Так же, как и перед схваткой с хвосторогой, время стало куда-то улетучиваться, словно часы заколдовали, и они ужасно заспешили. До двадцать четвёртого февраля — неделя (ничего, ещё есть время)… пять дней до двадцать четвёртого (пора бы уже что-то найти)… три дня (пожалуйста, ну, хоть что-нибудь! Ну, пожалуйста…).
За два дня до второго тура у Гарри пропал аппетит. В понедельник во время завтрака вернулась бурая сова с ответом от Сириуса, и это была единственная за всё время отрада. Гарри отвязал свёрнутый в трубочку кусок пергамента, развернул и прочитал:
Сообщи дату следующей прогулки в Хогсмид.
Это было самое короткое письмо Сириуса. Гарри поглядел, не написано ли чего на обороте, но там было пусто.
— Только через выходные, — прошептала Гермиона, прочитав записку через плечо Гарри. — На вот моё перо, отправь сейчас же сову обратно.
Гарри написал число и месяц прямо на обороте записки Сириуса, привязал её к лапе бурой совы, и сова улетела. Гарри грустно поглядел ей вслед. А чего он ещё ждал? Совета, как продержаться под водой час без воздуха? Торопился написать про разговор Снегга с Грюмом и совсем забыл спросить про загадку яйца.
— Зачем ему знать день посещения Хогсмида? — удивлённо спросил Рон.
— Не знаю, — ответил Гарри. Записка была так коротка, что вся радость исчезла, и Гарри снова приуныл. — Пойдёмте, сейчас уход за волшебными животными…
Уход вёл снова Хагрид. И то ли в извинение за соплохвостов, то ли оттого, что соплохвостов осталось всего два, то ли Хагрид желал доказать, что он ничем не хуже профессора Граббли-Дёрг, только и он взялся рассказывать о единорогах. Об этих волшебных существах он, как оказалось, знал столько же, сколько о чудовищах, хотя, будь у единорогов вместо рогов ядовитые клыки, он бы говорил об их повадках с большей охотой.
Для урока Хагрид поймал двух маленьких единорожиков. Взрослые единороги белого цвета, а жеребята — золотые. Парвати и Лаванда пришли в совершеннейший восторг, даже у Пэнси Паркинсон при виде двух малышек перехватило дыхание, хотя она всеми силами старалась это скрыть.
— Жеребят заметить проще, чем взрослых, — объяснил Хагрид. — Года в два они делаются серебряными, а рога вырастают годам к четырём. Взрослыми они становятся в семь лет и уж тогда только белеют. Жеребята доверчивые, мальчиков не боятся. Коли хотите, можете погладить. Да сахаром их покормите.
— Что, Гарри, идут дела? — спросил потихоньку Хагрид, отходя, чтобы ученики смогли погладить единорожиков.
— Угу, — ответил Гарри.
— Волнуешься?
— Да, чуть-чуть.
— Послушай-ка, что скажу. — Хагрид похлопал громадной рукой Гарри по плечу, у Гарри подогнулись коленки. — Я тоже волновался за тебя перед хвосторогой. А ты его вон как! Я-то знаю, раз ты чего захотел, так уж добьёшься. Теперь-то я не беспокоюсь. Всё у тебя получится. Подсказку-то ты отгадал?
Гарри кивнул, хотя ему страшно захотелось признаться, что он понятия не имеет, как продержаться под водой без воздуха целый час. Он взглянул на Хагрида: может, Хагрид нырял в озеро, там ведь много кто живёт? Ведь и за остальными животными Хагрид присматривал…
— Ты победишь, — уверенно пробасил Хагрид, снова похлопал Гарри по плечу, и Гарри по щиколотку завяз ногами в грязи. — Уж я-то знаю, знаю и всё тут. Ты, Гарри, обязательно победишь!
Хагрид бодро поглядел в глаза Гарри и радостно улыбнулся. Ну разве можно его огорчить? Гарри через силу улыбнулся и отошёл, сделав вид, что ему хочется вместе со всеми поласкать маленьких единорогов.
