Б.В. Зейгарник, А.Б. Холмогорова, Е.С. Мазур




 

// Психол. журнал. - 1989. №2. С. 121-132.

 

Проблема саморегуляции особенно занимала Блюму Вульфовну Зейгарник в последние годы ее жизни. Этот научный интерес был в то же время глубоко личным. Для Блюмы Вульфовны была характерна убежденность в неограниченных возможностях человека при столкновении с различными жизненными трудностями, преодолении кризисов и тяжелых психологических состояний. Ни в коей мере не отрицая важность психокоррекции и психотерапии, Блюма Вульфовна всегда подчеркивала, что самая главная задача – научить человека самостоятельно справляться с трудностями, эффективно регулировать свое поведение. Б.В.Зейгарник понимала саморегуляцию очень широко – как некоторый принцип организации человеческой деятельности, основанной на сознательном управлении собственным поведением, начиная с его операционально-технического уровня и кончая мотивационной стороной. В данной статье предпринята попытка рассмотреть понятие саморегуляции применительно к проблеме мотивации поведения, которая находилась в центре научных интересов Блюмы Вульфовны. Как всякий Крупный психолог, Блюма Вульфовна при разработке научных проблем опиралась на собственный опыт, широко привлекая события своей жизни. Блюма Вульфовна в полной мереразделила трагическую судьбу поколения, испытавшего на себе годы сталинского террора. Она пережила арест мужа, одна воспитывала сыновей, продолжала заниматься психологией в те годы, когда эта наука находилась фактически под запретом. Эти переживания во многом послужили материалом для научной рефлексии проблемы саморегуляции. Используя свой богатейший опыт работы в клинике, Блюма Вульфовна стремилась вычленить различные формы нарушения саморегуляции, всегда уделяя большое внимание анализу отдельных случаев. Блюма Вульфовна планировала большую теоретическую и экспериментальную работу по изучению конкретных механизмов процесса саморегуляции, но пошатнувшееся здоровье заставляло ее торопиться с записью тех мыслей, которые она обсуждала с нами. Так появилась эта статья, процесс работы над которой был прерван смертью Блюмы Вульфовны. Доработка статьи проводилась в соответствии с замечаниями и пожеланиями, высказанными Блюмой Вульфовной.   Е.С.Мазур, А.Б.Холмогорова.  
Задается понятие саморегуляции как сознательного процесса, направленного на управление своим поведением. Выделяются уровни (операционально-технический и мотивационный) и типы (через связь с формами и функциями рефлексии) саморегуляции. Описываются механизмы саморегуляции (рефлексия и смысловое связывание). Рассматриваются роль рефлексии в процессе саморегуляции и особенности ее нарушений у больных шизофренией и психопатией. Дана характеристика роли смысловых образований личности в процессе саморегуляции и «смыслового связывания» как одного из механизмов, обеспечивающих перестройку смысловых систем. Анализируются нарушения механизмов саморегуляции у больных неврозами. Подчеркивается роль рефлексии и смысловой перестройки в преодолении критических жизненных ситуаций.   Ключевые слова: саморегуляция, произвольность, рефлексия, смысловое связывание, смыслы, патология.

 

Проблема саморегуляции тесно связана с проблемой активности личности, а в философском аспекте — с проблемой человеческой свободы. Развитие саморегуляции как осознанного управления своим поведением, когда человек находится в конструктивной позиции по отношению к самому себе и к своей деятельности, происходит на основе формирования системы механизмов сознания, некоторые из которых будут рассмотрены в данной статье. В процессе саморегуляции раскрываются внутренние резервы человека, дающие ему относительную свободу от обстоятельств, обеспечивающие даже в самых трудных условиях возможность актуализации.

 

В некоторых научных школах (например, в бихевиоризме) обозначилась тенденция к рассмотрению человека как объекта воздействия психолога, выступающего в роли «конструктора». Гуманистическая же ориентация в психологической науке, связанная с утверждением концепции человека как активной саморазвивающейся личности, пока остается скорее ценностной, чем конкретно-научной. На наш взгляд, разработка проблемы саморегуляцин является одним из путей реализации гуманистической ценностной ориентации в психологии.

