Ещё 8 ноября 1918 года на совещании делегатов комитетов бедноты Ленин заявил о решительной линии по ликвидации кулачества: «…если кулак останется нетронутым, если мироедов мы не победим, то неминуемо будет опять царь и капиталист.»
Декретом от 11 июня 1918 года были созданы комитеты бедноты, сыгравшие значительную роль в ликвидации кулачества; руководили процессом перераспределения конфискованных земель на местах и распределением конфискованного инвентаря, продовольственных излишков, изъятых у кулаков.
Уже отметил своё начало «великий крестовый поход против спекулянтов хлебом, кулаков, мироедов, … последний и решительный бой всем кулакам — эксплуататорам». Было изъято 50 миллионов гектаров кулацкой земли, перешедшей бедноте и середнякам, конфискована у кулачества значительная часть средств производства в пользу бедноты.
Ликвидация кулачества как класса
Подготовка
15 февраля 1928 года газета Правда впервые опубликовала материалы, изобличавшие кулачество, сообщавшие о тяжёлой ситуации на селе и повсеместном засилии на местах богатого крестьянства, которое обнаруживалось не только на селе, эксплуатируя бедноту, но и внутри самой партии, руководя рядом коммунистических ячеек.
Были опубликованы сообщения о вредительской деятельности кулачества — разоблачения о том, как кулацкие элементы в должности местных секретарей не пускали бедноту и батраков в местные отделения партии.
Экспроприация запасов зерна у кулаков и середняков именовалась «временными чрезвычайными мерами». Однако насильственное изъятие хлеба и иных запасов отбивало у зажиточных крестьян всяческую охоту к расширению посевов, что позже лишало трудоустроенности батраков и бедняков.
Механизм раскулачивания остановил развитие индивидуальных хозяйств и ставил под вопрос саму перспективу их существования. Вскоре временные чрезвычайные меры превратились в линию «ликвидации кулачества, как класса».
Поворот партии к политике ликвидации кулачества как класса сформулировал Сталин:
«Чтобы вытеснить кулачество, как класс, надо сломить в открытом бою сопротивление этого класса и лишить его производственных источников существования и развития (свободное пользование землей, орудия производства, аренда, право найма труда и т.д.).
Это и есть поворот к политике ликвидации кулачества, как класса. Без этого разговоры о вытеснении кулачества, как класса, есть пустая болтовня, угодная и выгодная лишь правым уклонистам.»
В 1928 году правой оппозицией ВКП(б) всё ещё осуществлялись попытки поддержать зажиточное крестьянство и смягчить борьбу с кулачеством. В частности, А. И. Рыков, критикуя политику раскулачивания и «методы времен военного коммунизма», заявлял о том, что «наступление на кулаков (нужно проводить) разумеется, не методами так называемого раскулачивания», и о недопустимости давления на индивидуальное хозяйство в селе, производительность которого более чем в два раза ниже, чем в европейских странах, считая, что «важнейшей задачей партии является развитие индивидуального хозяйства крестьян при помощи государства в деле их кооперирования»
Заявить о поддержке индивидуального хозяйства правой оппозиции удалось и на заседании Пленума ЦК: «Обеспечить содействие дальнейшему подъему производительности индивидуального мелкого и среднего крестьянского хозяйства, которое значительное время будет ещё базой зернового хозяйства в стране».
Активные меры по ликвидации зажиточного крестьянства приветствовались сельской беднотой, которая опасалась того, что «партия взяла курс на кулака, тогда как нужно проводить линию „раскулачивания“». В партии отмечали, что «беднота нашу политику на селе, в целом продолжает рассматривать как резкий поворот от бедноты к середняку и кулаку».
Именно так продолжали реагировать наименее обеспеченные жители сёл на «новый курс» XIV партийного съезда 1925 года. Все чаще органы власти отмечали среди бедноты «не только открытое, но и решительное выступление против зажиточной и верхушечной части середняков».
Растущее недовольство бедноты подкреплялось голодом в сельской местности, в котором большевики предпочитали винить «сельскую контрреволюцию» кулачества, желавшего ухудшить отношение народа к партии: «Надо давать отпор кулацкой идеологии, приходящей в казарму в письмах из деревни. Главный козырь кулака — хлебные затруднения».
Все чаще в прессе появлялись идеологически обработанные письма возмущённых красноармейцев-крестьян: «Кулаки — эти яростные враги социализма — сейчас озверели. Надо их уничтожать, не принимайте их в колхоз, выносите постановление об их выселении, отбирайте у них имущество, инвентарь».
