| Где лежат пути экономического прогресса? Об этом размышляет директор Парка высоких технологий Валерий Цепкало... |
Сейчас, на фоне экономического кризиса, особую актуальность приобретают проблемы экономической стратегии. Первые уроки разразившейся биржевой бури свидетельствуют, что «капиталистическое» увлечение фондовым рынком, явно гипертрофированная роль банков, «игры» с акциями — процесс, отнюдь не гарантирующий от потрясений. Экономика, построенная на приоритетах реального сектора, то бишь не на разного рода финансовых спекуляциях, а на устойчивой работе производств, гораздо более защищена от всяких неожиданностей. Для Беларуси это наблюдение особенно важно. Но логика развития такова, что достигнутые позитивные результаты требуют постоянного совершенствования. Где лежат пути экономического прогресса? Об этом размышляет директор Парка высоких технологий Валерий Цепкало.
Отставшие навсегда?
На протяжении XVIII, XIX и практически всего XX века деление народов на «вечно богатых» и «вечно бедных», на передовых и «отставших навсегда» стало привычным и само собой разумеющимся представлением. Даже дипломаты в Организации Объединенных Наций по отношению к наименее развитым странам применяли особый термин — «слабаки».
Но вдруг буквально на наших глазах, сломав устойчивые убеждения в выдающихся способностях одних и обреченных на вечную отсталость других, ряд стран совершил невероятный экономический рывок. Благодаря правильно выбранному курсу они сумели менее чем за жизнь одного поколения из разряда стран «третьего мира» вырваться в «первый», удивив своими успехами развитые страны и вызвав зависть тех, кто продолжал оставаться в числе отстающих.
Первым поразил всех Сингапур. Маленький болотистый островок с населением около 4 миллионов человек и с территорией чуть меньше города Киева был изгнан из Малайской Федерации в 1965 и оказался вынужден импортировать даже пресную воду и строительный песок. Через 30-40 лет по уровню доходов на душу населения Сингапур превзошел США, и на сегодняшний день его валовой национальный продукт почти в 1,3 раза превышает ВНП богатой природными ресурсами 50-миллионной Украины.
Сорок лет назад на месте нынешних сингапурских небоскребов бродили коровы. Город был застроен деревянными лачугами без канализации. Он утопал в мусоре и был наполнен зловонием гниющих объедков.
Видя успех соседнего Сингапура, этим же путем пошла Малайзия, которая стремительным экономическим ростом продемонстрировала всему миру, что мусульмане также могут быть в техническом плане способными и изобретательными.
Впоследствии еще нескольким странам буквально на наших глазах удалось совершить впечатляющий рывок. Так, еще в начале 90-х годов прошлого века к финнам с высокомерием относились все скандинавы — шведы, норвежцы, датчане. Да и русские по старой привычке называли их не иначе как «чухонцы». Но буквально за десяток лет Финляндии удалось по уровню человеческого развития занять первое место в Европе и разделить первую строчку в этом рейтинге в мире с Сингапуром.
Такое же чудо совершила католическая Ирландия, еще в 80-е годы считавшаяся чуть ли не «больным человеком» Европы и подтверждающая правильность соответствующих выводов Макса Вебера, считавшего, скажем, протестантов более динамичными, чем католиков. Современной инфраструктуры не было. Сырья и энергоресурсов тоже. В 1989, в канун экономических преобразований, эту страну, имеющую население чуть более 4 миллионов человек, покинули около 45 тысяч молодых людей. И если бы в то время кто-то заявил, что вскоре Ирландия станет богаче Франции или Германии, его посчитали бы умственно нездоровым.
Продемонстрировали выдающиеся успехи Корея и Тайвань.
Мужество — это не только готовность идти в бой в отстаивании высших ценностей. Мужество — это еще и осмысленная решимость ставить под вопрос истинность установленных правил и принятых убеждений.
Ли Куан Ю, основатель современного Сингапура, первый посрамил выводы ученых, увязывающих уровень экономического развития с некими национальными, религиозными или культурными особенностями. Вопреки распространенному в то время мнению он показал, что китайский этнос не состарился и не разложился, а способен вернуть себе тот динамизм, который был ему присущ и тысячи лет назад.
Но он сделал даже больше. Своим успешным примером он устыдил сторонников теории наследственности и генетической предрасположенности к бедности, глупости или пьянству. Имея в Сингапуре неграмотных бедных аборигенов–малайцев и завезенных для работы в порту нищих китайских и индийских мигрантов, которые оказались не в состоянии реализовать себя на своей исторической родине, он показал, что божественная искра есть в каждом человеке, каким бы забитым, отсталым или ленивым он ни казался.
В течение одного поколения, всего за 30 лет, он превратил этот сброд в интеллектуальную нацию банкиров, финансистов, ученых — биологов и химиков. Эти люди создали самую престижную и эффективную авиакомпанию мира Singapore Airlines — предмет зависти всех развитых стран мира. Они построили лучший в мире аэропорт, в котором, не выходя за территорию во время транзитной остановки, можно выспаться, принять сауну, поплавать в бассейне, сходить в спортзал... В результате услугами аэропорта этого города–государства ежегодно пользуются около 37 миллионов пассажиров, что сравнимо с аэропортами Франкфурта, Лондона и Парижа.
Именно выдающийся пример этого маленького острова воодушевил Дэн Сяопина на проведение реформ и создание современного Китая.
Доктор Махатхир бин Мохамад, лидер Малайзии, выведя свою страну в разряд наиболее преуспевающих государств мира, вопреки устоявшемуся мнению доказал, что мусульмане–малайцы, а не только протестанты — европейцы и американцы могут быть изобретательны, предприимчивы, находчивы и способны конкурировать на самых высокотехнологичных и престижных сегментах мирового рынка.
Нет народов, больше или меньше других заслуживающих процветания и благодати. Нет религии, больше или меньше способствующей экономическому росту. Есть законы экономики, которые одинаковы для любого, пусть даже самого отсталого, общества.
Поэтому для нас особый интерес представляют те рецепты, те «экономические трюки», которые позволили ряду стран мира не только догнать, но, как того когда-то хотел советский лидер Н.С.Хрущев, и перегнать самые развитые страны мира, в том числе и США.
Идеология развития
Несколько лет назад в Беларуси прошел семинар с участием Президента А.Лукашенко, посвященный формированию идеологии белорусского государства. Выступающие пытались вычленить некую стержневую линию и нащупать краеугольный камень новой, как сейчас принято выражаться, идеологической парадигмы. Устраивающей всех формулировки не выработано до сих пор.
Что можно было бы сказать по этой теме? Вряд ли идеология сводится к одному, даже самому продуманному определению. Она должна выражать мироощущение народа, которое не так просто сформулировать, хотя при этом подсознательно более-менее понятно, о чем идет речь. В фокусе этого мироощущения мерцает некая идея, способная воодушевить народ и поднять его на выполнение каких-то задач.
Поиск национальной идеологии — вещь чрезвычайно важная. Ее наличие способно мобилизовать людей, раскрыть их возможности и таланты, придать им целеустремленность и обрести веру в себя. И наоборот. Ее отсутствие так или иначе деморализующе действует на население, которое скорее впадает в депрессию, безразличие, спячку.
Сформулировать что-то «мессианское» и сопоставимое, например, с американским «манифестом судьбы» или немецким «Германия — превыше всего» — естественно, было бы неблагоразумно. Идеи социальной революции и полного равенства — «кто был никем, тот станет всем» — также перестали воодушевлять людей. И это естественно. Идеологии, как и люди, меняются. На смену одним представлениям обязательно приходят другие.
Этнические идеи — навязывание верховенства политических, экономических, культурных и языковых позиций своей «титульной» нации по сравнению с другими, доминирующие в идеологиях стран Балтии, для интернациональной по мироощущению Беларуси также не могли сгодиться.
Безусловным виделось лишь одно: идеология белорусского государства должна вбирать в себя как историческое прошлое, в том числе и советское, так и потребности в ускоренном экономическом развитии, основанном на раскрытии инициативы и творчества людей. На первый взгляд совместить это невозможно...
Кто жил в советское время, хорошо помнит, как на партийных съездах принимались пятилетние планы экономического развития и эти планы доводились до всего народного хозяйства. Помимо пятилетних планов, были еще и планы годовые. Рост экономики на 7 процентов, рост производительности труда на 6 процентов, повышение общей культуры населения на 4 процента. За их выполнение руководители разных уровней должны были нести серьезную ответственность. Естественно, персональную.
Для рыночной экономики развитых стран Запада постановка подобных задач представлялась по меньшей мере неоправданной. Ведь любой бизнесмен мечтает об успехе, развитии и процветании своего дела. Указания же обеспечить требуемые темпы роста воспринимались бы как неуместные попытки вмешательства в хозяйственную деятельность корпорации.
Ни BMW, ни Volkswagen, ни Pfizer, ни Microsoft не решились бы размещать свои предприятия в стране, где до них бы «доводились» какие-то показатели. Тем более что рост объемов производимой продукции зачастую не является основной стратегией компании. Гораздо важнее бывает фокусироваться на качестве продукции, эффективности производства, создании более высокой добавленной стоимости товара за счет увеличения его интеллектуальной составляющей.
Но эти мнения и подходы, вполне оправданные для рыночной экономики, не кажутся обязательными для экономики, основанной на государственной собственности. Доводимые сверху планы требовали от руководителей следовать определенной экономической линии: осуществлять необходимые объемы инвестирования, устанавливать сроки амортизации оборудования, обеспечивать эффективную загруженность конвейерных лент.
Поэтому цифры сверху доводились не только в Советском Союзе. К подобной практике прибегали социалистические страны Центральной и Восточной Европы и Азии — Китай, Вьетнам, Лаос, Кампучия, Северная Корея. И эти требования выполнялись. Другое дело, что их реализация порой принимала комический оттенок.
Коммунистическая партия Китая приняла решение в течение 3 лет превзойти по объему производства металла и СССР, и США. Как и требовалось, Китай действительно формально как бы вышел по этому показателю на первое место в мире. Однако вся выплавленная сталь в основном представляла собой негодный лом и обычно не могла быть использована даже для производства строительной арматуры. А требование опережающего роста экспорта над импортом привело к тому, что предприятия перестали закупать новое оборудование, пытаясь выжать максимум из морально и физически устаревших станков.
Да и сам Советский Союз из-за всевозможных статистических трюков, которые должны были доказывать неуклонный рост объемов производства, постепенно превращался в жертву самообмана. В западных экономиках корпорации ведут борьбу между собой за качество, рентабельность, низкие затраты и другие показатели. В СССР же главенствовал один показатель — рост объемов производства, и страна продолжала наращивать количество производимых тракторов, грузовых автомобилей, самолетов и прочей техники, которая на поверку часто оказывалась неконкурентоспособной на мировом рынке.
Между тем на наших глазах и неожиданно для многих ряд ранее экономически слаборазвитых стран Юго-Восточной Азии поставил перед собой чрезвычайно амбициозные задачи и принял рассчитанные на определенный срок программы развития. Сингапур, Малайзия, Тайвань и Южная Корея смогли сформулировать яркие, свежие идеи, позволившие воодушевить население на выполнение принятых планов экономического прорыва. Эти страны за их стремительные темпы роста стали называть «азиатскими тиграми». Вскоре КНР и затем Социалистическая Республика Вьетнам тоже перешли на схожий путь модернизации.
В поисках идеологии развития
Взлет "азиатских тигров" начался с того, что были приняты, как и в Советском Союзе, рассчитанные на 5 лет программы развития. Во многом эти программы брали за ориентир советский опыт преодоления отсталости, создания современной инфраструктуры и промышленности. Поэтому сингапурский лидер Ли Куан Ю заставил своего старшего сына, который ныне является премьер-министром республики, выучить русский язык, а малазийский лидер Махатхир Мохамад назвал свою первую программу "новой экономической политикой".
Разработанные лидерами и их партиями программы почти сразу становились основой национальных идеологий, ибо предусматривали не столько экономические расчеты, сколько веру в творческие способности и инициативу своих людей. И апеллировали эти программы не столько к порядковым числительным, сколько к моральным, культурным и духовным ценностям.
Но это были программы иного рода, чем практиковавшиеся в последние десятилетия существования СССР во многом формальные показатели роста. Отличались они и от китайских всенародных кампаний по борьбе с воробьями - "вредителями полей". Мало в них было общего и с западноевропейскими идейными установками, ставящими на первое место абстрактные идеи экономического либерализма и прав человека.
При всей внешней схожести с советскими программами развития они не руководствовались идеями "победы коммунизма в отдельно взятой стране", которые мощно мобилизовали советских людей в первые десятилетия после революции. Перед глазами была достигшая апогея идея строительства "общества полного равенства" в соседней Кампучии, которая привела к тому, что людей выволакивали на улицы за то, что находили дома подушку для сна. Сотни тысяч живьем закапывали по голову в землю и потом их рубали тяпками, "выкорчевывая" таким образом остатки частнособственнических пережитков.
Не воодушевляла лидеров стран Юго-Восточной Азии и идеология, сформулированная северокорейским вождем Ким Ир Сеном, которая стала известна под названием "чучхе". Она предполагала полностью закрытую самодостаточную экономику и опору во всем - от сельского хозяйства до науки и технологий - исключительно на собственные силы.
Тем не менее надо было ставить перед собой и своим народом четкие, ясные и простые для понимания цели. Причем они должны были быть понятны не только соотечественникам, но и зарубежным партнерам.
Поэтому Сингапур поставил перед собой одну из приоритетных задач - через пять лет стать самой чистой столицей мира. И пошли в стране проводиться мероприятия по реализации этой простой и понятной для населения цели. Например, наряду с продуманной системой сбора и утилизации бытовых отходов ввели систему штрафов за мусор. Бросил окурок - 100 долларов, плюнул на улице - 50 долларов, не смыл за собой в общественном туалете - 80 долларов и так далее. По ходу дела запретили ввозить в страну жевательную резинку, так как она прилипала к обуви и брюкам и к тому же портила очистительные машины.
У лидера маленького болотистого островка с населением, не превышающим в то время и трех миллионов, не стеснялся перенимать опыт и Дэн Сяопин, великий китайский руководитель и реформатор.
Доходило до анекдота. Например, когда Ли Куан Ю во время визита в Пекин посетил здание Всекитайского собрания народных представителей, то его сопровождали высокопоставленные официальные лица. В своих блокнотах для записей они помечали советы и замечания уважаемого гостя. И руководитель Сингапура обратил внимание, что в залах заседаний слишком много плевательниц. Надо сказать, что привычка плеваться уже въелась в поведение китайцев, а в Сингапуре с этим боролись. "Убрать", - посоветовал господин Ли, и вскоре в правительственных учреждениях КНР плевательницы были полностью ликвидированы. "Оставьте хотя бы одну!" - сказал наблюдательный и прагматичный сингапурский лидер.
На самом деле чистота в доме, городе и стране - один из признаков собранности и мобилизованности народа. С чего начался взлет современного Запада?
Он начался с того, что жители Флоренции облачились в белые одежды и очистили от отходов и грязи улицы своего города. В то время, когда все европейские города были наполнены зловонием отбросов и мусора, когда начавшаяся чума забрала почти половину населения континента, Флоренция выстояла. Благодаря здоровой чистоте и порядку начался духовный подъем, в результате возникли имена Леонардо да Винчи, Микеланджело, Боккаччо, Данте, Макиавелли и другие. Флоренция на два столетия превратилась в интеллектуальную и культурную "столицу мира", в центр Возрождения.
По своему внутреннему содержанию этот порыв Флоренции на заре Нового времени напоминает принятую Президентом Беларуси программу за чистоту и порядок, хотя и не со столь жесткими мерами административного воздействия, как в Сингапуре. Но в результате ее реализации уже сейчас Беларусь завоевала репутацию (почитайте путевые заметки иностранных туристов) одной из наиболее чистых и ухоженных стран Центральной и Восточной Европы.
Здесь будет город-сад
Но Сингапур пошел еще дальше. Преодолев мощное лобби американских табачных компаний, там ввели запрет на курение в общественных местах - задолго до того, как на этот шаг решились в США и Западной Европе и пока не могут решиться нигде на постсоветском пространстве. Заодно и решили задачу здорового образа жизни.
Затем поставили задачу сделать свой остров "самым зеленым городом мира". Для этого из многих стран и континентов свезли всевозможные деревья, кустарники и цветы, произрастающие в сходных климатических условиях. Сингапурские, австралийские и новозеландские ученые сделали так, что большинство из них прижилось на острове, который, кроме отсутствия пресной воды, обладал еще и не очень благоприятной почвой. В результате город стал не только самым чистым, но и самым зеленым мегаполисом мира.
Но самой амбициозной целью было не это. Ли Куан Ю поставил задачу всего за десятилетие сделать город финансовым центром Юго-Восточной Азии. Для реализации этой задачи вся государственная система должна была работать как единый отлаженный механизм. И уже через пять лет по объему финансовых средств, проходящих по счетам зарегистрированных в Сингапуре банков, город занял второе место в Азии после Токио и четвертое в мире после Нью-Йорка и Лондона.
Следуя примеру Сингапура, Малайзия поставила перед собой задачу через пять лет обучить малайцев бизнесу, который в этой стране принадлежал в основном англичанам и китайцам.
К тому времени у малайцев твердо утвердился комплекс неполноценности. Они были убеждены в своей врожденной неспособности заниматься коммерцией, полагали, что не могут работать методично, считали себя неспособными заниматься наукой или обращаться с техникой.
И со стороны это так и выглядело. Малайцы не держали слово, что является чрезвычайно важным в бизнесе. Они не смотрели на деньги как на капитал, не придавали значения бухгалтерскому учету, а уж тем более - возврату долгов.
Малайские государственные служащие также не могли стать хорошими бизнесменами. Госслужащие и другие чиновники в основном заняты сбором налогов и расходованием государственных средств, что сильно отличается от управления компанией, ориентированной на зарабатывание денег и получение прибыли.
Но Малайзии это удалось. И уже следующие две пятилетки были посвящены тому, чтобы стать азиатским центром по разработке телекоммуникационного оборудования и информационных технологий. За 10 лет был создан Парк высоких технологий, получивший название "Информационная супермагистраль". Страна стала одним из трех крупнейших в мире производителей полупроводников, кондиционеров, телевизоров и видеоаппаратуры.
Тайвань поставил перед собой задачу стать мировым лидером в области микроэлектроники и через 3 - 4 пятилетки вышел на второе место в мире после США по производству микроэлектронных компонентов. Корея решила стать сначала одним из лидеров в области производства компьютеров. Потом решила сфокусироваться на производстве жидкокристаллических мониторов. Следующая пятилетка уже была посвящена тому, чтобы вырваться в мировые лидеры по производству мобильных телефонов.
Эти цели воодушевляли не только население, но и государственный аппарат. Действительно, что могло больше мотивировать государственных чиновников, да и простых граждан - стать финансовым центром Азии или повысить производительность труда на 8 процентов? Что могло больше мобилизовать население - сделать свою страну или свой город самым чистым и зеленым городом мира или повысить общую культуру населения на 4 процента?
Но дело не только в моральных стимулах. Для всех государственных органов четкая и понятная задача становилась ясным ориентиром в работе. Все начинают работать на достижение единой цели.
Министерство экономики предоставляет серьезные налоговые льготы тому бизнесу, который государство определило как приоритетный. Министерство образования по приоритетному для государства направлению начинает готовить нужных специалистов полностью за счет бюджетных средств либо взимая минимальную плату за обучение.
Если страна связывает свои конкурентные преимущества с развитием биотехнологий, она увеличивает количество специалистов в этой области, чтобы фармацевтические компании могли черпать достаточно трудовых ресурсов. Чтобы стать мировым финансовым центром, следовало делать упор на подготовку специалистов в области международных финансов с обязательным знанием английского языка...
Министерство информации начинает проводить работу с родителями и молодежью о перспективах приоритетной специализации на рынке труда. По телевидению и в прессе рассказывается об историях успеха специалистов, которые благодаря занятию именно этой профессией создали успешные компании.
Министерство иностранных дел фокусированно проводит агитацию среди зарубежных компаний, рассказывая о преимуществах своей страны в указанном направлении и о мерах государственной поддержки этого сектора экономики.
Успешному примеру "азиатских драконов" последовал и Китай, хотя там ситуация была гораздо сложнее. Во-первых, для огромной страны невозможно было сформулировать четкие и понятные задачи. Во-вторых, последователи Мао на местах противились развитию частной инициативы.
Это сейчас на технологические, научные, индустриальные парки и свободные экономические зоны приходится значительная часть ВНП Китая. Именно они являются символами современного китайского успеха. И уже мало кто помнит, как из-за сопротивления местной бюрократии был закрыт созданный по инициативе Дэн Сяопина на границе с Гонконгом первый китайский технопарк...
Однако благодаря политической воле и прагматизму китайских лидеров на месте индустриальных гигантов и кустарных заводиков стали появляться эффективные технологичные предприятия, заложившие основу китайскому "экономическому чуду".
Глобализация и изоляционизм
Один мой американский знакомый Пол начинал свой бизнес на торговле с Советским Союзом и Польшей. Занимался всем — от продажи аудио– и видеокассет в Польше до поставки советских крупных прессов на американский рынок. По два раза в неделю ему приходилось перелетать океан, что в определенном возрасте становилось уже проблематичным.
Поэтому, узнав, что у одного из американских предприятий, принадлежащего крупному автомобильному концерну, возникла проблема с качеством производства подушек безопасности, Пол предложил им свои услуги.
«Зачем вам создавать собственное производство и отвлекать на него средства? — обратился он к руководству завода. — Я могу за счет собственных средств наладить новое производство подушек безопасности. А вы сможете направить инвестиционные деньги на другие программы или проекты».
После недолгого раздумья руководство завода решило пойти на эксперимент. Тем более риск был минимален: если Пол не сможет наладить выпуск подушек по приемлемой цене и нужного качества, всегда можно вернуться к вопросу создания собственного производства. Закупив необходимое оборудование, Пол наладил их производство и стал поставлять для автомобильной компании.
Вначале работал на пределе рентабельности, так как надо было завоевать доверие клиента. Но очень скоро его подушки стали не только дешевле по цене. Они стали более высокого качества, более надежными, с более высокими стандартами безопасности, так как их изготовление было основной специализацией Пола, в то время как для автомобильного концерна это было побочным производством.
Поэтому, недолго раздумывая, он предложил еще ряду автомобильных компаний изготавливать для них подушки безопасности. Их, как и его первого клиента, предложенные условия — выше качество и ниже цена — вполне устроили.
Эта новая экономическая модель получила название «аутсорсинг», то есть вынос непрофильных производств или процессов за пределы основной компании. Естественно, Пол и сам использовал эту модель, только уже для своего производства — закупал специальный материал и приспособления для подушек безопасности у тех, кто предлагал лучшее соотношение между ценой и качеством.
Вынос ряда производств и разработок «на сторону» из эксперимента постепенно стал основной моделью в современной экономике. Ведущие компании мира стали отказываться от разработки и производства всех компонентов для своего товара на своих заводах.
А некоторые высокотехнологичные корпорации типа Nokia и Ericsson вообще перестали в нашем понимании производить что–либо: они разрабатывают техническую документацию, смотрят, где и какие компоненты производятся. И закупают элементную базу на Тайване, где одни из лучших микроэлектронных производств в мире, экраны — в Корее, ставшей благодаря специализации мировым лидером по производству жидкокристаллических мониторов, батареи — в Японии, а сборку осуществляют в Китае и Румынии, где более дешевая рабочая сила.
В современной экономике информация и знания становятся наиболее важным фактором производства. Их значение даже выше, чем обладание топливно–энергетическими и материальными ресурсами. Так, рыночная стоимость интернет–поисковика Google, созданного русским и американским студентами Стэнфорда в 1998 году, выше, чем весь валовой национальный продукт Украины. А выручка финской компании по производству мобильных телефонов Nokia примерно равна выручке российской компании «Газпром».
Поэтому ведущие мировые корпорации независимо от вида производимой продукции, будь то автомобили, мобильные телефоны или одежда, в своих головных офисах занимаются только интеллектуальным трудом — проектированием новых изделий, исследованием и разработками, анализом рынка и т.п.
А материалоемкие и энергозатратные производства выносятся в страны, где более дешевая электроэнергия, доступнее и дешевле сырье и низкие стандарты охраны окружающей среды. Сборочные производства выносятся в страны с более дешевой и менее квалифицированной рабочей силой.
Все мы в голливудских фильмах видели бандитские разборки в корпусах мертвых заброшенных заводов. Так они появились в США в результате массированного вывода «грязных» и трудоемких производств за пределы страны — в Латинскую Америку, Азию, Восточную Европу, Африку.
Именно за право размещения этих заводов почему–то ведут борьбу страны нашего региона. Они предлагают «инвесторам» более выгодные условия для капиталовложений в виде дешевой рабочей силы, готовность работы на конвейерах, на швейных производствах и «грязных» предприятиях, предлагая им специальности подсобных рабочих, строителей и горничных...
Аутсорсинг компьютерных программ
Наиболее яркое проявление «аутсорсинг» получил в бизнесе, связанном с производством компьютерных программ. Ни одной, даже самой успешной и богатой компании мира невыгодно держать у себя штат специалистов, занимающихся разработками программного обеспечения.
И не только потому, что это куда дороже, но и потому, что свои специалисты не могут обеспечить качество, которое достигается благодаря повторному применению. Иметь свое подразделение по разработке программного обеспечения — то же самое, что производить автомобили для автобазы своего предприятия. Даже если и удастся создать единичный образец, то по цене и качеству он будет уступать «Мерседесу» или «Тойоте», для которых производство автомобилей является основной специализацией.
«Аутсорсинг» в области разработки программного обеспечения происходит следующим образом. Компания Colgate, производящая зубную пасту и мыло, принимает решение усовершенствовать систему международных продаж. В современных условиях это значит с использованием информационных технологий.
Естественно, она не набирает штат специалистов в департамент по разработке компьютерных программ. Colgate обращается в компанию, специализирующуюся на разработке программного обеспечения для управления предприятием.
Та направляет на Colgate специалиста, который анализирует сбыт продукции и работу с продавцами. Он же выдает руководителю корпорации предложения по усовершенствованию системы управления сбытом.
На основе выбранной руководством компании модели управления формируется задание на программирование, которое выполняют уже другие специалисты. После написания компьютерной программы ее еще проверяют на наличие ошибок, сбоев и других возможных проблем, которые могут возникнуть при эксплуатации.
А IT–компания начинает реализовывать новый проект — поставлять компьютерную программу для Coca Cola. После этого делает то же самое для Mitsubishi, Siemens, Lufthansa и так далее. Держать же этим корпорациям при всех их финансовых возможностях собственных IT–специалистов — значит получать программный продукт по более высокой цене с более низким качеством.
Пока заработная плата в Беларуси невысокая, стимулов внедрять информационные технологии мало. Так, идея установки «митеров» для оплаты парковок даже в городе Минске не была реализована, так как зарплата молодых людей, которые выписывают парковочные квитанции, обходится дешевле.
Однако по мере роста зарплаты и при необходимости оптимизации затрат на содержание сотрудников и белорусские предприятия будут прибегать к услугам специализированных компаний.
Сегодня предприятия представляют министерствам свыше сотни различных форм отчетности, в том числе бухгалтерской. Это требует содержания огромного штата людей, обязанных следить за постоянными изменениями инструкций министерств финансов, иностранных дел, министерств по налогам и сборам, экономики, Министерства труда и социальной защиты, других министерств и ведомств и местных органов власти. Поэтому в республике работает около 400 тысяч бухгалтеров — целый областной город Могилев.
Новой экономике не нужно такого изобилия контролеров, бухгалтеров и юристов, так как в итоге из реального сектора экономики выводятся колоссальные человеческие и материальные ресурсы. И огромное количество лишних управленческих действий отвлекает руководителя, да и других работников от того, чтобы сосредоточиться непосредственно на выпуске и реализации производимой продукции.