 

Понятие «саморегуляция» широко применяется в различных сферах науки для описания работы живых и неживых систем, основанных на принципе обратной связи. Мы попытаемся обозначить психологический смысл понятия «саморегуляция» с позиций теории деятельности [20]. Можно выделить два уровня саморегуляции: 1) операционально-технический, связанный с сознательной организацией, действия с помощью средств, направленных на его оптимизацию; 2) мотивационный, связанный с организацией общей направленности деятельности с помощью сознательного управления своей мотивационно-потребностной сферой.

 

Концептуальная модель первого уровня саморегуляции разработана О. А. Конопкиным на примере сенсомоторной деятельности [16]. В нашей работе предпринята попытка рассмотреть второй уровень саморегуляции и описать некоторые ее механизмы с привлечением материала патологии.

 

Проблема овладения своим поведением (на уровне овладения собственной мотивацией) является одной из ключевых для изучения развития и становления личности, для решения педагогических и психокоррекционных задач. Эта проблема традиционно ставится в психологии как проблема воли. Анализ показывает, что волевое поведение рассматривается различными авторами как процесс производства новых мотивационных образований, способствующих развёртыванию поведения в выбранном направлении. Так, согласно К. Левину [30], волевое поведение заключается в образовании квазипотребностей. Л. С. Выготский рассматривает проблему воли как проблему организации человеком своих побуждений путем создания новых мотивов-стимулов [5]. Д. Н. Узнадзе указывает, что в основе волевого поведения лежит создаваемая самим субъектом фиксированная установка (тогда как в случае импульсивного поведения установка зависит от актуальной ситуации и существующей потребности) [26]. В современных исследованиях волевое поведение рассматривается как процесс произвольного формирования побуждений [13].

 

Основная функция перечисленных мотивационных образований, выделяемых в рамках различных подходов, заключается в преодолении внешних и внутренних трудностей для осуществления принятой цели. Однако возможны такие ситуации, когда достижение целей и формирование стоящих за ними жизненно важных для личности мотивов и ценностей в силу тех или иных причин становятся невозможными. Все эти ситуации можно выделить в особую группу—критических [3]. На наш взгляд, процесс управления собственной мотивацией в критических ситуациях (или процесс саморегуляции в критических ситуациях) не сводится к волевому поведению в вышеописанном смысле и его можно представить как одну из составляющих процесса переживания, понимаемого Ф. Е. Василюком как особая внутренняя деятельность по смыслопорождению. То есть в рамках второго — мотивационного — уровня саморегуляции можно выделить две ее формы: саморегуляцию как волевое поведение и саморегуляцию как одну из составляющих деятельности переживания. Специфика второй формы саморегуляции, ее основное отличие от воли, также выполняющей функцию управления мотивационной сферой, заключается в направленности на гармонизацию последней, устранение внутренних конфликтов и противоречий на основе сознательной перестройки и порождения новых смыслов, в то время как воля направлена прежде всего на преодоление препятствий на пути достижения цели.

 

Процесс переживания как сложная внутренняя деятельность по порождению новых смыслов протекает на разных уровнях, включая бессознательный. Именно саморегуляция, которую отличает осознанность и произвольность, является важным условием «успешности» переживания — личностного развития и совершенствования 1.

 

Волевая регуляция, протекающая в условиях мотивационного конфликта, не сопровождается сознательной направленностью на гармонизацию мотивационной сферы, достигаемую путем устранения этого конфликта. Именно с сохранением внутренней конфликтности связан обычный феноменологический критерий воли — чувство усилия. Волевое действие при этом имеет по крайней мере три смысла: «позитивный», ради которого совершается действие; «негативный», препятствующий его выполнению; дополнительный, усиливающий «позитивный» или ослабляющий «негативный» смысл. Привлечение дополнительного смысла происходит за счет расширения пространственно-временных связей действия. Конфликт мотивов при выполнении такого волевого действия может сохраняться и даже обостряться в случае, если дополнительные смыслы исчерпаны или неэффективны. Тогда ситуация переходит в критическую. По феноменологическому критерию саморегуляция, эффективная в критической ситуации, противоположна описанной форме волевой регуляции и сопровождается чувством облегчения, сменяющим переживание конфликта. Ее результатом является достижение гармонии в сфере побуждений. Механизмом саморегуляции здесь является рефлексивное отчуждение негативного смысла и включение действия в более широкий смысловой контекст.

