Перед тем, как улечься на епанчу6, Ополоница приказал до утра поддерживать в костре огонь, чтобы отставшие охотники могли по зареву найти стан.
Но и на утро не пришли молодые охотники.
Зная, что в это утро князь Юрий будет ждать ловчих у переправы на реке Пре, Ополоница с неохотой оставил это место и повел отряд через леса.
Не увидев среди прибывших с Ополоницой ловчих своего сына, князь вопросительно посмотрел на воина.
— Горяч княжич в охоте, — ответил тот. — Надо ждать, придет следом.
Пока двигались по течению Пры к Оке, Юрий то и дело останавливал отряд и приказывал трубить, и тайное беспокойство клало печать на его лицо.
Княжеская охота вступила в Рязань под вечер, а ночью в город прибежал Кудаш. Призванный в княжеский терем, Кудаш сказал, что княжича не видел, а см отстал потому, что, упав с кручи в овраг, вывихнул ногу.
В княжеском тереме поднялась тревога.
— Заблудится и сгинет сын мой, Ополоница! — сдерживая волнение, говорил царь пестуну.
— Должен прийти, — отвечал тот невозмутимо. — У княжича при себе нож, трут и огниво. С этим припасом хороший ловчий нигде не пропадет.
— Но зверь лихой или недобрый человек…
— Ах, князь! — качал головой пестун. — Ужели за четыре лета я ничему не научил молодого княжича?
— То верно, — соглашался князь.
Однако после слезной мольбы княгини своей Агриппины Ростиславовны, души не чаевшей в сыне первенце и не любившей Ополоницу, князь послал старшего воина из своей охраны и сказал:
Снарядить поиски! Передать мещерским данникам, чтобы выслали в леса людей. Палить костры на холмах и звонить в било церковное ночь и день.
По уходе воина Ополоница встал перед Юрием и глухо проговорил:
— Отпусти меня князь. Уйду служить другому владыке.
На быстрый взгляд Юрия Ополоница ответил:
— Упреждал я тебя, когда брал под свой начал твоего сына: не перечь мне! А вижу, ты не доверяешь мне, мыслишь втайне, что с лихим намерением я не пошел вслед за Федором… Стало, не гож я быть пестуном и не угодил тебе. Отпусти, князь!
— Опомнись, друг! — попытался успокоить его князь.
Но, обуреваемый гневом, Ополоница стоял на своем:
— Коли Федор не выбьется из лесов — стало, хил он духом! Булат пытают огнем, Юрий свет Игоревич!
Князь быстро прошел в сени, остановил воина и отменил свой приказ.
Тем временем Федор, затерянный в диком лесу, пытался найти из него выход.
Он и сам не мог сказать, как отбился от ловчих. Сначала он крепко держал на слуху Ополоницу и Кудаша, шедших от него по сторонам. Потом лесные голоса отвлекли его, заставили насторожиться. Вот, шумно сопя, грузно проковылял меж кустов барсук. Там, задевая ногами ветви, скакнул в чащу олень. Огненно рыжая лиса вывернулась на полянку и, встретив настороженный взгляд юного ловчего, скрылась в густых травах…
Вскоре Федор вошел в сплошной сосняк. Здесь сразу стало просторнее, и под ногами мягко зашуршала сухая хвоя.
Первого козла Федор увидел на вершине каменистого ската, уступами спадавшего в воды озера. Козел стоял, вскинув вверх витые рога.
Федор наложил стрелу на тугую тетиву. Острый наконечник стрелы был на правлен прямо в грудь животного, чуть повыше точеных ножек.
«Только бы не промахнуться!» — взмолился Федор.
Но в самое последнее мгновенье, когда стрела затрепетала на тетиве, козел подогнул колени, взмахнул могучими рогами и прыгнул. Через минуту он был уже на соседнем холме.
— Ну, я тебя все равно достану, достану! — прошептал Федор.
Желание убить козла заслонило все посторонние мысли. Так было с Федором всегда. За годы охотничьих скитаний с Ополоницей он познал сладостный азарт борьбы, честолюбие толкало его на риск. Одобрительный взгляд Ополоницы заставлял забыть его об усталости.
Так было и на этот раз. Только теперь перед ним был не один Ополоница, а множество охотников, для которых он был князем и покорить которых он мог только удалью своей и отвагой.
«Никогда не поворачивай назад если можно идти вперед, княжич — говорил ему пестун и упорно предостерегал Федора от всякого отступленья. — Сильный найдет свою удачу впереди. Свернул с пути один раз — никогда не достигнешь цели…»
И, чувствуя, как у него мгновениями тьма гнева застилает взор, Федор пошел вслед за козлом.
Он гнался за ним весь день. Ночь он прокоротал на развилистой сосне, стоявшей над темным провалом оврага.
Проснулся Федор с рассветом и тотчас увидел своего мучителя: козел словно поджидал ловчего — стоял на открытом месте, гордый, будто вылитый из серебра.
Погоня возобновилась тотчас же после того, как Федор наскоро поел вяленой медвежатины с окаменевшим сухарем и запил еду водой из родничка, живым ключиком бившего из под горючего камня. К концу дня козел стал все чаще останавливаться и все хватал на ходу то зеленую ветку, то пучок травы. Федор плелся за ним из последних сил.
Вечером козел был убит. Звонкая стрела попала ему под левую лопатку, и на траву обильной струей пролилась горячая кровь. Федор освежевал свою добычу по всем ловчим правилам. Печень и сердце он закатал в сырую глину и положил в груду углей. Утолив голод, Федор впервые вспомнил об Ополонице, подумал о том, что далеко отбился от своих и теперь, пожалуй, ему их не найти.