Новшества Ирода ввели иудеев в замешательство. Они еще надеялись, что первосвященник будет назначен из рода Хасмонеев. Гиркан был отпущен из парфянского плена и вернулся на родину по приглашению Ирода. Старик был не опасен: с изуродованными ушами он не мог претендовать на пост первосвященника. Наиболее вероятным претендентом на эту должность был брат жены Ирода Аристобул III, внук Гиркана. Ему было всего 16 лет. Религиозные авторитеты придерживались мнения, что священнослужитель не может отправлять службу до достижения 20 лет. У Ирода была своя кандидатура из рода Садока, идущего прямо от Аарона.
Ирод не собирался рассматривать всерьез кандидатуру брата своей жены. У его тещи Александры II это вызывало возмущение. Она всю жизнь помыкала покладистым Гирканом, а тут, что называется, нашла коса на камень. Не слишком понимая, с кем тягается, она пошла на противостояние с Иродом. Для нее невинный, ни в чем не разбирающийся сын служил лишь средством для удовлетворения амбиций. Мальчик доверял матери и не подозревал, что она вступила в игру, где ставка – его жизнь. Александра была в дружбе с Клеопатрой и обратилась к ней за поддержкой, уговаривая надавить на патрона Ирода – Антония. Чтобы как‑то успокоить страсти, Антоний послал своего дипломата к Ироду, они обсудили ситуацию, Ирод все взвесил и понял, что придется уступить пост первосвященника Аристобулу.
Ирод сделал неприятное открытие: в его доме рядом с ним живет враг, причем такой, который способен на тонкие интриги. Его дом перестал быть для него крепостью. В правящих семействах всегда процветали интриги, но он надеялся, что в его доме этого нет. Предательство родственников стало серьезным ударом для Ирода. Он понял, что совершенно одинок. Александра – не просто вздорная женщина, а противник, за спиной которого стоят серьезные силы. Если сейчас ее сын получит пост первосвященника, то она не остановится и будет делать все, чтобы свергнуть Ирода. Он велел ей никуда не выходить из дворца, приставил к ней наблюдателей. Как пишет Иосиф Флавий: «Все это постепенно приводило ее в ярость и еще больше возбуждало ненависть, ибо женской спесью она обладала в достатке и ее до глубины души возмущали эта слежка и подозрительность».
|
|
Александра не собиралась терпеть слежку. Она снова обратилась к Клеопатре, изливая горькие жалобы на свою судьбу и умоляя о помощи. Клеопатра посоветовала бежать вместе с сыном к ней в Египет. Но заговор раскрылся. Чтобы не раздражать Клеопатру, которая снова начнет дергать за ниточки Антония, Ирод не применил к Александре никаких санкций. Зато он утвердился в мысли, что надо избавиться и от Аристобу‑ла, и от Александры. Как пишет Иосиф Флавий, иудеи в 36 году до н. э. праздновали Суккот, и «облаченный в священнические одеяния семнадцатилетний Аристобул, взошедший на алтарь для принесения подобающих случаю жертвоприношений, был прекрасен, ростом выше своих сверстников, словом, вся внешность его свидетельствовала о благородном происхождении. Люди стихийно потянулись к нему, вспоминая при этом о добрых деяниях его деда – Аристобула. Они постепенно обнаруживали чувства одновременно радости и боли, выкрикивая в его адрес добрые пожелания, смешанные с молитвами, так что любовь толпы становилась очевидной, а выражение чувств, учитывая наличие царя, слишком импульсивным».