 

Необходимым условием саморегуляции является постановка сознательной задачи на смысловую перестройку и отчуждение «негативного» смысла — разотождествление с ним путем отстранения. Условием такого отчуждения и объективации2 смысла (который превращается таким образом в объект переработки и изменения) является осознание его глубинных оснований (мотивов, ценностей). Осуществляемое в процессе рефлексии отчуждение лишает негативный смысл патогенной аффективной силы, ведущей к усугублению конфликта. Затем происходит поиск мотива или ценности - источника эмоционального «заряда» для порождения нового смысла и развития действия в нужном направлении.

 

Формирование нового смысла путем его эмоционального насыщения осуществляется при участии еще одного механизма саморегуляции (помимо рефлексии), который можно обозначить как смысловое связывание. Суть его заключается в особой внутренней сознательной работе, направленной на превращение изначально нейтрального содержания в эмоционально заряженное путем связывания его с мотивационно-смысловой сферой личности.

 

В процессе саморегуляции может быть использована целая система психотехнических средств: создание воображаемых ситуаций, расширение пространственно-временных границ действия и включение его в новые смысловые связи. Процесс этот сугубо индивидуальный и связан с системой ценностей и мотивов данного субъекта, особенностями восприятия мира и т. д.

 

Великолепный пример смысловой перестройки и победы над своими непосредственными побуждениями мы встречаем у Г. Гессе в его повести «Курортник» 3. Напомним, что пребывание главного героя (писателя) на курорте в Бадене было непоправимо омрачено его соседом по номеру, голландцем. Чувствительный к малейшему шуму, он вынужден был в течение долгих часов слушать разговоры и смех нескончаемых гостей, тяжелые шаги ранним утром, прогонявшие его чуткий сон. Все отчаянные попытки работать в этих условиях были обречены на неудачу. В конце концов он стал испытывать неподдельную ненависть к голландцу, и его жизнь на курорте превратилась в настоящий ад.

 

Неэффектными оказались старания заставить себя работать и спать усилием воли или же дать выход накопившимся чувствам в фантазиях и воображении. Тогда он принимает оптимальное решение — полюбить ненавистного голландца. Описание процесса порождения нового смысла, задающего иной тип отношения к соседу по номеру, поистине драматично и содержит в себе все три выделенных момента: развенчание своих агрессивных чувств и постановку задачи на их изменение, поиск опорной для их перестройки ценности и обращение к евангелистской заповеди «Полюби ближнего своего», облачение этой ценности в конкретную форму посредством положительного эмоционального насыщения образа голландца с помощью профессиональных писательских средств (голландец становится главным героем созданного тут же ночью литературного произведения, вызывающим сочувствие и симпатию автора). Мучительный творческий процесс закончился, как пишет автор, «полной победой над голландцем». Он не вызывал уже тех мучительных переживаний, которые мешали главному герою работать и спать. Герою удалось справиться с ситуацией фрустрации путем непосредственной реализации ценности-любви к своему ближнему.

 

Рассмотрим более подробно выделенные механизмы саморегуляции — рефлексию и смысловое связывание.

