Я стала вести свою первую группу здоровья в 1982 году. Вначале мы занимались в плохом зале на окраине города, где дуло из разбитых окон, был грязный и холодный пол. Но люди были замечательные. В основе наших занятий лежали аутотренинг, йога и аэробика. В то время глубокого застоя люди ничего не ждали от социума и отечественной медицины, но почему-то хотели быть здоровыми. Я уже побывала в Иссыке у Зои Максимовны, учила своих в группе массажу и рассказывала о пользе для почек спорыша и компрессов из просоленной шерсти.
Потом нам дали роскошный зал спорткомплекса нефтяников. Я стала учиться в физкультурном институте и каждое воскресенье читала своим «спортсменам» лекции. А в обществе началась перестройка. Желание жить и действовать взлетело у людей, как ракета с подводной лодки. Много раз я тестировала свою группу, и люди на перфокартах отмечали точками свое физическое и психическое состояние до занятий и после. Ноль означало «плохо, хуже некуда», 80 означало «так хорошо, как никогда в жизни». И часто я видела на многих картах нули в начале и 80 – в конце. Но всё равно нас разогнали, – чиновники постарались.
Второй невероятный взлет гражданского оптимизма я наблюдала в 1990 году. В начале года я стала работать с группой из двухсот участников Великой Отечественной войны. Зал нам давали с восьми утра, морозы были нешуточные. А люди всё же как-то добирались до Дома офицеров. Меня спрашивали: «Неужели Вы всё это делаете бесплатно?» Я отвечала: «Нет, не бесплатно! За такси плачу». Как эти люди работали! Каким колоссальным оптимизмом заряжал меня этот зал! Мама как участник войны купила для меня огромный тюк верблюжьей шерсти. Я мыла эту шерсть в своей ванне, солила, сушила на батарее и приносила им в пакетиках. Они нашивали шерсть на ткань и носили на почках и печени. Они сами клеили мостики, они освоили поверхностное дыхание, высасывали шлаки, помогали сердцу – по моей методике. Как они хотели пригодиться своей стране! Хоть полки в магазинах были почти пустыми, они верили, что скоро жизнь наладится! И главное: они увидели, что сами могут восстановить свое здоровье, и следов от трех инфарктов не останется. Как часто я вспоминаю их, как часто я благодарю их…
Третий взлет оптимизма был в Южно-Сахалинске в сентябре того же 1990 года, когда я провела пять часовых занятий по телевидению Сахалина. Занятия отслеживала газета «Молодая гвардия» тиражом 125 тыс. экземпляров. Я сама видела по утрам длинные очереди в газетные киоски за газетой, где будет опубликован конспект сегодняшнего вечернего занятия на ТВ. На сцене на ковриках лежали дети с диабетом 1 типа, которых врачи отпускали из областной больницы. Лаборанты измеряли сахар в их крови до и после занятия, и уровень сахара уменьшался на 8–10 ммоль/л. Весь город чистил печень, на столе у меня стояли банки с зелено-коричневыми камнями, которые люди без боли вывели из желчного пузыря, желчных протоков и кишечника. И всё – без боли, ни один человек не был при этом госпитализирован. Там была женщина, много лет страдавшая от болей в сердце и в кишечнике. Я несколько раз требовала, чтобы она заклеилась мостиками по моей схеме, которая была опубликована в газете. А она всё не клеила мостики, и боли, соответственно, не уходили. А когда она все-таки сама сделала мостики и наклеила их на все свои швы-рубцы, боли исчезли, как и не было их никогда.
Как люди верили в то, что страна начинает жить по-другому, и здоровье для них – абсолютно необходимое условие для плодотворного существования… Как они старались помочь Жизни!
В 1992 году разошлась моя первая книжка, которая первоначально вышла тиражом 200 тысяч экземпляров, а затем потребовалось тираж повторить. И наряду с этим во всех поездах ходили коробейники, предлагая «газеточки и книжечки Ириночки Васильевой». Книжки были самопальные, на плохой бумаге, – люди хотели заработать. Оптимизм народа удерживался еще до 2004 года, а потом разом упал. Несмотря на то, что у нас появились совершенно замечательные программы по лечению рака ценою устранения кортизола, коррекции системы меридианов с помощью мостиков, применения иммунокорректоров (Т-активин), интерес к Методу «Сам себе целитель» стал снижаться. Желание «жить, думать, чувствовать, любить, свершать открытья» у людей стремительно падало. В очень большой степени этому способствовала церковь. Как-то на исповеди священник мне сказал: «Вы должны оставить свои занятия. От наших прихожан мы требуем, чтобы они сжигали Ваши книги».
Но я не могла не писать книги, ведь со мною стала работать как редактор Александра Васильевна Ланилова! А люди покупали их всё меньше и меньше, постепенно отучаясь читать.
Был еще один, совсем небольшой, всплеск оптимизма в начале 2000 года. У нас тогда вышла книжка «Целитель и норма». Мы приехали на занятия в ДКЖ, где я должна была представить эту книгу. Мороз был –37 градусов, но вся площадь перед Дворцом культуры была полна людей, которым не хватило билетов. Большей частью это были пожилые люди, у которых появилась какая-то надежда на положительные изменения в обществе. Книга эта и вправду замечательная!
