Отрывок из книги Александра ДУГИНА КОНСПИРОЛОГИЯ
(Об Ордене «Полярных» в Красной армии)
Заговор “евразийцев”
Идеи Макиндера, обнажившие определенные исторические и политические закономерности, которые и без того многие угадывали или предчувствовали, открыли путь для ясной идеологической формулировки противоположной атлантизму чисто “евразийской доктрины”. Первыми принципы евразийской геополитики сформулировали русские белые эмигранты, известные под именем “евразийцев” (Кн. Н.Трубецкой, Савицкий, Флоровский и т.д.), и знаменитый германский геополитик Карл Хаусхофер. Более того, факты частых встреч русских “евразийцев” с Карлом Хаусхофером в Праге заставляют нас предполагать, что и немецкие и русские геополитики развивали близкие темы одновременно и параллельно. Более того, в своем анализе они следовали одним и тем же принципам, настаивая на необходимости евразийского геополитического альянса Россия-Германия-Япония в противовес “атлантистской” политике, стремящейся любой ценой противопоставить Россию Германии и Японии. Русские евразийцы и группа Хаусхофера сформулировали определенные принципы континентального, евразийского мировоззрения, альтернативного атлантистским идеям. Можно сказать, что они впервые выразили то, что стояло за всей политической историей Европы последнего тысячелетия, проследив путь “римской имперской идеи”, которая от Древнего Рима через Византию перешла к России, а через Средневековую Священную Империю германских наций к Австро-Венгрии и Германии. При этом русские евразийцы внимательно и глубоко проанализировали имперскую и в высшей степени “сухопутную” миссию Чингизхана и монголов, подчеркнув континентальную значимость тюрков. Группа Хаусхофера, со своей стороны, изучала Японию и континентальную миссию государств Дальнего Востока в перспективе будущего геополитического альянса. Так, в ответ на откровенное признание Макиндера, осветившего тайны планетарной “атлантистской” стратегии, уходящей корнями вглубь веков, русские и немецкие евразийцы в 20-ые годы, открыли логику альтернативной континентальной стратегии, тайну сухопутной “имперской идеи”, эстафету Рима, которая невидимо вдохновляла политику держав с авторитарно-идеалистическим, общинно-героическим мировоззрением - от империи Карла Великого до Священного Союза, предложенного великим русским царем Александром Первым, глубоким евразийским мистиком. Евразийская идея так же глобальна, как и атлантическая, и у нее тоже было множество “тайных агентов” во всех исторических государствах и нациях. Все те, кто “работали” не покладая рук на евразийский союз, те, кто препятствовали в течение веков распространению на континенте индивидуалистических, эгалитарных и либерально-демократических концепций (воспроизводящих в целом дух типично финикийского “примата экономики над политикой”), те, кто стремились объединить великие евразийские народы под знаком Востока, а не под знаком Запада - будь то Восток Чингизхана, Восток России или Восток Германии - все они были “евразийскими агентами”, носителями особой геополитической доктрины, “воинами континента”, “солдатами Суши”. Евразийское тайное общество, Орден Евразийцев, начинается отнюдь не с авторов манифеста “Исход к Востоку” или с “Геополитического Журнала” Карла Хаусхофера. Это было, скорее, лишь обнаружение, выход на поверхность определенных знаний, которые существовали с незапамятных времен, вместе с соответствующими тайными обществами и сетью “агентов влияния”. Равно как и в случае Макиндера, принадлежность которого к загадочным “тайным обществам” исторически установлена.
Орден Евразии против Ордена Атлантики (Атлантиды). Вечный Рим против Вечного Карфагена. Оккультная пуническая война, невидимо продолжающаяся в течение тысячелетий. Планетарный заговор Суши против Моря, Земли против Воды, Авторитарности и Идеи против Демократии и Материи.
Не станут ли бесконечные парадоксы, противоречия, недомолвки и виражи нашей истории понятнее, логичнее и разумнее, если смотреть на нее с позиции оккультного геополитического дуализма? Не получат ли в таком случае бесконечные жертвы, которыми человечество расплачивается в наш век за непонятные проекты политиков, глубинное метафизическое оправдание? Не будет ли благородным и благодарным жестом признать всех павших на полях сражений XX-го века солдат героями Великой Войны Континентов, а не послушными марионетками условных и постоянно меняющихся политических режимов, преходящих и неустойчивых, мимолетных и случайных, бессмысленных до такой степени, что сама смерть ради них кажется мелкой и глупой? Другое дело, если павшие герои служили Великой Суше или Великому Океану, по ту сторону политической демагогии и беснующейся пропаганды идеологий-однодневок, служили великой геополитической цели перед лицом много тысячелетней планетарной истории.