Одной из возможных форм некоторого облегчения выполнения этих функций (если нет возможности упростить систему налогообложения и отчетности) могла бы быть их передача сторонней организации, которая бы выверяла формы и следила за всеми изменениями министерских инструкций.
Такая компания одновременно выполняла бы эти функции для сотен предприятий. А сами компании выносили бы «на сторону» эти функции мелочной опеки и отчетности со стороны множества министерств, ведомств и концернов...
Идеология создания компьютерных программ
Разработка программных продуктов имеет ряд особенностей. Это существенно выделяет их от производства остальных товаров и услуг.
Представьте себе какую–нибудь вещь, которую мы ежедневно используем в быту. Например, стол. Практически любой из нас более или менее точно может назвать его стоимость. А специалист практически точно определит, какова стоимость того или иного конкретного стола — 100 долларов, 200 или 300. Но если вдруг какая–то фирма начнет продавать столы за 10 тысяч долларов, то для контролирующих органов любого государства это может явиться серьезным основанием для разбирательства.
Или взять, скажем, ноутбук, на котором я пишу эту статью. Стоимость моего переносного компьютера специалист также определит с высокой степенью точности. Она составляет 1.200 — 1.300 долларов. Но если вдруг некая фирма начинает торговать персональными компьютерами за 100 тысяч долларов, то у контрольного органа сразу возникнут подозрения в законности деятельности этой компании.
А теперь представим себе компьютерную программу. Создавшая ее компания может выручить за нее 9 тысяч долларов, или 9 миллионов долларов, или 9 миллиардов, как выручили за свою разработку создатели программы Skype. И никаких формальных критериев здесь нет. Ни один, даже самый компетентный проверяющий не скажет, сколько зарабатывает коллектив из 10 программистов. Деньги могут поступать на счета интернет–банков в различных оффшорных зонах, и ни одна налоговая полиция мира не скажет, у кого сколько имеется.
Можно, конечно, попытаться оценить компьютерную программу исходя из ее «объема». То есть подсчитать количество «единичек» и «ноликов», из которых данная программа состоит, и на этом основании сделать вывод о проделанной работе.
Но компьютерная программа является объектом авторского права, как литературное или музыкальное произведение. Может ли контрольный орган оценить авторский гонорар за написанную книгу? Какие критерии он будет использовать? Количество букв, содержащихся в данной книге? Или количество слов, написанных автором?
Один мой знакомый писатель получил за свою книгу 2 тысячи долларов, купил диван, кресло и журнальный столик и был очень доволен. Дэн Браун за роман «Код да Винчи» получил около 300 миллионов долларов, а Джоан Роулинг за «Гарри Поттера» — свыше 2 миллиардов.
То же и в отношении музыкального произведения. Можно ли рассчитать стоимость мелодии исходя из количества нот? Творение студента варшавской филармонии по количеству нот может быть абсолютно идентично сонате Моцарта или вальсу Штрауса. Нотных знаков в песне ансамбля «Ласковый кот» может быть столько же, сколько в мелодии «Битлз» или «Скорпионс». Но объем вырученных от них средств, скорее всего, будет сильно отличаться. Поэтому некоторые страны, например Швейцария, предоставляют для писателей, музыкантов и художников особый режим налогообложения.
Но компьютерная программа при внешней схожести с литературным, музыкальным или художественным произведением имеет одно отличие. Ни одно государство, даже уделяя особое внимание подготовке музыкантов, обучая своих граждан игре на фортепиано или саксофоне, создавая специальные школы, училища и академии, экономических выгод из этого извлечь не сможет.
Разработка же компьютерных программ — категория экономическая. И подготовка государством специалистов в области создания компьютерных программ может способствовать созданию сектора индустрии, дающего стране существенные экономические выгоды. Причем сектора высокотехнологичного, основанного на специальных знаниях и способного оказывать стимулирующее воздействие почти на все отрасли народного хозяйства — от управления производством, транспортом, торговлей до получения гражданами различного рода информационных услу