Гарри увидел, как стражи драконов кинулись укрощать хвосторогу, а у входа в загон уже спешили к нему профессор МакГонагалл, профессор Грюм и Хагрид. Они махали, подзывая его к себе. Даже издалека видны их улыбки. Пролетая над трибунами, Гарри едва не оглох — ну и шум! И плавно приземлился. Впервые за последние недели на сердце было легко. Он выдержал первый тур, выжил…
Гарри соскочил с «Молнии».
— Прекрасно, Поттер! — воскликнула профессор МакГонагалл. От неё это небывалая похвала. Дрожащей рукой она махнула на раненое плечо. — Пока судьи совещаются, идите к мадам Помфри… вон туда, она уже помогла Диггори.
— Ты сладил, Гарри! — басил Хагрид. — Сладил! Да с кем! С самой хвосторогой, а ты слыхал слова Чарли, что она самый…
— Спасибо, Хагрид! — громко крикнул Гарри. Не дай бог, лесничий проговорится, что показал драконов.
Профессор Грюм был тоже очень доволен, его волшебный глаз как волчок вращался в глазнице.
— Просто и красиво, Поттер, — прохрипел он.
— Поттер, идите в палатку первой помощи, — повторила профессор МакГонагалл.
Так и не отдышавшись, Гарри вышел из загона. У входа в соседнюю палатку стояла разгневанная мадам Помфри.
— Драконы! — возмущалась она, таща Гарри внутрь. Палатку разделили на два отсека. Сквозь занавески проглядывала тень Седрика. Он уже сидел. Слава богу, значит, ранение не опасно. Мадам Помфри осмотрела у Гарри плечо, всё время причитая:
— В прошлом году дементоры, в этом драконы! А на будущий год кого ещё приведут?! Тебе очень повезло, рана неглубокая. Сейчас я её обработаю и буду лечить.
Она промыла царапину ваткой, смоченной в красной жидкости. Тампон дымил и обжигал. Но мадам Помфри направила палочку на плечо, и боль как рукой сняло.
— Ну вот, минуту посиди спокойно, и можешь пойти узнать результат.
Она вышла, и её голос донёсся из-за перегородки:
— Диггори, как ты себя чувствуешь?
Гарри надоело сидеть. В крови всё ещё кипел адреналин. Хотел посмотреть, что происходит снаружи, но не успел — в палатку ворвалась Гермиона, за ней по пятам Рон.
— Гарри, ты был великолепен! — зазвенел голос Гермионы. Видно, она очень нервничала, на щеках — следы от ногтей. — Потрясающе, Гарри! Честное слово!
Но Гарри смотрел на Рона, который был очень бледен и таращился на Гарри, как на призрак.
— Гарри, — на редкость серьёзно сказал он, — кто бы ни положил твоё имя в Кубок, я понял: он хочет тебя убить!
Словно и не было этих последних недель. Как будто Гарри встретил Рона впервые после того, как его объявили чемпионом.
— Додумался? — холодно ответил он. — Долго же до тебя доходило.
Гермиона нервно переминалась, поглядывая то на одного, то на другого. Рон открыл рот, подыскивая слова. Гарри знал, что тот готов повиниться, но… разве это так важно?
— Всё в порядке, Рон, — опередил он друга. — Забудем, и всё.
— Нет, как я мог…
— Забудем! — повторил Гарри.
Рон нервно улыбнулся, и Гарри улыбнулся в ответ.
Гермиона расплакалась.
— Чего ты плачешь? — удивился Гарри.
— Какие же вы идиоты! — топнула она ногой, и слёзы хлынули у неё из глаз. Обняла их, оттолкнула и убежала, давясь рыданиями.
— Во даёт… — покачал головой Рон. — Пошли, Гарри. Сейчас результат объявят.
