Я спросил тебя – Зачем идете в гору вы?
А ты стремилась вверх, а ты рвалася в бой
Ведь Эльбрус и с вертолета видно здорово
Засмеялась ты. И взяла с собой.
2017 год. Река Оредеж. Длинная речка. Вечер. Хорошая летняя погода. Июль. Перевернутая байдарка. Палатка уже стоит. На берегу две девушки. Я спускаюсь по откосу с пустым котелком. Одна из девушек – с хорошим походным опытом. Не один километр пройден и не один порог она уже прошла. Вторая – совсем новичок. Это ее первый и, наверное, последний водный поход. Мы устали.
За первый день мы прошли больше сорока километров. Спина ноет и побаливают руки. У нас – у уже довольно опытных туристов-водников. Новенькой досталось куда больше. К веслу надо привыкнуть. Сидеть целый день в одной и той же позе – тоже надо привыкнуть. Уж не знаю какими коврижками заманила ее в это мероприятие подруга, но врядли она думала, что будет вот так.
Девушки устало разговаривают, попутно нашинковывая картошку для ужина.
- Знаешь. Это ведь очень простая речка. Тут нет ничего сложного. Никаких препятствий. А сложность по Регламенту определяется препятствиями. Тут нет категории. Почему же мы так вымотались?
Зачем же мы так вымотались? Зачем мы просидели в подтекающей байдарке одиннадцать часов. Зачем тащили ее на обносах? Зачем потом тащили ее пешком до станции до аварийного схода? Зачем вообще нам дома не сиделось?
Я не очень люблю фильм «Вертикаль» в котором прозвучала песня Высоцкого «Скалолазка», которую я процитировал вначале. На мой взгляд Говорухин не сумел разобраться до конца в вопросе. Да и вопрос причинности альпинизма (и туризма) затронут там был поверхностно. Но я не в претензии. Уж больно тема сложная. Я долго и много думал об этом. Откуда эта тяга в дорогу. Не важно – вверх, по реке, по дороге, но всегда с преодолением. Про это писались умные книжки. По психологии туризма.
«Внизу не встретишь как ни тянись за всю свою счастливую жизнь десятой доли таких красот и чудес». Еще одна цитата. Нет. Красоты природы конечно никто не отнимет, но имея уже почти сорокалетний стаж могу сказать, что они не так уж и важны. Сейчас на меня набросятся и станут убеждать, что природа Алтая - это совсем не Карельский перешеек, а горы Крыма вовсе не Уральский хребет. Ну и что? Разве дело в высоте? Или так уж важно пихта растет на берегу или сосна? А что более красиво? По каким критериям отбирать? А почему Алтай красивее Карелии? Или наоборот? Нет. Это все не то.
«Если друг оказался вдруг. И не друг и не враг, а так» ну и далее по тексту. Взять с собой непроверенного человека – очень опасное дело. Я это испытал на себе. Мы с Женей давно друг друга знаем. Не раз ходили вместе. И только потому мы рискнули на подобное мероприятие как поход по весенней Онеге. Каждый из нас знает - как будет в той или иной ситуации реагировать товарищ. Только так. Никаких неизвестных. Даже если они на самом деле прекрасные ребята и потом дружба останется на годы. Да может так получиться. А если нет?
Люди действительно раскрывают свои качества в походе. И чем он сложнее - тем быстрее. Иногда раскрывают совсем не то, что стоит раскрыть. Нам уже нечего раскрывать. Общий километраж у нас давно четырехзначный. Какую тысячу сейчас мотаем уж и не вспомнить, но теперь добавили еще триста километров. Так, что это тоже не причина.
По идее от таких подарков должна ограждать система спортивного туризма. И это – еще одно «зачем», которое было задано нам многими нашими товарищами перед походом. Справка за прохождение дает возможность пройти более сложный маршрут и в свою очередь получить еще одну справку. Ситуация, когда справка за прохождение получается ради получения следующей справки, становится на грань абсурда. Эта система вроде должна ограждать неопытных людей от того, что им не по силам. На деле же выхолащивает сам дух туризма. Мы не получим за этот маршрут никакой справки. Не защитим никакую категорию. Не будет славы. Не будет длинных речей и наград. Не будет? Так ли? А жизнь - это не награда? А ведь были еще и восхищенные женские глаза на берегу. И было теплое солнце, согревающее нас после тяжелого перехода. Разве это может сравниться с какой-то бумажкой? А ведь потом еще было возвращение домой. И радостное лицо жены. И буря эмоций в Лодейном Поле, когда байдарка мягко вошла в прибрежный песок и мы взглянув друг на друга заорали не сговариваясь – «Сделали! Сделали! Мы это сделали!».
Итак - зачем все это? Зачем идти весной на опасное Онежское озеро? Да вот за этим же. Зачем запускать ракеты в космос? Да за этим же. Зачем синтезировать новые элементы и искать новые элементарные частицы? За этим. Зачем писать картины и поэмы? За этим же. Это просто здорово и интересно.
