Серия «Пять стихий», книга 4
Над книгой работала:
Переводчик/редактор – Лена Меренкова
Русификация обложки – Лена Меренкова
Перевод выполнен в 2022 г специально для группы https://vk.com/beautiful_translation
Внимание!
Текст предназначен только для ознакомительного чтения. Любая публикация данного материала без ссылки на группу и указания переводчиков и редакторов строго запрещена. Любое коммерческое и иное использование материала, кроме предварительного чтения, запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды.
Аннотация:
Конец многовековой войны почти наступил, и судьба мира лежит на плечах одной девушки. Враг собрал силы, и Лирика в его когтях. План врага по управлению королевствами был раскрыт, но предатели с обеих сторон могут изменить ход событий.
Лирика должна вернуться к Истону и остальным, пока еще не все потеряно. Нужно объединить армии, найти союзников. Пророчество не менялось, а жизнь требует жестокую цену. Не все, кто сражаются, выживут, но в конце перед выбором будет стоять Жрица и ее душа.
Глава первая
Лирика
Я не была во сне.
Странно, ведь я уже видела этот сон. Ощущала огонь и ветер. Земля была под моими ногами, и шум воды доносился издалека.
Только я знала, что это был не сон.
Это был кошмар.
Наяву.
Я стояла в месте соединения пяти стихий и четырех сторон – в центре бездны. Но света не было, только тень.
И я знала, что это был не сон.
Этот мир будто полз по моей коже и проникал в мою душу. Это было настоящим.
И я не была одна.
Брэлинн стояла на моем плече, прижав крылья к себе, правое задевало мои волосы.
Когда–то она была человеком, моей лучшей подругой. Теперь она была моим фамильяром, кошкой с крыльями, которая могла выдыхать огонь. Недавно она научилась вырастать до размера пантеры. Моему плечу повезло, что она вернулась в свой изначальный размер – примерно с домашнего кота.
|
|
Я сидела на коленях в углу пещеры – так ощущалось – и пыталась совладать с дыханием. Брэлинн ткнулась носом в мою щеку, и я попыталась погладить ее, но вместо этого ударила по крылу и тихо выругалась.
– Прости, – шепнула я. Я не знала, слышал ли кто–нибудь, но не хотела, чтобы они меня слышали. Хотя извинение перед кошкой на моем плече вряд ли что–то для них значило.
Я выдохнула, потянулась к магии, но не смогла. Я ощущала только пустоту, разъедающую мою душу. Паника проникла в меня от мысли, и я попробовала снова.
Ничего.
Снова.
Ничего.
Магии не было.
Я была Жрицей Духа, обладала всеми пятью стихиями мира. Но я вряд ли была в мире мейсонов. И все же я должна была призвать Землю, Воду, Воздух и Огонь. Как и Дух.
Когда я была в мире людей, я не могла использовать магию на полную мощь, но ощущала внутри силу, струящуюся по телу.
Другие многим пожертвовали, чтобы помочь мне открыть стихии. Я многое потеряла, преследуя их, и все еще училась управлять силами. Но я должна была ощущать их. И все же не могла. Словно что–то подавляло меня, приглушало ощущения. И я не могла понять, почему.
Это был Теневой мир, о котором говорил Истон?
Я сглотнула и попыталась не думать об Истоне. Я скучала по нему. Его забрали у меня. Мы многое перенесли, сломали проклятие, потеряли многих наших людей по пути, а теперь забрали меня.
|
|
Я вернусь к нему.
Должна.
Я верну Брэлинн домой. И я найду способ защитить мир и соединить кристаллы.
В пещере почти не было света, меня окружали тени. Но тонкий слой сияния плясал на моей коже и ярко сиял.
Искры от двух кристаллов – темного и светлого – которые погрузились в мою кожу, когда они разбились.
Обскурит и Люмьер воевали так долго, убивая друг друга, что уничтожили и кристаллы.
Кристаллы поддерживали жизнь мейсонов.
Я не знала, что происходило сейчас без них.
Я могла как–то использовать их? Вряд ли. Они только что разбились, проиграли в войне. И как–то стали частью меня.
А потом Серый, Повелитель теней, забрал меня. Забрал в свой мир, скорее всего – если я находилась там – и подальше от моих друзей. Моей новой семьи. Другой у меня не осталось. Серый послал своего прихвостня убить моих родителей. Они погибли на моих глазах, и так во мне открылась стихия Духа. Стихия, которую я не понимала.
Она все равно сейчас мне не помогла бы.
Брэлинн заурчала, и мне хотелось, чтобы она выросла и использовала огонь, который извергался из ее рта.
Это был новый талант, который я не понимала, а остальные понимали. Друзья будто шутили, скрывая, какой была Брэлинн, и что означала ее роль фамильяра. Я не была против. Было приятно, что было что–то забавное, тайна, которая не вредила. У меня самой было много тайн, которые вонзились глубоко в мою кожу и не отпускали, их когти пробили мою плоть и забрали при этом часть моей души.