Ещё час назад о таком счастье Гарри и мечтать не смел. Взяв золотое яйцо и «Молнию», он вышел из палатки. Рядом шагал Рон и быстро говорил:
— Ты был самый лучший! Седрик применил заклятие трансфигурации и превратил камень в собаку. Хотел отвлечь на неё внимание дракона. Хорошая идея и почти сработала: яйцо-то он схватил, но дракон в последний момент предпочёл собаке человека и обжёг его. К счастью, Диггори успел увернуться. Эта Флёр применила какие-то чары, сумела погрузить дракона в транс. Он оцепенел, но вдруг всхрапнул, и из пасти вырвалось пламя. Юбка Флёр вспыхнула, но она залила огонь водой из волшебной палочки. Крам, не поверишь, ему даже в голову не пришло взлететь! Но, наверное, он второе место займёт. Он каким-то заклятием засветил дракону прямо в глаз. Всё было хорошо, только чудище заметалось от боли и передавило половину настоящих яиц. Краму из-за этого и снизили баллы.
Они подошли к краю загона, и Рон перевёл дыхание. Хвосторогу увели, и Гарри увидел пятерых судей. Они восседали в дальнем конце, на вышке, задрапированной золотой тканью.
— Судьи оценивают чемпионов по десятибалльной шкале, — пояснил Рон.
Гарри скосил глаза и увидел, как первая судья — мадам Максим — подняла в воздух палочку. Из неё выскочила длинная серебристая лента и нарисовала большую цифру восемь. Зрители зааплодировали.
— Неплохо! — сказал Рон. — Думаю, она сняла два очка из-за царапины.
Следующим был мистер Крауч. Он дал Гарри девять баллов.
— Здорово! — воскликнул Рон, похлопав Гарри по спине.
Дамблдор тоже очертил в воздухе девятку. Зрители ликовали ещё пуще.
Людо Бэгмен поставил все десять.
— Десять? — не поверил Гарри. — Я же получил травму… К чему это он?
— Не жалуйся, Гарри, — восторженно крикнул Рон.
Каркаров был последним. Помедлив, он взмахнул палочкой, и серебристая лента приняла очертания цифры четыре.
— Четвёрка?! — заорал Рон. — Гнусный судьишка! Краму все десять выставил!
Но Гарри только махнул рукой. Да пусть Каркаров хоть ноль ставит. Возмущение Рона стоит сотни очков. Конечно, он ему этого не сказал, но покидал Гарри загон в отличном настроении. Не только Рон, все гриффиндорцы приветствовали его. Да что говорить! Почти вся школа рукоплескала Гарри не меньше, чем Седрику… А на слизеринцев плевать, что бы они теперь ни придумали, он выдержит.
По дороге в школу их догнал Чарли Уизли.
— Вы с Крамом заняли первое место, Гарри! — сказал он. — Я побежал, надо послать маме сову. Я поклялся ей подробно всё описать — это было что-то невероятное! Да, меня просили тебе передать, чтобы ты вернулся на несколько минут. Бэгмен хочет поговорить с чемпионами.
Рон обещал подождать, и Гарри вернулся в палатку. Теперь в ней витал дух гостеприимства. Гарри сравнил единоборство с хвосторогой и долгое мучительное ожидание перед этим. Ничего общего, последнее в тысячу раз хуже.
Флёр, Седрик и Крам вошли все вместе. У Седрика одна сторона лица была густо намазана оранжевой противоожоговой мазью.
— Молодец, Гарри, — улыбнулся он.
— И ты молодец, — улыбнулся Гарри в ответ.
— Вы все молодцы! — ворвался в палатку Людо Бэгмен, на седьмом небе от счастья, как будто лично отнял у драконихи яйцо. — Я хочу вкратце изложить дальнейшие планы. До второго тура почти три месяца. Он состоится двадцать четвёртого февраля в девять тридцать утра. Но за это время вам будет о чём подумать. Взгляните на золотые яйца, которые у вас в руках, видите, они открываются… вот петельки. Внутри яйца ключ ко второму заданию. Он поможет вам подготовиться. Всё ясно? Уверены? Тогда отдыхайте!
Гарри вышел из палатки. Рон его ждал, и друзья, беседуя, зашагали к замку. Гарри хотелось подробнее узнать, как перехитрили драконов другие чемпионы. Купа деревьев, за которой Гарри впервые услышал драконий рык, осталась позади, и, откуда ни возьмись, выскочила ведьма в ядовито-зелёной мантии.
Это была Рита Скитер. На друзей нацелилось Прытко Пишущее Перо.