Ну а коль не дал бог знания физики и таланта сочинителя? Жизнь должна гореть. Жизнь – преодоление. Себя, сил природы, мракобесия и невежества. Иначе она бессмысленна.
Петрозаводск. Старт.
Хороший поезд «Ласточка». Без нее мы лишились бы ходового дня. Ну или около-ходового. Первый день – установочный, тренировочный, подготовительный. Но все-таки немного мы пройдем. И бешенная цифра в 300 км станет немного меньше.
Петрозаводск – город для туристов почти родной. Столица Карелии. Карелия – столица туризма. Стало быть – Петрозаводск столица туризма. Отсюда идут маршруты. Тут они заканчиваются. Тут завтракают перед выходом помятые со сна в поезде туристы. Тут они устало пьют пиво по местным кабакам после похода в ожидании отъезда домой. Много ли мы тут бывали? Много. Правда никогда еще набережная города не была для меня местом старта. Сколько раз я вглядывался в даль озера отсюда и вот наконец я отправляюсь в эту даль. Такое…щемящее чувство.
По идее местные жители давно должны привыкнуть к туристам. Однако наше появление на набережной вызывает интерес. Подходят люди. Рассматривают наши раскиданные шмотки. Рассматривают запчасти байдарки. Некоторым интересно как из этого хаоса медленно вырисовывается контур судна, почти идеального в своих качествах.
Байдарка «Таймень-2». Начинал я с «Салюта» и переход на «Таймень» воспринял в штыки и очень критически. Конечно грузоподъемность не та. Знал бы я как я потом буду влюблен в это судно. «Салют» - хорош. Грузоподъемностью. Ну и рулевой сидит на носу. Видимость лучше. А «таймень» - сбалансированностью. Как танк Т-34. Нельзя добиться во всем идеала. Можно только так подобрать характеристики, что их сочетание покроет возможные недостатки.
Да конечно скорость поменьше, чем у других байдарок. И каркас не такой уж жесткий как мог бы быть. И вес ее не мал. Но мы взгромоздили все наше снаряжение на тележку и с комфортом докатили ее до набережной. А теперь вот скоро повезет нас уже она.
Вдоль набережной ходит девушка, внимательно поглядывая на нас. Иногда останавливается и смотрит. Потом демонстративно отворачивается и вновь ходит. И вновь поглядывает. Видимо ей очень хочется к нам подойти, но она стесняется и ходит вокруг кругами.
Нет. Не выдержала. Она из Китая. Она рассматривает части нашего судна и снаряжение. По-русски она не говорит. По-английски тоже. Я пишу ей по-русски в телефоне и она переводит на иероглифы. Нет. Она никогда не видела, чтобы кто-то делал подобные вещи. В Китае таких как вы нет. Двусмысленно. Я улыбаюсь и пишу ей – Таких глупых? Нет!!! Вы что?! Вы классные! Вы замечательные! Она мотает головой и руками всеми силами пытаясь показать свое восхищение.
Красивая девушка. Китаянки вообще красивые. Но, наверное, она и для китаянки красива. Молоденькая совсем. Лет так…двадцать. Хотя они там на востоке и в сорок совсем девочки. Одна в Петрозаводске. Без знания языка. Что ее занесло сюда? Некогда нам говорить. Увы. Байдарка собрана. Вещи уложены. Я застегиваю спасжилет. Покурим Жень?
Тут так уютно. На твердой земле. Тут все понятно и просто. А что впереди? Впереди длинный путь. Впереди опасности. У нас нет иллюзий о том каким может быть Онежское озеро. Оно и сейчас неспокойно. Но свернуть назад уже нет возможности. Хотя бы из-за этих восхищенных женских глаз на берегу. Мы же классные и замечательные. Нам выдали огромный аванс. Осталось подтвердить, что мы стоим ее восторгов. И вообще стоим чего -то.
Женька уже на носу. Весло в руках. Сажусь на корму. Немного тяну время. Буквально секунды. Отпечатываю в памяти этот момент. Твердая земля. Еще все неизвестно и девушка, провожающая нас.
Черт! Под лодкой камень. Какой конфуз. Вылез. Сдернул байдарку. Ну все. До свидания прекрасная девушка. До свидания Петрозаводск. Прими нас Матушка Онега. Не будь с нами жестока. Прояви милость. Ведь ты можешь. Ты ведь можешь все.
Матушка Онега.
Ветер северный. Практически попутный. Мы конечно смотрели прогноз. Поменяло бы что-то если бы ветер был другой? Не знаю. Было бы тяжелее, но мы все равно пошли бы. Знаю я Женьку. Он бы не свернул.
Набережная заставлена судами и это жить мешает. Пока их огибаешь приходится вставать лагом* к волне. Это не смертельно, но неприятно. Волна длинная. С благодарностью вспоминаю поход на Черное море. Тут эта техника как раз пригодилась.
