Ю. Р. Вагин
Авитальная
активность
(злоупотребление психоактивными
веществами и суицидальное поведение
у подростков)
Пермь Издательство ПРИПИТ 2001
УДК 616.8
ББК 56.14
В 12
Рецензенты
Л. Я. Дорфман, д-р психол. наук, проф., зав. каф. психологии Перм. ин-та искусств и культуры
Р. А. Рогожникова, д-р пед. наук, проф. каф. педагогики
Перм. гос. пед. ун-та
Вагин Ю.Р. Авитальная активность (злоупотребление психоактивными веществами и суицидальное поведение у подростков).— Пермь: Изд-во ПРИПИТ, 2001.— 292 с.
Монография кандидата медицинских наук Ю. Р. Вагина открывает новое направление в исследованиях глубинной мотивации человеческого поведения. Автор рассматривает авитальную активность (влечение к смерти) как основу таких распространённых у подростков форм отклоняющегося поведения, как злоупотребление психоактивными веществами и суицидальная активность.
Адресовано работникам медицины, образования, психологам.
Научное издание
Юрий Робертович Вагин
Авитальная активность
(злоупотребление психоактивными веществами
и суицидальное поведение у подростков)
Редактор А. В. Волков
Изд. лиц. ЛР № 040860 от 8.12.97 Подписано в печать 19.12.2001
Бум. ксероксная. Формат 60х84 1/16. Гарнитура «Таймс». Печать на ризографе.
Усл. печ. л. 18,25. Уч.-изд. л. 14,06. Тираж 1000 экз. Заказ 200.
Изд-во Пермского регионального института педагогических информационных технологий
614060, Пермь, б. Гагарина, 37а.
ã Ю.Р.Вагин, 2001
ISBN 5-8187-0021-6 ãДепартамент образования
и науки Пермской области, 2001
ã Издательство ПРИПИТ, 2001
Ирине Владимировне Колущинской
Предисловие
*
| У |
важаемый читатель, в этой книге мы продолжим знакомство с суицидальным и аддиктивным[1] поведением подростков. В предыдущей книге «Профилактика суицидального и аддиктивного поведения у подростков», вышедшей в 1999 году при содействии департамента образования и науки администрации Пермской области, я постарался дать общее представление об этих, наиболее часто встречающихся у подростков, вариантах отклоняющегося поведения, однако из-за объёмных ограничений мне не удалось остановиться на многих важных и сложных проблемах, знание которых, как мне кажется, необходимо людям, сталкивающимся с подростковым отклоняющимся поведением на профессиональном уровне.
|
|
В настоящей работе уделено большое внимание аспекту, связанному с приближающимся в подростковом возрасте кризисом аутентичности [2] — одним из центральных событий в жизни каждого человека наряду с рождением и смертью. Мы узнаем, что это такое, познакомимся с его проявлениями, психологическими особенностями и причинами возникновения, увидим, каким образом кризис аутентичности может влиять на аддиктивное и суицидальное поведение подростков.
Особого внимания требует проблема роста доступности для подростков информации, касающейся суицидального и аддиктивного поведения. Любой подросток, имеющий доступ в «Интернет», легко может найти там такие «интересные» для себя сайты, как «Сто способов самоубийства» или «Всё, что вы хотели знать о наркотиках, но боялись спросить».
В связи с началом использования на территории Российской Федерации блокаторов опиатных рецепторов (особого класса фармакологических препаратов) изменился современный подход к лечению и профилактике самой тяжёлой и распространённой формы подростковой наркомании — зависимости от героина.
|
|
Однако главные изменения коснулись самой постановки проблемы суицидального и аддиктивного поведения. На сегодняшний день я убеждён, что эти проблемы невозможно понять, а, следовательно, решить без учёта глубоко лежащего пласта авитальной активности — биологической и поведенческой активности, направленной непосредственно против жизни. Суицидальное и аддиктивное поведение — лишь видимая часть айсберга, лишь маленький, но пронзительно острый наконечник огромного копья, с момента зачатия направленного против нашей жизни.