|
|
Но недолго радовались поклонники Аристобула. Царское семейство после праздника гостило в Иерихоне. Играли в подвижные игры, выпивали. Женщины исполняли мелодии на барабанах и бубнах (и сегодня бубен на иврите называется «тоф Мирьям» – бубен Мирьям, сестры Моисея). Всем стало жарко, Аристобул в сопровождении друзей и слуг пошел к купальням. Несколько человек, как им было приказано, как бы затеяв игру, окунули Аристобула под воду и держали, пока он не захлебнулся…
Мать не поверила в то, что смерть сына – несчастный случай. Об этом немедленно было составлено письмо Клеопатре. В 35 году до н. э. Ирода вызвали на Сирийское побережье, в Лаодикею, к Антонию с требованием отчета о том, что происходит. Ирод не был уверен в том, что вернется. Во всем мире он не видел ни одного бескорыстно преданного ему человека. Ирод и до этого жил в постоянном напряжении, утешало его только сознание своей власти над окружающими. Особенно плохо приходилось домашним, которых он терроризировал взрывами негодования. Приказав кого‑нибудь наказать, выгнать, избить, что‑то отнять, он начинал чувствовать себя лучше. Жить с ним в одном доме было серьезным испытанием даже для тех, кого он любил. Мариамна тяготилась жизнью с ним. Грубый, несдержанный, злопамятный, подозрительный. О таком ли муже она мечтала? Ей нравились рабски преданные вздыхатели, которые готовы были терпеть все ее капризы. С Иродом это не проходило. Он не обращал внимания на то, в каком она настроении, когда приходил к ней и требовал любви. Его чувственность переходила в садизм и мстительность. Эгоцентричный Ирод в совершенно безобидных поступках своих приближенных видел стремление навредить ему или унизить его. Он бросался с кулаками на любого, кто ему возражал, видел в этих людях врагов и завистников. У него постепенно развивалась психопатия. Психопатам всюду чудится заговор, и они начинают маниакально преследовать своих настоящих и мнимых врагов. В возрасте 30–40 лет у таких людей появляется бредовая ревность. Мать и сестра Ирода усугубляли его состояние. Они прослышали, что Мариамна самовольно решила пококетничать с Антонием, похвастаться своей красотой – послала ему свое изображение. А ведь иудаизмом запрещается изображение людей!
|
|
Обострение болезни совпало с поездкой Ирода в Сирию. Мариамна все равно никогда не простит ему расправу над братом и хасмонейскими родственниками. Ее пренебрежительное отношение к идумейской родне приводило его в бешенство. Ирод вызвал к себе мужа сестры – Иосифа, и дал ему деликатное тайное поручение: если он не вернется, пусть Мариамна поплатится за все. И протянул ему нож.
Царь уехал. А Иосиф оказался недалек и болтлив. Как будто кто‑то тянул его за язык – он выдал тайное поручение царя. Мариамна была в шоке. Она‑то до сих пор считала, что уж ее Ирод ни при каких обстоятельствах и пальцем не тронет. Женщина была потрясена коварством мужа. Она осознала, что живет с настоящим чудовищем: обратной стороной его любви была смерть. Мариамна и раньше едва терпела его, а теперь возненавидела от всей души.
Клеопатра просчиталась: Антонию недосуг заниматься дворцовыми интригами своего подданного, внутрисемейные дела подвластных царств, сказал он, его не касаются. Антоний как раз ломал голову над тем, как справиться с парфянами, для чего границы должны быть в надежных руках, а Ирод был в его глазах вполне надежен. Проигнорировав косые взгляды Клеопатры, Антоний пригласил Ирода сесть рядом с собой на пиру и налил ему вина. Антоний по‑дружески посоветовал задобрить Клеопатру каким‑нибудь подарком – например, округлить прибрежные территории, отданные ей ранее, прибавив к ним дополнительные земли. Ироду пришлось собственными руками лишить свое царство выхода к морю. Как выяснилось позже, амбиции Клеопатры ничем нельзя было усмирить: ей мало было тех земель, которые ей подарил Ирод, она задумала заполучить власть над родиной Ирода – Идумеей! Но она слишком на многое замахнулась.