Отходить от берега не очень хочется. Вода холодная. Несмотря на нашу экипировку долго мы в ней не протянем. Но и близко идти нельзя. Попадаются камни. Волной о них может ударить и дай бог если только клеиться придется.
Сегодня день в общем тренировочный. Ходового времени мало. Мы гребем в свое удовольствие, но идем довольно ходко. Волна сантиметров шестьдесят. Не много. Плохо то, что она все- таки не попутная, а под углом. Волна бьет в корму и сбивает лодку с курса. Приходится отрабатывать левой рукой. Но пока у меня все получается.
Прекрасная китаянка давно скрылась. Людей на воде и по берегам мало. Погода к прогулкам не располагает. Ветер довольно сильный и холодный. С ужасом думаю о зове природы. Снимать неопрен сейчас – испытание воли. Берега обильно поросли лесом. Было страшновато, что берега будут скалистыми. Нет. Берега в основном низкие. Выход на берег везде возможен. Много пляжей. Мы еще не далеко от Петрозаводска. Тут попадаются велосипедисты. Люди выезжают на пикники. Летом. Не сейчас.
Мы очень странно подготовились с точки зрения навигации. У Жени бумажная карта, у меня навигатор без карты. Навигатор отмеряет расстояние. Его откладываем на карте. Вот и наше местоположение. Можно конечно и без навигатора. Но так точнее. Вот без карты – никак.
Мыс Карвиц. Волна все такая же. Солнце садится. Скоро будет совсем темно. Надо идти на стоянку. Белые ночи по идее тут тоже есть. Потому темень уже не настоящая темень, а такой…мрак. Но волны начинают сливаться в серую массу и несколько раз я уже пропустил гребень. Мы схватили воды. Вон смотри пляжик кажись? Он есть на карте. Поворот. Мыс закрывает нас, и мы с комфортом зачаливаемся.
Место тут вполне цивилизованное. Очаг. Тропинки кругом. Дров полно.
Мы хорошо затарились продуктами. Самыми разнообразными. Длинный поход действует на нервы и тяжел физически. Потому бывалые люди рекомендуют приготовить, что-нибудь интересное на третий день похода, когда идет самый тяжелый период в процессе адаптации. Накапливается усталость и дискомфорт. Нервы напряжены. А тут бац…Женька вытаскивает на свет божий пакет с киви.
Фрукты в походе. Это вообще неслыханная роскошь. Сохранить их сложно. Но сейчас холодно и мы слопаем их за первые три дня. А потом…потом посмотрим. Продовольствия у нас на пять дней. Мы запланировали докупить не хватающее в Вознесенье. Потому у нас свежий хлеб, печеньки, яблоки, киви и вообще все вкусно. Но это не только поэтому. Еще все это есть у нас потому, что все это не надо тащить на себе. Мы же «водники».
Так как дров много мы согрелись и уютно сидим у костра. Цифра 300 уменьшилась. Ненамного, но уменьшилась.
Я поглядываю на озеро. Как у нее настроение будет завтра? Выпустит ли вообще?
Тут везде есть связь. Я успел переговорить со всеми домашними. Жив. Нормально. Погода отличная. Тут красиво.
Первоначально моя идея была сделать озерную часть маршрута за три дня. Конечно мы знали, что теория сильно отличается от практики. У нас есть запас времени. Но непредсказуемость погоды может уничтожить весь этот запас.
Утро. Легкий завтрак. Сборы. Ветер стал сильнее, но мы идем. Волна крепчает. Метровые волны для байдарки в общем не так уж и страшно. Но так не хочется огибать многочисленные бухты.
Онега тут открытая. Спрятаться негде. Острова немногочисленны. Сегодня нам кажется немного везет, и мы петляем вокруг мелких островков, огибая большой мыс. Эти маневры не всегда просты. Приходится идти по ломанной, подставляя под волну то нос, то корму. Выдерживая угол к волне. Путь это удлиняет, но по- другому опасно. Пройдено уже четырнадцать километров. Делаем техническую стоянку. Внезапно впереди появляются камни. Я на управлении. Справа или слева? Камень четко по курсу. Пойду слева. Но Женя то про это не знает. Он выругавшись начинает работать на обход справа. Справа так справа. Немного поволновались и зачалились.
Тут неуютно. Волна нас запирает. На мелководье она растет и пробиваться обратно будет сложно.
А может перебросим байдарку через перешеек? Заманчиво. Укроемся мысом и старт будет в комфортных условиях. Ну если конечно что-то тут можно назвать комфортными условиями.
Женька уходит на разведку. Нет. Болото. Сплошное болото. Не пройти.
Мы кряхтим и пробиваем прибой. Ничего. Вот только уже хочется есть.
Обед обязателен. В походе выходного дня его можно заменить перекусом. Банка консервов. Шоколадка. Калории восстановлены. Можно двигаться вперед. Сил хватит гарантировано.В дальнем походе горячая пища и согревает, и экономит силы на переваривании, и дает возможность отдыха.