 

Функция рефлексии Форма рефлексия
Предметная Личностная
Контрольная Саморегуляция на уровне действия без перестройки предметных оснований Саморегуляция на уровне мотивации без перестройки смысловой сферы (воля)
Конструктивная Саморегуляция на уровне действия, направленная на перестройку его предметных оснований Саморегуляция на уровне мотивации, направленная на перестройку смысловой сферы (составляющая процесса переживания)

 

Рефлексия (как обращенность субъекта на себя и свою деятельность) является универсальным механизмом процесса саморегуляции. Она останавливает (фиксирует) процесс деятельности, отчуждает и объективирует его [I], что и делает возможным осознанное воздействие на этот процесс. С. Л. Рубинштейн подчеркивает роль рефлексии в целостной жизнедеятельности человека, указывая при этом на два основных способа человеческого существования: первый — не выходящий за пределы непосредственных связей, второй — связанный с рефлексией [24]. Он так пишет о роли рефлексии: «Она как бы приостанавливает, прерывает этот непрерывный процесс жизни и выводит человека мысленно за ее пределы. Человек как бы занимает позицию вне ее» (там же, с. 348).

 

Такое понимание рефлексии соотносимо с высшими формами волевого поведения как реализации жизненного замысла и высшими формами переживания, результатом которых является творческое преобразование себя и своей жизни в условиях невозможности реализации прежнего жизненного замысла [3]. Но рефлексия, понятая как направленность сознания на себя и на основания своих действий, существует и в повседневной жизни для более частных и «прозаических» задач. В этом смысле рефлексия является важнейшим механизмом процесса саморегуляции на обоих его уровнях (операционально-техническом и мотивационном), ибо позволяет человеку выйти во внешнюю позицию по отношению к себе и своим действиям, что и делает возможной их сознательную регуляцию.

 

Одним из основных контекстов изучения рефлексии является психология мышления. В серии экспериментальных и теоретических исследований творческого мышления [1, 7, 8, 15, 25, 27] были выделены формы и функции рефлексии, которым могут соответствовать разные уровни и типы саморегуляции (см. схему). Так, на материале изучения процесса решения творческих задач были выделены две формы рефлексии: предметная и личностная, различающиеся по своему объекту. Предметная рефлексия направлена на осознание предметных оснований или исходной модели реальности, лежащей за тем или иным действием. Личностная рефлексия направлена на собственное «Я» субъекта, на осознание смыслов, отношений, конфликтов [6, 15]. Как предметная, так и личностная рефлексия может иметь или не иметь конструктивную направленность, т. е. направленность на перестройку исходных предметных оснований и существующих смысловых структур. В соответствии с этим можно выделить контрольную и конструктивную функции рефлексии 4 [27].

 

Предметная рефлексия, выступающая в контрольной функции, направлена на осознание исходной предметной модели и организацию действия в соответствии с принятым эталоном. Соответственно контрольная функция личностной рефлексии направлена на осознание внутренних оснований, обеспечивающих направленность деятельности в соответствии с принятым решением. Конструктивная функция в случае предметной рефлексии направлена на перестройку исходного эталона (модели) действия как неэффективного в данных условиях; в случае же личностной рефлексии конструктивная функция направлена на перестройку отношений и смыслов как неадекватных сложившейся ситуации.

 

Указанные различия можно представить в виде схемы.

 

Рефлексия в процессах саморегуляции имеет деятельностную направленность и отличается от той «умственной жвачки», «самокопания», которые обычно называют «дурной» рефлексией.

 

Нарушения рефлексии, в той или иной форме присущие различным видам психической патологии, приводят к сбоям (а иногда и полному распаду) процесса саморегуляции и соответственно резко затрудняют адаптацию и личностное развитие. При некоторых формах органической патологии страдает в первую очередь первый уровень саморегуляции, связанный с организацией конкретных умственных действий, а не высший, мотивационный, что является важнейшим условием личностной сохранности больных [9]. При таких заболеваниях, как психопатия и шизофрения, нарушается мотивационный уровень саморегуляции.

 

В последние годы была проведена серия работ, в которых изучалась рефлексивная регуляция поведения у больных шизофренией и психопатией [12, 19, 27] на материале решения творческих задач. Особенность таких задач заключается в том, что они провоцируют испытуемого на применение неадекватного способа решения. Как показали многочисленные экспериментальные исследования здоровых испытуемых [8, 15], одним из важнейших механизмов успешного решения является рефлексия, направленная на осознание неверной модели решения и ее перестройку.