Ирод вернулся с победой, а жена встретила его скандалом. После долгой разлуки царь пришел к жене в спальню, обнял и прошептал ей нежные слова, но Мариамна внезапно вскочила и закричала: «Прекрасно же ты доказал свою любовь! Не ты ли отдал Иосифу приказ убить меня, безродный выскочка?». Для Ирода это было страшным оскорблением. Он убежал из покоев, сокрушая все на своем пути. Стереть в порошок Иосифа, вырвать его поганый язык! А то, что рассказывала сестра Саломея, не просто слухи! У Мариамны с Иосифом совсем не родственные отношения, ведь не просто так Иосиф, Мариамна и ее мать в его отсутствие намеревались искать убежище в иерусалимском римском легионе! Они смели не поверить в его удачу! В его душе кипели одновременно любовь и ненависть, а тело испытывало жестокие страдания, как будто его отстегали плетьми. Несколько дней к Ироду никто не мог подступиться. Он запросто мог пришибить попавшего под горячую руку человека крепким кулаком или бросить в него тяжелой чашей. Одержимый психопатией Ирод прислушивался ко всем слухам, в которых было немало вымысла, и немедленно принимал крутые меры. Действительно, Мариамна с матерью и Иосифом намеревались укрыться в римском легионе после ложного известия из Сирии о том, что Антоний якобы казнил Ирода, и отказались от своего намерения, едва получили письмо царя. Насчет того, почему теща была готова вверить дочь римскому легиону, Ирод, возможно, не ошибался: в случае смерти Ирода она передала бы Мариамну Антонию. Александра, неоднократно уличенная в предательских связях с Клеопатрой, вполне была на это способна.
Клеопатра же, сопровождавшая Антония в парфянском походе, добралась до Иудеи. Ироду пришлось вести с ненавистной царицей сексуальную и политическую игру, пустив в ход все свое обаяние: принял ее со всеми почестями, осыпал ценными подарками и сопровождал до города, где она встретилась с Антонием. По дороге Ирод был сама предупредительность и лесть, он хотел смягчить нрав Клеопатры, дабы она больше не строила против него козни. Клеопатра отдала должное уму Ирода и его холодному расчету. Ирод выгодно отличался от Антония, которым она легко манипулировала. Но в 30 году до н. э. Антоний с Клеопатрой утратили восточный мир. Отныне вся Римская империя принадлежала Октавиану. Ирод теперь должен был срочно подружиться с Октавианом и собирался на остров Родос для судьбоносных переговоров. Простит ли ему новый властитель Рима прежнюю приверженность его врагу Антонию? Прежде всего, следовало искоренить всяких потенциальных претендентов на иудейский престол. Дряхлый Гиркан II был жив и находился в Иерусалиме. Его дочь Александра, теща Ирода, не давала Гиркану забыть, кто убил его внука Аристобула III. Ирод принял к сведению какие‑то слухи, его больное воображение рисовало, что Гиркан и его многочисленные сторонники готовятся к побегу на арабскую территорию. Якобы существовали свидетельствующие об этом письма, поддельные или подлинные. Ирод по единоличному решению приказал задушить старика.
На конусообразной горе, возвышавшейся на 379 метров над уровнем моря и на 700 метров над Иорданской долиной, стояла крепость Александрион. Она была построена в 90 году до н. э. Александром Яннаем или, возможно, его женой Саломеей‑Александрой. В дни правления царя Ирода его младший брат Ферора восстановил Александрион. В эту крепость бросили Мариамну и ее мать. Ирод был уверен, что женское коварство не имеет пределов – этот опыт дало ему общение с Клеопатрой. Детей Мариамны отправили в Масаду и поручили матери Ирода и его сестре присматривать за ними. Дети стали заложниками в случае, если его домашние враги задумают мятеж.
Александрион передали под командование военачальника Соэма, а Масада была поручена брату Ирода Фероре. Собираясь на Родос, Ирод с изощренностью душевнобольного защитил свои тылы. Все было продумано: если бы пришло известие о смерти Ирода, Соэм должен был убить Александру и Мариамну. Хасмонеи не смогли бы тогда вмешаться, и Ферора взял бы на себя руководство страной. Идумейская династия, таким образом, сохранила бы власть, наследниками стали бы сыновья Ирода от Мариамны, полуидумеи‑полухасмонеи.