Мы варим обед в старом финском артиллерийском окопе. Это единственное, что может защитить от ветра. Пока горит костер нам тепло.
Выходя на берег, не снимая сплавную одежду и спасжилет, мы сразу накидываем куртки. Там на воде в движении мы не замечаем холода. На берегу все по-другому.
Котелок упорно не хочет закипать. Даже под бруствером окопа ветер сдувает пламя. Женька прилаживает ветрозащитную шторку от горелки. Так лучше, но все равно уходит почти два часа.
Тушим костер. Решительно. Отчаливать тяжело. Тут тепло. Безопасно. Но маршрут так не пройдешь. И мы решительно заливаем костер.
Уют сразу пропадает. Скидываю куртку и убираю ее в гермомешок. Воды,и сверху, и снизу много. Пусть она остается сухой. Мы смотрим на Онегу. Онега бушует.
Те два часа, что мы были на берегу, озеро даром время не теряло. Волна разогналась. Теперь в прибрежной зоне на мелководье высоту ее оценить сложно. Много. Метра полтора с крючком.
Что делать будем? Нам надо выйти из бухты и пройти еще минимум километров двадцать пять. Волна короткая и острая. Вода – холодная.
Отчалить на такой волне – занятие, требующее навыков бобслеистов. Впадина. Мы буквально впрыгиваем в лодку и еще до того, как придет следующий гребень включаемся в греблю. Нам важно набрать скорость. Иначе волной нас развернет и перевернет.
Байдарка разрывает очередной гребень. Женьке сейчас достается больше всех. Его каждый раз окатывает с головы до ног. Вода холодная. Мне достается тоже, но я все -таки укрыт своим матросом.
Мы гребем максимально сильно. Сколько мы так выдержим? В очередной впадине я чуть поворачиваю голову и смотрю назад. До берега уже метров триста. Значит мы все-таки пробиваемся. Эх нету руля. Женя не любит ходить с установленным рулем, но сейчас я как гребец нужен больше чем как рулевой. А приходится рулить. И всегда левой рукой.
Мы стараемся держать угол к волне, чтобы перемещаться вправо. Туда куда нам нужно. К концу нашего маршрута. Онега не отпускает. Она всячески стремиться оставить нас у себя. Байдарку сбивает влево. Я упираюсь. Но сил хватает не всегда. Тогда включается Женя. Вдвоем мы снова выходим на курс. Когда же кончится этот кошмар? По идее с выходом на глубину волна должна удлиниться и стать менее острой. Вот только озеро мелкое. Уже метров семьсот. Идти все также тяжело. Гребень за гребнем мы пробиваем форштевнем. И вот впереди встает свинцовая стена.
Посадка в байдарке довольно низкая. И то, что с высоты человеческого роста кажется не таким уж и страшным в байдарке видится совсем иначе. Да так в общем оно и есть. Страшное. Небо скрылось. Только свинцово-серый вал. Он все ближе и ближе. Я что-то ору. Что-то орет Женя. Я не знаю что. Вал врезается в форштевень, и байдарка задирает нос наверх. Зацеп. Я всаживаю весло до водоотливного кольца. А Женя? Женя уже не может сделать ничего. Взойдя на вал, байдарка зависла на нем кормой и сделала почти вертикальную «свечу». Женя беспомощно машет веслом в воздухе. До воды не дотянуться. Только бы не сбило с курса. Женя в воздухе надо мной метра на два выше. Впереди где-то далеко внизу впадина между гребнями. Туда падает наша байдарка.
Удар о воду. В сторону разлетаются брызги, и байдарка на миг скрывается в следующем гребне. Но только на миг. Гребень распадается и теперь уже Женя всаживает весло. Байдарка посланная вперед его усилием прорывается. Целы. Живы. Как вода? Вода ниже кильсона**!
Женя улучив момент поворачивается ко мне. Иначе я его не услышу. Простым и доступным русским языком он кратко формулирует мысль – «Надо уходить отсюда».
Нам не пробиться. Волна не уменьшается. Полтора метра это много. Мысль эта пришла нам в голову одновременно, вот только назад нам уже никак. Развернуться на стовосемьдесят сейчас крайне опасно. «Таймень» столь плавучая и столь остойчивая разворачивается не так быстро, как накатывают волны. Нас перевернет. А до берега уже с километр.
Справа мыс, обрамляющий бухту. Надо идти за него. Но мы еще не достигли точки, где поворот выведет нас под его защиту. Я держу курс максимально остро к волне. Мы постепенно приближаемся к мысу и точке поворота.
Рано! Еще рано! Женя потерпи еще немного. Ему не надо ничего говорить. Женька понимает все сам и врубается веслом в очередной вал.
Еще немного. Еще. Еще. Я ору, перекрикивая рев ветра и волн – «К повороту!!!». Мы меняем галс. Поворот на девяносто градусов и вот уже волна стала бить в корму и теперь больше страдаю я. Но теперь волна нам стала помогать. Мыс все ближе. Онега нехотя отпускает нас. Волна ослабевает. Мыс закрывает нас. Впереди пляж. Байдарка мягко входит в прибрежный песок. За час мы сумели пройти три километра. Дневной переход не выполнен.
Я выхожу из лодки. Внезапно ногу начинает колоть, и я понимаю, что она совершенно онемела за этот час. Я не заметил.
Да я знаю, что у нас есть запас по времени. Мы знали, что так может случиться. Но хочется скорее уйти с Онеги. За три дня. Нет. Не выходит.
Байдарка «Таймень» сделана давно. Сейчас появились новые. Современные. Сумели бы мы дойти сюда на чем -либо другом? Не знаю. «Таймень» многое прощает. Одна ошибка может стать фатальной. Или мы не ошиблись. Или байдарка помогла. Но мы на берегу.
Двигаться вперед невозможно, но надо. Когда-то отец учил меня, что карельские озера проходят ночью. Женя тоже это знает. Это наш единственный шанс продвинуться вперед.
Раскидываем палатки. Ночью спать не придется. Вот только рано еще и сон не идет. Женька точит в палатке бутерброды. Мне есть не хочется. Я вглядываюсь в потолок и слушаю шум волн. Состояние какое-то мутное. Не то дремота, не то бодрствование. Что-то пограничное. Вылезаю из палатки. Женя сидит на берегу и курит. Подхожу.
Мы смотрим на озеро. Волна не спадает.
В одиннадцать часов вечера стало ясно, что выйти из этой бухты нам не удастся. Онега нас не пускает. Мы в безопасности, но дорога только назад домой. То есть дороги нет. Потому-что мы не отступим. Значит ночевка.
Линза
Мы стоим на Пухтинской губе. Место хорошее. Хотя и не очень удобное для стоянки. Ветер трясет палатку. Но в ней уютно и тепло. Женька у себя еще воздух прогревает горелкой, но мне и так неплохо. Зарываюсь с головой в спальник. Подчиняюсь воле стихии. И успокаиваюсь.
Я рационалист. Я не верю в сверхъестественное и уж тем более не верю в духов, берегинь и местных богов. Но Онега ведет себя как живое существо. Требовательное. Но в меру. Она может быть ужасна в своем гневе, но может быть и ласкова. Может с интересом поиграть нами. Может она начала нас уважать? И нет у нее цели убить нас? Есть возможности. Она показала. Но зачем ей это?
Горы не добры и не злы. ВладимирШатаев так написал в книге «Категория трудности». Онега не добра и не зла. Просто ни в горах, ни на озере не должно быть людей. Кроме нас. Альпинистов и «водников». Но и альпинисты и мы немного суеверны. А может быть и сильно суеверны. Нельзя бриться перед походом. И мыться. Мало ли чего еще придумать. Жизнь путешественника в таких условиях зависит не только от его умений и выносливости, но и от кучи случайностей. От них никак не обезопасить себя. Никто не скажет, что будет завтра. Тем более на Онежском озере. А все эти приметы создают иллюзию защищенности. Не для разума. Для того, что мечется в нас, не находя выхода во время шторма. Того древнего. Дремучего. Животного.
Но кто утрачивает разум – умирает.
Утро. Вода зеркально гладкая. На небе легкие облака и солнце.
Это называют «линзой». Вокруг буря, а тут полный штиль. Центр циклона. Жалко тратить время на завтрак. Не верится своим глазам. Но завтрак нужен.
Отчаливаем наконец. Тепло. Байдарка рассекает воду на хорошей скорости. Управляется легко. Левая рука после вчерашнего начала побаливать, но сегодня Матушка Онега дает нам отдых. Такие подарки надо ценить и использовать. Потому идем максимально быстро и рискуем проходить бухты по хорде. Это удаляет нас от берега на километры, но приближает к желанному финишу.
Сердце альпиниста бежит к вершине. Наше сердце стремиться в Лодейное Поле.
Теперь можно оглянуться вокруг и ощутить красоту этих мест. И бескрайнюю гладь воды. И туманные очертания берегов на горизонте. И камни похожие на тюленей. А может это миражи?
Полоска берега впереди медленно принимает очертания. Вначале меняет цвет с серо-синего на зеленый. Потом становится понятно, что это деревья. Потом какие деревья. Потом видно каждое дерево в отдельности. Потом каждую веточку. И каждую травинку. Потом байдарка мягко входит форштевнем в песок. Передохнуть минут двадцать. И снова вперед. Пока тихо. Пока Онега не сменит настроение.
Мы уходим, а все эти травинки и деревья остаются. И продолжают также шелестеть и сгибаться от легкого ветра. И от штормов. А может они пропадают сразу, как только мы перестаем их видеть? И нет ничего?
Работа веслом в такое спокойное время сродни медитации. Мысли успокаиваются. Текут ровно. Движение весла отточено годами и на него не обращаешь внимания. Сосредотачиваешься на внутреннем мире. На мыслях о Вселенной.
Мы с Женей заводим длинный разговор. Философский. Естественно-научный. Есть время подумать и поговорить. Не то что в обычной жизни.
В обычной жизни редко думаешь о судьбе вселенной или о философских проблемах. Надо ли это? Наверное - не надо. Полезно ли это? Бесполезно. Но нам с Женькой это нравится. И все.
«Линза» расслабляет. И то древнее, внутреннее сворачивается и укутывает себя пушистым хвостом и засыпает. Не засыпает только разум. «Линза» - это короткая передышка. За ней наступает буря. И разум все время шепчет – держи ухо востро. Не расслабляйся.
Проходим Кварцитный. Тут причалы. Суда грузят породу и везут куда-то далеко. Все это происходит в какой-то странной параллельной реальности. Как в театре. Должно быть местные жители не замечают этого, но мне, выброшенному из своей привычной жизни, не по себе.
Жить вообще оказывается можно разными способами. И наш бытовой шовинизм тут рассыпается в пыль под напором событий. На воде стаями сидят крачки. У них такая жизнь.
Позади грохот. Гром? До берега еще далеко. Но может пронесет? Может это просто камни, падающие в трюм судна? Гребем к берегу.
Бухта Вехручей. Великолепный пляж. Отличное место стоянки. Тишина. Закат. Но человек уже успел все это загадить. На берегу остатки рыболовных сетей. Битые бутылки. Рюмки. Перевернутые лодки на берегу. Место посещаемое. Сейчас тут никого нет. Летом придут люди.
Женка таскает плавняк. Горит костер. Закат прекрасен. Небо переливается разными цветами. Главный цвет – красный. Передышка кончилась. Будет ветер.
Рыбак
Приметы не обманули. Передышка кончилась. Матушка Онега не перестает нас испытывать. Но и не желает нашей смерти.
Выдержка из Жениного путевого дневника. «Подъем в 5: 30, старт в 9: 07. Погода с прояснениями, небольшая «линза». Ветер слабый, волна до сорока пяти сантиметров сзади слева.»
Вообще потом выяснилось, что северное направление ветра тут доминирующее. Ветер попутный и волна тоже. Неудобно огибать многочисленные бухты. Вначале берег закрывает вас от волн и ветра и можно расслабиться, но потом на выходе волна и ветер становятся боковыми и выход возможен только галсами и часто против волны. Все сбереженные силы расходуются на это. Потому очень хочется проходить бухты по хорде, не входя в нее. Глубина бухт достигает нескольких километров и оказаться на хорошей волне посреди многокилометрового водного пространства неуютно. Каждый раз приходиться выбирать что лучше.
Берега Онежского озера когда-то были изрезаны артиллерийскими позициями. Война оставила после себя много признаков. В лесу воронки от бомб. Советская авиация бомбила финскую артиллерию. Финны зарывались в землю. Сейчас эти брустверы поросли лесом и кажутся грядой холмов. Вот только внутри такого холма яма. Ветер усиливается.
Прошли Сухоносский маяк. Тут причал. Стоят суда. С них на нас с интересом посматривает команда. Иногда машут рукой. Машу им в ответ пилоткой. Суда приходится огибать. После маяка находим спокойную бухточку, прячемся в ней от ветра и варим суп. Костер мы укрыли за выворотнем. Лес тут когда-то сильно повалило и с дровами проблем теперь нет. Вот только проходить по нему сложно. Но где-то тут ходят люди и ездят машины. Это ободряет и не хочется думать о том, что через час снова придется выходить на волну.
Но все когда-то кончается. Идем вперед. Волна сантиметров тридцать. Не много. Впереди бухта. Большая. Противоположный ее край едва угадывается за дымкой. Глубина ее велика. За спиной уже не менее тридцати километров. Переход получился вполне приличный. Мы наверстываем потерянное. Волна небольшая и мы рискуем идти по кратчайшей линии.
Противоположный край бухты становится все четче виден. Позади уже несколько километров бухты. Внезапно ветер начинает крепчать.
Середина бухты. Волна вырастает до пятидесяти сантиметров. Ветер все крепчает. На противоположном краю уже видна полоска леса. Еще единым пятном, но уже зеленым.
Еще километр вперед. Ветер усиливается все больше. Лес впереди стал лесом, но волна уже сантиметров семьдесят.
Мы начинаем грести максимально сильно и быстро. Ветер наметает брызги с весла и на дне уже скопилось изрядное количество воды. Иногда гребень подхватывает байдарку, и она, теряя управление, на скорости несется вперед. Надо уходить.
Еще через полчаса волна становится метровой. А что впереди? Берег уже ясно различим, но еще так далек. Мы остервенело пробиваемся вперед. Полтора метра это уже критично для нашего судна. Волна острая. Надо уходить. На берегу видны какие-то контейнеры. Можно сейчас свернуть и по кратчайшему пути выйти на берег. Но потом надо будет выбираться под боковой волной. Женя видишь пляж – идем туда.