Объём информации, относящейся к проблеме авитальной активности, постоянно растёт и становится всё менее обозримым. Информация эта носит по большей части разрозненный характер и почти не даёт возможности составить общее представление о том важнейшем аспекте человеческого существования, коим является авитальная активность в целом и суицидальная активность в частности.
В большинстве своём люди относятся к теме смерти достаточно негативно. Небытие антагонистично бытию, хотя и окружает его в прямом смысле со всех сторон. Мало кто испытывает желание, даже в мыслях, раньше времени подходить к тому краю пропасти, куда и так неспешно несёт нас поток жизни. Большинство психологов, психотерапевтов и педагогов хорошо знают из практики о том, как остро тема смерти начинает звучать именно в подростковом возрасте,— и мы должны быть готовы дать правдивые ответы на сложные вопросы, которые ставит перед нами человек, вступающий во взрослую жизнь.
|
|
Только тот факт, что всё большее число людей во многих странах мира заканчивают жизнь самоубийством, заставляет специалистов углубляться в эту проблему. В 1996 году Джеймс Бэллинжер отмечает резкое возрастание научного интереса к исследованиям в области суицидологии и пишет, что в связи с омоложением суицидов эта проблема выдвинулась в круг «центральных проблем наиболее активных и продуктивных слоёв общества» [3].
Поскольку самоубийство стоит в первом ряду причин смертности трудоспособного населения и наносит серьёзный экономический ущерб, связанный с потерей людских ресурсов, затратами на содержание суицидентов в больнице, оплатой больничных листов, выплатой пособий по инвалидности и пенсий иждивенцам, с самого начала мы должны уяснить себе, что обращение к теме смерти и самоубийства продиктовано не столько научным, сколько научно-практическим интересом. Большинство учёных, занимающихся проблемами суицидологии, напоминают чистых и непредвзятых исследователей феномена, как испанские конкистадоры — этнических исследователей культуры Майя.
Усиление интереса к проблемам суицидальной активности наблюдается и в России. Ранее, если бы это только было возможно, коммунистическая партия запретила бы самоубийство граждан как грубую диверсию, подрывающую основы морали, нравственности и социалистического образа жизни. Но, поскольку с тем же успехом можно было бы запретить наступление зимы или заход солнца, самоубийство как феномен искусственно вытеснялся с «солнечных» территорий официальной социологии и психологии на «теневую» территорию государственной психиатрии, где я и встретился с ним, начиная свою психиатрическую практику в конце 80-х годов.
Моя попытка составить приблизительную карту территории, посещать которую рискуют далеко не все, продиктована мотивами скорее личного плана. Я не связан ни с одной организацией или учреждением договором о разработке наиболее эффективных мер выявления и профилактики суицидального и аддиктивного поведения. Я не ставил перед собой задач, решение которых как-то могло бы исказить объективную картину, заставляя искусственно вырывать из живой плоти феномена наиболее ценные с коньюктурной точки зрения куски. Изучение феномена самоубийства напоминает мне (так любимое мною в детстве) кропотливое составление сложной мозаики, в которой нет и не может быть ни одного лишнего компонента.
*
Многое изменилось и в моем подходе к проблеме аддиктивного поведения. Ранее эта проблема рассматривалась мною преимущественно с точки зрения нарушений межличностных отношений у подростков (нехватка эмоционального тепла в контактах с другими людьми компенсируется подростками с помощью алкогольных напитков и других психоактивных веществ). Данный взгляд на проблему сохранил свою актуальность, но, возможно, «взаимоотношения» подростков с психоактивными веществами определяются и другими, не менее важными, хотя и менее заметными, глубинными течениями. Может так оказаться, что широко известные выражения «Алкоголизм — хроническое самоубийство», «Наркотики — это медленная смерть» — не только красивые метафоры, но и отражение некоего глубинного, коренного родства между, казалось бы, такими различными формами поведения[4], как самоубийство и употребление психоактивных веществ.