Вечером перед вторым испытанием Гарри уже казалось, что он спит, ему снится кошмар, а проснуться никак не выходит. Если и отыщется подходящее заклинание, думал он, за ночь его всё равно не выучишь. Почему так поздно взялся за загадку-подсказку яйца? Ну, как так было можно? На уроках ворон ловил, а вдруг кто-нибудь из учителей рассказывал, как дышать под водой?
Как только стемнело, Гарри, Рон и Гермиона пришли в библиотеку, набрали побольше книг и принялись внимательно пролистывать одну за другой в поисках нужного заклинания. Книг было так много, что они даже друг друга не видели из-за огромных стопок. Каждый раз, когда Гарри встречалось слово «вода», сердце ёкало от радости, но уже в следующую минуту опускались руки: чаще всего оказывалось, что это рецепт зелья. — «Налейте в котёл две пинты воды, всыпьте полфунта толчёного листа мандрагоры, положите головастика…»
— Всё без толку, — безнадёжно сказал Рон из-за своей книжной баррикады. — Ни одного подходящего заклинания, вообще ничего. Есть заклинание осушения, но оно только для луж да прудов годится, а озеро осушить таким способом и думать нечего.
— Не может быть, чтобы совсем ничего не было! — пробормотала Гермиона, пододвигая поближе свечу к толстому тому «Забытых старинных заклинаний». От усталости у неё болели глаза, а тут ещё и мелкие буквы. — Задания для Турнира для того и придумывают, чтобы их можно было выполнить.
— Ну а это задание, значит, выполнить нельзя, — возразил Рон. — Иди-ка ты, Гарри, завтра к озеру, сунь в него голову и крикни погромче этим русалкам да тритонам, чтобы поскорее вернули то, что у тебя украли. По-моему, ничего лучше мы, всё равно, не придумаем.
— Можно! — сердито буркнула Гермиона. — Должно быть!
Гермиона, похоже, просто понять не могла, как это так, в библиотеке — и вдруг не оказалось нужного заклинания! Книги её ещё ни разу не подводили, и Гермиона решила так просто не сдаваться.
— Знаю, что надо было делать, — сказал Гарри, уронив голову на книжку «Эффектные заклинания для весельчаков». — Надо было стать, как Сириус, анимагом и превращаться в животное.
— Точно. Захотел — раз — и обернулся золотой рыбкой, — подхватил Рон.
— Ну или лягушкой, — Гарри зевнул от усталости.
— Превращаться в животных учатся годами, а потом ещё надо и зарегистрироваться, и ещё много чего, — сказала Гермиона, сощурившись и пробегая глазами содержание книги «Трудные волшебные задачи и их решения». — Помните, МакГонагалл рассказывала… надо зарегистрироваться в Отделе несанкционированного волшебства… в какое животное превращаешься, особые приметы и всё прочее, чтобы не нарушать закон…
— Да я пошутил, Гермиона, — отмахнулся Гарри. — Сам знаю, что до завтрашнего утра не научусь превращаться в лягушку.
— Чушь какая! — отчаянно воскликнула Гермиона, захлопнув «Трудные волшебные задачи». — Кому нужны завитки на волосах в носу?
— А почему бы и нет? Если хочешь, можем поспорить, — послышался голос Фреда Уизли.
Гарри, Рон и Гермиона разом оторвались от книг. Фред с Джорджем показались из-за стеллажей с книгами.
— А вы тут что делаете? — спросил Рон братьев.
— Тебя вот как раз и ищем, — ответил Джордж. — Тебя МакГонагалл разыскивает. И тебя, Гермиона, тоже.
— Зачем это? — удивилась Гермиона.
— А кто её разберёт? — пожал плечами Фред. — Хотя, вид у неё был довольно мрачный.
— Она нам велела вас обоих в её кабинет привести, — подытожил Джордж.
Рон с Гермионой поглядели на Гарри, у Гарри всё внутри похолодело. Сейчас им от МакГонагалл достанется.
Должно быть, она заметила, что они ему всё время помогают, а он должен всё делать сам.
— Ладно, приходи в гостиную, — сказала Гермиона, встав со стула. — И захвати книг побольше.
— Хорошо, — Гарри заёрзал на стуле.