— Поздравляю, Гарри! — сияя, сказала она. — Гарри, всего одно слово! Что ты чувствовал, оказавшись лицом к лицу с драконом? А результат ты считаешь справедливым?
— Отвечу одним словом, — жёстко произнёс Гарри. — До свидания!
И он вместе с Роном зашагал в замок.
Глава 21
Фронт освобождения рабского труда
Вечером друзья отправились в совятник за Сычиком. Надо сообщить Сириусу, что Гарри справился с драконом. По пути он поведал Рону рассказ крёстного о Каркарове. Рон был потрясён: директор Дурмстранга в прошлом Пожиратель смерти! Впрочем, этого стоило ожидать.
— Как это мы сразу не заподозрили? — заговорил он, раскинув умом. — Всё сходится! Помнишь, Малфой в поезде говорил, что его отец когда-то дружил с Каркаровым? Теперь ясно, где они познакомились. И наверное, это они ходили в масках на Кубке мира… Если это он подбросил твоё имя в Кубок, он остался в дураках, верно? План-то его не удался, у тебя всего лёгкая царапина! Иди сюда, Сычик, я сам всё сделаю.
Сычик пришёл в восторг от предложенной ему чести. С радостным уханьем он кружил вокруг Гарри. Рон его поймал, и Гарри привязал письмо к лапке.
— Самое трудное позади, на других турах уж точно будет полегче, — говорил Рон, неся к окну Сычика. — Знаешь что? Думаю, тебе по силам выиграть Турнир. Серьёзно, Гарри.
Рон так говорит, чтобы загладить вину, но Гарри всё равно приятно. А Гермиона прислонилась к стене и, сложив руки, хмуро посмотрела на Рона.
— Впереди два тура. Если в первом были драконы, представляете, что будет дальше?
— По-твоему, никаких надежд? — возмутился Рон. — Ты иногда ничем не отличаешься от профессора Трелони. Пророчишь одни беды.
Он выпустил Сычика в окно. Тот пикировал метра четыре, но справился и полетел. Ноша была нелёгкая, столь длинных писем Гарри ещё не писал. Он во всех подробностях рассказал про сражение с драконом, как вызвал метлу, увернулся от пламени, раздразнил хвосторогу и как завладел яйцом.
Когда Сычика поглотила тьма, Рон сказал:
— Ладно, потопали вниз. В твою честь, Гарри, устроили вечеринку. Фред с Джорджем натаскали из кухни уйму еды.
Их появление гостиная встретила единодушным воплем приветствия. Столы, каминная полка, всё, что можно, заставлено кувшинами с тыквенным соком, сливочным пивом, горами пирожных и другими лакомствами. Ли Джордан пускал влажные чудо-хлопушки доктора Фейерверкуса, и воздух заполнили разноцветные искры и звёзды. Дин Томас, признанный художник, нарисовал несколько плакатов — Гарри на «Молнии» кружится над хвосторогой. Ещё на двух — Седрик, с головой, объятой пламенем. Как раньше, сели все вместе.
Гарри взял еды: он порядком проголодался, ведь в последнее время кусок в горло не лез. Даже не верится в такое счастье — Рон рядом, первый тур позади, а до второго ещё целых три месяца!
— Чёрт, тяжёлое! — Ли Джордан взвесил на ладони золотое яйцо, оставленное Гарри на одном из столов. — Открой его, Гарри! Посмотрим-ка, что там внутри!
— Гарри должен сам отгадать загадку золотого яйца, — тут же вмешалась Гермиона. — Согласно правилам Турнира…
— Я должен был и про драконов ничего не знать, — шепнул ей Гарри так, чтобы никто не услышал. Гермиона виновато улыбнулась.
— Открой, Гарри! — несколько человек поддержало Ли.
Джордан протянул Гарри яйцо, опоясанное тоненьким желобком, Гарри открыл ногтями: яйцо было полое и совершенно пустое. Комнату тут же прорезал жуткий, пронзительный вой. Гарри вспомнил — так играл на пиле оркестр привидений на юбилее Почти Безголового Ника.
— Закрой! — зажал уши Фред. Гарри захлопнул.
— Что это такое? — посмотрел на яйцо Симус Финниган. — Похоже на ведьму-банши. Может, тебе с одной из них предстоит сразиться?