 

У больных шизофренией оказалась грубо нарушенной конструктивная функция рефлексии (у обследованных 70 больных она практически ни разу не проявилась) при относительной сохранности контрольной. То есть больные были способны к осознанию исходной модели решения, стоящей за их предметным движением в содержании задачи, и к ее последовательной реализации, но' оказались неспособными к выходу в конструктивную позицию по отношению к этой модели — ее отвержению и преобразованию.

 

Анализ процесса решения (основанный на методике дискурсивного мышления, которая была разработана В. К. Зарецким и И.Н.Семеновым [8]) показал, что непродуктивность предметной рефлексии тесно связана с характерным для больных шизофренией способом переживания внутреннего конфликта, возникающего при решении творческих задач в связи с невозможностью применения привычных норм и отсутствием готовых средств для нахождения решения. Способ переживания этого конфликта, одним из механизмов которого является личностная рефлексия (направленная на осознание собственных установок, смыслов, оснований конфликта), во многом определяет и «судьбу» поиска решения, поскольку результатом переживания является то или иное отношение к сложившейся критической ситуации [7]. Переживание, мобилизующее на продолжение поисков, отличается от «защитного», направленного на сохранение самооценки и отказ от поисков, большей осознанностью оснований конфликта, направленностью на перестройку отношения к затруднению как фатальному, т.е. более высоким уровнем развития саморегуляции [12]. Как показало исследование, у больных шизофренией личностная рефлексия подменялась непродуктивным переживанием внутреннего конфликта, носящим защитный характер. Таким образом, становится очевидной тесная связь между характером саморегуляции и продуктивностью деятельности в сложных конфликтных ситуациях.

 

Экспериментальное изучение процесса решения творческих задач больными психопатией также выявило их неспособность к перестройке первоначальной неадекватной модели решения (нарушение предметной рефлексии в ее конструктивной функции). Это связано с доминированием у этих больных защитных форм переживания конфликта, имеющих свои характерные особенности в зависимости от типа психопатии 5 [19].

 

В целом снижение продуктивности деятельности у них, так же как и у больных шизофренией, связано с редукцией рефлексии (предметной и личностной) и как следствие этого неспособностью к самоперестройке, необходимой для творческого разрешения затруднения и в конечном счете для конструктивного преодоления критической ситуации. Хотелось бы отметить, что ситуация решения творческой задачи является прекрасной экспериментальной моделью для изучения процесса саморегуляции в условиях конфликта, а методика исследования дискурсивного решения творческих задач - удачным средством для расчленения и научного анализа этого процесса. Резервы рассмотренного подхода, несмотря на довольно большое количество работ, выполненных на его основе, еще далеко не исчерпаны.

 

Прежде чем перейти к анализу другого механизма саморегуляции — смыслового связывания, отметим, что обращение к понятиям смысла, смысловой сферы, смысловых образований как единиц анализа личности [2] позволяет расширить представления о механизмах сознательной регуляции поведения. Возможность сознательной регуляции задается иерархической структурой смысловых образований личности, представляющих собой единство аффективных и когнитивных компонентов. Процесс саморегуляции предполагает перестройку смысловых образований, условием которой является их осознанность 6. Именно осознанные смысловые образования лежат в основе саморегуляции поведения — с их помощью осуществляются произвольное изменение смысловой направленности, контроль за непосредственными побуждениями, оценка и коррекция действий и поступков [21].

 

Процесс саморегуляции, предполагающий формирование новой смысловой системы, обеспечивается целым рядом механизмов, задающих общие принципы соотнесения между мотивами и смыслами, мотивами и целями внутри структуры мотивационной сферы. Так, например, в ситуации конфликта саморегуляция направлена на поиск более общей смысловой системы, в рамках которой смысловой конфликт исчезает благодаря формированию соподчиненных отношений между мотивами, целями и ценностями и созданию новой иерархизированной смысловой системы. В ситуации кризиса саморегуляция направлена на преобразование наиболее общих смысловых структур, формирование новых ведущих ценностей, составляющих основание целостной жизнедеятельности человека. При этом смысловое связывание выступает как один из механизмов, обеспечивающих смысловую перестройку.