Я вижу, что в основе аддиктивного и суицидального поведения подростков лежит принципиальное поражение их жизненных сил (витальной активности) силами распада и смерти (авитальной активностью). Обе эти силы неотделимы одна от другой. Жизнь не существует без смерти, а смерть — без жизни. Мы воспринимаем их как естественные процессы. Поэтому, когда мы будем говорить об авитальной активности подростков, речь пойдёт скорее не о патологии, а об отклонении от нормы. Слишком рано, неестественно рано, авитальная активность у подростков с аддиктивным и суицидальным поведением поражает их витальные силы. Слишком рано они уходят из жизни при суицидальном поведении и от жизни — при аддиктивном.
Чтобы разобраться в этом вопросе мы должны хорошо понимать, что есть норма и что есть отклонение — на каждом этапе подросткового развития. Как это ни парадоксально, но именно избыточная стимуляция витальной активности детей и подростков может привести к обратному эффекту: пробуждению авитальной активности как компенсации бездумных действий родителей и педагогов. Если мы видим человека, который очень хочет спать, мы можем предположить, что перед этим он слишком долго и интенсивно бодрствовал. Если мы видим подростка, который слишком хочет умереть, значит, жизненные обстоятельства предъявили к нему чрезмерные требования, которые, истощив его жизненные силы, позволили прорваться на поверхность авитальной активности.
Последнее, в чём хочется признаться в предисловии, — это то, что каждый раз, садясь писать что-либо предназначенное не для медиков, я всеми силами стараюсь выкрутить руки своему на медицинском «арго» мыслящему мозгу и заставить его говорить на нормальном человеческом языке. Заранее каюсь и прошу простить: у меня это не всегда получается.
Введение
*
| К |
арл Густав Юнг предупреждал, что «мы обязательно должны определять, что имеем в виду, когда употребляем тот или иной термин, иначе мы будем говорить на непонятном языке; и психология особенно страдает от этого»[5]. Следуя его мудрому совету, давайте поговорим немного о понятиях, в которые мы старательно «упаковываем» всё то, что считаем наиболее существенным для того или иного явления в наблюдаемом нами мире. Мы постоянно обозначаем, ограничиваем и разграничиваем мир вокруг себя так же, как ограничиваем красными флажками во время охоты на волка определённую территорию, чтобы он не мог вырваться за её пределы.
Мы будем «охотиться» с вами за очень сложным феноменом — авитальной активностью. Этот феномен настолько скрыт в глубинах нашего мозга, что крайне редко выходит на освещённую сознанием территорию. Крайне редко люди осознают скрывающуюся в недрах своего естества авитальность. Разве что иногда, стоя на балконе высотного здания, человек вдруг поражается промелькнувшему желанию броситься вниз. Разве что иногда, ведя машину, человек испытывает внезапное «бессмысленное» желание вывернуть одним движением руль и выехать на встречную полосу. Разве что иногда, в минуты внутреннего молчания, человек начинает слышать едва различимый неприятный скрежет: как будто какое-то огромное бездушное насекомое ползёт за ним, и он понимает, что это — смерть.
Если мы считаем, что одним из самых мощных витальных инстинктов является инстинкт самосохранения, мы можем только предположить, сколь мощной должна быть авитальная активность, чтобы, вырвавшись на поверхность, она смогла нейтрализовать и подавить инстинкт самосохранения.
Одно из проявлений авитальной активности — аддиктивное поведение. Мы видим, как некое мощное течение уносит от нас прочь подростков и взрослых, злоупотребляющих психоактивными веществами. Огромная невидимая рука вырывает их с корнем из школьной, семейной и личной жизни. Никакие призывы не в силах остановить их и вернуть к нормальной жизни. Более того, они сами протягивают к нам руки с мольбой о помощи, потому что чувствуют и понимают гораздо лучше нас: что-то страшное проснулось в глубинах их мозга. Мы же не понимаем, а чаще и не хотим понять, полностью всего того, что происходит. Но мы должны понять. Что за напасть такая свалилась на наши головы за последние несколько десятилетий? Или, может быть, это и не напасть вовсе, и ниоткуда она не сваливалась, а всегда жила во всех нас и заметна стала лишь после того, как слишком «расплодилась» и стала забредать на те возрастные территории, куда раньше и носа не казала.
О том, что авитальная активность в популяции усиливается и распространяется, поражая всё более и более ранние возрастные группы, можно судить даже по названиям работ, которые появляются в последнее время, например статья «Суицидальное поведение у детей дошкольного возраста», руководство для врачей «Подростковая наркология». Следующий этап — руководство по детской наркологии, которого, к счастью, пока ещё нет. Статистика детских самоубийств, равно как и детского алкоголизма, давно уже перестала быть казуистикой.
В докладе о совершенствовании законодательного обеспечения борьбы с наркотиками председатель комитета Совета Федерации по науке, культуре, образованию, здравоохранению и экологии Сударенков открыто говорит, что наркомания стремительно молодеет. Он относит высокие темпы роста числа наркоманов среди подростков и молодёжи к одной из самых тревожных особенностей наркоситуации в России. Именно среди студентов и школьников заболеваемость растёт быстрее, чем среди других возрастных групп. Гораздо быстрее, чем в других странах, в России происходит переход молодёжи от «легких» наркотиков к героину и другим «тяжёлым» наркотикам. Рост наркомании привёл в ряде регионов к эпидемическому распространению ВИЧ-инфекции. Почти 100% вновь выявленных в последнее время её носителей — наркоманы.
В 1998 году в медицинских учреждениях России находилось на учёте более 42 тысяч подростков, употребляющих наркотические и другие психоактивные вещества. Число больных наркоманией, обращающихся за медицинской помощью, соотносится с истинным числом больных — один к семи. Примерно такая же, если не большая, цифра характерна по злоупотреблению и зависимости от алкоголя. Следовательно, реально мы должны думать о 300 тысячах подростков, злоупотребляющих психоактивными веществами.
Пермская область не входит пока в число краёв и областей с наиболее высокой распространённостью злоупотребления наркотиков и психотропных средств, среди которых: Краснодарский, Приморский и Хабаровский края, Тюменская, Самарская, Московская, Ульяновская, Волгоградская, Омская, Оренбургская, Свердловская, Иркутская области, города Москва и Санкт-Петербург. Но поводов для спокойствия у нас не больше, чем у жителей верхних этажей дома, в котором горит первый этаж. Именно поэтому необходимо приложить все усилия для профилактики этого явления.
Не хотелось бы услышать однажды от наших детей нечто подобное лозунгу, провозглашённому отцами-основателями молодёжной культуры 60-х (в частности, Питом Тауншендом из группы «The Who»): «Живи быстро, умри молодым». Именно этот лозунг вызвал тогда во многих западных странах эпидемию самоубийств — «быстрых смертей».
Не вызывает оптимизма и ситуация с суицидальной активностью. Суициды вышли на третье место среди причин смерти у подростков после несчастных случаев и убийств. Дэвид Майерс в руководстве по социальной психологии рассматривает факт утроения самоубийств подростков среди пяти основных негативных тенденций в Соединенных Штатах с 1960-х годов[6]. Резко возросшее число завершённых суицидов в подростковом возрасте, и особенно среди детей до 12 лет, зависит от многочисленных социокультурных условий, которые в деталях на сегодняшний день ещё не выяснены, честно признаются учёные[7]. В то время, как общее количество остаётся относительно стабильным, наблюдается драматический рост самоубийств среди молодёжи: если в 1960 году среди молодых людей в возрасте 15—24 лет на 100 тысяч человек приходилось 5,2 самоубийства, то уже в 1984 году — 12,5. Количество самоубийств среди детей 5—14 лет за последнее десятилетие удвоились. По анонимным опросам у 30% лиц в возрасте 14—24 лет бывают суицидальные мысли, 6% юношей и 10% девушек совершали суицидальные действия.