И Гермиона с Роном, с тревогой на лицах, ушли. В восемь часов мадам Пинс погасила все лампы и свечи и выгнала Гарри из библиотеки. Гарри взял столько книг, сколько мог унести, и, сгибаясь под их грузом, вернулся в гриффиндорскую гостиную, подвинул стол к креслу в углу и стал снова искать нужное заклинание. В «Бесшабашной магии для волшебника-сорвиголовы» ничего… в «Руководстве по средневековому волшебству» тоже… в «Антологии заклинаний восемнадцатого века» ни слова о погружении под воду, и в книге «Страшные обитатели глубин», и в книге «Силы, дремавшие в вас: как с ними быть?» тоже ничего.
Пришёл Живоглот, улёгся у Гарри на коленях, свернулся клубком и мирно замурлыкал. Гостиная понемногу пустела. Знакомые перед сном, совсем как Хагрид, бодро и весело желали Гарри удачи. Все были уверены, что Гарри преодолеет второе испытание так же успешно, как и первое. Гарри на все пожелания молча кивал головой, в горле словно мяч для гольфа застрял. К полуночи в гостиной остался только он и кот Живоглот. Уже все книги были пролистаны, а Рон и Гермиона так и не вернулись.
Всё. Ничего не выйдет. Придётся утром пойти к озеру и сказать судьям…
Гарри представил себе, как он подходит к судейскому столу и говорит, что не может пройти испытание. Бэгмен выпучит от изумления глаза; Каркаров радостно оскалит жёлтые зубы; Флёр Делакур скажет: «Я так и знала… он только маленький-маленький мальчик…» — и Гарри съёжился от стыда. А Малфой выйдет вперёд и выпятит грудь со значком «Поттер смердяк». Хагрид не поверит своим глазам и ужасно огорчится…
Совсем позабыв о Живоглоте, Гарри вскочил на ноги. Кот свалился на пол и зашипел, искоса поглядел на Гарри, выставил трубой похожий на ёрш для мытья бутылок хвост и важно удалился. Гарри помчался по винтовой лестнице в спальню. Скорее взять мантию-невидимку, вернуться в библиотеку и сидеть там, если надо, хоть всю ночь…
Четверть часа спустя Гарри пробрался в библиотеку и прошептал:
— Люмос.
На кончике волшебной палочки вспыхнуло холодное пламя, и Гарри пошёл вдоль стеллажей, выбирая книги заклинаний и заговоров, книги о русалках и тритонах, о водяных чудищах, о знаменитых волшебниках и колдуньях, книги о волшебных изобретениях, проще говоря, все книги, где хоть что-то могло говориться о том, как выжить без воздуха под водой. Набрав охапку книг, Гарри сел за стол и принялся пролистывать один толстый том за другим при слабом свете волшебной палочки, изредка сверяясь с часами.
Час ночи… два часа… после каждой книги, чтобы не отчаяться, Гарри говорил себе: «Значит, в следующей… ну, в следующей… вот в этой…»
* * *
Русалка на картине в ванной старост высоко над головой подняла его «Молнию» и хихикала, а Гарри скакал как пробка в мыльных пузырях под её утёсом.
— Ну, достань! Ну, допрыгни! — смеялась с издёвкой русалка.
— Не могу, — захлёбываясь, кричал Гарри и пытался схватить метлу. — Отдай, ну отдай!
Русалка ткнула его в бок древком метлы и захохотала.
— Больно же! Отстань! Ай…
— Гарри Поттер должен проснуться.
— Не толкайся…
— Добби должен разбудить Гарри Поттера, сэр. Гарри Поттер должен проснуться.
Гарри открыл глаза. Он лежал головой на раскрытой книге под названием «Волшебная палочка — лучший помощник», уснул в библиотеке. Капюшон мантии-невидимки съехал с головы. Гарри поднял голову и, щурясь от яркого дневного света, поправил очки.
— Гарри Поттер должен спешить! — пискнул Добби. — До второго испытания десять минут! Гарри Поттер…
— Десять минут? — осипшим спросонья голосом спросил Гарри. — Десять… Как, десять?!
Он поглядел на часы. Без двадцати девять! У Гарри душа ушла в пятки.
— Гарри Поттер должен спешить! — Добби дёрнул Гарри за рукав. — Гарри Поттер должен быть у озера вместе с другими, сэр.