— Словно кого-то пытают! — пролепетал побледневший Невилл, опрокинув на пол сосиски. — Наверное, к тебе применят заклятие Круциатус!
— Глупости, Невилл. Это противозаконно, — заявил Джордж. — Они не посмеют использовать Круциатус на чемпионах. Этот звук, клянусь, точь-в-точь пение Перси! Гарри, не с ним ли тебе предстоит сразиться? Представляю, та ещё сценка! Перси поёт в душе, а Гарри терпит его рулады!
— Гермиона, не изволишь взять тартинку с джемом? — предложил Фред, протягивая тарелку.
Гермиона поглядела на Фреда подозрительно.
— Не бойся, — улыбнулся Фред. — Не колдовал я над ним. Вот сливочных помадок лучше остерегаться.
А Невилл как раз отправил в рот помадку. Услышав слова Фреда, он поперхнулся и выплюнул нежное сладкое кушанье.
— Шутка, не переживай, Невилл! — рассмеялся Фред.
Гермиона взяла тартинку и спросила:
— Фред, ты всё это принёс с кухни?
— А то, — просиял Фред и тоненько пропищал, изображая домашнего эльфа. — «Сэр! У нас есть для вас всё! Всё, всё, всё!». Чертовски услужливы. Скажи я, что у меня живот от голода подвело, жареного бы гуся точно отвалили!
— А как ты туда проник? — невинным голосом поинтересовалась Гермиона.
— Проще простого. Там есть картина, корзинка с фруктами, за ней потайная дверь. Пощекочи грушу, та хихикнет, и… — Фред остановился и вопросительно посмотрел на Гермиону. — А чего это тебя так интересует?
— Ничего, — быстро сказала Гермиона.
— Собираешься вывести их через эту дверь? Организовать забастовку? — хмыкнул Джордж. — Надоело возиться с дурацкими листовками и хочешь теперь подстрекать их к восстанию?
Кое-кто хихикнул, Гермиона промолчала.
— Пожалуйста, не читай домовикам лекции о пользе одежды и зарплаты! Не расстраивай их! — воззвал к ней Фред. — Собьёшь с толку бедняг, и они перестанут готовить!
Обстановку разрядил Невилл — превратился в здоровенного кенаря.
— Прости меня, Невилл! — перекрывая всеобщий хохот, крикнул Фред. — Мы именно помадки заколдовали!
Чары оказались мимолётные. Невилл недолго красовался в золотом оперении. Минута-другая, и он уже смеётся вместе с другими.
— Канареечные помадки! — торжественно объявил Фред. — Наше с Джорджем изобретение! Семь сиклей порция — налетай!
Только в час ночи Гарри, Рон, Невилл, Симус и Дин отправились в спальню. Гарри поставил крошечную фигурку венгерской хвостороги на свою тумбочку. Дракончик зевнул, свернулся калачиком и закрыл глазки.
А Хагрид знал, что говорит, подумал Гарри, задёргивая полог. И вправду милое создание, даже очень…
Начало декабря принесло в Хогвартс ветер с мокрым снегом. Зимой по замку гуляют сквозняки, но в школе есть камины, толстые стены защищают от холода. А каково гостям из Дурмстранга? Их корабль качается на волнах, чёрные паруса рвутся в суровое небо, да и в карете Шармбатона, наверное, не слишком жарко. Хагрид, заметил Гарри, не оставляет коней мадам Максим без ячменного виски — конюшня постоянно источала винные пары. На уроке ухода за волшебными животными весь класс был слегка навеселе. Это мешало. Они всё ещё работали с соплохвостами, и ясная голова была им очень нужна.
На ближайшем уроке Хагрид вывел их в огород к тыквенным грядкам. Было ветрено, все изрядно продрогли.
— Не очень ясно, впадают ли они в спячку, — сказал он. — Поместим их вот в эти ящики и поглядим, берёт их зимой дрёма или не берёт.
Соплохвостов осталось всего десять: страсть убивать друг друга прогулками не отшибло. Длина их приблизилась к трём метрам. Толстая стальная броня, мощные чешуйчатые лапы, огнедышащие сопла, жала и присоски — таких уродов Гарри никогда не видел. Хагрид принёс ящики, выложенные пуховыми одеялами и подушками, и класс в унынии уставился на них.
