами школьники сейчас, не отличаясь воспитанностью и уважением к старшим, позволяют себе вытворять такие вещи, которые лет тридцать назад и помыслить было невозможно. Для защиты от всевозможных претензий и обвинений в школах вынужденно вводят систему различных перестраховочных бумажек, инструктажей и т.п. Например, перед роспуском на каникулы классный руководитель обязан провести под роспись инструктаж о том, как должны и не должны вести себя школьники вне стен школы. Вряд ли кто-то всерьез думает, что такие инструктажи реально могут предотвратить попадание школьников в какие-то экстраординарные ситуации. Но зато в случае чего у школы есть бумажка, что мы, мол, предупреждали, и вот подпись ученика в этом. И все равно эти формальные меры предосторожности часто не помогают. При различных происшествиях, как правило, крайним оказывается учитель: и формально, и в глазах общественного мнения.