Голос на улице – мы истинные патриоты России, говорим дьвольскомуплемени: - изыйдите с нашей земли. Чаша народного гнева переполнена. Бойтесь, если она прольётся на ваши головы. Ну, что народ православный, скажи своё слово.
Говори, Микола.
А что я им скажу? Сами всё знают. Вы зачем Христа распяли, гады? Кто просил? Что головы опустили, глаза прячете? Молчите?
Да что с ними говорить. Бей жидов, спасай Россию. (колокол)
ЗАНОСЯТ МЛАДШУЮ ДОЧЬ
ЗАНАВЕС 1 СЦЕНА
Тевье – ну, что, боже милосердный, дыхнул бы теплом своим, обогрел бы. Наши предки по пустыне шагали, и всякие муки терпели, но не мёрзли. А тут вот, не рук не ног, только язык один ворочается словами. Плоховато всё у меня пока, плоховато. Жена хворает, лошадь хромает, в прошлом годе сам заболел, чуть не помер. Может чего случилось у тебя, может конец света? Ты бы прислал кого-нибудь. Пришли мессию, может пора? Пусть отведёт он нас в царствие светлое, к счастью твоему поближе.
Менахем – добрый вечер, Реп Тевье
Тевье – Менахем, ты? А я думал господь мессию прислал. А чего это без пальто?
Менахем – вы про пальто то не спрашивайте – идиотский случай. Ехал поездом из Киева, напротив подсаживается симпатичный гражданин в шубе. Я ему говорю, - не желаете в картишки? Он говорит, - с удовольствием.
Тевье – и что?
Менахем – да это долго рассказывать, знаете, я 2 раза беру не тот прикуп, а на третий отдаю пальто. У меня к вам серьёзный разговор, не зайти ли нам в трактир.
Тевье – я не могу, Голда хворает, пойдём ко мне.
Менахем – не, к вам нельзя, я уже был
Тевье- опять сватал?
Менахем – нет. Я полгода как бросил это занятие. Я так подумал, всех не переженишь, я теперь страховой агент. Страхую от наводнений, от пожаров, и так по мелочи.
Тевье – Менахем, ты ко мне вот с этим и заявился сейчас?
Менахем – я что, похож на идиота?
Тевье – да, немножко похож
Менахем – Реп Тевье, чему у вас гореть. Ладно, не хотите в трактир, давайте здесь. Начну по порядку, издалека.
Тевье – не надо из далека, мы замёрзнем здесь.
Менахем – ладно, начну с середины. Вы меня 100 лет знаете, я человек молодой, современный, но от политики стою в стороне. А тут 3 недели назад, иду по Крещатику, и вдруг вижу – толпа, а впереди человек с красным флагом. Я смотрю, мама родная, Перчик.
Тевье – наш?
Менахем – а чей ещё то? я тогда ещё подумал: не еврейское это дело размахивать красным флагом на Крещатике. И только я собрался я ему это сказать, как налетели казаки. Знаете, как это бывает? Шум, крик, шашки наголо, - взяли меня. Потащили в кутузку, начались допросы расспросы, кто такой Перчик, кто нёс флаг? Я говорю, - господа хорошие, откуда мне знать. Нет, я конечно агент, но страховой. Куда там, всыпали по первое число, бросили в холодную, холод конечно не как здесь, но тоже неприятно. В общем, через 3 недели, взял я ноги в руки и бегом из Киева. Думаю, да пропадите вы со своими революциями, поеду в Анатовку, и застрахую мясника Лейзера от наводнений. Приезжаю, Лейзера нет, я к одному, к другому, никто не хочет страховаться. Не верят, что может быть хуже, чем сейчас. Думаю, ладно, зайду к родственникам, Голда то не откажет в тарелке супа. Подхожу, дышу в окно, а он там.
Тевье – кто?
Менахем – Перчик
Тевье – не может быть, когда это он приехал, я сейчас только из дома?
Менахем – это я вас должен спросить. Его ищут и за его голову назначен огромный куш
Тевье – ты мне вот что скажи, ты хочешь заработать?