Широкую известность получило письмо красноармейца 28-го артиллерийского полка Воронова в ответ на жалобу отца «последний хлеб отбирают, с красноармейской семьей не считаются»: «Хоть ты мне и батька, ни слова твоим подкулацким песням не поверил. Я рад, что тебе дали хороший урок. Продай хлеб, вези излишки — это мое последнее слово».
О необходимости принятия жёстких мер по отношению к кулачеству на пленуме обкома ВКП(б) ЦЧО заявил его секретарь И. М. Варейкис:
«…не идущие в колхозы теперь являются либо сторонником кулака, которых надо предупредить, а иногда сделать экономический нажим, либо не убедившийся, колеблющийся. Эту колеблющуюся часть, которая не предупреждена, нужно предупредить. … разумеется середняк будет тем крепче в колхозах и тем меньше будет оглядываться назад, чем сильнее мы разгромим кулака, это не подлежит ни малейшему сомнению.»
Массовые репрессии
В ходе коллективизации сельского хозяйства, проведённой в Союзе ССР в 1928—1932 годах, происходило подавление антисоветских выступлений крестьян и «ликвидация кулачества как класса» («раскулачивание») — насильственное лишение зажиточных крестьян, использующих наёмный труд, всех средств производства, земли и выселение их в пределах области (края, республики) или за их пределы, в зависимости от категории.
30 января 1930 года Политбюро ЦК ВКП(б) приняло известное постановление «О мероприятиях по ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной коллективизации». Согласно этому постановлению кулаки были разделены на три категории:
- первая категория — контрреволюционный актив, организаторы террористических актов и восстаний,
- вторая категория — остальная часть контрреволюционного актива из наиболее богатых кулаков и полу-помещиков,
- третья категория — остальные кулаки.
Главы кулацких семей 1-й категории арестовывались, и дела об их действиях передавались на рассмотрение специальных троек в составе представителей ОГПУ, обкомов (крайкомов) ВКП(б) и прокуратуры.
Члены семей кулаков 1-й категории и кулаки 2-й категории подлежали выселению в отдалённые местности СССР или отдалённые районы данной области (края, республики) на спецпоселение. Кулаки, отнесённые к 3-й категории, расселялись в пределах района на специально отводимых для них за пределами колхозных массивов землях.
Контрреволюционный кулацкий актив было решено «ликвидировать путём заключения в концлагеря, не останавливаясь в отношении организаторов террористических актов, контрреволюционных выступлений и повстанческих организаций перед применением высшей меры репрессии» (ст. 3, п.а).
В качестве репрессивных мер ОГПУ было предложено по отношению к первой и второй категории:
- направить в концлагеря 60 000, выселить 150 000 кулаков (разд. II, ст.1)
- в необжитые и малообжитые местности произвести высылку с расчётом на следующие регионы:
Северный край — 70 тысяч семейств, Сибирь — 50 тысяч семейств, Урал — 20 — 25 тысяч семейств, Туркестан — 20 — 25 тысяч семейств с «использованием высылаемых на сельскохозяйственных работах или промыслах» (разд. II, ст.4).
У высылаемых конфисковали имущество, денег разрешали оставить до 500 рублей на семью
СНК СССР и ЦИК СССР 1 февраля 1930 года издали постановление «О мероприятиях по укреплению социалистического переустройства сельского хозяйства в районах сплошной коллективизации и по борьбе с кулачеством», которое отменяло право на аренду земли и право на применение наёмного труда в единоличных крестьянских хозяйствах с некоторыми исключениями по индивидуальному совместному решению районных и окружного ИК в отношении «середняков» (ст. 1).
Краевым и областным ИК и правительствам республик было дано право применять «все необходимые меры борьбы с кулачеством вплоть до полной конфискации имущества кулаков и выселения их» (ст. 2).
4 февраля 1930 года была издана секретная инструкция Президиума ЦИК СССР «О выселении и расселении кулацких хозяйств», подписанная председателем ВЦИК СССР М. И. Калининым и председателем СНК СССР А. И. Рыковым, в которой «в целях решительного подрыва влияния кулачества» и «подавления всяких попыток контрреволюционного противодействия» ОГПУ поручалось:
- выселить кулацкий актив, наиболее богатых кулаков и полу-помещиков в отдалённые местности;
- расселить остальных кулаков в пределах района, в котором они проживают, на новых, отводимых им за пределами колхозных хозяйств, участках. (ст. 1)
Инструкция предполагала выселение примерно 3-5 % от всего числа крестьянских хозяйств (ст. 2).