— Запустим их в ящики, — объяснял Хагрид. — Закроем крышками и глянем, что будет.
Соплохвосты и не думали впадать в спячку. В уютные ящики их загнали силой, крышки прибили гвоздями. Такой заботы соплы не оценили. Разнесли ящики, выскочили и давай носиться по тыквенным грядкам, усеянным дымящимися обломками дощечек.
— Не бойтесь! Не бойтесь! — кричал лесничий. Большинство, возглавляемое Малфоем, Крэббом и Гойлом, спрятались в хижине Хагрида и забаррикадировали заднюю дверь. Гарри, Рон, Гермиона и ещё человек пять поспешили на подмогу Хагриду. Ценой ран и ожогов скрутили девятерых соплохвостов. Остался один. Изогнув над головой подрагивающий хвост с соплом, он угрожающе надвигался на них. Гарри с Роном направили на него волшебные палочки.
— Не пугайте его! Не пугайте! — молил Хагрид. — Накиньте на хвост верёвку, не то он других зверушек поранит!
Но Рон с Гарри, прижавшись к стене хижины, продолжали искрами отражать атаку соплохвоста.
— Его напугаешь! — крикнул Рон.
— Ну и ну! Смешной эту сцену не назовёшь!
За смертельным номером, опершись на изгородь, наблюдала вездесущая Рита Скитер. Сегодня на Рите был тёплый малиновый плащ с воротником из лилового меха, крокодиловая сумочка, как всегда перекинута через плечо.
Хагрид прыгнул вперёд и телом накрыл нападающего соплохвоста. Из хвоста зверя вырвалась струя огня, испепелив растущие рядом тыквы.
— Вы кто? — спросил Хагрид, набросив на хвост с соплом верёвку и затянув петлю.
— Рита Скитер. Репортёр из «Пророка», — улыбнулась, сверкнув золотыми зубами, ведьма.
— Так ведь Дамблдор сказал, что вам… э-э… запретили здесь появляться. — Хагрид нахмурился, спрыгнул со слегка помятого соплохвоста и потащил его к собратьям.
Рита сделала вид, что не слышит.
— Как называются эти восхитительные существа? — ещё шире улыбнулась она.
— Жгучие соплохвосты, — ответил Хагрид.
— Неужели? — проявила живейший интерес Рита. — Никогда о них не слышала. Откуда они?
Гарри заметил, как сквозь щетину лесника проступила краска. Действительно, где их раскопал Хагрид? Гермиона подумала о том же и быстро сказала:
— Правда, они очень интересные, Гарри?
— Что? Да, да. Очень интересные, — согласился он: Гермиона наступила ему на ногу.
— Гарри! И ты здесь! — повернулась к нему Рита. — Тебе нравится уход за магическими существами? Это твой любимый предмет?
— Да, — твёрдо произнёс Гарри. Хагрид взглядом поблагодарил его.
— Мило. Очень мило. Давно преподаёте? — обратилась она к Хагриду.
Рита окинула глазами Дина с исцарапанной щекой, Лаванду и её прожжённую мантию, Симуса, который дул на пальцы, и обратила взор к окну хижины. В хижину набился чуть ли не весь класс. Мальчишки прижались носом к стеклу, ожидая завершения битвы.
— Второй год, — произнёс Хагрид.
— Мило… Думаю, вы не против интервью? Поделитесь опытом обращения с волшебными существами? Вы, наверное, знаете, в «Пророке» по средам выходит зоологическая колонка. Мы бы написали про этих… соплехвостов.
— Соплохвостов! — горячо поправил Хагрид. — Да… почему бы и нет?
Тяжёлое предчувствие сжало сердце Гарри. Но как предупредить Хагрида втайне от Риты? Никак! Стой и смотри, как они договариваются о неторопливом обстоятельном интервью через неделю в «Трёх мётлах». В замке прозвенел звонок с урока, пора идти в Хогвартс.
— Пока, Гарри! — жизнерадостно крикнула вслед Рита Скитер. — Хагрид, встречаемся в пятницу вечером!
— Она все его слова переврёт, — тяжело вздохнул Гарри.