Менахем – зачем обижать? Если бы я торговал людьми, то ездил бы в каретах, а не мёрз здесь на ветру. Так просто, подумал, ну зачем Тевье ещё эти неприятности. Мало ли что. Пока урядник не разнюхал, Перчику лучше уйти. Вот стою здесь, мёрзну, жду вас. И если вы в трактир не можете, то пару целковых то одолжите. Это не слишком большая цена за участие в революции?
Тевье – я деньги дам тебе, только я прошу, пьяный в трактире что-нибудь не сболтни лишнего
Менахем – Реп Тевье, знаете, сейчас на 2 целковых особенно не разговоришься.
Тевье – а что ты хочешь, сейчас вся жизнь один сплошной несчастный случай. Ладно, помоги мне донести.
СЦЕНА
Тевье – чёрт бы вас побрал, понаставили здесь. Уберёте вы это корыто когда-нибудь. Что сидишь, убери сейчас же. Женщин много, а порядка нет. Где Годал?
Шпринце – с Перчиком гуляет
Тевье – я ей сейчас погуляю. Позовите сюда всех, немедленно
Голда – (выходит) что рычишь?
Тевье – я рычу, потому что порядка нет в доме. А ты зачем встала? Тебе доктор велел лежать. Как ты себя чувствуешь сегодня, как температура?
Голда – лучше, чем на улице. Перчик приехал.
Тевье – знаю, мне уже рассказали. Зачем он приехал?
Голда – откуда мне знать. Просто повидать.
Тевье – просто так из Киева не ездят. Что ты скрываешь от меня?
Голда – у них серьёзное что-то, он ей писал письма. По моему они решили пожениться.
Тевье – они решили. Куда катится мир.
Голда – это ты его в дом привёл. Вот и получай.
Тевье – на что они собираются жить? Он что, до старости будет учить её французскому? А я платить? Вот вам.
Федя – здравствуйте
Голда – здравствуй, Федя
Федя – извините, а Хава дома?
Голда – она к сестре пошла, а оттуда в лавку. Что хотел?
Федя – она просила книжки, вот я принёс.
Голда – положи здесь
Тевье – молодой человек, я вас давно хотел спросить, чего это у вас с нашей Хавой общая читальня образовалась? У вас что, своих девушек в деревне нет?
Федя – я вас не совсем понимаю Тевье Самуилович
Тевье – нет, меня зовут Реп Тевье, а вас Фёдор Иванович, и это две большие разницы. Да, мы живём в одной деревне, вместе работаем на одной земле, но есть вопросы, где каждый сам по себе. И когда ваши приходят на нашу свадьбы, то ничего хорошего из этого не получается.
Федя – вы знаете, моих там не было, мои в погромах не участвуют.
(Тевье пожал руку и показал на дверь)
Голда – что ты к нему-то пристал? Они с детства вместе, что ты к нему то?
Тевье – детство кончилось давно. Я единственный мужчина в этом доме, и господь бог велел мне его охранять. Это что? Что такое здесь? (портрет Маркса) это что такое здесь написано? (входит Перчик с Сестрой)
Перчик – здравствуйте, Реп Тевье, мир вашему дому
Тевье – спасибо, молодой человек. Я только не пойму, люди в университетах учатся, а вы по деревням шастаете. Это откуда у вас столько свободного времени образовалось?
Годал – папа, так гостей не встречают
Тевье – не надо. Мы вежливость понимаем, и все обычаи знаем, пошла вон отсюда, иди накрой на стол. А вы сядьте вот сюда и скажите нам: зачем вы так с нашей дочерью то? А? что собираетесь делать и как вообще дела?
Перчик – плохи дела Реп Тевье. Судить меня будут, за убеждения.
Тевье – это хорошо, я только одного не пойму, зачем вы пришли к нам? У нас и так много бед, а вас ищет полиция, и найдет здесь, у нас.
Перчик – Не волнуйтесь Реп Тевье, уже нашла. Я перед вами зашёл к уряднику и всё ему рассказал. Раз за мою голову награда, то пусть земляку достанется, верно? А наш урядник, мужик не злой. Он даже отпустил меня к вам, ненадолго, попрощаться. Вот.
Годал – я поеду с ним.
Тевье – я тебя не слышу.
Годал – папа, я еду с ним.
Тевье – зачем, куда?
Годал – куда угодно, хоть на край света (заходят все, накрыли на стол) он ведь не за себя страдает, пап, а за всех нас, за социализм, за бедных против богатых.
Тевье – мы это понимаем, он хочет забрать всё у богатых, а начинает с того, что забирает у нас бедных людей дочь. Он вор, Голда.
Перчик – это не совсем так. Я не хочу, чтоб она со мной ехала.
Годал – пап, уговори его, я тебя умоляю.
Тевье – ты дура. Что б я отправил родную дочь в Сибирь? А почему вы, молодой человек, не хотите её взять с собой? Она вам что, не нравится?
Перчик – я люблю её и именно поэтому не хочу причинять ей вреда.
Годал – вдвоём не будет трудно, а одна я здесь умру.
Тевье – типун тебе на язык, ну что ты молчишь Голда.
Голда – а что говорить, у неё твой характер. Она меня не послушает. Годал, я тебе приготовила тёплые вещи.
Тевье – ты тоже дура.
Годал – спасибо, мама
Тевье – пожалуйста. Перчик, а как же вы поедите вместе, вы не повенчаны. Скажите, в Сибири есть раввины?
Перчик – не знаю
Тевье – не может быть, что б в Сибири не было раввинов. Раввины тоже люди и их тоже должны сажать.
Приходит урядник
Урядник – здравия желаю, ну что сидите, поехали
Тевье – присядьте к нам и покушайте с нами
Урядник – ну давайте, только быстро. Вы уже готовы, господин студент?
Перчик – да, я уже готов, господин урядник
Голда – да что готов то? не ужинали ещё
Урядник – ничего, моя жинка уже всё собрала,- яйца, сало, - доедем
Тевье – спасибо, ваше благородие
Урядник – слухай, Теве, тут значит дело такое: хлопца я хочу везти аж до самого Киева. Боюсь, на перекладных замерзнет. А у меня лошадка справная, соломка, зипунчик тёплый кинул. Ничёго, доидем.
Перчик – спасибо
Урядник – мне на ваше спасибо! Без него бы обошёлся. Служба. Ну что, может присядем на дорожку то? или у вас не положено?
Голда – положено
Перчик – ну всё, пора
Урядник – пора, конечно.
Перчик – не беспокойтесь за дочь, всё будет хорошо.
Тевье – да куда уж лучше то?
Урядник – да Теве, что-то не то у нас происходит. И когда снова то время придёт, когда я к тебе за молоком ходил, а не за слезами. Давай, прощайся, Голда. Ну чо вы, в самом деле,- доидем хорошо. Там яйца, сало, - всё лежит.
Тевье – Голда, а ты что не плачешь то?
Голда – в канун субботы плакать плохая примета. (заходит Хава)
Хава – папа, за что ты обидел Фёдора?
Тевье – Хава, я сейчас буду молиться
Хава – нет, ты мне скажи, за что ты его обидел. Что он сделал нам худого?
Тевье – я никого не обижал. Я сказал, чтоб он держался от нас подальше.
Хава – почему?
Тевье – я не знаю. Так повелось. Есть евреи, русские, татары, кавказцы всякие, их много…
Хава – папа, ну почему мы сами делим так мир, как нам удобно, а?
Тевье – не знаю, да и не время сейчас обсуждать. У нас суббота. Накрывай на стол, Голда, мы как всегда будем встречать субботу.
Хава – а я не буду встречать вашу субботу (колокола)
СЦЕНА
Тевье – батюшка, вы у нас человек мудрый, и наверно смекнули, зачем я пришёл сюда, - дочку свою ищу, Хаву. Здесь она, у вас, люди мне сказали. Видели её люди.
Отец – видели, видели, только ты шапочку сними. Ну, вот, молодец. Дочка твоя жива, здорова, не побоюсь сказать счастлива. Не знаю, как я тебя обрадовал этой вестью или нет.
Тевье – обрадовали, да и как же не обрадовать, счастье детей – счастье родителям. Правда, у меня сомнения, как она может быть счастлива вдали от родных. Она ведь как ушла из дома, так и не приходила. Я не сплю по ночам
Отец – что поделаешь, всему свой час, и всякому делу под небесами своё время. Дочка твоя полюбила хорошего человека, он её тоже любит, ну вот, теперь они хотят повенчаться.
Тевье – вы видно решили обрадовать меня до конца. Но я вас спрошу: - как же они будут венчаться? По какому закону? Вашему или нашему?
Отец – по божьему, Теве, по божьему. А бог у нас один. Сказано в евангелии:- и пришли к нему фарисеи, и искушая его, говорили ему, позволительно ли человеку разводиться с женою своей? Он сказал им в ответ:- оставит человек отца и мать, и прилепится к жене своей, и будут два одной плотью.
Тевье – нет, новому завету не обучен, а старый хорошо помню. Там Моисеем завещано: если женщина даст обет господу, а отец её, услышав, запретит ей, то все обеты и зароки, которые она возложила на душу свою, не состоятся. И господь простит ей, ибо запретил ей отец её.
Отец – старый завет, новый завет, - ну что нам с тобой вести богословские споры. Вон, люди поумней нас с тобой, 2 тысячи лет не могут договориться. Ты же знаешь, я евреям не враг, никого насильно в истинную веру обращать не хочу. Но у меня просто за тебя сердце болит, это я тебе говорю не как духовное лицо, а как твой сосед. Теве, дорогой ты мой, ну посмотри ты на себя в зеркало. Какой ты талмудист? Самый, что ни на есть наш, обыкновенный, Анатовский мужик. С нами ешь, с нами пьёшь, с нами вместе
в поте лица крест свой несёшь, а признавать его не хочешь. Ну, войди ты вэтот храм с чистым сердцем, пойми, прости дочь свою, и кончатся все твои муки и лишения.
Тевье – очень хорошо вы сейчас сказали, батюшка, складно. Прошу простить меня. Но поди, вы сами не верите в простоту своих слов. Да разве человек сам решает, кто он? Разве нет у него отца и деда? Разве ему в детстве не сказали кто он?
Отец – ну и кто ты?
Тевье – русский человек, еврейского происхождения иудейской веры. Вот она моя Троица. Я ни от чего не отрекусь. Ни от земли своей, ни от веры предков. Вы сказали, у нас бог один. Это верно,- бог один, но дороги к нему разные.
Отец – я тебя умом понимаю, а сердцем скорблю. И если ты выбрал эту свою дорогу, не жалуйся, что на ней ухабы да ямы. А дочь я от тебя не прячу. Сам от неё стеной отгораживаешься. Кристина! Выйди к нам!
Тевье – как ты могла? Как он тебя сейчас назвал?
Хава – папа, ты просто выслушай меня, не гони. Я Христом богом тебя молю.
Тевье – никакого бога нет, и дочери такой нет. у меня была дочка Хава, славная была дочка. Я любил её больше всего на свете.
Хава – я тебя тоже очень люблю, но я ведь и Фёдора тоже люблю, и как же это всё мне в себе соединить? Ты скажи мне.
Тевье – я не знаю, это ваши печали, барышня, у меня своих бед много. У меня сегодня, барышня, дочка померла. Мне надо ещё похоронить её.
Хава – папа. Это жестоко. Что ж это за бог у тебя, который велит собственную дочь убивать?
Тевье – молчать! Оставьте меня, барышня. У вас теперь отца нет, у вас теперь отец – батюшка.
Хава – храни тебя господь, папа (колокола, венчание)
Отец – венчается раб божий, нарабе твоей Кристине, во имя отца и сына и святого духа, аминь. Венчается раба божия Кристина, на рабу божьему Фёдору, во имя отца и сына и святого духа, аминь. Господи наш, славою и честью венчай их.
СЦЕНА
Степан - (принёс дрова) эй, хозяева, живой есть кто-нибудь или нет? О, Голда, живая? Я вот дровишек маленько принёс. Сейчас протопим, глядишь, оно и веселее будет.
Голда – спасибо тебе
Степан – да ладно, чего там. Сосед, что родня – это верно говорят. Голда, ты это того давай крепись, не помирай. В такую погоду помирать – одни хлопоты. Земля промёрзла. Ты давай, до весны протяни.
Голда – мне надо недельку ещё. Знаешь, Цейтл то у меня на сносях.
Степан – о, так это хорошее дело. Хорошее дело, Голда
Голда – а кто ребёнка примет? Ноги то у меня не ходят.
Степан – ноги – это плохо. Ноги – это как руки, ноги кормят человека. А Теве то наш, где?
Голда – за врачом поехал. В такую погоду загубит лошадь. Стёп, к Хаве сходи, узнай, как она там
Степан – об этом ты меня лучше не проси. Мне Теве строго настрого запретил. Она для вас отрезанный ломоть.
Голда – сердца у него нет
Степан – а я так тебе скажу,-он прав. Каждый должен держаться своей веры.
Голда – тебе легко говорить
Степан – ну, да, мне легко. А почем ты знаешь, что мне легко то? Я может раньше на тебе жениться хотел. А ты вот не знала. Хотел, Голда, хотел. А не стал, потому что тебя за меня всё равно не отдали бы. А обрезаться на ваш
манер, мне тоже глупо. Нет, это можно конечно, но глупо. Выходит и я пострадал, родная ты моя. Кто там? Кажись приехал кто. Здорово, сосед. Здравствуй, Менахем.
Тевье – здравствуй Стёпа. Голда, я на полдороги вот кого встретил. Стоит, голодный, мёрзнет. Как бог послал. У него для тебя есть лекарство из Америки.
Менахем – добрый вечер, мадам Голда, вы знаете, если это инфлюенция,то эти таблетки вам помогут. Их прислали моей тёще Хане Мэрил из Америки, упокой бог душу её. Вот.
Голда – а она от них померла?
Менахем – за таблетки я гарантирую. Вы посмотрите на коробочку. В такую коробочку дерьмо не кладут. Здесь даже написано, что они быстродействующие. Просто не рассчитаны на нашу почту. Пока дошли до адресата – клиент выбыл. Нет, моя мама пьёт их с чаем, и ничего. А мама то уже в том возрасте, когда и чай опасен.
Голда – спасибо тебе, я всегда знала, что у тебя доброе сердце. Поешь.
Менахем – собирайтесь, Голда, мы вас отвезём, у меня в Бердичеве кое- какие связи.
Тевье – мы тебя сейчас оденем, и отвезём в больницу.
Голда – не надо, куда ехать то, когда и ходить не можешь. Тевье, сходи-ка вон со Степаном в сарай, проведай коров, слышишь, как ревут?
Тевье – причём тут коровы, - это ветер ревёт.
Голда – это не ветер. Ветер таким жалобным не бывает. Ветру не холодно. Иди, тебе говорю! (уходят) Менахем, слушай меня сюда и молчи: сосватай года через два кого-нибудь для Тевье. Молчи, я так хочу. Он будет носом крутить, ничего, скажи, такова воля Голды. Дети уйдут, ужин готовить не кому, сам как дитя. Тихую ему ищи, молчаливую, не как я. Он не любит, когда его перебивают. И что б она молочный борщ готовила. Я тебя не зря угощаю. Я хочу, чтобы ты вкус запомнил.
Менахем – не рвите душу, мадам Голда, не рвите душу…
Голда – что там, что?
Мотл – у Цейтл началось. Мама, что делать? что нужно делать, она так кричит.
Голда – ничего, пусть кричит. Марлю я там приготовила, грей воду.
Тевье – надо ехать. И её везти и тебя.
Голда – иди к ней,сделаешь всё сам.
Менахем – не надо принимать буду я. Ребёнок должен видеть прекрасное сразу.
Голда – Тевье, милый, мы с тобой телят принимали, у людей всё так же. Всё живое одинаково рождается. Идите, воду грейте, не застудите. Стоите! Скажите Цейтл, пусть она вслушивается, я помогу. Всё идите. Цейтл, девочка моя, что ты, это не страшно. Я вон сколько раз такую штуку проделывала. И ничего, ничего. Ну-ка, сожмись, стисни зубы, так бог повелел в муках рождаться. Вот какая ты у меня молодец. А ну хватит, хватит, отдохни, переведи дух. Вспомни что-нибудь приятное. (поёт) Помнишь, как мы в речке купались по ночам? Ах, какая вода была тёплая, и луна дорожку постелила. Входи в неё, входи, плыви, плыви, как хорошо плыть. А теперь ныряй, набери полную грудь воздуха и ныряй. Глубже, глубже. Девочка моя милая, девочка моя хорошая, а теперь наверх! Наверх! И ты внученька моя, девочка моя, выплывай. Тебя Голдой назовут. Какое имя то золотое, счастливое. Всё, девочки мои, выплывайте сами. Господь милосердный, помоги им, и возьми мою душу. (уносят)
СЦЕНА
Тевье – ну вот, Голда, первая весна в твоей жизни. Дед тебе говорит, говорит, а ты наматывай. Что смотришь? Это небо, а там бог живёт. Оттуда придёт мессия, я не дождусь, а тебе может счастье принесёт. А тут мы живём, люди. А это вот смотри, молодые евреи, бездельники наши, работать не хотят, а вот потанцевать, попеть и просить не надо
Танец
Урядник – здорово, Теве.
Тевье – вот так всегда, дочка, ждёшь мессию, а приходит урядник.
Урядник – это кто у тебя, внучка что ли? Хороша. Ты вот что, снеси-ка её в дом, нам с тобой поговорить нужно. Ты мне вот что скажи, сколько тебе понадобится дней, чтобы быстренько продать домик и барахлишко?
Тевье – я молочник, домами не торгую
Урядник – 3 дня тебе хватит? Или 5? Выселяют вас из деревень.
Тевье – кто?
Урядник – губерния, вот пришло предписание, читай
Тевье – высами читайте, там герб
Урядник – вот то-то и оно. Орёл о двух головах,- тут не поспоришь. Вот. Дополнение к уложению. Расселение еврейской части населения, согласно постановлению от 16-го марта сего года… Короче вас выселяют из деревень
Тевье – куда
Урядник – за черту оседлости
Тевье – а мы где сейчас?
Урядник – а вы сейчас с другой стороны
Тевье – а другая сторона где сейчас?
Урядник – от Костреловки, через Мазеповку и Анатовка, - всё сейчас будет за чертою. Ну а вы чего пособирались, мужики?
Евреи – ну такдурная весть через забор прыгает.
Урядник - давайте-ка по домам, я к каждому из вас сегодня зайду.
Евреи – Реп Тевье, что такое, объясните нам понятно.
Тевье – а что тут непонятного. Вот пришёл урядник и сказал, что я живу здесь неправильно.
Урядник – ну что ты болтаешь, что ты народ баламутишь? Вот, сказано в предписании,- в 24 часа вас отсюда. Это я вам трое суток даю, чтоб могли с хозяйством разделаться.
Заговорили все. Тевье взял топор
Урядник – ну-ка, брось, Тевье, не дури,
Тевье – Мы бедные, но мы не голые. У каждой семьи найдётся, чем защитить себя. А вы скажите, что нам делать?
Урядник – ты делай, что хочешь, а моё дело сторона. Брось топор, побойся бога.
Тевье – а что, у бога ещё остались наказания, которые не выпали на мою долю? А зачем мне жить? Вы не знаете? Никто не знает.Бог не знает. Никто не знает, да?
Урядник – ладно, мужики, давайте собирайтесь, зла на сердце не держите.
Мотл – вообще-то он прав, зачем нам 3 дня, что нам собирать.
Еврей – вам просто Мотл, а у Реп Лейзера лавка.
Лейзер – какая лавка при таких покупателях. Смех, а не лавка.
Трактирщик – что это за деревня такая – Анатовка. Её даже на картах не пишут. Название длинней, чем территория.
Мотл – но мы здесь родились.
Еврей – а вы что скажите, Реп Тевье? (переворачивает стол) сборы
СЦЕНА
Фёдор – здравствуй дядя Степан.
Степан – здорово
Фёдор – а где хозяин?
Степан – тута
Фёдор – где
Степан – кто?
Фёдор – Теве
Степан – Теваль на кладбище пошёл с дочкой
Фёдор - а вы говорите тута
Степан – так ты ж меня про хозяина спрашивал.
Фёдор – а вы что, дом купили? Зачем вам второй дом?
Степан – пригодится.
Фёдор – и сколько заплатили?
Степан – как сговорились, так и платил. А тебе-то чего? Сам прицениваешься что ли?
Фёдор – я на чужую беду не покупщик.
Степан – ладно. Поговори у меня тут, не покупщик. Шёл бы ты отсюда парень, не до тебя.
Фёдор – мне надо поговорить с Тевлем
Степан – да не будет он с тобой говорить.
Фёдор – откуда вы знаете, дядя Степан?
Степан – а он ни с кем не говорит. Зарок такой дал, понял? А с ней и подавно не будет.
Хава – здрасьте, дядя Степан.
Степан – здрасьте. Шли бы вы отсюда ребята. Тевле вторые сутки молчит.
Хава – почему молчит?
Степан – всё равно, говорит, бог наших слов не слышит, и замолк.
Хава – ничего, мы подождём.
Степан – это ваше дело, ждите
Фёдор – а окна зачем заколотили?
Степан – а я в потёмках люблю сидеть. Шли бы вы на станцию к поезду. У поезда оно и прощаться проще.
Хава – дядя Степан, а мы не прощаться, мы с ними поедем.
Степан – они сами не знают, где жить будут. Куда ж вы с ними?
Хава – а мы с ними, рядышком
Степан – с вами не соскучишься. Ладно, тогда вот что, сховайтесь вон в доме, а я его подготовлю. А вот и он идёт. Без меня не выходите, я что-нибудь придумаю. Слышь, Тевье, я в доме всё привёл в порядок, щели законопатил, окна забил. А то, может ещё и вернётесь, верно?
Цейтл – спасибо вам, дядя Степан. А мы у мамы были, попрощались. Вы её одну не оставляйте, заходите иногда.
Степан – разве я Голду брошу, вот пока я живу я с ней, да и потом. Слышь, Тевье, я ведь это так понимаю, что это на этом свете люди по разным кладбищам разбегаются. А там мы все вместе будем. Это по своей глупости люди друг друга сторонятся. Вот Голда это понимала.
Цейтл – (сёстрам) а ну-ка хватит, носы тут повесили. Ведра ставьте, тряпки приготовьте, полы будем мыть.
Степан – да ладно, что мы без вас, полы не вымоем что ли?
Цейтл – да нет, дядя Степан,у нас обычай такой. Когда уходишь, полы надо за собой чистыми оставлять. Правда, пап?
Степан – ты знаешь, Цейтл, а ведь к вам там гости пришли. Скажи им, чтоб не выходили пока, а то он их вовсе проклянёт. Слышишь, Теве, я ведь живность твою всю распродал, и курей и коня. За коня, правда мало дали, я пошёл к водовозу, - он нос воротит. Я к извозчику, тот тоже брыкается, говорит,- разве это конь, у него зубов нет. А я говорю,- дурак, без зубов кормить проще. Еле уговорил. (даёт деньги) вот, на первое время может хватит. (уходят)
Цейтл – (с ведром)здравствуйте Реп Лейзер, добрый день.
Лейзер – да какой он добрый. Так говорим по привычке. В общем, я пришёл прощаться.
Цейтл – сейчас я папу позову
Лейзер – не надо, зачем, он же молчит. Я лучше с вами попрощаюсь. В общем так,- уезжаю в Америку.
Цейтл – куда?
Лейзер – в Америку.
Цейтл – да вы что
Лейзер – да, вы знаете, там есть такой город Нью-Йорк, большой говорят. Эти дураки мне сказали, что он даже больше Киева.
Цейтл – да перестаньте, быть этого не может
Лейзер – вот и я говорю, что не может.
Цейтл – ну ничего, вы не переживайте. А вдруг там хорошо
Лейзер – хорошо там, где нас нет. А поскольку мы теперь везде, то где хорошо? А вы куда?
Цейтл – а мы в Бердичев, у нас там родня. Менахем с мамой.
Лейзер – о,с такой роднёй хорошо переписываться, да и то по большим праздникам.
Цейтл – они нас так удивили, телеграмму прислали. Ждут.
Лейзер – хорошо, когда ждут. Вот. Только не надо меня обижать, поймите меня правильно. Это я вам не в долг даю. Я корову у вас хочу купить бурую. Мы ещё давече с отцом сговаривались.
Цейтл – я вас умоляю, мы всё уже продали
Лейзер – какая мне разница, а вы купите другую, для меня. Мне там в Америке будет очень приятно знать, что где-то здесь, пасётся моя бурая. Ладно? И ещё: возьмите пожалуйста мою фотографию на память. Тут на обороте есть стихи, не я правда писал, но хорошие.
Цейтл – можно я вас поцелую?
Мотл – я ничего дурного не подумал, целуйтесь на здоровье.
Лейзер – ты нахал, как вся молодёжь. Вообще, ты знаешь, что я уезжаю в Америку? Ты знаешь, где это?
Мотл – это далеко
Лейзер – ты прав, это на той стороне Земли. Всё, мне пора. Гудбай! Кому же это понадобилось, чтобы Лейзер из Анатовки говорил гудбай.
Мотл – смотри, как побежал, американец
Цейтл – что это ты вдруг а, Мотл, ревнуешь что ли?
Мотл – если тебе приятно, то да. а вообще нет времени, в 12 поезд
Цейтл – а сейчас сколько?
Цейтл – я тебя умоляю, спрячь, не дразни людей, опять скажут,- лучше всех устроились.
Выходят все
Степан – Теве, иди к нам. Смотри, все собрались.
Хава – папа, ты прости меня а? (появляется Голда)
Менахем – ну вот, мама, здесь и прошла моя юность. Вот видите, мама, как нас встречают, сколько людей. Что я вам говорил.
Берта – разве сегодня праздник?
Менахем - Мама это деревня, у них всегда праздник. Сориентируйтесь, мама.
Берта – меня в поезде так трясёт…
Менахем – мы не в поезде, мама, мы приехали. Мама, сориентируйтесь. Здравствуй Степан. Вот приехали погостить. Город так выматывает, и врачи рекомендуют, особенно маме.
Берта – это кто?
Менахем – это мама Степан.
Берта – редкая фамилия
Менахем – мама, здесь деревня, здесь не редкая. Мама, давайте начнём ориентироваться уже. Здрасьте, Реп Тевье,- вот как говорится и мы с мамой. У меня складывается такое ощущение, что вы нам не до конца рады. Вы получили нашу телеграмму?
Мотл – получили. Вот она ваша телеграмма. «Приезжайте, пожить. Менахем с мамой.»
Менахем – мама, спокойно. Не приезжайте, а приезжаем.
Мотл – здесь «те» а не «ем»
Менахем – я не знаю, что здесь, я знаю, что я писал, и получил от вас ответ. Пожалуйста. «Век не забудем. Спасибо. Семья Тевье» Вы это писали?
Мотл – ну
Менахем – что ну?
Мотл – Менахем, вы нормальный или нет? за что же здесь спасибо?
Менахем – как это за что? За то что приезжаем.
Тевье – господи, ты ещё хочешь, чтоб я молчал?
Степан – ну евреи, ну народ, с ними не соскучишься.
Берта – меня в поезде так трясёт… а почему все смеются?
Тевье – а что нам ещё остаётся, в этой жизни?