Ближе к берегу появляется еще один пляж. Левее. Перестраиваю курс туда. Это ближе к выходу из бухты. Женька замечает смену курса и кричит мне, что мы идем не туда. Нет. Туда. Левее стал виден еще один пляж. Меняю курс. Женя орет мне – «Что ты вытворяешь?»
Нам надо скорее на берег. Волна растет. Ветер крепчает. Но потом ведь надо выбраться назад.
Байдарку неистово качает. На мелководье она набирает скорость километров в двадцать в час. Берег близко. Точка причаливания намечена.
Камни у берега. Не дай бог. Отвернуть в сторону – перевернутся гарантированно. Я уже делал такие маневры на Черном море. Кончилось печально. Но там было тепло. А тут – нет. По курсу камней кажется нет. Нос байдарки входит в песок. Мы выскакиваем в воду и выкидывем вещи на берег. Каждая новая волна заливает воду в лодку. Наконец мы вытаскиваем судно. Все. Живы. Спасены. Ветер пронизывает холодом.
Нас трясет. Не то от холода, не то от напряжения. Дрожащими руками вытаскиваем по сигарете. Надо успокоиться и перевести дух. По берегу от контейнеров идет человек.
Подходит к нам. Останавливается, не говоря ни слова. На вид ему лет шестьдесят. Достает сигарету и, поглядывая на нас, закуривает. Несколько минут мы втроем курим и молчим.
«Отчаянные ребята», - наконец говорит он: «Я уже спускал лодку вас спасать. Но вы выкрутились сами».
Ему уже не один раз приходилось делать такие вещи. Он рассказывает нам как тут гибли люди. Как беда случалась внезапно, когда ничто ее не предвещало. Вышли люди на пикник, и Онега забрала их себе.
Потом он показал нам место, наиболее защищенное от ветра. Бывший финский артиллерийский окоп.
Финские окопы идут по всему побережью. Это след от Великой Отечественной войны. Не от Зимней. Финны тогда дошли до реки Свирь. Взяли Вознесенье. По берегам стояли многочисленные артиллерийские батареи.
Ветра в окопе меньше весьма относительно. Палатку в одиночку не поставить. Ее рвет из рук. Ставим вдвоем мою, потом Женину.
Развести костер тут тоже сложно. Спускаемся вниз за бруствер. Тут ветра нет и гораздо уютнее. Я включаю навигатор и вдруг вижу полоску, обозначающую границу Ленобласти.
Сразу становится теплее на душе. Ленобласть большая, но она своя. И кажется, что стоит перейти эту ленточку и все сразу станет хорошо. Мы уже давно разменяли сотню километров. За спиной большой путь. Онега кончается. Все ближе река Свирь, где будет легче. Кажется, мы прорываемся несмотря ни на что. Засыпаю с приподнятым настроением.
Я иду по лесу. Темно. Солнца не видно. Внезапно из кустов на меня бросается длинное крысиное тело и впивается мне в руку. Я хватаю горло и душу тварь, но она извивается и сопротивляется. Мне не одолеть ее одному. Слишком сильна. Мне нужна помощь. Кошка. Откуда она взялась? Она бросается на крысу. Теперь мы бьемся вдвоем и кажется берем верх. Что-то ломается под моими пальцами. Но я так и не понимаю чья взяла.
Я в холодном поту. В палатке темень. До подъема еще далеко. Кошмар не отпускает. Сознание погружается в чувство беды. Страх наползает из мрака и впитывается кожей. Я вновь иду по берегу.
Навстречу идет девушка. Она симпатична, и я помню, что уже видел ее где-то. Она улыбается мне.
«Привет», - говорит она. «А я тебя знаю». Я тоже знаю ее. Мы идем рядом. Мне становится хорошо и спокойно рядом с ней. Я обнимаю ее и целую в щеку. Один глаз у нее зеленый, другой желтый. На встречу бежит ее черная собака и начинает лизать мне руки. Мне хорошо. Я глажу ее. Она ласкается. Девушка стоит рядом и улыбается
- ты женишься на ней?
- нет!!! Я женат! Нет!!!
Кто спросил меня? Я не сам по себе. У меня есть те, кто ждет меня дома. Ждет и волнуется.
Походы – испытание не только для участника похода. Это еще и испытание для тех, кто его любит. Помните?
- Что самое сложное в нашей работе?
- При минус тридцать копаться в моторе.
- Нет. Самое тяжелое в нашей работе ждать
Они ждут нас. Мама одного альпиниста поставила стул в коридоре и пока он не вернулся так и сидела на нем, считая, видимо, что так она ближе к нему. Сколько жизни мы забираем у наших родных сложно определить. Но забираем. Как это получается, что ради того, чтобы жить самим приходится забирать часть жизни тех, кто любит нас и кого любим мы? Еще один парадокс туризма.