— Нет, Добби, поздно, — безнадёжно махнул Гарри рукой. — Я не пойду, я не знаю, как…
— Гарри Поттер пойдёт, Гарри Поттер пройдёт испытание! — запищал эльф. — Добби знает, что Гарри Поттер не нашёл нужную книгу, Добби сам нашёл её.
— Ты нашёл? Ты ведь даже не знаешь, что будет во втором испытании…
— Добби знает, сэр! Гарри Поттер должен нырнуть в озеро, отыскать Уизи…
— Чего отыскать?
— …и отобрать Уизи у русалок.
— Да Уизи-то что такое?
— Ваш Уизи, сэр, Уизи. Он подарил Добби свитер. — Добби дёрнул свой бордовый свитер, из-под которого торчали шорты.
— Они Ро… они Рона украли? — не поверил своим ушам Гарри.
— Они украли то, чего Гарри Поттеру будет очень не хватать. А через час…
— «Едва лишь час пройдёт, искать уж будет поздно, покража пропадёт…» — продолжил Гарри, расширенными от ужаса глазами глядя на эльфа. — Что же делать, Добби?
— Гарри Поттер должен съесть вот это, — пискнул эльф, запустил руку в карман шортов и вытащил комок каких-то серо-зелёных скользких крысиных хвостов. — Это жабросли, сэр. Съешьте их и ныряйте в озеро.
— А для чего они? — Гарри с недоверием глядел на слизистый комок.
— Они помогут дышать под водой, сэр.
— Добби, а ты точно знаешь? — в отчаянии спросил Гарри.
Добби уже однажды хотел ему помочь, и в конце концов у него из руки исчезли кости.
— Добби точно знает, сэр, — затряс головой эльф. — Добби много чего слышит, сэр. Добби зажигает в замке огни и моет полы, Добби слышал, как профессор МакГонагалл и профессор Грюм говорили про следующее испытание… Добби не позволит Гарри Поттеру потерять Уизи!
Всё ясно: они украли Рона. Гарри вскочил, скинул с себя мантию-невидимку запихал в рюкзак, выхватил у Добби водоросли, сунул в карман и выскочил из библиотеки, эльф за ним вприпрыжку.
— Добби пора на кухню, сэр, — пропищал Добби в коридоре. — Добби будут искать. Удачи вам, сэр.
Гарри уже промчался по коридору и, сбегая по лестнице через три ступеньки, крикнул:
— Спасибо, Добби! Пока!
В вестибюле ещё копошились запоздалые студенты, они только что позавтракали и шли из Большого зала к озеру поглядеть на второе испытание; все в страхе на него оглядывались и отпрыгивали в сторону. Гарри выскочил в раскрытые дубовые двери и скатился вниз по парадной лестнице, сбив с ног Колина и Дэнниса Криви.
Гарри побежал по лужайке. На улице было солнечно и морозно, на противоположном берегу озера высились трибуны, те самые, что стояли в ноябре вокруг загона с драконами. Трибуны были забиты до отказа, студенты оживлённо переговаривались, и невнятный гомон, отражаясь от воды, доносился до Гарри. На ближнем берегу у самой воды стоял покрытый золотой парчой стол судей, и Гарри помчался туда напрямик вдоль озера. Седрик, Флёр и Крам уже стояли у судейского стола и ждали его.
Гарри подбежал и с разбегу остановился у стола, забрызгав грязью мантию Флёр.
— Я… здесь… — запыхавшись, проговорил он.
— Где ты был? — важно с укором спросил кто-то. — Испытание вот-вот начнётся.
Гарри увидел за судейским столом на месте мистера Крауча Перси Уизли, мистер Крауч снова не приехал.
— Ну-ну, Перси, — вмешался Людо Бэгмен, облегчённо вздохнув при появлении Гарри. — Дай ему хотя бы отдышаться.
Дамблдор дружелюбно улыбнулся Гарри, Каркаров и мадам Максим холодно поглядели в его сторону, сразу было видно, что они его не ждали.