— Если только он не ввёз соплохвостов незаконно. — Троица переглянулась: это вполне в духе Хагрида.
— Хагрид бывал и не в таких передрягах, Дамблдор никогда его не уволит, — успокоил друзей Рон. — Худшее, что случится — Хагрид расстанется с соплохвостами. Что я говорю! Худшее? Да это самое лучшее!
Гарри с Гермионой рассмеялись, на душе стало легче, и друзья поспешили обедать.
Зато на прорицаниях Гарри повеселился вовсю; они всё ещё чертили звёздные карты и делали по ним предсказания. Но теперь друг опять рядом и всё видится совсем в другом свете. До ссоры профессор Трелони была очень довольна ими — они так лихо предсказывали себе мучительную смерть. Сегодня же они то и дело прыскали, слушая о проделках Плутона, портящего людям жизнь. И витавшая в небесах профессор Трелони начала раздражаться.
— Я думаю, — говорила Трелони замогильным голосом, — кто-то вёл бы себя не столь легкомысленно, если бы узрел то же, что я прошлой ночью в магическом кристалле. Вчера вечером я сидела, погруженная в рукоделие, как вдруг ощутила внезапный порыв. Я встала, села перед шаром и устремила взор в его кристальные глубины. И увидела, что кто-то на меня глядит. Как, по-вашему, кто?
— Старая безобразная мышь в огромных очках? — закатив глаза, прошептал Рон.
Гарри изо всех сил пытался сохранить серьёзную мину.
— Смерть, дорогие мои, смерть…
Парвати и Лаванда в ужасе прижали ладони ко рту.
— Да, — выразительно кивнула профессор Трелони. — Она кружила над замком, спускалась всё ниже, ниже… Как хищная птица…
Трелони в упор взглянула на Гарри; тот, не скрывая, зевнул во весь рот…
Урок закончился, и Гарри с Роном, спустившись по верёвочной лестнице, с наслаждением вобрали в лёгкие свежий воздух.
— В сотый раз узрела мою смерть! Да если бы я умирал каждый раз после её предсказания, я был бы уже медицинским чудом.
— Чем-то вроде привидения повышенной плотности, — со смехом добавил Рон. Мимо них прошествовал Кровавый Барон, его широко раскрытые глаза зловеще сверкнули. — Слава Богу домашнее задание сегодня не надо делать. Хорошо бы Гермионе Вектор дала гору заданий. Люблю бездельничать, когда она работает.
Но Гермиона не пришла ужинать, в библиотеке её тоже не оказалось. Там был только Виктор Крам. Рон слонялся вдоль книжных полок, поглядывая на Крама и шёпотом советуясь с Гарри, не попросить ли у него автограф. У соседних полок несколько девушек были озабочены тем же. И у Рона мигом пропал интерес. Из библиотеки пошли обратно в башню.
— Куда же она подевалась? — недоумевал Рон.
— Не знаю. — Гарри пожал плечами и прибавил: — «Чепуха!»
Едва Полная Дама стала вращаться, сзади послышались частые шаги.
— Гарри! — позвала Гермиона, остановившись на всём ходу: у Полной Дамы брови поползли вверх. — Гарри, пойдём со мной! Быстрее, ты просто обязан туда пойти! Случилось что-то невероятное! Пожалуйста, идём!
Гермиона схватила его за руку и потащила в коридор.
— Да что случилось? — спросил Гарри.
— Идём, я тебе покажу такое! Скорее!
Гарри посмотрел на Рона, тот был явно заинтересован.
— Ладно, идём. — Гарри ступил в коридор за Гермионой. Рон поспешил следом.
— Вы про меня забыли! — возмутилась Полная Дама. — Не принесли извинений за беспокойство! Мне что, теперь так и стоять, раскрыв проход, пока не вернётесь?
— Спасибо, — бросил Рон через плечо.
Миновав семь этажей, по мраморной лестнице спустились в холл.
— Гермиона, куда мы идём? — спросил Гарри.
— Минута, и сами увидите! — последовал возбуждённый ответ.
Сойдя с последней ступеньки, она ринулась в дверь, где исчез Седрик Диггори в тот вечер, когда Кубок выбросил их имена. Гарри никогда здесь не был. Ступеньки кончались в подземном коридоре, но не мрачном, вроде того, что вёл к Снеггу, а широком, ярко освещённом факелами. Стены украшали весёлые картинки с едой.
— Постой, — сказал Гарри в середине коридора, — подожди-ка секунду.
— Что? — Она взглянула на него глазами, полными предвкушения.
— Ну, теперь мне всё ясно.
Он толкнул Рона и показал на картину за Гермионой. На огромном серебряном блюде красовались фрукты.
— Гермиона! — всплеснул руками Рон. — Ты опять хочешь втянуть нас в это ГАВНЭ!
— Нет, нет! Что ты! — поспешно возразила Гермиона. — И это никакое не ГАВНЭ, Рон…
— Ага, переименовала небось? — прищурился Рон. — Как мы теперь зовёмся? Фронт Освобождения Рабского Труда? С меня хватит! Не пойду на кухню. Пусть работают…
— Мы не для этого туда идём! — нетерпеливо оборвала Гермиона. — Я только что была тут, поговорила с ними. И я встретила… Гарри, быстрее! Сейчас ты сам увидишь!
Она снова схватила Гарри за руку, подтащила к картине с фруктами и пощекотала указательным пальцем зелёную грушу. Та захихикала и вдруг превратилась в большую зелёную дверную ручку. Девочка дёрнула её, дверь распахнулась, и Гермиона с силой толкнула Гарри в спину.
Влетев внутрь, Гарри огляделся. Очень высокий потолок, а сама кухня такая же, как Большой зал. Вдоль каменных стен башни начищенных до блеска кастрюль и сковородок, в дальнем конце исполинский кирпичный очаг. Из недр кухни к Гарри с визгом подкатило маленькое существо.
— Сэр Гарри Поттер! Сэр Гарри Поттер!
У Гарри перехватило дыхание — пищащий эльф ударил его под рёбра и крепко обнял, чуть не поломав кости.
— Добби?! — воскликнул Гарри, придя в себя.
— Да, да! Добби, сэр! Это Добби! — верещал голосок на уровне его пояса. — Добби так мечтал, так надеялся увидеть сэра Гарри Поттера, и сэр Гарри Поттер пришёл к нему в гости!
Добби отпустил его и отступил назад. Зелёные, большущие, как теннисный мяч, глаза от радости подёрнулись слезами. Он почти не изменился; острый, как карандаш, нос, уши словно у летучей мыши, длинные пальцы и ступни. Вот только одежда совсем другая.
Живя у Малфоев, Добби ходил в старой-престарой наволочке. Сейчас же домовик вырядился весьма странным образом. Нацепил бог знает что, почище волшебников на Чемпионате мира. На голове вместо шапки баба, которую сажают на чайник, к ней приколоты яркие значки; на голой груди галстук с узором из подков; что-то вроде детских футбольных шорт и разномастные носки. Один из них, чёрный, Гарри снял когда-то со своей ноги и обманным путём заставил Малфоя швырнуть его Добби, чем и освободил эльфа. Другой носок — розовый в оранжевую полоску.
— Добби, что ты тут делаешь? — опешил Гарри.
— Добби пришёл работать в Хогвартс, сэр! — выпалил Добби. — Профессор Дамблдор дал Добби и Винки работу, сэр!
— Винки? — переспросил Гарри. — Она тоже здесь?
— Да, да, сэр! — Добби схватил Гарри за руку и потащил в глубь кухни между длинными деревянными столами. Их было четыре, каждый стоял точно под столами в Большом зале. Сейчас они пусты, ужин кончился, но, наверное, час назад ломились от блюд, доставляемых наверх через кухонный потолок.
Сотня маленьких эльфов выстроились вдоль стен кухни, гостеприимно кланяясь и приседая, когда Добби вёл мимо них Гарри. На всех одинаковое одеяние — полотенце с гербом Хогвартса, повязанное в виде тоги, так была когда-то одета Винки.
— Винки, сэр! — произнёс Добби, остановившись у кирпичного очага.