В районах коллективизации, согласно инструкции, у кулаков конфисковали «средства производства, скот, хозяйственные и жилые постройки, предприятия производственные и торговые, продовольственные, кормовые и семенные запасы, излишки домашнего имущества, а также и наличные деньги». Из наличных денег для обустройства на новом месте был фиксирован лимит «до 500 рублей на семью» (ст. 5).
Сберегательные книжки изымались для передачи в органы наркомата финансов, выдача вкладов и выдача ссуд под залог прекращалась (ст. 7). Паи и вклады изымались, владельцы исключались из всех видов кооперации (ст. 8).
2 февраля 1930 года был издан приказ ОГПУ СССР № 44/21. В нём говорилось, что «в целях наиболее организованного проведения ликвидации кулачества как класса и решительного подавления всяких попыток противодействия со стороны кулаков мероприятиям Советской власти по социалистической реконструкции сельского хозяйства — в первую очередь в районах сплошной коллективизации — в самое ближайшее время кулаку, особенно его богатой и активной контрреволюционной части, должен быть нанесён сокрушительный удар».
Приказ предусматривал:
Немедленную ликвидацию «контрреволюционного кулацкого актива», особенно «кадров, действующих контрреволюционных и повстанческих организаций и группировок» и «наиболее злостных, махровых одиночек» — то есть первая категория, к которой были отнесены:
Кулаки — наиболее активные, противодействующие и срывающие мероприятия партии и власти по социалистической реконструкции хозяйства; кулаки, бегущие из районов постоянного жительства и уходящие в подполье, особенно связанные с активными белогвардейцами;
Кулаки — активные белогвардейцы, повстанцы; бывшие белые офицеры, репатрианты, проявляющие контрреволюционную активность, особенно организованного порядка;
Кулаки — активные члены церковных советов, всякого рода религиозных общин и групп, «активно проявляющие себя».
Кулаки — наиболее богатые, ростовщики, спекулянты, разрушающие свои хозяйства, бывшие помещики и крупные земельные собственники.
Семьи арестованных, заключённых в концлагеря или приговорённых к расстрелу подлежали высылке в северные районы СССР, наряду с выселенными при массовой кампании кулаками и их семьями, «с учётом наличия в семье трудоспособных и степени социальной опасности этих семейств».
Массовое выселение (в первую очередь из районов сплошной коллективизации и пограничной полосы) наиболее богатых кулаков (бывших помещиков, полупомещиков, «местных кулацких авторитетов» и «всего кулацкого кадра, из которых формируется контрреволюционный актив», «кулацкого антисоветского актива», «церковников и сектантов») и их семейств в отдалённые северные районы СССР и конфискация их имущества — вторая категория.
Согласно приказу ОГПУ № 44.21 от 6 февраля 1930 года, началась операция по «изъятию» 60 тысяч кулаков «первой категории». Уже в первый день проведения операции ОГПУ арестовало около 16 тысяч человек, на 9 февраля 1930 года были «изъяты» 25 тысяч человек. В спецсводке ОГПУ от 15 февраля 1930 содержался следующий отчет о проведении операции:
Комсомольцы извлекают зерно, спрятанное кулаками на кладбище, ноябрь 1930, фото М. Альперта
«При ликвидации кулаков как класса „изъято“ в массовых операциях и при индивидуальных чистках 64 589 человек, из них в ходе подготовительных операций (1 категории) 52 166 человек, а в ходе массовых операций — 12 423 человека. »
Согласно секретным отчётам репрессивных органов, численности «арестованных по 1 категории» кулаков на 1 октября 1930 года была следующей: за первый период раскулачивания до 15 апреля 1930 года было арестовано 140 724 человека, из них кулаков 79 330, церковников — 5028, бывших помещиков и фабрикантов — 4405, антисоветских элементов — 51 961 человек.
За второй период раскулачивания с 15 апреля 1930 года по 1 октября 1930 года арестованы 142 993 человек, из них кулаков — 45 559 и 97 434 антисоветчика. В 1931 году «за один только январь… зафиксировано 36 698 арестованных», причём «подавляющее большинство кулацко-белогвардейской к/р».
Всего за 1930—1931 годы, как указано в справке Отдела по спецпереселенцам ГУЛАГа ОГПУ, было отправлено на спецпоселение 381 026 семей общей численностью 1 803 392 человека. За 1932—1940 годы в спецпоселения прибыло ещё 489 822 раскулаченных.
Отдел центральной регистратуры ОГПУ в справке о выселении кулаков с начала 1930 года до 30 сентября 1931 года определял число «спецпереселенцев» в 517 665 семей, 2 437 062 человека.
Переселенные «по 2 категории» семьи часто осуществляли побеги, так как выжить в неосвоенных районах было тяжело. В 1932—1940 годах число «беглых кулаков» составило 629 042 человека, из них были пойманы и возвращены 235 120 человек.
Совместным постановлением СНК СССР № 90 и ЦИК СССР № 40 от 13 ноября 1930 года «О недопущении кулаков и лишенцев в кооперацию» была запрещена всяческая кооперация, включая членство в колхозах, для лиц, имеющих статус кулака. Исключением стали члены семей, где имелись «преданные советской власти красные партизаны, красноармейцы и краснофлотцы, сельские учителя и агрономы — при условии, если они поручатся за членов своей семьи». В частности, в постановлении утверждалась следующая норма:
«Членами колхозов и других сельскохозяйственных кооперативов, а также промысловых кооперативных товариществ (артелей) и потребительских обществ не могут быть кулаки и другие лица, лишенные права выбирать в советы.» (ст. 1)»
По предложению Сталина был принят законодательный акт, который в дальнейшем станет известным в народе как указ «7-8»
«Если будут возражения против моего предложения об издании закона против расхищения кооперативного и колхозного имущества и грузов на транспорте, – дайте следующее разъяснение.
Капитализм не мог бы разбить феодализм, он не развился бы и не окреп, если бы не объявил принцип частной собственности основой капиталистического общества, если бы он не сделал частную собственность священной собственностью, нарушение интересов которой строжайше карается и для защиты, которой он создал своё собственное государство.
Социализм не сможет добить и похоронить капиталистические элементы и индивидуально-рваческие привычки, навыки, традиции (служащие основой воровства), расшатывающие основы нового общества, если он не объявит общественную собственность (кооперативную, колхозную, государственную) священной и неприкосновенной.
Он не может укрепить и развить новый строй и социалистическое строительство, если не будет охранять имущество колхозов, кооперации, государства всеми силами, если он не отобьет охоту у антиобщественных, кулацко-капиталистических элементов расхищать общественную собственность.
Для этого и нужен новый закон. Такого закона у нас нет. Этот пробел надо заполнить. Его, т. е. новый закон, можно было бы назвать, примерно, так: «Об охране имущества общественных организаций (колхозы, кооперация и т. п.) и укреплении принципа общественной (социалистической) собственности». Или что-нибудь в этом роде.»
Совместным постановлением ЦИК СССР и Совнаркома СССР от 7 августа 1932 года «Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации, и укреплении общественной (социалистической) собственности» были предусмотрены наиболее жёсткие меры наказания за хищение колхозного и кооперативного имущества — вплоть до смертной казни с конфискацией имущества.
В качестве «меры судебной репрессии по делам об охране колхозов и колхозников от насилий и угроз со стороны кулацких элементов» предусматривалось лишение свободы на срок от 5 до 10 лет с заключением в концентрационные лагеря без права на амнистию.
На 1933 год в «кулацких» спецпоселениях содержалось 1 317 000 кулаков и причисленных к ним (менее 1% от всего крестьянства страны, составлявшего 133 млн человек). Репрессии зачастую применялись не только к кулакам и середнякам, но и нередко и беднякам, что было отмечено на пленуме ЦК ВКП(б) в феврале-марте 1937 года. Репрессии применялись зачастую для принуждения крестьян к вступлению в колхоз, это признал и осудил сам Сталин.
При этом ранее на конференции аграрников-марксистов 27 декабря 1929 года Сталин заявлял о раскулачивании как необходимой для развития и повсеместного внедрения колхозов мере:
«…раскулачивание производится самими бедняцко-середняцкими массами, осуществляющими сплошную коллективизацию. Теперь раскулачивание в районах сплошной коллективизации не есть уже простая административная мера. Теперь раскулачивание представляет нам составную часть образования и развития колхозов…»
В 1924—1928 году крестьяне-члены потребительских кооперативов производили активные закупки инвентаря, сельхозтехники. По словам Министра сельского хозяйства РФ Алексея Гордеева «указанная „техника“ являлась одним из важных оснований для их „раскулачивания“, выселения, заключения в лагеря, физического уничтожения».
Попасть в списки кулаков, составлявшиеся на местах, мог практически любой крестьянин. На местах зачастую для обеспечения ускоренных темпов раскулачивания раскулачивали середняков и «маломощных крестьян», о чём сообщалось в ряде сводок.
На пленуме обкома ВКП(б) ЦЧО его секретарь И. М. Варейкис на вопрос о определении термина «кулак» ответил жёстко: «Рассуждения о том, как понимать кулака — есть схоластика гнилая, бюрократическая, бесцельная, никому не понятная и к тому же очень вредная». В сопротивление коллективизации включились не только кулаки, но и многие середняки.
Советской властью широко применялся термин «подкулачник», что позволяло репрессировать вообще любых крестьян, вплоть до батраков. Подкулачниками обычно называли так называемых «твёрдосдатчиков», то есть тех, кто сдавал зерно в количестве необходимом по продналогу, и отказывался продавать по госценам зерно сверх продналога.
Отчетность о репрессиях активно поступала в органы государственной власти. К примеру, представитель обкома ВЛКСМ ЦЧО Сорокин в рамках заседания бюро ЦК ВЛКСМ сообщал о раскулачивании большого количества середняков и бедноты.
Сообщалось, что в Черноземье под угрозой раскулачивания со стороны комсомольцев крестьяне были вынуждены вступать в колхозы, о чём позже руководство ВЛКСМ заявило: «административное методы „деляческого“ раскулачивания, ударившие по середняку, вошли в мозги даже активистов-комсомольцев».
Борисоглебские комсомольцы в процессе раскулачивания ликвидировали несколько батрацких хозяйств за то, что дочери хозяев вышли замуж за кулацких сыновей.
«Был допущен целый ряд таких вещей, которые дискредитировали идею коллективизации, были случаи, когда комсомольцы отбирали сапоги, тулуп, шапку у кулака, выходили на улицу, одевали всё это и чувствовали себя на высоте положения.
Были случаи, когда отнимали всё вплоть до сапог, а такие крупные вещи, как мельница, крупные средства производства оставались в стороне. Были случаи мародёрства, когда люди дискредитировали себя, забирая такие вещи, которые нам не нужны.»
«Подходили к раскулачиванию так: «дом хороший, даёшь раскулачивать». Выносят из дома всё, вплоть до того, что с ребят снимают обувь и выгоняют на улицу… Вопли женщин, плач детей, разбазаривание имущества, отсутствие учёта - всё это создавало картину ночного грабежа…»
«В Чебоксарском районе «сгоряча» раскулачили несколько середняков и даже бедняков. Раскулачивание происходило без участия бедняцко-середняцкого схода и при игнорировании сельсовета. Это раскулачивание кончилось тем, что один из раскулаченных середняков в Чебоксарском районе наложил на себя руки. В Грязовецком районе некоторые сельсоветы допустили раскулачивание середняков. Герцемский сельсовет отбирал имущество, скот и дома у тех, например, кто продал воз своих лаптей или несколько пар рукавиц.»
«Вместе с кулаками страдают и середняцкие хозяйства. В дер. Власове вынесено постановление взять на учет имущество не только кулаков, но и середняков. В четырех сельсоветах проводились опись, обыск и конфискация имущества у крестьян, имеющих только по одной лошади и по одной корове, никогда не пользовавшихся наемным трудом и не лишенных избирательных прав.»
На Северном Сахалине для зачисления некоторых крестьянских хозяйств, не удовлетворяющих критериям кулацких, в число «кулацких» применялись обвинения в «японофильской» и религиозной деятельности. Известны случаи раскулачивания бедноты местных сел.
Например, список 55 кулацких семей, подлежавших выселению из Александровского и Рыковского районов, был проверен 29 августа 1931 года уполномоченным ОГПУ Маковским на предмет ошибочного включения середняков. 25 сентября пять середняцких семей из перечня были исключены и выселению не подверглись, однако статус «кулацких элементов» с них снят не был, и в дальнейшим они подверглись другим репрессиям, включая конфискацию имущества.
Проводящие раскулачивание комсомольцы иногда проявляли особую жестокость. Так, кирсановские комсомольцы на общем собрании приняли решение о расстреле 30 кулаков.
Протесты крестьян против коллективизации, против высоких налогов и принудительного изъятия «излишков» зерна выражались в его укрывательстве, поджогах, убийствах сельских партийных и советских активистов, что расценивалось государством как проявление «кулацкой контрреволюции».