Приподнятое вчера настроение улетучилось. Я проснулся с чувством неотвратимой беды. Женя как может подбадривает меня своими саркастическими высказываниями.
«Гы. Кошка -это, наверное, я был?»
В глубине души не верится в неизбежное, но настроение упало. Дав слабину, я умудрился написать жене смс. Сейчас она уже тоже нервничает. Связь есть везде.
«Ты что охренел такое писать? Каждый час на берег! Положение и состояние. Доложить! Вернешься - я тебе устрою!»
Перед стартом к нам приходит рыбак. Мы пьем чай и разговариваем. Жизнь его тяжела. Он вепс. Живет только рыбалкой. Но то что ему положено по закону - приходится делать противозаконно. Потому, что он не может оформить законно свое законное право. Жизнь простого человека тяжела везде. Дети разъехались. Рассказать ему как живется нам? Где- то легче, где- то тяжелее. Все живут и всем не просто. Недалеко от нашей стоянки стоит стол со скамейками. «Это место поминовения погибших рыбаков», - говорит он. Мы стартуем. Он провожает нас с берега. Приятно сознавать, что уносишь с собой кусочек тепла его души. Хорошо б все с ним было хорошо.
Свирь
Онега еще властвует над нами. Еще гонит волну, с которой мы боремся. Но с каждой минутой все ближе ленточка границы Ленобласти. И берег медленно начинает уходить вправо, закрывая нас от северного ветра. Онега рвется из последних сил, но мы уже не одни. С каждым километром Онега ослабевает. Ленобласть как будто говорит: «Это мои! Я не дам их в обиду! Они возвращаются домой». И все больше обнимает нас, укрывая от волн и ветра.
Берега местами скалистые и, проходя мимо них, мы попадаем в быстрое течение, которое несет на с бешенной скоростью. Иногда кажется, что кто-то могучий несет лодку независимо от нас. Лодка не управляется нами. Мы как щепки в воле всемогущей стихии. Она играет нами как хочет. А наши усилия – мелочная суета.
Вообще истинные размеры мира познаешь, когда проходишь этот мир сам. Не на самолете или поезде, а отмерив каждый его сантиметр. Это быстро лечит наше самомнение. Мы хорошие туристы-«водники»? Да. Но что стоят наши усилия тут? Или все-таки стоят? Ведь за спиной уже почти сто пятьдесят километров. И не всегда стихия была за нас.
Резкий поворот вправо. Берег окончательно закрывает нас от Онеги. Это еще Онежское озеро, но уже река Свирь. Темнеет. Стоянка у нас не из лучших, но тут совсем нет ветра и волн. Мыс Куликов. Тишина. Там за мысом слышно, как ревет ветер на Онеге. И видно, как плещут волны там откуда мы только что пришли.
Завтра мы войдем в Свирь. Самое страшное пройдено. Мы с Женькой не сговариваясь подходим к берегу. Я снимаю пилотку, смотрю вдаль и кланяюсь. «Спасибо Матушка Онега. Спасибо, что пропустила нас. До свидания»
Утро. Солнце. Тепло. Я скидываю с себя все теплое и остаюсь голый по –пояс. Сегодня мы не спешим. Сегодня мы пополняем запасы продуктов, поредевшие после пяти дней. Я валяюсь на песке. Женька чего-то стирает. Чего-то отмывает. Полудневка.
Ну выходить то все равно придется. Как бы прекрасно тут не было. В два часа мы выходим и через полчаса причаливаем в Вознесенье. На реке ветер. Холодно. Из курорта всего за пол часа мы снова попали в холодильник.
Прячемся от ветра за строительным забором. Я иду за продуктами и газом. Газа нет. Мы закупаем свежие печеньки и фрукты. А еще сегодня вечером у нас будет яичница. На площади перед магазином автобусная остановка. Автобус Вознесенье-Санкт-Петербург. Через несколько часов мы можем быть дома. Автобус комфортабельный. В салоне тепло. Я поднимаю повыше воротник куртки. Нет. Так не пойдет. Маршрут еще не окончен, и мы с него не свернем.
За забором нет ветра. Тепло. Мы перекусываем купленными пирожками. Пьем чай и не спеша курим.
Но все кончается. Прячу куртку в гермомешок. Вперед.
Проходя Вознесенье есть несколько тонкостей. Надо проскочить паромную переправу и не попасть под паром. Надо уворачиваться от теплоходов, которые идут косяками по фарватеру. Идем по левому берегу мимо судоремонтного завода. На стапеле стоит сухогруз. Внутри слышны звуки работающей дробеструйной установки.
Колкоостров. Уходим в левый рукав. Он не судоходный. Фарватер справа. Будем хорошо спать. Женька в кустах жарит яичницу. После шести дней на каше и тушенке – яичница это пища богов. Забегая вперед – Женя еще и картошки потом нажарил. Объеденье. Фантастическое.
Левый рукав. Надо было идти в правый. Потому, чт<