Винки сидела на табуретке у очага. В отличие от Добби, одета она была просто. Короткая юбка и блузка в тон синей шляпе с прорезями для ушей. В отличие от Добби, в чудаковатом, но чистом, аккуратном и с иголочки новом наряде, Винки явно не заботилась о своей одежде. Блузка в пятнах супа, на юбке прожжена дырка.
— Привет, Винки! — поздоровался Гарри.
Винки задрожала, и слёзы фонтаном брызнули из её огромных карих глаз, залив блузку. Точно так же, как на Чемпионате мира по квиддичу.
Гермиона с Роном вслед за Гарри и Добби прошли в конец кухни.
— Винки, — молвила Гермиона, — Винки, дорогая, не плачь, пожалуйста…
Но та зарыдала ещё сильней, Добби же обратил сияющий взор на Гарри.
— Не изволит ли Гарри Поттер чашку чая? — громко пискнул он, перекрывая плач Винки.
— Не отказался бы.
В мгновение ока позади Гарри запрыгали шесть домовиков, неся большой серебряный поднос с чайником, тремя чашками, а также молочником и блюдом, полным пирожных.
— Вот это обслуживание! — воскликнул Рон. Гермиона метнула на него гневный взгляд, но эльфы были явно счастливы. Низко поклонившись, они удалились, а Добби принялся разливать гостям чай.
— Давно ты здесь, Добби? — спросил Гарри, принимая чашку.
— Всего неделю, сэр Гарри Поттер! — лучезарно улыбнулся эльф. — Добби пришёл к профессору Дамблдору, сэр. Вы не представляете, сэр, как тяжело домовому эльфу, которого уволили, найти новое место! Так трудно, сэр! Вправду, очень трудно!
При этих словах Винки взвыла ещё громче. Её нос походил на перезрелый помидор, блузка промокла насквозь, но она и не думала остановиться.
— В поисках работы, сэр, Добби два года бродяжничал по стране! — причитал бывший домовик Малфоев. — Но так и не нашёл работу, сэр, потому что Добби требовал зарплату!
Эльфы слушали с живым интересом, а тут дружно отвернулись, словно Добби сказал что-то грубое и непристойное.
Гермиона похвалила домовика:
— Молодец, Добби! Никто не должен работать бесплатно!
— Благодарю вас, мисс! — улыбнулся Добби. — Но волшебникам не нужны домовые эльфы, которые просят зарплату, мисс. Они говорили, это не пристало порядочным эльфам, и хлопали дверью перед носом Добби! Добби любит работать, но хочет носить наряды и получать деньги, сэр Гарри Поттер, за свой труд… Добби — свободолюбивый эльф!
Хогвартские домовики отпрянули от Добби, как от прокажённого. Только Винки осталась на месте, рыдая ещё пуще.
— Однажды Добби нанёс визит Винки и увидел, что она тоже свободна! — расцвёл Добби.
Тут Винки бросилась с табуретки и, упав ничком на каменные плиты, заколотила по полу крошечными кулачками. Гермиона встала рядом с ней на колени и принялась успокаивать, но Винки была безутешна.
Её истошные вопли заполнили кухню, и Добби продолжал повествование на пронзительной ноте.
— Добби пришла в голову мысль, сэр Гарри Поттер! Почему бы Добби и Винки вместе не поискать работу. А Винки спросила: «Разве есть где работа для двух домовиков?» И Добби стал думать, и его осенило — Хогвартс! И Добби с Винки пришли к профессору Дамблдору, сэр, и профессор Дамблдор взял нас!
Добби весь искрился от восторга, на глазах выступили слёзы счастья.
— Профессор Дамблдор сказал, ежели Добби хочет зарплату, он получит зарплату, сэр! И вот Добби — свободный эльф. Добби получает один галлеон в неделю и один выходной в месяц!
— Но это же крохи! — возмутилась Гермиона, наклонившись над Винки, которая всё ещё голосила и стучала кулачками.
— Профессор Дамблдор предложил Добби десять галлеонов в неделю и два выходных! — По тельцу домовика пробежала дрожь, словно такое богатство и праздность напугали его. — Но Добби отказался, мисс. Добби свободолюбивый эльф, но много денег ему не нужно, мисс. Добби просто любит трудиться!
— Винки, сколько платит тебе профессор Дамблдор? — ласково спросила Гермиона.