Требуются экстренные мероприятия по разработке методов выявления и помощи детям и подросткам, имеющим высокий риск возникновения суицидального поведения. К сожалению, на сегодняшний день в стране не издано ни одного руководства по суицидологии. Педагоги и врачи страдают от нехватки информации о методах работы с этой группой подростков. Если мы не сможем понять суть происходящих процессов при суицидальном и аддиктивном поведении подростков, мы не сможем им ничем помочь.
Подростки, противореча инстинкту самосохранения и здравому смыслу, ведут себя таким образом, что их поведение можно охарактеризовать только как саморазрушительное (деструктивное). Специалисты в области образования, здравоохранения, правопорядка, а также простые граждане могут наблюдать грустную картину: подростки пьют, колются, нюхают, травятся, вешаются и стреляются. Только в известной анекдотической истории три бабушки у подъезда радуются за своих внуков, один из которых станет врачом, потому что постоянно делает себе уколы, другой — агрономом, потому что выращивает на даче мак и коноплю, а третий — шофёром, потому что постоянно нюхает бензин. Большинство отцов и матерей такой наивностью уже не обладают и с ужасом ожидания, украдкой смотрят на локтевые сгибы своих подрастающих детей или переживают, когда те после очередного конфликта в школе или во дворе долго не отзываются из ванной комнаты.
Поскольку мы с вами не наивные бабушки и не только озабоченные родители своих детей, а профессионалы, которым государство платит деньги за государственную службу, мы должны иметь систематизированные знания для решения тех задач, которые государство перед нами ставит. Общество, которому мы служим, это как раз и есть те самые наивные бабушки и озабоченные родители и то самое «пьюще-вешающееся», но тем не менее подрастающее поколение.
Часть 1
Глава 1
Витальная активность
*
| С |
тех пор как на Земле существует жизнь, мириады живых существ постепенно и последовательно сменили друг друга в эволюционной цепочке. Одни формы жизни возникали, другие исчезали; какие-то из них практически в неизменном виде сохранились на протяжении миллионов лет, какие-то в силу ряда причин претерпели существенные изменения.
Мы каждую секунду наблюдаем на поверхности Земли нескончаемый процесс удивительной витальной активности: неорганическая материя самоструктурируется по определённой программе, заложенной в молекулах ДНК. На наших глазах в буквальном смысле слова из «праха земного» творится новая жизнь, чтобы, исполнив своё предназначение — передать эстафетную палочку следующему поколению,— затем в прах земной и возвратиться. Миллионы лет продолжается этот процесс, и миллионы миллионов живых существ бесконечно ведут борьбу за право наилучшим образом выполнить то своё предназначение, разгадка смысла которого теряется в бесконечных просторах Вселенной.
Витальная активность человека проявляется и соответственно наблюдается в двух формах:
1. Человек имеет внутреннее побуждение использовать все имеющиеся возможности для обеспечения собственного существования — инстинкт самосохранения. Сюда относится активность, направленная на избежание несовместимых с жизнью ситуаций, такая как поддержание внутреннего баланса (гомеостаза), получение необходимых для жизнедеятельности веществ (кислород, вода, пища), оборонительные инстинкты и т.д.
2. Человек имеет внутреннее побуждение вступать в сексуальные отношения с особями противоположного пола и заботиться о произведённом потомстве — половой и родительский инстинкты.
Мы практически не имеем возможности сознательно прекратить жизнь путём неудовлетворения основных витальных потребностей. Например, мы не можем покончить с собой, сознательно прекратив дышать, но мы можем создать различные ситуации, когда воздух прекращает поступать в наши лёгкие (утопившись или повесившись). При этом нам нужно позаботиться о том, чтобы витальные инстинкты не разрушили наши самоубийственные планы, и мы заботливо привязываем себе на шею тяжёлый камень, чтобы, обманутый в своих лучших ожиданиях, инстинкт самосохранения в последний момент не испортил нам запланированное мероприятие. Или мы можем обмануть витальный инстинкт другим путём: не мешая явно организму поглощать кислород, незаметно для него прекратить поступление насыщенной кислородом крови в мозг, передавив сонные артерии. Мозг, не замечая коварства, почувствовав недостаток кислорода, заботливо временно отключает сознание и засыпает для уменьшения потребления кислорода, но уже не включается никогда. Мы не можем также остановить жизнь, сознательно лишив себя воды, и лишь немногим удаётся покончить собой путём прекращения приёма пищи.
Витальные инстинкты настолько хорошо устроены, что не нуждаются в нашем сознательном регулировании. Мы можем, конечно, произвольно регулировать частоту дыхания, процессы поглощения воды и пищи и другие гомеостатические функции, но права решающего голоса сознание, к счастью для нашей жизни, лишено. Мы не можем мгновенно остановить жизнь просто усилием воли. Большое количество моих пациентов сообщало о своей готовности прекратить существование в том случае, если бы вопрос решался простым нажатием кнопки. «Была бы кнопка, которую можно было бы нажать, чтобы меня сразу же не стало,— я бы нажал»,— говорили они. А один очень неглупый пациент, который, видимо, подозревал, что даже нажать кнопку ему может помешать инстинкт самосохранения, сказал: «Хорошо бы, чтобы эту кнопку нажал случайно кто-нибудь другой и чтобы ни я ни он об этом не знали».
Таким образом, мы видим, что витальные инстинкты твёрдо стоят на страже входа на тот путь, который максимально быстро может привести нас к смерти. Боль, страдание и страх — те хлысты, с помощью которых природа отгоняет всех живых существ от преждевременной смерти и блаженного состояния неорганического бытия до тех пор, пока они не исполнят своего предназначения.
Человек в этом отношении отличается от остальных живых существ лишь тем, что ему удалось, используя возможности коры больших полушарий, разработать модели поведения, против которых инстинкт самосохранения бессилен что-либо предпринять. Коре головного мозга удалось победить природу, обманув её стражей.
Только благодаря этой победе противоположные жизни влечения получили возможность вырваться на свободу и беспрепятственно вести человека максимально быстрым путём к конечной точке его существования, минуя или легко перешагивая не только через половой и родительский инстинкт, но и через мощнейший инстинкт самосохранения.
Только человек получил возможность замедлить и даже остановить процесс своего размножения. Не имея больших возможностей преодолеть половой инстинкт, человек прилагает значительные усилия для предотвращения оплодотворения и прерывания беременности. Только кора больших полушарий была способна придумать целибат, презерватив, аборт и гормональную контрацепцию.
Только человек получил возможность самостоятельно воздействовать на свои центры удовольствия, производя и потребляя алкоголь, наркотики и другие психоактивные вещества, чтобы обойти те самые негативные эмоциональные состояния (страх, страдание, тревогу и боль), которые запускают в нормальном состоянии витальные инстинкты и витальную активность, не дающие человеку максимально быстро приблизиться к состоянию небытия. Только человек может сам убить себя или побудить других сделать это.
Подросток, начинающий испытывать сексуальную потребность и половое влечение, уже не разрабатывает модели поведения, направленные на завоевание объекта. Он не учится поло ролевому поведению, он не стремится к внешней и внутренней привлекательности для завоевания «девушки своей мечты», которая могла бы удовлетворить его сексуальную потребность. Он в свои 13—14 лет в зависимости от доступности тех или иных психотропных веществ использует либо летучие органические углеводороды (бензин, бытовые растворители, клей), либо более дорогие психоактивные вещества, включает порнографическую кассету — и весь мир перед ним, весь мир его.
Когда подростку надоедает или перестаёт его удовлетворять такая медленная смерть, он легко может поправить ситуацию, всего лишь увеличив дозу принимаемого вещества. Не случайно одно из самых распространённых названий героина: «белая смерть».