– Ты такая замкнутая, – сказал гулкий голос с порога. Я встала, колени дрожали, кожа была в крови. Я сглотнула.
|
|
– Ты зря забрал меня, – мой голос был сильнее, чем я ожидала. Хорошо. Я не собиралась терпеть такое. Я не дам ему победить.
Я найду доступ к магии и вырвусь. Другим не нужно было приходить за мной. Им хватало проблем. Их мир и без того трещал по швам.
Им нужно было защищать территории, оберегать невинных.
Мне придется спасать себя.
– Ты полна слов и ложных обещаний для той, кто заперт в пещере с котом, – Серый прошел вперед, капюшон не давал увидеть его лицо. – Но это не совсем кот, да? Юный фамильяр? Интересно. Хотя ты не знаешь, как управлять его силой. В этом есть смысл. Несмотря на пророчество о сильной Жрице Духа, ты – ничтожество. Никто. Не помеха.
Я сглотнула и хмуро посмотрела на него. Я отчаянно хотела атаковать магией, как меня учили, но не могла. Я надеялась, что это было временно. А если нет? Нет… я не хотела о таком думать. Я сосредоточилась на Сером.
– Ты все еще говоришь, а не я.
Серый поднял голову, капюшон сдвинулся. Он мрачно глядел на меня.
– О, я повеселюсь с тобой, дорогая Лирика. Как мой друг повеселился с твоими родителями.
Я сверлила его взглядом, а Брэлинн выпустила облачко дыма носом, Гаррик и другой мужчина подошли к Серому сзади. Я не знала, кем был другой мужчина, но, скорее всего, это был Дурлан. Второй Серого, которого Истон не был уверен, что убил. Дурлан, видимо, все еще был жив, хотя выглядел болезненно бледно. Может, из–за ножа в животе. Я надеялась, что он скоро умрет.
Я не думала о таком до того, как попала в это место. Я все–таки родилась человеком. Так я думала. Я не знала, что мир мейсонов наслоен на мир людей. Я не знала, что были другие миры, названия которых я еще не знала, где жили другие, где была магия.
Территории мира мейсонов воевали друг с другом тысячи лет, королевства давно разделились на два двора.
Люмьер, свет, состоял из территорий Воды и Воздуха. У Обскурита, тьмы, были Огонь и Земля. Территории Духа лежали между ними, не относились к их дворам, но были со своей силой. Пока магов Духа не убили, стерли, а выжившие не скрылись среди людей.
Когда первые короли бились так долго, они обратили свой народ против друг друга. Сражения привели к Падению – катаклизму, который навсегда изменил их мир.
Во время Падения мир разбился, большая трещина забрала жизни, включая королей. Новая королева Обскурита и король Люмьера заняли их места, дочь и сын своих дворов. Они продолжили биться, но не с тем же пылом. Королева Камэо старалась сохранить мир, хотя так не выглядело. Король Брокк и его близнец, лорд Дурин, нарушили законы мейсонов и принесли жертвы ради своей силы. Они использовали магию костей и не только.
Кристаллы, которые поддерживали королевства живыми, страдали больше всех. Из них вытекала сила, как кровь, это создало дейнов – бывших магов, которые лишились силы, но не жизней. Они существовали без магии стихий в мире, где магия требовалась, чтобы процветать.
Трещина создала и нэгов, монстров из темной энергии, которые убивали и работали на Серого – я не знала этого до недавнего времени. Падение создало хаос, и всех ждала гибель.
Но пророчество принесло надежду.
И в пророчестве была я. Жрица Духа, которая сможет управлять всеми пятью стихиями и как–то запечатает трещину.
Но это не происходило.
Трещина стала хуже. Серый устроил больше войны, сражений. Я потеряла друзей, семью и даже часть себя. Не важно, что я нашла свою половинку, потому что теперь я не была рядом с ним, и связь между нами не смогла спасти тех, кого мы любили.
Серый побеждал.
Он использовал короля Люмьера и его брата, лорда Воды, чтобы разбить Обскурит. Мы проиграли, пострадали мои друзья, и это начало новое Падение.
Теперь не было Люмьера и Обскурита. Только те, кто были против Серого, и сам Серый.
Я стояла в тени и смотрела на Дурлана, который пытался убить Истона – мою половинку, короля Обскурита и одного из лидеров сопротивления – и помнила только то, что делал гадкий мужчина. Он мучил Истона, и я знала, что он пришел сделать так же со мной.
Мой гнев был не только на него. Нет, он казался и Шептуна рядом с ним.
Гаррик был дейном, но у него была сила не этого мира. Так я думала. Он мог вынюхивать тайны, шпионил за моими друзьями при дворе Обскурита, а потом совершил немыслимое.