Число жертв
По данным историка и исследователя репрессий В. Н. Земскова всего было раскулачено около 4 млн человек (точное число установить сложно), из них в 1930—1940 в кулацкой ссылке побывало 2,5 млн, в этот период в ссылке умерло 600 тыс. человек, подавляющее большинство умерло в 1930—1933 годы. Показатели смертности среди спецпереселенцев превышали рождаемость от 7,8 раз (у «старожилов») до 40 раз (у «новосёлов»).
По словам журналиста Би-би-си А. Кречетникова, существовала подготовленная в 1934 году оперативно-учетным отделом ОГПУ секретная справка, согласно которой около 90 тысяч кулаков погибли в пути следования и ещё 300 тысяч умерли от недоедания и болезней в местах ссылки.
Смягчение политики
К 1932 году процесс массового раскулачивания был официально остановлен, однако на практике остановить набравший обороты процесс было затруднительно из-за сопротивления снизу. 20 июля 1931 года Политбюро ЦК ВКП(б) издало постановление о прекращении массового выселения кулаков за исключением «выселения в индивидуальном порядке», а 25 июня 1932 года ЦИК СССР издал постановление «О революционной законности», прекратившее репрессии «по инициативе снизу».
ЦК ВКП(б) и СНК СССР 8 мая 1933 издали совместную инструкцию N П-6028 «о прекращении применения массовых выселений и острых форм репрессий в деревне», направленную «всем партийно-советским работникам и всем органам ОГПУ, суда и прокуратуры», остановившую массовые репрессии. Инструкция заявляла о перегибах и неподконтрольности процесса:
«Правда, из ряда областей все еще продолжают поступать требования о массовом выселении из деревни и применении острых форм репрессии.
В ЦК и СНК имеются заявки на немедленное выселение из областей и краев около ста тысяч семей. В ЦК и СНК имеются сведения, из которых видно, что массовые беспорядочные аресты в деревне все еще продолжают существовать в практике наших работников. Арестовывают председатели колхозов и члены правления колхозов. Арестовывают председатели сельсоветов и секретари ячеек.
Арестовывают районные и краевые уполномоченные. Арестовывают все, кому только не лень и кто, собственно говоря, не имеет никакого права арестовывать. Не удивительно, что при таком разгуле практики арестов органы, имеющие право ареста, в том числе и органы ОГПУ, и особенно милиция, теряют чувство меры и зачастую производят аресты без всякого основания...
Эти товарищи цепляются за отжившие формы работы, уже не соответствующие новой обстановке и создающие угрозу ослабления советской власти в деревне.
…обстоятельства создают в деревне новую обстановку, дающую возможность прекратить, как правило, применение массовых выселений и острых форм репрессий в деревне. Мы уже не нуждаемся в массовых репрессиях, задевающих, как известно, не только кулаков, но и единоличников и часть колхозников.»
В то же время, даже данная инструкция сообщала, что «было бы неправильным думать, что наличие новой обстановки означает ликвидацию или хотя бы ослабление классовой борьбы в деревне. Наоборот, классовая борьба в деревне будет неизбежно обостряться.»
Подтверждая данный факт, инструкция, всё же, допускает ряд репрессивных мер в индивидуальном порядке и устанавливает на них строгий лимит. Осуждённые кулаки направляются в трудовые посёлки, общее число заключённых ограничивается до 400000 «на весь Союз ССР»:
«Выселения допускать только в индивидуальном и частном порядке и в отношении только тех хозяйств, главы которых ведут активную борьбу против колхозов и организуют отказ от сева и заготовок. Выселение допускать только из следующих областей и в следующих предельных количествах (перечень областей на 12000 хозяйств).»
24 мая 1934 ЦИК СССР принял постановление «О порядке восстановления в гражданских правах бывших кулаков», в соответствии с которым кулаки-спецпоселенцы, ранее лишённые ряда гражданских прав, восстанавливались в них в индивидуальном порядке.
В послевоенный период по ходатайствам краевых и областных властей при поддержке Министерства внутренних дел проводились освобождения от «кулацкой ссылки» Постановлениями Совета министров СССР: например, в 1947 году снято спецпоселение с бывших кулаков Амурской области (435 человек), а в 1950 году — с бывших кулаков Хабаровского края (5407 человек) и Амурской области (1451 человек).
Окончательный отказ от политики раскулачивания был зафиксирован постановлением Совета Министров СССР от 13 августа 1954 года № 1738—789сс «О снятии ограничений по спецпоселению с бывших кулаков», благодаря которому последние кулаки-спецпоселенцы получали свободу.