Гарри согнулся и упёрся руками в колени, тяжело дыша. В боку кололо, словно между рёбер загнали нож, а времени на отдых уже не осталось. Людо Бэгмен расставил участников вдоль берега озера на расстоянии десяти футов друг от друга. Гарри стоял с краю, рядом с ним Крам в купальных плавках и с волшебной палочкой наготове.
— Всё в порядке, Гарри? — прошептал Бэгмен, отставляя Гарри от Крама ещё на несколько футов. — Знаешь, что делать?
— Ага, — ответил Гарри, потирая бок.
Бэгмен нервно дёрнул плечом и вернулся к судейскому столу, направил волшебную палочку на горло, как тогда, на Кубке мира, и произнёс:
— Сонорус! — его голос тут же понёсся через озеро к высоким трибунам.
— Ну, что ж, наши участники готовы ко второму испытанию. Начнём по моему свистку. За час они должны найти то, что у них отобрали. Итак, на счёт три: раз… два… три!
Холодный неподвижный воздух огласил пронзительный свист, трибуны взорвались криками и рукоплесканьями. Гарри, не глядя, что делают другие участники испытания, скинул ботинки, стянул носки, достал из кармана комок жаброслей, сунул в рот и побрёл в озеро.
Вода в озере была ледяная и резала ноги, как будто это была не вода, а огонь. Мантия и брюки промокли, и чем глубже Гарри заходил, тем тяжелее они становились; он зашёл в воду уже по колено, даже глубже, ноги немели и скользили на плоских, заросших илом камнях. Гарри усердно жевал скользкие, как щупальца осьминога, будто резиновые водоросли. Зайдя в воду по пояс, он остановился, проглотил водоросли и стал ждать.
На трибунах засмеялись. Глупо идти вот так в озеро безо всякого волшебства, глупее ничего и не придумаешь. Гарри дрожал от холода и весь покрылся гусиной кожей, холодно стоять в ледяной воде, да ещё ветер треплет за волосы. На трибунах смеялись всё громче, особенно старались слизеринцы, свистели и улюлюкали, и Гарри старался не глядеть туда. Вдруг Гарри почувствовал, словно ему на лицо наложили невидимую подушку, зажали рот и нос, он судорожно вздохнул, и у него закружилась голова. Лёгкие опустели, а слева и справа на шее словно полоснули бритвой…
Гарри схватился ладонями за шею и почувствовал под ушами широкие щели, которые открывались и закрывались, словно хватали воздух — жабры! Без дальнейших раздумий Гарри сделал то, что только и можно было теперь сделать — нырнул в воду.
Глоток ледяной воды показался глотком жизни. Голова перестала кружиться, второй глоток воды плавно прошёл сквозь жабры, и мозг насытился кислородом. Гарри поглядел на руки, в зелёной озёрной воде они казались призрачными, а между пальцами выросли перепонки. Он изогнулся и взглянул на ноги — голые ступни вытянулись и тоже сделались перепончатыми, вместо ступнёй у Гарри отросли ласты.
Ледяная вода вдруг стала просто прохладной и приятной и удивительно лёгкой. Гарри вытянул руки, сильным гребком развёл в стороны вдоль тела, заработал ногами-ластами и удивился, как быстро он плывёт. И видел он теперь ясно и далеко, и можно было не моргать. Скоро Гарри заплыл так глубоко, что уже не мог различить поверхности озера, и направился прямо ко дну.
Гарри поплыл вдоль дна. Тишина давила на уши. Вода у дна была мутная, и видел Гарри теперь совсем недалеко, футов на десять вокруг. Под ним расстилался удивительный мутный пейзаж, новые виды словно выскакивали из темноты, по мере того, как он быстро плыл вперёд. То вырастали целые леса чёрных трепещущих водорослей, то широкие илистые луга с редкими валунами. Гарри заплывал всё ниже и ниже, к середине озера, он широко раскрыл глаза и старался заглянуть подальше, туда, где за серой пеленой воды смутно маячили тени.
Маленькие серебристые рыбки стрелами проносились мимо. Раз или два Гарри казалось, что впереди его поджидает чудище, но, подплыв ближе, он обнаруживал либо почерневшее бревно, либо ком водорослей. Других участников Турнира, русалок с тритонами, Рона и — к счастью — гигантского кальмара видно не было.