 

Так как рефлексия является необходимым условием осознанной смысловой перестройки, нарушения механизма смыслового связывания, как правило, сопряжены с нарушением рефлексивного механизма саморегуляции.

 

Так же как и рефлексия, смысловое связывание является одновременно механизмом саморегуляции как составляющей переживания и механизмом саморегуляции как волевого поведения. Однако в случае волевого поведения смысловое связывание заключается скорее в усилении уже существующих смыслов путем их увязывания с другими мотивами и ценностями, в то время как в процессе переживания происходит формирование новой смысловой системы. Установление внутренней связи с ценностной сферой личности и превращение тем самым нейтрального содержания в эмоционально заряженный смысл представляет особую внутреннюю работу, которую можно обозначить как действие смыслового связывания. В динамическом аспекте результатом этой работы является возникновение новых побуждений, которые получают «энергетический заряд» посредством связывания нового содержания с мотивационно-смысловой сферой личности 7.

 

Первоначально в онтогенезе механизм смыслового связывания выступает в форме развернутого внешнего действия, которое производит взрослый. Например, пытаясь сформировать нужное побуждение, взрослый создает в воображении ребенка ситуацию, в которой новый смысл связывается с уже существующими значимыми для ребенка отношениями [23]. По мере формирования волевой регуляции это действие переносится во внутренний план и возникает механизм смыслового связывания, участвующий в произвольной регуляции поведения.

 

Осознание смыслов достигается за счет воплощения смысла в системе значений и описывается как процесс вербализации, который представляет собой восстановление в значениях мотивационной обусловленности смысла [4]. Именно поэтому процесс саморегуляции, условием которого является осознание и изменение смысловых образований, предполагает наличие сформированной системы значений 8. Несформированность такой системы значений у умственно отсталого ребенка делает его неспособным «оторвать» смысл от ситуации, в силу чего смысл меняется лишь с изменением внутреннего состояния ребенка или самой ситуации, которая не может произвольно трансформироваться в его сознании даже с помощью взрослого. Поэтому механизм смыслового связывания у такого ребенка не формируется, он целиком зависит от ситуации, или, выражаясь в терминах К. Левина, от «поля».

 

«Глупость» психопата с формально совершенно сохранным интеллектом также имеет свои истоки в неразведении личностного смысла ситуации и ее объективного значения. Но в отличие от умственно отсталого ребенка, у которого в основе нарушений саморегуляции лежит несформированность значений как таковых, у психопата происходит как бы слияние значения со смыслами в ситуациях повышенной аффективной значимости. Как известно, психопат проявляет свою несостоятельность прежде всего в личностно значимых ситуациях, его «глупость» или, иначе говоря, нарушения мышления имеют аффективную природу. Он не способен выйти в рефлексивную позицию и отстраниться от ситуации, развести свое отношение к ней и ее объективное содержание и, значит, не способен изменить это отношение. Именно с невозможностью смысловой перестройки связан тот факт, что больные психопатией, как правило, декомпенсируются в тяжелых критических ситуациях. Нарушение механизма смыслового связывания, являющегося существенным звеном этой перестройки, здесь сопряжено с нарушениями рефлексии.

 

Классическим примером нарушения волевой регуляции в психиатрической клинике являются больные шизофренией. При нередко хороших умственных способностях у этих больных резко снижается активность, утрачиваются интересы. Эти явления в клинике получили названия «редукция энергетического потенциала», «слабость интенциональной дуги», «слабость воли» и т. д.

 

Как уже упоминалось, важнейшими условиями саморегуляции (и смыслового связывания как ее механизма) являются развитое воображение, владение широкой временной перспективой, наличие иерархизированной смысловой сферы. Неоднократно описанное в литературе обеднение мотивационно-смысловой сферы, сужение временной перспективы у больных шизофренией приводит к тому, что механизм смыслового связывания оказывается нарушенным. О его нарушении свидетельствуют, например, данные М. М. Коченова и В. В. Николаевой [17] —цель, задаваемая экспериментатором, не насыщается побудительным смыслом для больного. Патопсихологи называют этот феномен мотивационной астенией. В контексте проблемы саморегуляции ее можно трактовать, как нарушение произвольного управления собственной мотивацией. Логично предположить, что нарушение смыслового связывания ведет ко все большему сужению интересов и круга активности, так как препятствует реализации даже сохранных еще мотивов. В силу этого важной задачей психокоррекционной работы с больными шизофренией является выстраивание смысловых связей, адекватных жизненной ситуации больного, на основе сохранных мотивационных образований. Психотерапевт при этом опосредует нарушенный процесс смыслового связывания.

 

Проведенное экспериментальное исследование по выявлению смысловой регуляции у больных неврозами [22] фактически позволяет также сделать вывод о нарушении у этих больных обоих выделенных механизмов процесса саморегуляции. Смысловая регуляция может осуществляться посредством как осознанных, так и неосознанных компонентов смысловых образований. Их соответствие является необходимым условием процесса саморегуляции. У больных неврозами выявилось расхождение между непосредственно переживаемыми смыслами, определяющими реальное поведение, и смыслами, выступающими в качестве осознаваемых. Это расхождение вызвано действием механизмов психологической защиты, которые тормозят процесс рефлексии, приводят к искаженному, неадекватному осознанию реально действующих смысловых образований. В результате происходит нарушение самоконтроля и коррекции поведения.

 

Неадекватное осознание собственных смысловых образований как результат нарушения рефлексии затрудняет смысловую перестройку, искажая процесс смыслового связывания. Поэтому становится невозможным конструктивное разрешение личностных конфликтов, лежащих в основе невротического заболевания. Разрешение же конфликтов у больных происходит на основе работы механизмов психологической защиты (вытеснения, проекции, замещения и др.), которые изолируют конфликтные содержания друг от друга, тем самым ограждая от них сознание. Однако при этом конфликт не исчезает: изолированные смыслы, оставаясь неосознанными, продолжают оказывать патогенное действие на личность.

 

Приведем пример переживания конфликта больной неврозом, иллюстрирующий нарушения описанных механизмов процесса саморегуляции.

 

Больная Д., 1919 года рождения, образование высшее, пенсионерка. Диагноз: неврастеническая депрессия у больной с истерическими особенностями личности.

Из анамнеза. Росла и развивалась нормально. Окончила философский факультет МГУ. Вышла замуж, семейная жизнь не сложилась. Рассталась с мужем, оставив ему маленькую дочь, и сошлась с другим мужчиной, который ушел от нее за два месяца до рождения сына. Жила одна, сын воспитывался сначала в доме ребенка, а позднее в интернате. Работала редактором, преподавателем русского языка. В 58 лет вышла замуж за мексиканца, человека, который был на 28 лет моложе ее. В течение нескольких лет жила с мужем в Мексике. Вначале испытывала состояние эйфории, но вскоре сын стал забрасывать письмами с просьбой вернуться. Появилась тоска: «Зачем я это сделала?» Большую часть времени стала проводить одна. В течение последнего года живет с мужем в Москве. Испытывает все большее раздражение по отношению к нему, иногда возникает желание прогнать его. Общение с детьми также раздражает, так как чувствует, что они осуждают ее. Никак не может принять решение — уехать с мужем или остаться с детьми. Настроение подавленное, сон нарушен, испытывает физическую слабость, страх перед будущим.