Он и Серый использовали друг друга и убили родителей на моих глазах. Это разбило мою душу на тысячу кусочков, сделав меня пылью. Я как–то еще стояла, смотрела на того, кто убил мою семью. И хоть я знала, что у меня тут не было магии, я не была бессильна.
Я не могла быть бессильна, гнев был в моей душе.
– Ах, вижу, ты меня помнишь. Как мой старый друг? – Гаррик усмехнулся. Он опустил плечи и голову, изобразил взгляд щенка. Но я видела только смерть. – Принц Обскурита никогда не был сильным. «О, помогите, я печальный и ненавижу то, что я – часть этого. Они всегда ранят меня, никто меня не любит. Я тебе не нравлюсь?» – он засмеялся. Я шагнула вперед, вытянув руки. Магия не пришла, но Брэлинн зарычала на моем плече. Серый просто рассмеялся.
Он рассмеялся.
– Хватит пытаться использовать магию, Жрица. Хотя ты смешная, – Серый щелкнул пальцами, и тени скользнули вокруг меня, веревки тьмы обвили мои руки и живот. Они приковали меня к стенам, вытянув мои руки, пристегнув ступни к полу. Брэлинн осталась на моем плече, и Серый даже не беспокоился из–за нее.
Этому я была рада. Он мог вредить мне, если хотел. Я выберусь. Но если он тронет Брэлинн…
Я себе не прощу.
Он будет кричать в агонии, пока я буду убивать его.
Веревки из тени сжали мои запястья, и мои пальцы растопырились, пытались заставить кровь течь в них. Казалось, веревки обжигали, впиваясь в мою плоть. Кровь потекла, и я медленно выдохнула. Я могла выжить.
Я выживу.
Другим не нужно было приходить за мной.
Я могла сделать это.
Серый посмотрел на Брэлинн на моем плече, снова щелкнул пальцами. Она вдруг взмыла в воздух над моей головой, ее обвила клетка из дыма. Она била по прутьям из дыма и рычала, но не пострадала.
Боль пылала в моих руках и ногах, но мне было все равно. Он не мог навредить мне. Я выживу. Должна.
Серый улыбнулся, и Дурлан шагнул вперед с ножом в руке. Страх проник в меня. Лишь нотка трепета.
Но я знала то, чего не знал он.
Серый не мог сдерживать мои силы вечно.
Истон смог выбраться с помощью, и за это я буду навеки благодарна. Но я ощущала, как часть магии возвращалась. Мои силы будто были за стеной. Если я буду копать изо всех ментальных сил, я доберусь до них. И выберусь отсюда.
Должна.
Потому что я была Жрицей Духа, и я не дам больше никому умирать из–за меня.
– Мир мейсонов будет моим, и мы больше не будем заперты в этом Теневом мире. Ты останешься тут, как моя сила, мой источник. И я буду править, как уже давно должен был, – он сделал шаг вперед, другой. – Потому что ты должна знать, кто я, дорогая Лирика. Ты должна узнавать мага Духа, когда видишь его.
Мои глаза расширились. Я покачала головой, шок и стыд проникли в меня.
– Нет, маги Духа мертвы, – он не мог быть из потерянного народа.
– Не все. Некоторые спрятались, другие скованы. Конечно, не все маги Духа были на стороне Обскурита.
Я нахмурилась.
– О чем ты?
– Старый король Люмьера, который умер в Падении, использовал магию костей и магов духа, чтобы создать свою силу. Он начал все это. И я был его рыцарем, – Серый улыбнулся, и я все поняла.
Я всегда знала, что равновесия не было. Люмьер не всегда был прав, а Обскурит не всегда был в тени. Истории не всегда были правдой. Они были написаны теми, кто у власти.
Я не знала, что маг Духа был на стороне безумного короля. Магов Духа часто мучили, почти стерли.
Они касались душ и жили свободно.
И он был одним из них.
Но от тьмы. И он работал на Люмьер. Свет.
– Я – маг Духа, Лирика. И это значит, что я могу забрать твою душу. Я могу ее коснуться, окутать тенью. Я могу исказить ее. Я могу сделать все, что мне нужно.
– Ты никогда не победишь, – заявила я, страх усиливался во мне.
– Думаешь, твой идеальный парень сможет тебя найти? Или их у тебя два? Я никогда не понимал подростков с их запутанными влюбленностями.
– Никому не нужно меня спасать. Я – Жрица Духа. Я могу спасти себя.
Серый улыбнулся, сверкнул зубами.
– Это должно быть интересно. У тебя нет тут сил. Я с магией, и у меня Шептун и воин с ножом.
Дурлан сделал шаг вперед. Быстрая вспышка света, и я завизжала.
Глава вторая
Истон
Я пытался перевести дыхание, но не мог. Были только гнев и отсутствие чего–то чистого. Я думал раньше, что терял душу, но я ошибался.
Я стоял в поле, где была Лирика перед тем, как тень забрала ее. Я знал, что снова потерял душу. Я не мог спастись от этого, найти способ исцелиться. Это было всепоглощающим. Чистый ужас рвал меня на части, я молил о спасении, которого не было.
– Истон, на это нет времени.
Я посмотрел на Вин, одну из моих лучших друзей, товарищей–воинов, я хотел вырвать ее горло.
– Нет времени на что? – спросил я спокойно. Слишком спокойно. К счастью, она поняла, что это означало. Огонь поднялся по моим рукам, но я подавил силу, не хотел использовать магию. Я устал, истекал кровью, был разбит. Мои запасы магии почти закончились. Но сил хватило, чтобы кричать.
Выпустить пар.
Очиститься.
Слезы на миг наполнили глаза Вин, лишь на миг, она быстро сморгнула их.
Я выругался под нос. Я знал, что она не была холодной и бессердечной. Нет, таким был я.
Всегда был и буду. Единственный огонь, который мог растопить лед, был в женщине, которой уже не было передо мной.
Она пропала с дымом.
Вин подняла голову.
– Прости, но нам нужно собраться с силами, похоронить мертвых и понять, что творится. И кто забрал Лирику. Как ее забрали.
– Я знаю, кто забрал Лирику, – мой голос был холодным. – И ты знаешь.
Она кивнула, ее лицо было в грязи и крови.
– Ладно, знаю. Но мы не можем сейчас это исправить. Мы не можем идти за ней. Пока не поймем, с чем имеем дело. Если ты уйдешь сейчас, бросишь всех… свой народ. А у тебя больше ничего нет. Нам нужна твоя помощь, Истон. Всем нам, – она сделала паузу. – Мне нужна.
Она посмотрела на свои ладони. Вода стекала с ее пальцев, и я подавил ругательство. Она потеряла магию во время всплеска силы темного кристалла при новом Падении. После того, как Лирика связалась с кристаллом, Вин как–то вернула силы. Но до этого она веками была магом Земли, а теперь оказалась магом Земли… и Воды. Я не знал хоть кого–то за последнюю тысячу лет, у кого были бы две эти силы.
Всегда были Земля и Огонь или Вода и Воздух. Обскурит и Люмьер. Дух был стерт, окутан тайной.
Две стороны вне Духа не пересекались после того, как мир был разрезан на два королевства. Когда старые короли начали воевать за территорию, власть или что–то еще, чем в истории пытались это объяснить, два королевства не смешивали силы.
Это было неслыханно.
Были истории о потерянных любимых и тех, кто прятался на территории Духа или в мире людей. Жители Люмьера и Обскурита с запретной любовью. Даже у их детей никогда не было больше одной силы. Одной стихии.
Многие маги были только с одной стихией. Две стихии не были удивительным делом, но таких магов все равно было меньше. А маг с силами обоих королевств в венах?
Я не слышал о таком после Падения, это был миф о том, что было раньше.
И теперь Вин стояла передо мной с силой, с которой она не могла справляться – по крайней мере, пока что – и это было только начало.
Мир разбивался вокруг нас на кусочки, дыры в нашей вселенной становились шире. Народ кричал, целители пытались колдовать. Они изо всех сил старались сохранить жизни других, пока другие собирались вместе и пытались дышать.
– Ладно. Понимаю. Мы разберемся. Делай, что нужно, – я сделал паузу и нахмурился. – Но я пойду за ней, как только смогу. Я уйду.
– Мы и не надеялись на другое, – быстро сказала Вин. – Мы найдем ее. И не только из–за того, кто она. Не только из–за того, какая она. Потому что она Лирика. Она наша.
Я понимал это. Мир нуждался в Лирике из–за ее сил, из–за пророчества. Наши друзья и семья нуждались в ней, потому что она была Лирикой.
Я нуждался в ней, потому что она была половинкой моей души.
Моим сердцем, моим будущим. И я должен умереть ради нее, не наоборот. Я не дам Серому получить ее.
– Еще новости? – спросила я, мы пошли сквозь отряды, проверяли тех, кто бился за свободу на нашей стороне. Там были воины, пекари, учителя – те, кто никогда не бился, но они были по–своему сильными. Они были обучены, а когда будет возможность, их обучат еще лучше. Они бросили все, чтобы сохранит жизнь нашего народа, и я никогда не забуду этого.
– Лания с Дельфиной, помогает ей.
Я вздохнул.
– Дельфина выживет?
Вин кивнула, Тиган подошел, когда мы остановились возле утеса. Мой другой лучший друг молчал, напряженный, его лицо покрывала сажа.
Я не знал, что ему сказать, хотя вряд ли были слова. Он увидел, как его мать сгорела, бился вместе с горюющим отцом, чтобы защитить этот мир. Но казалось, что этого было мало. Я не мог ему помочь.
– Дельфина больше не будет видеть, – сказала Вин, выдохнула с дрожью и продолжила. – Она спасла мою жизнь, – Тиган сжал ее плечо, но Вин стряхнула его руку.
Это удивило меня, но не должно было. У них всегда были переменчивые отношения, но они все сильнее отдалялись. Я ничего не мог поделать с этим. Я со многим почти ничего не мог поделать.
– А Лания? Как она? – спросил я про леди Воздуха, хотя она вряд ли хотела оставаться с этим титулом.
– Моя бабушка цела. Лишь пара синяков, – сказал Родес, подойдя к нашей группе.
Я посмотрел на него, его темные волосы были убраны назад, серебряные глаза потемнели. Когда–то я ненавидел его. Я верил всю жизнь, что он был противоположностью того, кем был я, за что я стоял.
Настоящий принц Люмьера, покойный Эйтри, был моей противоположностью, но я толком не думал о нем. Он был почти бессильным, пока не использовал Серого, чтобы попытаться убить нас. Из–за этого он умер в муках.
А Родес? Родес всегда был похож на меня по силе. Он искал Жрицу Духа из пророчества, как я. Когда мне пришлось оставить поиски, потому что мое королевство умирало, и защитников не хватало, Родес продолжил искать ее.
Он нашел Лирику, думал, что она была его половинкой, не моей. Мы все ошибались, и я был ревнивым дураком.
Родес оставил дом и нашел ее, но не знал истинную гниль, которая скрывалась в его королевстве. Никто из нас не знал.
– Я рад, что она в порядке, – честно сказал я.
– Она будет с Дельфиной, пока бывшая королева Люмьера не сможет снова биться. Она будет, даже если ей придется учиться иначе колдовать.
– Уверен?
– Она сможет биться рядом с твоим дядей и помогать исцелять.
Мой дядя, Ридли, был целителем. Я думал, что он был из Обскурита, но обнаружил, что он был шпионом из Люмьера и магом Воды. Но никто не успел еще понять это. Он состоял в браке с моим дядей Джастисом, нашим кузнецом и сыном старого короля. После смерти моей матери, когда она спасла Лирику, титул перешел мне. Теперь я был королем Обскурита – того, что осталось от королевства.
Глядя на обгоревшие останки поля боя, я задумался, каким королевством буду править. Я вырвался из этих мыслей, зная, что нужно было сосредоточиться. Только я не мог без Лирики. Ее у меня забрали. У всех нас забрали.
– Ты в порядке? А Розамонд? – спросил я у него, говоря о сестре Родеса, Пророчице.
– Мы оба в порядке. Она с Эмори. Помогает Ридли и Джастису с ранеными.
Я подавил дрожь от упоминания Эмори. Не из–за того, что она была бывшей девушкой Лирики, а потому что я все еще не доверял ей. Она была сифоном, которого создал покойный король Люмьера. Она могла забирать магию у других, и только из–за браслетов, которые сделал для нее Джастис, она могла стоять среди магов, а не забирала из них магию и жизнь.
Она изменилась после нападения короля, насколько я видел. Уже не злилась все время. Но вокруг было столько неуверенности, что было сложно кому–то доверять.
– Похоже, у нас не хватает лордов и леди, – сказала тихо Вин. Родес и Тиган скривились, но Вин высоко держала голову. Ее отец был мертв, бывший лорд Земли, и ее мать стала предательницей. Если ей нужно был злиться, мы не перечили. Другие поймут.
– Мы отстроимся, – сказал я. – Но я не знаю, нужны ли нам лорды, леди или даже короли и королевы. Чары разбиты, и королевства уже не разделены. Их и не может быть без кристаллов, – этот факт все еще потрясал меня. Чары рухнули между дворами, и теперь ничто не разделяло два королевства, кроме земли и армий. Армий, которые смешались из воинов четырех территорий. – Есть только народ, которому нужно выжить, и враг, с которым нужно сразиться.
– Моя мама будет на стороне врага, – сказала Вин, по голосу было слышно, что она подавляла слезы… или гнев. – Она не была половинкой моего отца. Она использовала его как щит, дала ему сгореть на наших глазах. Но она выжила, – слезы покатились по ее щекам, но она не смахнула их. И не нужно было. Мы разделяли ее чувства.
– Что дальше? – спросил Родес, глядя на меня.
– Нам нужно собирать воинов, тренировать их и унести раненых в безопасное место. И чтобы все были настороже. Мы не знаем, когда Серый нападет на нас, или какие силы у него есть. Но мы знаем, что это уже не Обскурит или Люмьер.
– Нет, так что не смейте звать меня королем Люмьера, – прохрипел Родес.
Я рассмеялся. Не сдержался. Было столько боли, гнева и тревоги во мне, но я улыбался.
– Ты никогда не хотел быть королем, да? – спросил я.
– Как и ты. Но у нас нет выбора, – он сглотнул и огляделся пронзающими серебряными глазами. – Мы идем за Лирикой, да? – спросил он, голос был пустым. Я хорошо понимал чувство.
– Конечно, – рявкнул он.
– Нашему народу нужен король, – рявкнул Джастис, его тон был непоколебимым, пока он шел к нам. Казалось, у нас пройдет встреча придворных при всех. Хорошо.
Пусть другие знают, кто во главе.
Увидят, кто это исправит.
«И я буду знать, что я не один».
Я повернулся к дяде.
– И им нужна их Жрица.
Джастис не спорил. Он был крупным и уставшим от боя, но сильным.
– Да, и другие могут найти ее. Тебе нужно быть тут. Нам нужны стратегии, планы. Потому что, когда Серый нападет, он будет считать, что мы слабые.
– Некоторые из их воинов с нами, Лания уже помогла нам определить, что они на нашей стороне, – Лания и ее внучка, Розамонд, магией определяли, говорили ли воины правду. Это была хорошая магия, не из тьмы, как костяная магия, созданная из смерти и жертвы против желания.
Я все еще не знал, что за силу они использовали. Я не понимал такое, не обладал таким, но я доверял Лании и Розамонд жизнь. Я знал, что их магия была древней, сильной, с ноткой надежды. И покоя.
– Я не дам другим искать ее, дядя. Мне нужно идти.
Джастис покачал головой, и будто тысяча ножей вонзилась в мою кожу.
– Ее найдут. Мы победим Серого, но ты нужен тут, со своим народом.
– Она нуждается во мне, – я выдохнул, зная, что дядя был прав. И мне не нравилось, что он был прав. Я сжал кулаки, огонь плясал на костяшках, пока земля гудела под ногами.
Две стихии воевали во мне, каждая хотела контроль. Но я был главнее. Всегда так было.
Лирике все еще нужно было сосредотачиваться на стихиях в себе и учиться управлять ими, а я всегда знал, кем был. Эти силы были у меня всю жизнь. Меня заставили учиться управлять Огнем в моих венах – эта стихия была самой сложной. Я находил силу в себе и питал ее. Я научил Лирику тому, чему мог, помогал ей управлять своими стихиями. Хотя бы пытался, хотя проклятие отгоняло меня от нее, Серый пытался управлять мною, и война угрожала всем нам, и я не мог помогать ей так сильно, как должен был.
Теперь я не знал, хватит ли ей навыков, чтобы защититься. У нее было много сил, но не всей Лирика могла управлять.
Я отогнал эти мысли. Нет, она справится. Мы найдем ее, и она сможет защитить себя до этого. Она была сильнее, чем думала, намного сильнее всех, кого я знал.
Серый никак не мог ее победить.
Просто не мог.
– Вы правы, – сказал я в тишине. Вин и Тиган моргнули, глядя на меня. Я не винил их за удивление.
Родес заговорил первым:
– Я пойду. Я могу помочь с ее поисками. Тебе нужно быть со своим народом, показать им лидера. Я могу запутать других своим присутствием, ведь они будут искать, кого назвать королем.
В другой время, или если бы я был таким же, как месяц назад, я бы закричал на него и сделал ехидное замечание. Я завидовал. Но я не мог больше позволить такую реакцию. Перед нами было так много важного.
– Иди. Возьми Алуру с собой, – я говорил о скрытной девушке–маге, которая жила в мире людей, сколько я помнил. Она приглядывала за Лирикой, но хранила свои тайны и скрывала магию. Но я думал, что она могла быть Пророком, как Розамонд. Она учила Лирику, пока та год была в мире людей, но у нее было столько тайн, что порой я думал, что она знала больше, чем показывала. Я хотел, чтобы кто–нибудь нашел Лирику, но Родес и Алура уже ее нашли раз, смогут найти снова.
– Я могу сделать это. Я найду ее, – поклялся Родес.
– Береги ее. И верни ее. Мы будем готовиться к бою, – я умирал внутри, и Родес знал это. Но я ничего не мог поделать. Вес нашего мира лежал на моих плечах. Но если Родес не найдет Лирику вскоре, я все отброшу ради нее.
И все в этом круге знали это.
– Чт… – Родес замолк от рычания за нами. Мой Огонь встрепенулся.
Нэги.
Они были отсутствием света, созданные из тьмы и жестокости. Нэги были монстрами с острыми клыками и более острыми когтями. Они работали на Серого, когда–то работали на рыцаря Обскурита, Лора. Он мучил меня и убил мою мать.
И, как оказалось, моего отца.
Лор хотел больше власти, и он помог создать нэгов вместе с Серым.
Но Лор погиб. Серый, к сожалению, все еще был угрозой. И он управлял сейчас нэгами.
– Защищайте раненых, – крикнул я и выпустил свой Огонь, сжигая одного из нэгов, прыгнувшего на нас.
Родес оттолкнулся от земли. Он взлетел с помощью магии Воздуха, я еще не видел своими глазами, как он исполняет этот трюк. Он рухнул на землю, и Воздух ударил при этом по нэгу. Это раздавило монстра, и Вин засыпала его Землей.
Я не видел, чтобы они работали так вместе раньше, но это было интересно.
Я насчитал семерых нэгов, и я знал, что нужно было биться, выпустить немного гнева. Это было только начало. Война началась, а не была на горизонте.
Мы были на поле боя и без Жрицы. Без своей земли. В мире, который сотрясался из–за трещины в его силе.
Нэг бросился на меня, и я выпустил Огонь, превратил монстра в пепел. Я вдруг испугался, что мы не победим без помощи.
Без Лирики.
Глава третья
Лирика
Я выдохнула и подвинула руки. Путы не двигались, но моя магия росла. Я ощущала ее в себе, она кипела, хотела вернуться.
Я знала, если выжду нужный момент, продержусь живой и не сойду с ума, я верну магию. И высвобожусь.
Освобожу нас обеих.
Я посмотрела на Брэлинн, которая сжалась в комок в дымчатой клетке. Я хотела бы, чтобы она могла выбраться.
Но она не могла. Она оставалась размером с домашнего кота и выглядела так, словно берегла силы.
Я не знала, как долго мы тут были, но точно прошло пару дней. Серый и его подельники много раз приходили в комнату и пещеру, каждый раз оставляя меня уставшей, в крови, но душа была целой. Серый еще не колдовал на мне магией Духа. Я была благодарна за это.
Потому что я не знала, что он собирался сделать. Не знала, мог ли он что–то сделать. Он все же был заперт в этом мире уже давно. Может, у него уже не было доступа к магии духа.
Или я обманывала себя. Я не знала. Я знала, что я устала, да и Брэлинн тоже. Мы не спали толком. Мы слишком боялись. Я ощущала ее тревогу как свою. Эмоции сплетались, но мы хотя бы были вместе.
Моя лучшая подруга была тут. Я видела ее смерть. Я не могла допустить повторения. Не от рук Серого и его прихвостней.
В идеальном мире моя магия вернулась бы, и я сорвала бы тени со своего тела. Я прожгла бы выход из этого мира. Я покончила бы с этим миром и прошла в портал в мир мейсонов к Истону. В тех чудесных фантазиях Брэлинн была бы рядом со мной, целая и в облике человека.
Но она больше такой не будет. И это был не идеальный мир. Это был конец.
Не мой конец. Я отказывалась допускать такое.
Я устала, была разбита. Порезы были на руках и животе, но поверхностные. Дурлан сказал, что это была проба.
Но я была относительно невредимой. Я все еще была целой.
Я не дам им одолеть меня.
– Ты не умеешь держать мысли при себе, да? – спросил Гаррик, входя в комнату, высоко держа голову и ухмыляясь.
Истон часто ухмылялся, и у него это мне нравилось. Хоть король Обскурита раздражал меня при первой встрече, он ухмыльнулся через плечо, пока играл с Огнем на его пальцах. Но потом мы использовали огненный цветок вместе, чтобы убрать нэгов так, словно делали это всю жизнь. Казалось, мы встретились не впервые в тот миг.
И со временем я полюбила ту ухмылку. Когда я больше узнала о нем и стала частью него, я поняла, что это была его защита. Что–то, чтобы другие видели его целым, уверенным и счастливым. Символ, что он знал, что мог защитить свой народ, уберечь всех.
Им не нужно было знать, что он разбивался и переживал внутри.
У Гаррика ухмылка была не такой.
То, что выражение лица Гаррика напомнило об Истоне, чуть не добило меня.
Шептун передо мной выглядел не так, как когда я впервые увидела его. Тогда он был слабым, дрожащим, почти боялся мира.
Но… это была игра. Мы знали, что что–то затевалось, и следили и слушали.
Но он шпионил больше. Он мог слышать шепот всех вокруг себя и получать их тайны. Он мог проникать в головы людей, хотя я не знала, что такое было возможно.
– Тебе стало так скучно, что ты решил слушать мои мысли, пока я скована в пещере? – спросила я, посылая ему ругательства и ужасные картинки на случай, если он слушал. Я представляла все, что могла с ним сделать, что хотела обрушить на него за то, что он сделал с моими родителями. Я обрадовалась, когда он чуть побелел, хоть уже был бледным.
Хорошо.
Я все это с ним сделаю.
Девушка, какой я была до этого, даже не думала бы о таком. Но теперь я сделала бы все это и больше без сожалений.
Особенно после того, что он сделал.
И что еще мог сделать.
– Ой–ой. У тебя нет воображения? Я думал, ты должна быть любимой и чистой Жрицей Духа. Но в тебе ничего чистого, да?
– Ты – убийца. И я буду рада, когда ты получишь по заслугам.
Гаррик плюнул мне в лицо, но я держала голову высоко. Брэлинн зашипела, а я только улыбнулась, хоть весело не было. Он получит по заслугам.
Потому что я отказывалась верить в другое.
– Я всегда задавался вопросом, что будет с вашим печальным маленьким миром, когда вы поймете правду. Что вы не заслуживаете быть там. Что вы ошибались. Но теперь мне плевать. Как мне переживать, когда ты – ничто? Выдумка тех, кто думал, что у них есть надежда. Те, кто у власти зашли слишком далеко. Они украли магию, которая разбила их народ. Теперь они просят о помощи, хотя они это сделали. Зачем жалеть их, когда они сами сделали это с собой? У них нет сил, чтобы выжить. Зачем нам позволять им думать, что они заслуживают лучшего?
– А ты – нечто, – тихо сказала я. Мне нужно было хранить силы, но я не сдавалась.
– А ты – просто выдумка, ложь, неудача. Когда Серый закончит, ты будешь его пешкой, символом всего, что они потеряли. Почему, по–твоему, Дурлан не режет глубже? Потому что тебе не нужно умирать. Миру нужно увидеть, как ты проиграешь. Увидеть, как их надежда и спасительница стоит на коленях перед Серым и молит о пощаде. Но ты не получишь поблажки. Потому что ты – ничто. Как и твой драгоценный король и твой принц. Великие планы… так много планов на тебя. И мы лишь коснулись кончика айсберга того, чем они могут быть.
– Гаррик, не стоит рассказывать Жрице слишком много о том, что бы заготовили для нее, – Серый прошел в комнату.
Дурлан был за ним с серебряным кинжалом в руке.
Я подавила дрожь от вида.
Я не хотела, чтобы меня снова резали. Я еще ощущала, как кожа натянулась вокруг прошлых порезов, которые никто не исцелил. Они все еще кровоточили.
Они не были глубокими, не убивали меня, но болели. И этого Серый и хотел.
Причинить мне страдания.
– Она ничего не знает. Как всегда, – Гаррик закатил глаза и встал с другой стороны от Серого.
Это были четвертый и второй помощники Серого.
– Почему ты звал Истона третьим? – спросила я, не понимая, почему Серый так думал.
Серый склонил голову, разглядывая меня проницательными глазами, его скулы выпирали. Он выглядел как смерть. Не хватало только косы.
– Он рассказал тебе так много, хотя ты все еще не знаешь, осталась ли у меня власть над ним.
Я улыбнулась, показала зубы.
– Мы разбили его проклятие.
– Ах, ясно. Он спас тебе жизнь и снял проклятие. Жаль. Хотя король и не должен был убить тебя. Ты должна быть моей, – он прорычал последнее слово, и я немного обрадовалась тому, что он мог сорваться. Значит, контроля у него было не так много, как он думал.
Это было хорошо.
Я придумаю, как это использовать.
Возможно.
– Он – мой король. Он мой. Конечно, он рассказал мне.
– Как интересно. Почему я звал его третьим? Потому что ему суждено было стать моим. Я взял Дурлана первым под свое крыло. И когда Лор нашел мальчишку, Истон был бы моим третьим. Но нам нужно было, чтобы он дольше побыл в стенах замка Обскурита. И он оставался, но его можно было забрать под мое управление, когда я хотел. Но я ждал.
Я не знала, было ли дело в этом. Если у Серого была власть над Истоном, он бы что–нибудь сделал. Может, Серый мог только забирать его и использовать его воспоминания. Но он не мог управлять мой половинкой полностью. Нет. Истон был слишком силен для этого. И это злило Серого.
– Гаррик пришел ко мне следующим. Потому он – мой четвертый.
– Пока что, – сказал Гаррик, и Серый просто улыбнулся.
Эта улыбка вызвала дрожь на моей спине, но я старалась скрыть реакцию.
– У меня будут пятый и шестой. Уже есть тот, кто скоро станет моим пятым.
Я застыла.
– Кто? – он не упоминал бы это, если бы я не знала, кто это был.
– Я расскажу тебе историю. Хочешь послушать, Лирика?
– Вряд ли у меня есть выбор, – сухо сказала я и подавила крик, Дурлан порезал мою руку. Ледяная боль обожгла мою плоть, и я выдохнула, делая вид, что не кричала внутри.
Кровь выступила, и Брэлинн снова зашипела.
Но Серый не остановил своего прихвостня.
К счастью, Дурлан не резал меня снова.
Кровь капала на пол, я сдерживала слезы. Боли было мало, как от пореза бумагой, но я не хотела больше.
Я не готовилась к этому.
Меня били ножом, обжигали, убили, чуть не убили снова, но… это было хуже.
Потому что я была одна. Одна с Брэлинн.
И я не могла защитить ее.
Я боялась, что не смогу спасти и себя.
Гаррик усмехался за Серым, и я знала, что он читал мои мысли.