Таким образом, «коварная» кора больших полушарий (являясь энергетически и мотивационно крайне слабым образованием, которое по большому счёту паразитирует на более простом и надёжном древнем мозге) за счёт своих уникальных когнитивных способностей оказывается в силах усыпить, обмануть и победить могучего, но простодушного «огнедышащего дракона» витальной активности, скрывающегося в недрах нашего мозга.
*
Наш мозг — с его стремительной эволюцией, начиная с первых млекопитающих и заканчивая человеком — вообще большая загадка. Известно, что уже мозг первых рептилий вполне обеспечивал их адаптацию к внешнему миру. Но какой резкий толчок и с какой целью направил эволюцию мозга в сторону быстрого увеличения его объёма?
Проблема головного мозга всегда ставится во главу угла лишь потому, что человек считается вершиной эволюционного процесса. Подобные безапелляционные заявления о человеке как высшем звене эволюции (лишь на том основании, что у него имеется самая высокоразвитая центральная нервная система) слышать всегда несколько странно. Подобный предрассудок есть всего лишь одна из многочисленных разновидностей остающегося в мировосприятии антропоцентризма[8].
Если проследить за эволюционным процессом непредвзято, то можно без труда заметить, что общим принципом развития живой материи является увеличение и усложнение функциональных систем, совершенствующих адаптационные способности организма к условиям окружающей среды.
Центральная нервная система является лишь одной из тысяч подобных функциональных систем среди различных морфо-функциональных образований, таких как ноги, шея, кожа, глаза, кишечный тракт, ядовитые железы и т.д. В процессе эволюции живое существо становится, как писал Тейяр де Шарден, «неодолимым очагом разнообразия, направленного прибавления, бесконечного разветвления живой массы, изменяющей биосферу и условия жизни любых будущих организмов в любой среде обитания».
У кого хватит смелости сказать, что человек лучше адаптирован к условиям окружающей среды, чем те многочисленные виды, которые настолько совершенны в этом плане, что существуют практически в неизменном виде на протяжении миллионов лет (например, насекомые).
Природа любит экспериментировать, часто доводя до абсурда свои изобретения, например как с шеей у жирафа или массой у динозавров. Жирафы живут — динозавры вымерли. Эволюция продолжается.
Никто не может сказать, что центральная нервная система является вершиной адаптационных способностей живых существ. Более того, есть основания подозревать, что развитие центральной нервной системы давно уже идёт по патологическому пути, не имеющему большой перспективы в будущем. Усложнение центральной нервной системы, за счёт которого обеспечивается прижизненное формирование гибких функциональных систем для адаптации к быстро меняющимся условиям окружающей среды, привело к необходимости передачи большого количества информации после рождения индивида и необходимости создания знаковой системы и понятийного аппарата. Это в свою очередь резко исказило непосредственность восприятия человеком реальности. Мы перестали видеть мир таким, каким он является. Мы можем видеть мир лишь настолько, насколько богата система понятий, усвоенная нами в детстве. Всё, что остаётся за рамками понятийной системы, просто выпадает из поля зрения, не учитывается и игнорируется. Того, чего нет в понятии,— нет вообще. Как писал Мераб Мамардашвили: «Знание того, что мы видим, несомненно, мешает нам видеть видимое»[9].
Знаковая система, язык, в определённом смысле ослепляет нас, предлагая взамен феноменальных сущностей номинальные ярлычки. Я подозреваю, что обменяв наглядно-действенное и конкретно-образное мышление на абстрактно-логическое, мы уподобились дикарям, которые с радостью обменивают золото и жемчуг на дешёвые цветные бусы и копеечные зеркальца. Мудрость всегда боится понятий. Так было и в религии, и в философии. Не должно изрекаться имя Бога, неизречённо Дао, неизречённо Просветление, неизречён и путь к нему. Феномен, вложенный в Номен, может быть только трупом Феномена.