Из данных психологического обследования. Больная эгоцентрична, импульсивна, конфликтна в общении, склонна к доминированию, самооценка неадекватно завышена. Проективные методы выявляют конфликтные переживания больной, связанные с отношением к детям, мужу, тревогу за будущее, стремление к спокойной жизни. Подробно рассказывает о своей жизненной ситуации, которую сравнивает с сидением на двух стульях. Никак не может решить, что ей делать. Не хочет покидать родину, однако ее надежды на благополучную жизнь дома не оправдались: друзей не осталось, отношения с детьми плохие. Говорит, что хотела бы остаться с детьми, но не пытается улучшить отношения с ними, постоянно жалуется на них. Делает вывод, что ей нужно общаться с детьми как можно меньше: «Я просто должна поберечь себя». Постепенно склоняется к мысли, что ей будет лучше с мужем, хотя ее и страшит жизнь в Мексике. Рассказывает, что муж много сделал для нее хорошего, что она не может его оставить, так как он единственный человек, которому она нужна. Высказывает надежду, что он сможет обеспечить ей спокойную старость. Называет мужа своим идеалом и в то же время продолжает думать о разводе, так как ее не покидает желание расстаться с ним. В конце концов принимает решение уехать с мужем, но не чувствует уверенности в правильности этого выбора.

 

Конфликт данной больной разрешается защитным путем без участия рефлексии. Патогенный смысл отношения к детям не осознается благодаря работе механизмов проекции — больная отрицает свою вину как матери, предпочитая обвинять детей. Неосознаваемый смысл не становится объектом анализа и перестройки, поэтому отношение больной к детям остается прежним, негативным. В амбивалентном отношении к мужу усиливается позитивный аспект благодаря привлечению дополнительных смыслов. Окончательное решение приходит, когда больная связывает его со значимым для нее смысловым образованием — заботой о своем благополучии и спокойной жизни в старости. Однако эта связь остается не вполне осознанной ею. Анализ аргументации решения показывает, что продолжают действовать защитные механизмы (больная говорит, что она нужна мужу, что он является ее идеалом и т. д.). Здесь смысловое связывание направлено лишь на усиление уже имеющегося смысла в соответствии с эгоцентрическими ценностными ориентациями больной, а не на порождение нового смыслового отношения. Окончательного разрешения конфликта не происходит, переживания больной продолжают определяться неосознанными патогенными смыслами и механизмами психологической защиты.

 

Больная по сути дела не совершает сознательно своего личностного выбора, не происходит также осознания и принятия ею смыслов своих жизненных решений. Так, она не принимает решения жить ради детей, хорошо понимая, что в этом случае ей придется пожертвовать спокойной и обеспеченной старостью; не решается также и окончательно остаться с мужем, обеспечив себе спокойную старость, отдавая себе отчет в том, что за это решение ей придется платить постоянным чувством вины перед детьми. У больной происходит невротический отказ от совершения жизненного выбора. Саморегуляция, основанная на осознании патогенных смыслов и их последующей перестройки, подменяется защитными переживаниями.

 

Нарушение саморегуляции как произвольного управления своим поведением у невротиков наиболее ярко проявляется в феномене навязчивого повторения, описанного в классических работах 3. Фрейда [28]. Суть феномена состоит в повторении мучительных переживаний и. сходных ситуации на протяжении всей жизни больных, что воспринимается ими пассивно, без их вмешательства, как повторение одной и той же «судьбы». Можно сказать, что в основе данного феномена лежит детерминация поведения инвариантной смысловой структурой, которая остается неосознанной в течение всей жизни и не становится предметом рефлексии и смысловой перестройки личности.

 

Приведенное выше исследование больных неврозами, переживающих критическую жизненную ситуацию, показало, что адекватное осознание больными собственных смысловых образований делает их более способными к внутренней перестройке и созданию новой смысловой системы. Окончательная перестройка смысловой системы, а также ее дальнейшее развитие и конкретизация происходят уже в процессе жизнедеятельности человека.

 

Следует отметить, что помощь человеку, находящемуся в кризисной ситуации, через переконструирование смысловой системы является основным принципом психотерапии В. Франкла [31]. В процессе психокоррекции психотерапевт помогает человеку выйти в реф



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2019-01-30 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: