А.Г.Кузьмин
Об этнической природе варягов
(к постановке проблемы) *
Гедеонов С.А. Варяги и Русь. В 2-х частях. 2-е изд. -
М.: НП ИД "Русская панорама", 2004, с. 576-620.
Известная летописная легенда рассказывает, что Древнерусское государство было основано пришельцами из-за моря – «варягами», приглашенными на княжение племенами словен, кривичей, веси, мери и чуди. Летопись называет имена трех братьев, пришедших «с родом своим» на княжение (Рюрик, Синеус, Трувор), сообщает об основании ими ряда городов и распределении их между «мужами», отмечает, что новгородцы происходят «от рода варяжска» и от варягов новое государство получило название «Русь». Отделившийся от Рюрика варяжский отряд Аскольда и Дира захватил Киев. Позднее, после смерти Рюрика, Олег (по другой версии – Игорь), обманом устранив Аскольда и Дира, утвердился в Киеве, а власть варягов и имя «Русь» распространились на всю территорию, прилегавшую к пути «из варяг в греки»1. Пересказанная легенда противоречит другим летописным текстам и внутренне противоречива. Летопись содержит и тексты, в которых «русь» отождествляется с полянами (то есть населением Среднего Поднепровья), а варяжские князья дают славянские названия вновь построенным городам, даже если эти города возникают на неславянской территории (например, Белоозеро).
Историографическая традиция, идущая от З.Байера, отождествляет варягов с германо-язычными норманнами, исходя из факта совпадения некоторых варяжских имен (а также имен русских послов и купцов из договоров Олега и Игоря с греками) со скандинавскими именами. Это отождествление является основой «норманизма». Крайние норманисты связывают с норманнами все основные черты древнерусской цивилизации, умеренные настаивают лишь на
----------------------------------
* Публикуется по изданию в журнале "Вопросы истории", 1974, № 11.
1 Летопись по Лаврентьевскому списку (далее – ЛЛ). – СПб., 1897. С. 18-20, 22-23; Полное собрание русских летописей (далее – ПСРЛ). Т. II. – М., 12. Стб; Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов (далее – НПЛ). – М.-Л., 1950. С.104-107.
принадлежности к норманнам княжеской династии и социальной верхушки возникшего в IX в. государства. Традиционный антинорманизм, у основания которого стоял М.В.Ломоносов, признавал варягов за балтийских славян или этнически разнородное прибалтийское население. Сторонники этого направления обращали внимание на то, что летописец указывает не на скандинавское, а на северогерманское «заморье», заселенное в тот период славянами. Полемизируя с единственным серьезным аргументом норманистов – совпадениями ряда варяжских и скандинавских имен, М.В.Ломоносов справедливо указывал, что «на скандинавском языке не имеют сии имена никакого знаменования».2 Столетие спустя С.Гедеонов высказывал убеждение, основанное на полуторастолетнем опыте историографии, что «при догмате скандинавского начала Русского государства научная разработка древнейшей истории Руси немыслима».3 Такой вывод неизбежно вытекал из факта отсутствия в древнерусском языке и культуре (в том числе в древнерусском язычестве) бесспорных германизмов.
В советское время, в 30-40-е годы, акцент переместился на анализ общих и конкретных условий возникновения государств как спонтанного закономерного процесса, а норманизм критиковался главным образом за игнорирование или недооценку этого марксистского положения. Представление о незначительной роли в древнерусской истории варяжского элемента делало, по существу, излишним уточнение вопроса о том, что он собой представлял. Фактически же была сделана уступка норманизму: признавалось, что варяги – это скандинавы.
Однако сложившиеся представления о соотношении автохтонного и привнесенного начала в последнее время серьезно пошатнулись. В археологической литературе все более широкое обоснование получает тезис, что удельный вес норманно-варягов был намного значительней, чем это предполагалось некоторое время назад. С норманнами теперь связывается подавляющая часть социальной верхушки Древнерусского государства. На Белое озеро и Верхнюю Волгу, согласно новым представлениям, варяги-норманны проникают примерно на столетие раньше славян.4
-------------------------------
2 Ломоносов М.В. Полное собрание сочинений. Т. VI. – М.-Л., 1952. С. 30-31.
3 Гедеонов С. Варяги и Русь. – СПб., 18. С. VI.
4 Ср. Клейн Л.С., Лебедев Г.С., Назаренко В.А. Норманнские древности Киевской Руси на современном этапе археологического изучения // Исторические связи Скандинавии и России. – Л., 1970; Кочкуркина С.И. Юго-восточное Приладожье в X-XIII вв. – Л., 1973 и др.
Значительно усилились германские акценты и в лингвистике, особенно в объяснении отдельных имен или названий днепровских порогов.5 Нетрудно заметить, что нарастание количества уже подводит к необходимости осознания нового качества. Признание социальной верхушки иноплеменной делает беспредметным рассуждение о возникновении государства как автохтонного процесса: представители крайнего норманизма как раз и настаивают на ведущем положении пришельцев-норманнов. Но новый материал неизбежно порождает старые вопросы. Снова возникает потребность объяснить, почему на территории, где соприкасаются варяги и угрофинны, распространяется славянский язык, почему нет сколько-нибудь заметных проявлений германских верований в язычестве Древней Руси, почему так быстро исчезают варяжские имена, причем в княжеской династии раньше, чем у рядовых дружинников. На все эти «почему» норманизм, очевидно, не в состоянии дать ответ. А это означает, что необходимо более тщательное выяснение природы тех этнических элементов, которые многие археологи и отчасти лингвисты признают северогерманскими.
Несколько лет назад автор настоящей статьи пытался обосновать положение о том, что варяги были не скандинавами, а выходцами с южного побережья и островов Балтийского моря. Это положение вызвало возражения.6 Так, крупнейший знаток славянских древностей Г.Ловмяньский согласился с тем, что «Русь» варяжской легенды – это балтийская «Ругия» (о. Рюген). Но он не признал за летописной легендой никакого реального содержания и совершенно отделил эту «Русь» от варягов, считая последних скандинавами. Недоверие к предложенному решению в значительной мере проистекает из убежденности, что население южного берега Балтики с VI-VII вв. было чисто славянским, а варяжские имена были явно неславянскими. Между тем в статье не случайно говорилось о «славяноязычном», а не славянском населении.
-------------------------------------
5 Ср. Толкачев А.И. О названии днепровских порогов в сочинении Константина Багрянородного «De administrando imperio» // Историческая грамматика и лексикология русского языка. – М., 12. С. 29. «Всякие попытки.., – говорит он о порогах, – объяснить эти названия путем сопоставления не с северогерманскими, а с другими языками совершенно лишены основания».
6 Ср. Кузьмин А.Г. «Варяги» и «Русь» на Балтийском море // ВИ, 1970, № 10; Ловмяньский Г. Руссы и руги // ВИ, 1971, № 9; Королюк. В Д. Волохи и славяне в «Повести временных лет» // «Советское славяноведение», 1971, №4, и др.
Эти понятия не идентичны. Ибн-Якуб (X в.) отмечал, что «главнейшие из племен севера говорят по-славянски, потому что смешались с ними».7 Г.Меркатор прямо указывал на двуязычие балтийских рутенов-ругов: язык их «был словенской да виндальской».8 В статье отмечено, что это факт «исключительной ценности».9 Однако далее предположения о наличии в Прибалтике значительного неславянского и негерманского этнического элемента, смешавшегося позднее либо с германцами, либо со славянами, автор в то время не пошел, а это обстоятельство существенно ослабило и доказательность вывода о местоположении варягов. Очевидно, нельзя решить ни одного вопроса, связанного с варягами, не определив, кто они такие.
Источники о варягах рассматривались неоднократно, и исследователям неизменно приходилось отмечать противоречивость имеющихся сведений. В русских летописях, в частности, отчетливо прослеживаются по меньшей мере два взгляда на этническую природу варягов: в одном случае это какой-то прибалтийский народ, в другом – все прибалтийские народы, в одних случаях славяне и варяги понимают друг друга без переводчика, в других – говорят на разных языках. Представление о многослойности этнографического введения Начальной летописи, содержащего противоречивые сведения о варягах, прочно вошло в литературу.10 Сложнее обстоит дело с выяснением вопроса, кто имеется в виду под «варягами» как представителями особой этнической группы, отличной от свеев (шведов), урман (норманнов-норвежцев), готов, «руси» (балтийской), агнян и др.11 Поэтому не лишним будет напомнить данные, свидетельствующие о нескандинавском местоположении этого этноса.
Русские летописи называют Балтийское море «Варяжским». По сообщению С.Герберштейна, аналогичное название сохранялось еще и в XVI в. у балтийских славян: подобно русским московским, «русские» из северной Германии именовали море «Варецким». У других народов оно называлось «Немецкое», «Прусское», «Венетское».12 Этот факт не раскрывает этнической
-----------------------------------------------------
7 Куник А.., Розен В. Известия Аль-Бекри и других авторов о Руси и славянах. Ч. I. // «Записки АН». Т. XXXII, прил. № 2. – СПб., 1878. С. 54.]
8 Забелин И. История русской жизни с древнейших времен. Ч. I. – М., 1908. С. 649.
9 Кузьмин А.Г. Указ. соч. С. 45 и др.
10 Ср. Рыбаков Б.А. Древняя Русь. – М., 13. С. 219 и далее; Насонов А.Н. История русского летописания. – М., 19. С-67 и др.; Кузьмин А.Г. Указ. соч. С. 28-33, и др.; Ловмяньский Г. Указ. соч. С. 44-45 и др.
11 ЛЛ. С. 3-4.
12 Герберштейн С. Записки о московитских делах. – СПб., 1908. С. 4, 180, 181.
природы варягов, но он указывает на прямые связи восточных славян с балтийскими. В связи с упоминанием «Варяжского» моря летописец дает и уникальное пояснение: «По сему же морю седять Варязи семо ко въсто-ку до предела Симова, по тому же морю седять к западу до земле Агнянски и до Волошьски». Указание на расселение варягов «до предела Симова» обычно представляется свидетельством туманных понятий летописца. Между тем оно, возможно, очень конкретно. Согласно Хронике Георгия Амартола, использованной в летописи, «предел Симов» начинался южнее Каспийского моря. Но под влиянием традиции, идущей, по всей вероятности, из Хазарского каганата, на Руси было распространено представление, будто некоторые народы Восточной Европы имеют непосредственное отношение к Палестине. Так, летописец в рассуждении о народах под 10 г. уверяет, будто волжские болгары – это «сыны Амонове», а «хвалисы» – «сынове Моавли».13 И те и другие признаются, таким образом, семитскими народами. Отсюда и убеждение, будто Волга «идеть на въсток, в часть Симову».14
Указание на «предел Симов», следовательно, имеет в виду лишь соприкосновение с землями Волжской Болгарии. Представление это созвучно той части варяжской легенды, где говорится о подчинении власти Рюрика земель веси, мери и муромы, то есть всего Верхнего Поволжья. Восточный автор XI в. ал-Бируни также считал, что «море варанков» и одноименный народ «на его берегу» непосредственно примыкали к Болгарии.15 Очевидно, в тесной связи с этими представлениями находится и версия о варяжском происхождении Новгорода. По мнению А.А.Шахматова (впрочем, им не развитому), в «Древнейшем своде 1039 г.» было смешение словен и варягов.16
Западные пределы расселения варягов летописец ограничивал землями «Агнянской» и «Волошской». Этноним «агняне» соседствует в летописях со свеями, готами, варягами, русью. В то же время даны, один из самых активных «норманнских» народов, в Повести временных лет даже не упоминаются.
----------------------------------------
13 ЛЛ. С. 2. Ср. Кузьмин А.Г. Статья 1113 г. в «Истории российской» В.Н.Татищева// «Вестник Московского университета». Серия IX, 1972, № 5. С. 85-87.
14 ЛЛ. С. 3.
15 Крачковский И.Ю. Избранные сочинения. Т. IV. – М.-Л., 1957. С. 248.
16 Шахматов А.А. Разыскания о древнейших русских летописных сводах. – СПб., 1908. С. Мысль о своде 1039 г. отвергается большинством современных исследователей, но отмеченное смешение, если оно имело место, могло относиться ко времени не позднее XI в., когда власть Киева над северной половиной Руси осуществлялась через Новгород.
На это обстоятельство постоянно обращалось внимание, и в объяснении его наблюдается общий подход: коренное население Дании именно англы. Название это имеет географическое происхождение (от Angeln – угол): в области Шлезвиг-Гольштейн на границе нынешней Германии и Дании два залива образуют «угол», и соответствующее название сохраняется на протяжении всего средневековья и даже в новейшее время.17 Напомним, что с землями англов соприкасались области расселения балтийских славян, именно вагров.
Несколько сложнее обстоит дело с землей «Волошской». А.А.Шахматов пришел к выводу, что первоначально «волохами» назывались кельты, а затем славяне так именовали франков и все романские народы, входившие в состав франко-романской империи.18 Это объяснение представляется убедительным и автору настоящей статьи. Но поскольку оно вызвало возражения 19, а развертывание аргументации потребовало бы много места, придется пока оставить этот вопрос открытым, тем более, что западный предел и без того фиксируется достаточно надежно. С другой стороны, решение вопроса об этнической принадлежности варягов неизбежно прольет свет и на проблему «волохов» и «Волошской земли».
Прямое указание на «варяжское Поморье» как южный берег Балтики имеется в Ермолаевском списке Ипатьевской летописи. Говоря об убийстве польского короля «Премышлява» (Пшемысл II был убит в 12 г.), западнорусский летописец отмечает, что король был таким образом отмщен за смерть своей первой жены Лукерьи, которая «бо бе рода князей Сербских, с Кашуб, от помория Варязкаго от Стараго града за Кгданском».20 Запись эту норманисты игнорируют, возможно, из-за недоверия к Ермолаевскому списку как относительно позднему. Но если допустить, что обозначение Поморья как «варяжского» принадлежит переписчику XVII в., то это будет указывать на живучесть традиции, а никак не на ее отсутствие. «Варяги» оставили ряд топонимов на территории от Мек-ленбурга до Пруссии (на том или ином удалении от моря). Производные от этнических названий «варин» и «вэринг» широко представлены в саксонских
---------------------------------------
17 Ср. Трубачев О.Н. О племенном названии уличи // «Вопросы славянского языкознания». Вып. 5. – М., 11. С и др. Британия была известна русским летописцам как «остров Вротания».
18 Шахматов А.А. Волохи древнерусской летописи // «Известия» Таврической ученой архивной комиссии, № 54. – Симферополь, 1918. Ср. Кузьмин А.Г. «Варяги» и «Русь». С. 31.
19 Королюк В.Д. Указ. соч.
20 ПСРЛ. Т. II. – СПб., 1843. С. 227.
именах. В Норвегии зафиксирован топоним Varangerfjord.21 Однако значение этих фактов совсем не то, которое им придают норманисты. Эти факты свидетельствуют о наличии в Прибалтике этнической группы, именовавшейся «варягами», выходцы из которой во всех названных областях были посторонним, пришлым элементом. Заметим также, что «свеи» – шведы на той же территории известны под своим именем.
Можно напомнить и о том, что «варяги», ограбившие в 1188 г. новгородцев, не были ни свеями, ни готами и что только из южных областей Прибалтики они могли прийти в 1201 г. в Новгород «горою», то есть сушей.22 Спиридон-Савва, поставленный в 14 г. митрополитом в Литве, а затем бежавший из заключения на Русь, написал целый трактат с обоснованием преемственности власти русских князей от римских императоров через посредство якобы потомка их – Рюрика. Для автора было само собой разумеющимся, что Рюрик явился в Новгород с южного берега Балтики, именно из Привисленья.23 Если учесть, что с XI по XV в. у новгородцев не прерывались связи со всем балтийским побережьем, то в таком представлении можно увидеть отражение еще живой традиции.
Давняя мысль об участии балтийских славян в колонизации северозападных районов Руси обычно опиралась на лингвистический и этнографический материал. В этом плане не потеряли своего значения работы Н.М.Петровского, П.Я.Черных, Д.К.Зеленина. В последнее время в ее пользу приводится все большее количество данных археологии. Частные наблюдения В.Б.Вилинбахова, И.И.Ляпушкина, В.М.Потина, В.В.Седова получают новое значение в свете изучения Г.П.Смирновой новгородской керамики: в ранних слоях археологического Новгорода заметный компонент составляет керамика, имеющая аналогию только в Мекленбурге.24
------------------------------------------
21 Janichen H. Die Wikinger im Weichssee und Oder-gebiet. – Leipzig, 1938. Cp. рец. М.Рудницкого в «Slavia Occidentalis» (далее – SO). Т. XVII. – Poznan, 1938; Schlaug W. Studien zu den altsachsischen Personennamen des II. und 12.Jahrhunderts//«Lunder germanistische Forschungen».30. – Lund, 1955, S; idem. Die altsachsischen Personennamen vor dem Jahre 1000// Ibid. 34.12. S4; Jacobsson G. La form originelle du nom varenges // «Scandoslavica», Copenhagen, T. I, 1954. P. 40.
22 НПЛ. C. 39 и 45; ср. Кузьмин А.Г. «Варяги» и «Русь». С. 32-33.
23 Дмитриева Р.П. Сказание о князьях Владимирских. – М.-Л., 1955. С. 162.
24 Смирнова Г.П. О трех группах новгородской керамики X – начала XI веков // «Краткие сообщения» Института археологии АН СССР (далее – КСИА). Вып. 139. – М, 1974. Существенно, что керамика изготовлялась из местной глины. Завезены, следовательно, были не сосуды, а традиции, которые и в новых условиях сохранялись довольно долго.
Естественная, «заманчивая», по выражению Г.Ловмяньского, гипотеза о колонизационном движении морем на восток получает то самое материальное обоснование, которого, как полагал польский ученый, ей до сих пор не хватало.25
В то время, как в пользу локализации варягов у южного берега Балтики говорит ряд прямых показаний источников, для отождествления их со скандинавами нет ни прямых, ни косвенных данных. Правда, у шведских политических деятелей XVI в., по-видимому, возникало желание с помощью варягов «вторгнуться» в русскую историю. Этот сюжет затрагивался в не дошедших до нашего времени письмах Юхана III Ивану Грозному. Возражая шведскому королю, царь не соглашался с тем, что «за несколько сот лет в Свее короли бывали». «И мы того не слыхали, – замечает он, – опричь Магнуша, который под Орешком был, и то был князь, а не король».26 Юхан в какой-то связи упомянул варягов – наемников Ярослава Мудрого. Грозный на это возражал, что «в прежних хрониках и летописцех писано, что с великим государем самодержцем Георгием-Ярославом на многих битвах бывали варяги, а варяги – немцы, и коли его слушали, ино то его были».27 Ярослав, как известно, был женат на дочери шведского короля Ингигерде (по матери – внучке ободритского князя), и в свите княгини должны были находиться выходцы из Швеции. О наличии же шведского элемента в дружинах первых русских («варяжских») князей (IX-X вв.) и Юхану было неизвестно.
Локализация варягов у южного побережья Балтики сама по себе не решает вопроса об их этнической принадлежности. Прибалтика издавна отличалась крайне пестрым составом населения. С одной стороны, здесь были условия для длительного сохранения остатков древних этнических общностей (на островах, например), а с другой – сюда неизменно докатывались волны великих переселений народов. Не случайно у средневековых авторов Прибалтика ассоциировалась либо с «кузницей народов», либо со своеобразным их музеем (при описании состава населения города Волина, Скандинавии и других районов). И хотя в IX-X вв. здесь господствовал славянский язык, в отдельных районах были живы старые дославянские традиции и в быту, видимо, сохранялся свой «домашний» язык. У «варяжской Руси» этот второй язык назывался «виндальским».
------------------------------------
25 Ср. Lowmianski H. Poczatki Polski. Т. III. – Warszawa, 17. S. 95. Приводимые В.Б.Вилинбаховым данные в пользу этой мысли автор находит недостаточными, и его требование «твердых» фактов вполне правомерно (Вилинбахов В.Б. Балтийские славяне и Русь // SO. Т. XXII. 12 и др.)
26 Послания Ивана Грозного. – М.-Л., 1951. С. 153.
27 Там же. С.157-158
Помимо Руси, варяги хорошо были известны еще в Византии. Но и византийские источники противоречивы, и разбиравший их наиболее обстоятельно В.Г.Васильевский приложил немало усилий и остроумия, чтобы по возможности избавиться от противоречий. Его главный вывод заключался в том, что «варанги» и «русь» в Византии первой половины XI в. не различались и говорили на славяно-русском языке. После завоевания Британии норманнами в г. дружина постепенно превращается из варяго-русской в варяго-английскую. Ряд важных фактов автору, однако, объяснить не удалось. К этим фактам следует прежде всего отнести прямое указание Скилицы (XI в.) и Кедрина (XII в.) на то, что «варанги, по происхождению кельты, служащие по найму у греков».28 У В.Г.Васильевского оно вызвало недоумение. Между тем существенно уже то, что иных определений этнической принадлежности «варангов» византийские авторы не дают. Никифор Вриений (XII в.) полагал, что «секироносцы» (варанги) происходили «из варварской страны вблизи океана и отличались издревле верностию византийским императорам».29 «Страна вблизи океана» – вполне подходящее определение прибалтийского Поморья (Скандинавия обычно воспринималась как большой остров в океане), и это единственный в Европе район, где христианская цивилизация в XII в. еще не утвердилась. Вопроса о замене варяго-русской дружины варяго-английской ниже придется коснуться особо. Пока же ограничимся наблюдением В.Г.Васильевского, что в хрисовуле Алексея Комнина 1088 г. «варанги» отличаются от «англян», равно как от франков и немцев.30 Это обстоятельство делает особенно существенными указания на принадлежность варягов к кельтам.
Может показаться странным, что за два с половиной столетия интенсивного изучения «варяжского вопроса» даже не было предпринято попыток проверить указания византийских авторов относительно кельтов. Это, однако, не случайно. От их некогда обширного этнического массива, проникавшего едва ли не во все уголки Европы, сохранились ныне небольшие осколки: Ирландия, Шотландия, Уэльс, французская Бретань. Совсем недавно угасла кельтская речь в Корнуэлле и на острове Мен. Наследие древней кельтской культуры досталось
---------------------------------
28 Васильевский В.Г. Труды. Т. I. – СПб., 1908. С.322-323.
29 Там же. С.341-342
30 Там же. С. 349 и 357.
другим народам. И хотя кельтские традиции неизменно пробивались через толщу веков, в основных европейских странах к ним относились ревниво и даже враждебно. Особенно агрессивно вела себя немецкая наука, зараженная идеями пангерманизма. Географическое (кстати, кельтское по происхождению) понятие «Германия», которая у древних авторов охватывает территорию от Дона до Рейна или даже до Атлантического океана (и которая заменила прежнее название «Кельтика»), стало сплошь и рядом подменяться этническим. В результате кельтам просто не оставалось места на карте Европы. И лишь немногие немецкие ученые указывали на антиисторичность и в конечном счете на ненаучность такого подхода.
Кельты – одна из крупнейших ветвей индоевропейских народов. Сложение этого этноса обычно связывается с Центральной Европой, но вопрос этот пока не может считаться решенным. Язык кельтов ближе всего стоял к североиталийским, хотя, возможно, речь идет лишь о языке кельтов этого района. Дело в том, что кельты расселились весьма широко, повсеместно смешиваясь с предшествующим населением. Язык бриттов, галлов, кельтоиберов (в Испании), кельтоскифов (на значительных территориях контактных зон между этими двумя народами) более или менее существенно различается, а материала для его восстановления пока очень мало. Кельты проникали и в глубь Италии и на Балканский полуостров. Значительная их группа переселилась в III в. до н. э. в Малую Азию, где до V в. н. э. они сохраняли самобытность под именем галатов. Уже это обстоятельство предопределяло хорошее знакомство византийских авторов с кельтами как народом, отличным от других европейских племенных образований. Кельты заселяли также многие острова у северо-западного побережья Европы, а кельтское племя венетов было наиболее искушенным в морском деле европейским народом на рубеже нашей эры.
Бесспорный факт господства кельтов в северных морях, а также наличие в источниках названия Балтийского моря как «Венедско-го» (или «Венетского») залива уже являлись достаточным основанием для того, чтобы поставить под сомнение тезис германистов о Прибалтике как районе формирования германского этноса. В известной степени это было сделано А.А.Шахматовым в работе, посвященной славяно-кельтским контактам.31
--------------------------------------
31 Шахматов А.А. К вопросу о древнейших славяно-кельтских отношениях. – Казань, 1912 (годом раньше эта статья вышла на немецком языке). Племенное название венетов (венедов) А.А.Шахматов вслед за А.Хольдером производит от кельтского uenos – «друг», «союзник» (там же. С. 12-13). В литературе предлагалось и другое объяснение: от кельтского vindos – «белый», «хороший», «прекрасный», «счастливый». Известно большое число имен с корнями ven, vend, vind, vin по всей области кельтского расселения. (Ср., например, Loth J. Vocabulaire vieux-breton. – P., 1884. Pp. 3,5: бретонские имена V-VI вв. Vend, Vendoni, Venedotis; Holder A. Alkeltischer Sprachschatz. T. III. – Graz, 12. S. 158: Vendus, Venda и др.; S8: Venit-antus, Veniatus и др.; S. 170: Venimarus; S. 342: Vindos, Vindus, Vinda и др.).
Согласно построению А.А.Шахматова, славяне и германцы некогда были разделены между собой племенами венедов, или венетов. Название говорит о принадлежности этого племени к кельтам. Именно в Прибалтике кельты подчинили славян, что способствовало распространению имени венедов также на славянские племена. Автор приводит большой перечень предполагаемых заимствований в славянском языке из кельтского, причем видное место среди них занимают понятия общественного и государственного порядка, а также военные и хозяйственные термины. Язык прибалтийских кельтов уже носил на себе следы романизации. Здесь, на севере, он подвергся германизации, и некоторые германизмы проникают в славянский мир через посредство кельтов. Кельты стали передатчиком также ряда иранизмов.
Концепция А.А.Шахматова была подвергнута критике К.Бугой, М.Фасмером и некоторыми другими авторами.32 Они, несомненно, правы, отмечая, что все возможные языковые контакты рассматривались А.А.Шахматовым в одной плоскости, через призму одной хронологической эпохи.
Тем не менее, совершенно негативное отношение к работе А.А.Шахматова не может быть оправдано. Ученый выявил ряд важных фактов, которые нельзя игнорировать. И не случайно Ю.Покорный, в свою очередь, отметивший ряд бесспорных кельто-сла-вянских схождений, главную ошибку А.А.Шахматова видел в недостаточном историческом обосновании лингвистических фактов. Ю.Покорный вслед за рядом других немецких филологов для объяснения этих совпадений предположил посредничество иллирийцев.33 Широкое совпадение топонимики Иллирии и Прибалтики – факт, прочно установленный.34
---------------------------------
32 Ср. Топоров В.Н., Трубачев О.Н. Лингвистический анализ гидронимов Верхнего Поднепровья. – М., 12. С. 7 и др.
33 PokornyJ. Urgeschicht der Kelten und Illyrien. – Halle, 1938. S. 39,67, etc.
34 На этот факт еще в 1905 г. обратил внимание Р. Мух. Позднее усилиями М.Фасмера, Ю.Покорного, Г.Крайе, Е.Шварца круг соответствий был существенно расширен. Некоторую литературу см.: Топоров В.Н. К фра-кийско-балтийским языковым параллелям // «Балтийское языкознание». – М., 1973. С. 30-32.
Но многие топонимы, которые германисты стремятся связать с иллирийцами – «венетами», оказываются обычными для всей обширной области кельтского расселения. Не составляет исключения и этноним «венеты» (венеды). Кроме побережья Адриатики, Прикарпатья и Прибалтики, он известен также в северной Франции, и именно с этим кельтским морским племенем Юлию Цезарю пришлось выдержать трудную борьбу.
Сильный удар по немецкой националистической историографии, стремившейся максимально приглушить кельтский компонент в германской топонимике и антропонимии, нанес замечательный знаток древне-германских языков С.Файст. Он показал, что многие этнические группы, локализуемые древними авторами даже на территории позднейшей Германии, являются в действительности кельтами.35 К кельтам С.Файст отнес прикарпатское племя бастарнов, а также всю группу «ингевонов»: кимвров, тевтонов, фризов, амбронов. Не удивительно, что большинством немецких филологов работа С.Файста была встречена примерно так же, как и статья А.А.Шахматова. Но появились и работы, которые в некоторых отношениях идут еще дальше. Так, в большом исследовании Г.Йоханссона приводится материал о кельтской (и кельто-скифской) подоснове скандинавской топонимики.36 Судя по новейшим антропологическим данным, германцы вообще не «нордическая» раса. Они продвигались с юга. Вместе с тем на значительных территориях последующие германцы практически не отличаются от предшествующего кельто-романского населения.37 Очевидно, германизации подвергалось прежде всего именно кельтское (или кельтоязычное) население. Разумеется, германцы воспринимали при этом немало элементов кельтской культуры. Поэтому очень трудно во многих случаях даже размежевать германцев и кельтов, несмотря на значительные расхождения их языков. Методически же, очевидно, при анализе ономастики территории Германии, по справедливому замечанию Г.Балова, кельтским элементам как несомненно более древним должен быть предоставлен определенный приоритет.38
-------------------------------
35 Feist S. Germannen und Kelten in der antiken Ueberlieferung. – Baden-Baden, 1948. Книга первоначально вышла в 1927 г. Автором опубликован также ряд статей по этой теме.
36 Johansson G. Svenska ortnamnsandelser. – Goteborg, 1954.
37 Ср. Алексеева Т.И. Славяне и германцы в свете антропологических данных // ВИ, 1974, № 3. С. 63 и др.
38 Bahlow H. Nemenforschung als Wissenschaft. Deutschland Ortsnamen als Denkmaler keltischer Vorzeit. – Neumiinster, 1955. Э.Рёт древнейшее население Германии определяет как иллирийцев (Roth E. Sind wer Ger-manen? Das Ende eines Irrtums. – Kassel, 17). Но, как уже отмечалось, для размежевания иллирийцев и кельтов пока нет достаточного материала.
В наблюдениях С.Файста особенно важно указание на кельто-язычие кимвров, поскольку область их расселения (Ютландия) непосредственно примыкает к предполагаемому району обитания варягов. В самом названии племени С.Файст усматривал отражение их кельтоязычия, и его оппоненты в передаче имени вынуждены признать «кельтское посредничество».39 Дело, однако, не только в посредничестве. Сходное наименование – «кимры» – является самоназванием значительной ветви кельтов, до сих пор сохраняющейся в Уэльсе и имевшей в древности гораздо большее распространение.40 Кельтскими оказываются все четыре известных имени вождей кимвров: Boiorix, Caesorix, Lugius, Claodicus. Плутарх рассказывает, как посланный во вражеский лагерь в качестве разведчика Серторий проник туда, «одевшись по-кельтски и усвоив наиболее ходовые выражения, необходимые, если придется поддерживать разговор».41 Для римлян, очевидно, не был проблемой язык пришельцев: на том же языке говорили их давние соседи – галлы и другие кельтские племена.
Кимвры оказываются в фокусе и еще ряда примечательных схождений. Древние авторы ведут их происхождение либо от смешения скифов и кельтов, либо от киммерийцев.42 На северо-западных берегах Океана прочно держалась традиция, связывающая местное население с Причерноморьем. Пришельцами с Дона считал Анналист Саксон «нортманнов».43
---------------------------
39 Melin S. Die Heimat der Kimbern. – Uppsala, 10. S. 65.
40 Mone F.I. Die gallische Sprache und ihre Brauchbarkeit fur die Geschichte. – Karlsruhe, 1851, S. 4.
41 Плутарх. Сравнительные жизнеописания. Т. II. – М, 13. С9. Б.Мелин, не отрицая кельтского происхождения упомянутых имен, пытается взять под сомнение вывод С.Файста на том основании, что подобные имена были распространены и у других племен, признаваемых обычно германскими (Melin В. Op. cit. S-68). Но в свете приведенных данных вопрос должен быть поставлен в ином ракурсе: действительно ли эти племена были германскими? Можно ли считать случайным, например, что средневековые германские авторы принимают вандалов и винилов за предков славян, но никак не германцев?
42 Плутарх. Указ. соч. С. 71. Земля кельтов здесь определяется от Океана до Меотиды и Скифии Понтийской, где «кельты и скифы смешиваются». В литературе указывалось на возможное родство киммерийцев, кимвров и кельтов (cp.: Minns E. Scythians and Greeks. – Cambridge, 1913. P. 40,436, e. a.)
43 «Monumenta Germaniae historica. Scriptores» (далее – MGH SS). T. VI. – Hannoverae, 1844. P. 576, 689.
В ирландских сагах напоминается о том, что их предки владели землями «Скифии» вплоть до Каспийского моря.44 Н.Я.Марр был убежден в большой близости языка кельтов и скифов.45 Возможно, речь должна идти лишь о части кельтов, соприкасавшейся с ираноязычным населением Причерноморья и Подунавья. Римлян, например, интересовал культ котла у кимвров. Потерпев неудачу в попытках утвердиться на юге Европы, кимвры, по сообщению Страбона, «послали Августу в дар свой самый священный котел, прося дружбы и прощения былого».46 Поклонение котлу было распространено у степных народов, что и не удивительно.47 В Европе же этот культ сохранялся у значительной части кельтов.48 Существен тот факт, что Ютландия довольно богата находками культовых котелков, и нет нужды предполагать их импорт, ибо достоверно известно, что у кимвров они были предметом особого почитания. С другой стороны, кельтские культовые котелки могут пролить свет и на назначение котелков в погребениях Приладожья.49
Таким образом, в пользу кельтоязычия кимвров говорит ряд данных, в пользу же германоязычия таких данных нет. Примерно так же обстоит дело и с тевтонами, входившими вместе с кимврами в группу «ингевонов». В этнониме «тевтоны» ясно проступает кельтское teute – народ, люди. Кельтское божество Teutanus имело значение отца народа, племени.50 Явно кельтского происхождения имя предводителя тевтонов Teutoboduus.51 Очевидно, не случайно они вместе с кимврами и амбронами (кельтическое происхождение последних вполне обоснованно) составляли мобильный военный союз.
------------------------------------------
44 Lehmacher G. Goedel Glass// «Zeitschrift fur celtische Philologie. B. XIII. – Halle, 1921.
45 Mapp Н.Я. К отчету о заграничной командировке (17. III-22. VI-1929) // «Доклады АН», 1929; его же. In tempore ulutorum. (Из этнонимики к скифо-кельтскому вопросу) // «Доклады АН», 1928.
46 Страбон. География. – М., 10. С. 268.
47 Ср. Бернштам А.Н. Очерк истории гуннов. – Л., 1951. С. 199-201
48 Филип Ян. Кельтская цивилизация и ее наследие. – Прага, 11. С. 168, 193.
49 Ср. Шаскольский И.П. Норманская теория в современной буржуазной науке. – М.-Л., 15. С; Кочкуркина С.И. Указ. соч. С. 48. Примечательно, что котлы встречаются и в других могильниках, содержащих «норманские» погребения (Гнездово, Верхнее Поволжье).
50 Szabo Miklos. Sur les traces des seltes en Hongrie. – Budapest, 1971. P. 67.
51 Ср. Льюис Г. и Педерсен X. Краткая сравнительная грамматика кельтских языков. – М., 1954. С. 38. Второй компонент имени означает «богиню войны в образе вещего ворона». Ян Филип (Филип Ян. Указ. соч. С. 72) считает кимвров германцами, но тевтонов склонен признать кельтами. Логичнее, однако, рассматривать их как ветви одного корня. Примечательно, что галльское племя нервиев римские авторы считали потомками их обоих (Древние германцы. – М., 1937. С. 143. Нервии жили в Бельгии).
«Кельтическая» примесь прослеживается в Прибалтике специалистами и на основе антропологических данных. Известный советский этнограф Н.Н.Чебоксаров, анализируя становление германского антропологического типа, установил, что в VIII-X вв. как славянское, так и германское население северной Германии было весьма неоднородно. Преобладали местные антропологические типы, сходные с теми, которые отмечаются для данной эпохи у фризов и саксов. Но наряду с ними у полабов и ободритов Мекленбурга, а также в отдельных районах Померании и Западной Пруссии нередко представлены формы, «очень близкие к типу латенских кельтов».52
Прямое указание на то, что кельтская речь в начале н. э. звучала в Прибалтике, имеется у Тацита. Говоря об обитателях «янтарного» побережья, он называет «эстиев», «