Картина под ним сменилась, теперь, насколько хватало глаз, внизу простиралась долина светло-зелёных водорослей высотой фута в два, казавшихся переросшей травой. Гарри всё глядел вперёд, не мигая, стараясь различить, что его ждёт впереди по очертаниям в полутьме. Вдруг кто-то схватил его за ногу.
Гарри обернулся и увидел гриндилоу. Маленькое, рогатое водное чудище вылезло из водорослей, крепко схватило Гарри длинными пальцами и оскалило острые клыки. Гарри сунул перепончатую руку в карман и стал нащупывать волшебную палочку, нащупал, и тут из зарослей появились ещё два гриндилоу, схватили Гарри за мантию и потащили ко дну.
— Релассио! — беззвучно крикнул Гарри, изо рта у него вырвался пузырь воздуха, а из кончика волшебной палочки вместо привычных искр гриндилоу обдало струёй кипятка, и зелёные гриндилоу покраснели от злости. Гарри вырвал ногу из костистых пальцев и быстро поплыл прочь, через плечо наудачу посылая в чудищ новые потоки кипятка. Гриндилоу то и дело хватали его за ноги, но он отбрыкивался и, в конце концов, угодил пяткой одному прямо в лоб. Тот скосил глаза, перестал грести, его приятели погрозили Гарри костлявыми кулаками и спрятались в водорослях.
Гарри отплыл подальше, остановился, спрятал волшебную палочку в карман мантии, оглянулся и прислушался. Тишина давила сильнее; Гарри описал круг, напряжённо глядя вдаль. Он заплыл уже очень глубоко, а кроме колышущихся водорослей ещё ничего не нашёл.
— Ну как? — раздался голос.
Гарри чуть удар не хватил. Он рывком перевернулся и увидел Плаксу Миртл, едва различимую в тёмной воде, только огромные глаза привидения за толстыми очками в перламутровой оправе глядели не мигая.
— Ты что, Миртл! — хотел крикнуть Гарри, и вместо этого у него изо рта вылетел большой пузырь. Плакса Миртл захихикала.
— Плыви вон туда, — указала она. — Я с тобой не поплыву. А то они меня как увидят, так сразу начинают гоняться.
Гарри в благодарность показал ей кулаки с оттопыренными большими пальцами и помчался в указанном направлении, держась повыше над водорослями, на случай, если там прячутся другие гриндилоу.
Плыл Гарри долго, как ему показалось, минут двадцать. Он плыл над целой долиной чёрного ила, и от того, что он плыл, илистая муть приподнималась и крутилась вихрями. И, наконец, он вдалеке услышал обрывок русалочьей песни из яйца.
На поиски даём мы
Тебе один лишь час…
Гарри поплыл быстрее. Впереди в мутной воде показался громадный камень. На камне — рисунок: тритоны держат в руках копья и гонятся за чудовищем, по виду — гигантским кальмаром. Гарри миновал стороной камень и поплыл на русалочью песню.
…Минуло полчаса — спеши!
Скорей пропажу забери…
Вдруг из тьмы показались очертания домов, слепленных прямо из булыжников и поросших водорослями. В тёмных окнах виднелись лица… эти лица были совсем не похожи на мордашку русалки с картины в ванной старост.
Серая кожа и длинные-длинные тёмно-зелёные волосы, жёлтые глаза, неровные зубы, на шеях — ожерелья из гальки. Гарри плыл мимо, а они злобно на него глядели. Несколько тритонов и русалок выплыли из своих каменных хижин с копьями в руках и, мощно работая серебристыми хвостами, подплыли взглянуть поближе.
Гарри поплыл скорее по русалочьей улице; каменных хижин становилось всё больше, вокруг некоторых были разбиты сады водорослей, а у двери одной хижины даже сидел привязанный к колу гриндилоу. Отовсюду выплывали новые русалки и тритоны, с любопытством разглядывали гостя, указывали друг другу на перепонки на руках и ногах и на жабры Гарри и перешёптывались. Гарри завернул за угол, и его глазам предстало удивительное зрелище.
На обрамлённой несколькими домами площади собралась толпа русалок и тритонов. В середине площади высилась статуя тритона, высеченная из цельного куска скалы, перед статуей выстроился русалочий хор и пел песню участникам Турнира. К хвосту статуи были привязаны четыре человека.