Я до сих пор считаю уникальными главы «Кость» и «Печень», где приведен детальный разбор строения и функций печени, и кроме того даны программы самостоятельного лечения гепатитов всех мастей. Новым здесь является использование малых доз реаферона, серебра и димексида. 100-тысячный тираж был раскуплен за два года. А далее, по моим оценкам, в обществе стала распространяться депрессия, которая усугубляется с каждым годом. Мы напечатали еще 50 тысяч этой книги, но до сих пор тираж не распродан, лежит в гараже.
На оголтелых оптимистов, какими являемся мы с Аллой Иосифовной, Раисой Ивановной, Людмилой Анатольевной и Александрой Васильевной, смотрят, как на белых ворон. Это особенно заметно в последние два года. Что нас объединяет? Для каждой из нас проблемы жизни стоят на первом месте. Мы понимаем, что с какого-то момента (гериатрический психиатр, профессор Е.С. Авербух считал, что с 15 лет) в организме включаются процессы старения, дряхления и умирания. Но у нас есть Метод «Сам себе целитель», и с его помощью мы включили и поддерживаем встречный процесс: восстановление гомеостаза и развитие клеточного хозяйства организма. Особенно актуальным этот процесс стал во время пандемии.
Что значит «восстановление гомеостаза»? Это значит – жить без кортизола. Это значит – обеспечивать высокие значения объема циркулирующей крови и всей движущейся жидкости. Это значит – отслеживать состояние «хронических» воспалительных очагов и своевременно компенсировать их активацию в дни резонансов. Это значит – сделать приоритетным обслуживание лимбической системы (не допуская ишемии гипоталамуса и включения режима кортизола) и симпатических стволов (не допуская снижения симпатической активации артерий, питающих головной мозг и сердце). Это значит – не допускать глубокого дыхания, приводящего к защелачиванию крови и «мертвого пространства» в легких. Это значит – постоянно поддерживать пул бифидобактерий в кишечнике, не допуская развития патогенной микрофлоры и гельминтов. Это значит – регулярной самостоятельной правкой поддерживать норму формы черепа. Это значит – следить за чистотой интерстиция, особенно в области десен, шеи и живота. Это значит – с помощью «мостиков» поддерживать нормальный ход актуального биополя (А. Гурвич) в системе чжень-цзю меридианов тела, не допуская воспаления в местах швов-рубцов.
Вторая проблема представляется мне несопоставимо более важной, хотя ее решение в огромной степени зависит от успешности решения первой проблемы. Я говорю о проблеме органогенеза и устойчивости клеток организма при действии нового типа вирусов. Для меня органогенез начался с нейрогенеза в начале сентября 2017 года. Тогда в дни чудовищной и неожиданной серии взрывов на Солнце я получила две травмы черепа, не совместимые с жизнью. Мне нужно было сохранить мозг. Солнце тогда просто обезумело и дало несколько вспышек максимального уровня прямо Земле в лоб. Земля стояла в это время на луче Нептуна.
К счастью, понятие «Кость» стало для меня приоритетным много лет назад. На это повлияли и встречи с знахарями, и лекции по анатомии в Институте физкультуры, которые нам читал ректор, профессор анатомии Н.Д. Широченко. От него я впервые услышала об органогенезе и возрастных особенностях внутренних органов, костей и суставов. И еще повлияло то, что осенью 2015 года я записала пропись ЦС-50, где главными действующими ингредиентами были реаферон, глюкозамин, серебро и димексид. Именно димексид (50% от общего объема препарата) давал возможность провести противовоспалительный и восстановительный препарат через швы между костями черепа на большую глубину в зоне травм. Кроме того, я использовала ЦС-50 для компенсации воспалительных процессов в зонах лимфоузлов вблизи ушей, носа и шеи. Так мне удалось поддержать хорошее кровоснабжение головы по сонным и позвоночной артериям, а также отвод венозной крови твердой оболочкой головного мозга.
Я работала почти круглосуточно, проводя правки черепа в режиме сенсорного эксперимента.
В конце 2017 года я была потрясена результатами этой работы: у меня стал расти красный костный мозг плоских костей черепа! Первой откликнулась клиновидная кость. И её красный костный мозг стал давать стволовые клетки (СТ). Эти СТ запрашивали именно повреждённые участки неокортекса. И совершенно неожиданно у меня стало расти число нейронов и глий именно в местах травм. Мой опыт повторили Алла Иосифовна и Раиса Ивановна. У них результаты были тоже положительными, хоть меньше, чем у меня. Оно и понятно: моя мотивация была стократ выше. Они шли по дороге, а я уходила, убегала от пропасти.
В настоящее время 60% нейронов и глий головного мозга у меня имеют возраст менее 4 лет. Это значит, что новые, созданные в результате нейрогенеза, клетки заменили старые, повреждённые. А потом пришла очередь и внутренних органов. Особенно меня порадовал органогенез хрящевой ткани и в принципе – всей соединительной ткани. И не только это.
Продолжение следует