“Кровь и Почва” - “Кровь или Почва?”
Знаменитый русский философ, религиозный мыслитель и публицист Константин Леонтьев высказал чрезвычайно важную формулу: “Славянство есть, славизма нет”. Одним из основных геополитических выводов этого замечательного автора было противопоставление идеи “панславизма” и “азиатской” идеи. Если внимательно проанализировать это противопоставление, мы обнаружим общий типологический критерий, который позволит нам лучше понять структуру и логику геополитической оккультной войны Ордена Евразии против Ордена Атлантики. Вопреки эклектическому сочетанию терминов в концепции немецкого идеолога национал-социалистического крестьянства Вальтера Дарре “Кровь и Почва”, на уровне оккультной войны геополитических сил в современном мире проблема формулируется иначе - а именно, “кровь или почва”. Другими словами, традиционалистские проекты сохранения идентичности народа, государства или нации стоят всегда перед альтернативой - что взять в качестве главенствующего критерия “единство нации, расы, этноса, единство крови” или “единство географического пространства, единство границ, единство почвы”. При этом весь драматизм заключается именно в необходимости выбора: “или - или”, а всякое гипотетическое “и” остается лишь утопическим лозунгом, не решающим, но лишь затемняющим остроту проблемы. Гениальный Константин Леонтьев, традиционалист и радикальный русофил по убеждениям, четко поставил этот вопрос: “русским надо либо настаивать на единстве славян, на славизме (“кровь”), либо обратиться к Востоку и осознать географическую и культурную близость русских к восточных народам, связанным с русскими территориями (“почва”)”. Этот вопрос в иных терминах может формулироваться как выбор между признанием верховенства “расы” (“национализм”) или “геополитики” (“государственность”, “культура”). Сам Леонтьев выбирал “почву”, “территорию”, особость великорусской имперской религиозной и государственной культуры. Он выбирал “восточность”, “азиатскость”, “византизм”. Такой выбор предполагал приоритет континентальных, евразийских ценностей над ценностями узко-национальными и расовыми. Логика Леонтьева естественным образом приводила к неизбежности русско-германского, и особенно русско-австрийского, союза и к миру с Турцией и Японией. “Славизм” или “пан-славизм” Леонтьев отвергал категорически, чем вызвал возмущение многих поздних славянофилов, стоявших на позиции либо “кровь выше почвы”, либо “кровь и почва”. Леонтьев был не понят и не услышан. История 20-го века много раз доказала чрезвычайную важность поставленных им проблем.
Панславизм против евразийства
Тезис “кровь выше почвы” (в русском контексте, это означает “славизм”, “панславизм”) впервые обнаружил всю свою двусмысленность во время Первой Мировой войны, когда Россия, вступив в союз со странами Антанты, с англичанами, французами и американцами, в стремлении освободить “братьев-славян” из под турков не только стала воевать против своих естественных геополитических союзников - Германии и Австрии, - но и сама была ввергнута в катастрофу революции и гражданской войны. “Славизм” русских на деле обернулся работой на “атлантистов”, на Антанту и на тип “нео-карфагенской цивилизации”, который воплотился в торгово-колониальной, индивидуалистической англо-саксонской модели. Не удивительно, что среди “патриотов-панславистов” из окружения государя-императора Николая II большинство было сотрудниками английской разведки или просто “атлантистскими агентами влияния”. Любопытно вспомнить эпизод из романа русского патриота атамана Петра Краснова “От двуглавого орла к красному знамени”, где в разгар Первой Мировой войны главного героя полковника Саблина спрашивают: “Скажите откровенно, полковник, кого вы считаете нашим подлинным врагом?”, а он однозначно отвечает на это:”Англию!”, хотя эта убежденность не мешает ему честно и мужественно воевать именно за английские интересы против Германии, следуя долгу абсолютной и безусловной верности евразийскому Императору. Герой романа Краснова - идеальный пример русского патриота-евразийца, пример логики “почва выше крови”, которая была характерна для графа Витте, для барона Унгерна-Штернберга, для таинственной организации “Балтикум”, состоявшей из балтийских аристократов, до последнего часа остававшихся преданными царской семье (равно как остался верным царю в хаосе всеобщего предательства текинский князь со своей дивизией, описанный в том же романе Краснова). Поразительно, до какой степени мужественно и благородно вели себя в период 1917-го азиаты, тюрки, немцы и другие “инородцы”, служившие верой и правдой Царю и Империи, служившие Евразии, “почве”, “континенту”, и как это контрастировало со многими “славянами”, “пан-славистами”, быстро забывшими о “Константинополе” и “балканских братьях” и побежавшими из России, оставляя Царя и Отечество, в страны “атлантического” влияния, к Западному Океану, к Воде, предавая не только Родину, но великую Идею Вечного Рима, русского Третьего Рима, Москвы.
Атлантисты и расизм
В Германии утверждение идеи “кровь выше почвы” привело к не менее страшным последствиям. Вопреки немецким патриотам русофилам и евразийцам - Артуру Мюллеру ван ден Бруку, Карлу Хаусхоферу и т.д., настаивавшим на “верховенстве жизненного пространства”(1) на интересах континента в целом, на идее “континентального блока”, в руководстве Третьего Райха в конце концов победу одержало “атлантистское” лобби, эксплуатировавшее расистские тезисы и под предлогом того, что “англичане - арийцы и родственный немцам этнос”, стремившееся ориентировать внимание Гитлера на Восток и приостановить (или хотя бы ослабить) военные действия против Англии. “Пангерманизм” в данном случае (как и “панславизм” русских в Первой Мировой войне) работал на руку только “атлантистам”. И совершенно логично, что главным врагом России, постоянно стремившимся втянуть Германию Гитлера в конфликт с русскими, со славянами (по “расовым” соображениям, “кровь выше почвы”), был английский шпион и предатель Райха адмирал Канарис. Проблема “кровь или почва” чрезвычайно важна еще и потому, что выбор одного из этих двух терминов в ущерб другому позволяет опознать - быть может, косвенно и опосредованно - “агента влияния” того или иного геополитического мировоззрения, особенно когда речь идет о лагере “правых” или “националистов”. Сущность “геополитического заговора” атлантистов (как, впрочем, и евразийцев) в том, что он охватывает весь спектр политических идеологий от крайне правых до крайне левых, но всегда при этом “геополитические агенты влияния” оставляют свои специфические следы. В случае “правых” таким признаком потенциального атлантизма является принцип “кровь выше почвы”, который, помимо всего прочего, позволяет отвлечь внимание от фундаментальности геополитических проблем, уводя внимание вождей и правителей в сторону второстепенных критериев.
Кто чей шпион?
В качестве примера влияния оккультной геополитической идеологии на “левых” можно упомянуть евразийских национал-большевиков Германии - к примеру, немецкого коммуниста-националиста Эрнста Никиша, консервативного революционера Эрнста Юнгера, коммунистов Лауффенберга, Петеля, Шульцен-Бойсена, Виннига и т.д. Евразийские национал-большевики несомненно были и среди русских, и любопытно то обстоятельство, что сам Ленин в эмиграции стремился сблизиться именно с немецкими политиками и финансистами, а кроме того, многие его тезисы были довольно откровенно германофильскими. Мы не хотим в данном случае утверждать, что Ленин был на самом деле причастен к Евразийскому Ордену, но в той или иной мере некоторому влиянию этого Ордена он безусловно подвергся. Во всяком случае оппозиция “Ленин=немецкий шпион” - “Троцкий=американский шпион” действительно соответствовала определенной типологической схеме. Во всяком случае, на чисто геополитическом уровне действия правительства Ленина носили евразийский характер хотя бы уже потому, что он вопреки чисто марксистской доктрине сохранил единым гигантское евразийское пространство Русской Империи. (Троцкий же, со своей стороны, настаивал на экспорте Революции, на ее “мондиализации”, и рассматривал Советский Союз как нечто преходящее и эфемерное, как плацдарм для идеологической экспансии, который должен исчезнуть перед лицом планетарной победы “мессианского коммунизма”; в целом миссия Троцкого несла на себе безусловную печать “атлантизма”, в отличие от коммунистического “евразийства” Ленина.) Сам большевистский ленинский “интернационализм” имел определенное “имперское”, “евразийское” измерение - принцип “почвы над кровью” - хотя, конечно, этот принцип был искажен и извращен под воздействием других аспектов большевицкой идеологии и, самое главное, под воздействием “агентов влияния” атлантизма в лоне самого коммунистического руководства. Суммируя все эти соображения, можно сказать, что отличительной чертой представителей Евразийского Ордена в России было почти “обязательное” германофильство (или, по меньшей мере, “англофобия”), и обратно, в Германии евразийцы “обязаны” были быть русофилами. Мюллер ван ден Брук однажды сделал очень верное замечание: “Французские консерваторы всегда вдохновлялись примером Германии, германские консерваторы - примером России”. В этом обнаруживается вся логика геополитической, континентальной подоплеки невидимой оккультной борьбы, проходящей сквозь века, оккультной Войны Континентов.