Рона привязали между Гермионой и Чжоу Чанг. Ещё там была девочка лет восьми с серебристыми волосами, как у Флёр Делакур. Гарри решил, что это её сестра. Все четыре пленника крепко спали, склонив головы на плечи, у всех четырёх изо рта тянулись вверх тоненькие струйки пузырьков.
Гарри поспешил к пленникам, ожидая, что тритоны нападут на него со своими копьями, но те нападать и не думали. Толстые скользкие верёвки, которыми привязали Рона, Гермиону, Чжоу и сестру Флёр, были из водорослей и очень крепкие. Гарри вспомнил о перочинном ножике, что подарил ему Сириус на Рождество, но ножик спрятан в дорожном сундуке в замке.
Гарри огляделся. У тритонов в руках были копья. Гарри метнулся к тритону ростом выше двух метров с длинной зелёной бородой и ожерельем из акульих зубов и жестами попросил у него копьё. Тритон рассмеялся и покачал головой в знак отказа.
— Мы не станем помогать, — сказал он хриплым резким голосом.
— Да что вы, в самом деле! — рассердился Гарри (снова пузыри изо рта). Он попробовал вырвать у тритона копьё из рук, но ничего не вышло, тритон только смеялся и качал головой.
Тогда Гарри стал кружить над площадью в поисках чего-нибудь острого.
Дно озера в этом месте было сплошь усыпано осколками камней. Гарри выбрал камень позазубристей, вернулся к статуе и принялся пилить им верёвку. Минут через семь верёвка вокруг Рона была перепилена, и Рона — по-прежнему без сознания — тихонько понесло течением над самым дном.
Гарри снова огляделся. Ни Седрика, ни Флёр, ни Крама. Да где ж они застряли? Почему не торопятся? Гарри подплыл к Гермионе и начал перепиливать и её верёвку.
Его тут же схватили несколько пар мускулистых рук. Пять или шесть тритонов тянули его прочь от Гермионы и со смехом трясли головами.
— Забирай одного пленника, — сказал один из них, — и плыви…
— Вот ещё! И не подумаю! — выпустил пузыри Гарри.
— Ты должен забрать только своего друга… другие останутся…
— Она тоже мой друг! — кричал Гарри, указывая на Гермиону. — И их я тут умирать не оставлю!
Голова Чжоу лежала на плече у Гермионы, девочка с серебристыми волосами походила на зелёное привидение. Гарри попробовал было вырваться из рук тритонов, но те только сильнее расхохотались. Гарри судорожно принялся искать глазами других участников. Ну где же они, наконец? Может, он успеет поднять на поверхность Рона и вернуться за Гермионой и остальными? А сможет ли он их найти потом? Гарри поглядел на часы — часы остановились.
Вдруг тритоны и русалки что-то увидели и стали указывать пальцами куда-то вверх. Гарри обернулся, поглядел вверх и увидел Седрика. Седрик, широко раскрыв от страха глаза, плыл к русалочьей деревне, голова у него была в большом пузыре воздуха, и лицо казалось шире, чем на самом деле.
— Я заблудился! — проговорил Седрик одними губами. — Флёр и Крам тоже скоро будут.
У Гарри словно гора с плеч свалилась. Седрик достал из кармана перочинный ножик и перерезал верёвку, которой была привязана Чжоу, обхватил Чжоу и уплыл с ней наверх.
Гарри остался ждать. Где же Флёр и Крам? Час скоро кончится, и тогда, если верить песне, пленников уже не вернуть…
Вдруг послышались вопли русалок. Тритоны отпустили Гарри и обернулись, обернулся и Гарри. К ним плыло чудовище: человеческое туловище в плавках и голова акулы — Виктор Крам попытался превратиться в акулу.
Акулочеловек подплыл к Гермионе и вцепился зубами в верёвку вокруг неё. Новыми зубами Краму легче было бы укусить дельфина, чем верёвку, и Гарри подумал, что Крам, чего доброго, перекусит Гермиону пополам. Гарри подскочил к Краму, хлопнул его по плечу и протянул камень с зазубринами. Крам схватил камень, сейчас же перепилил верёвку, обхватил Гермиону за талию и, даже не взглянув на Гарри, помчался наверх.
Что же делать? Если бы точно знать, что Флёр приплывёт… А её нигде не видно… Делать нечего…
Гарри снова схватил камень — Крам его кинул на дно, — но тритоны обступили Рона и незнакомую девочку и закачали головами.
Гарри выхватил волшебную палочку.
— С дороги!
Изо рта выскочил только пузырь, но тритоны его поняли, потому что перестали смеяться и, расширив от страха жёлтые глаза, глядели на палочку. Их много, а Гарри один, но понятно по их испугу, что волшебники из них такие же, как из гигантского кальмара.
— Считаю до трёх, — выпустил Гарри изо рта струю пузырей и на всякий случай показал тритонам три пальца. — Раз (он загнул одни палец)… два (загнул другой)…
Тритоны разлетелись кто куда. Гарри кинулся к маленькой девочке и принялся пилить её верёвку, скоро и девочка стала свободна. Он обхватил девочку вокруг талии, схватил Рона за воротник мантии и поплыл вверх.
Плыть и тащить за собой такой груз было тяжело, руками он грести уже не мог; он изо всех сил работал ластами, но Рон и сестра Флёр, словно мешки с картошкой, тянули его на дно… Гарри глядел вверх. Ещё очень глубоко, вода впереди чёрная…
Тритоны с русалками плыли следом. Они легко носились вокруг и глядели, как он выбивается из сил, стараясь скорее доплыть до поверхности. Время скоро выйдет. Тогда они утащат его обратно на дно? Может, они людоеды? Ноги Гарри отказывались служить, руки просто разламывались от боли…
Стало тяжело дышать. Шея снова заболела, вода снова становилась мокрой на вкус… Наверху уже светлее… Светлее…
Гарри с такой силой заработал ногами, что ноги словно взвыли от боли, а голова пропиталась водой. Гарри больше не мог дышать… нужно вздохнуть… нужно плыть дальше… нужно плыть…
Вынырнул! От чудесного, свежего прохладного воздуха закололо мокрое лицо. Гарри глотал воздух и наслаждался им, словно впервые в жизни вздохнул полной грудью. Рона и девочку он держал на плаву вместе с собой. Зеленоволосые тритоны с русалками всплыли следом за ним и улыбались.
Трибуны радостно завопили и засвистели, все вскочили на ноги. Должно быть, все думали, что Рон с маленькой девочкой захлебнулись, но нет, Рон и девочка проснулись и открыли глаза. Девочка смутилась и испугалась, а Рон выплюнул воду, замигал от яркого света и, повернувшись к Гарри, сказал:
— Вот ведь сырость! — тут он увидел сестру Флёр. — А эту ты чего вытащил?
— Флёр так и не приплыла. Что же мне было делать? Не оставлять же её там? — еле переводя дыхание, ответил Гарри.
— Дурья твоя голова! Ты что, и правда решил, что мы там останемся? Да Дамблдор никогда бы не позволил нам утонуть!
— А как же, в песне…
— Да это для того, чтобы вы там не возились и поскорее нас нашли. Ты что, героя из себя строил? Торчал там больше, чем надо?
Гарри стало стыдно и гадко. Рону легко говорить, он-то спал, он-то не знает, как там, на дне, жутко, когда вокруг эти тритоны с копьями в руках — того и гляди продырявят.
— Поплыли! — сказал Гарри. — Помоги мне, придержи её, вряд ли она хорошо плавает.
И они вдвоём потянули за собой сестру Флёр к берегу, где уже ждали судьи; двадцать тритонов плыли вместе с ними, словно почётный караул, и распевали хриплыми голосами страшные гимны.
Мадам Помфри возилась на берегу с Гермионой, Крамом, Седриком и Чжоу, укутывая их в толстые шерстяные одеяла. Дамблдор и Людо Бэгмен радостно заулыбались Гарри и Рону; Перси был белее простыни и казался беспомощным подростком. Он не стал дожидаться, пока Рон и Гарри доплывут до берега, и сам пошлёпал по воде им навстречу. Флёр Делакур билась в истерике и вырывалась из рук мадам Максим с криком: