В ТОМ ПОЛЕ ДИКОМ — КУСТ ЖАСМИНА ЯРКИЙ...
В Одессу, где у херсонского предводителя дворянства, коллежского асессора, сельского хозяина и «патриарха» лесоразведения в знойных степях юга Украины графа Виктора Скаржинского имелась кое-какая недвижимость, его семейство выбиралось исключительно в зимнее время. Вот и младшую дочь Скаржинского Софию венчали в крещенские морозы, о чем свидетельствует запись в одесской Сретенской церкви.
В родовом поместье Скаржинских Трикратах,(трижды завладевали им гайдамаки) проводы барина- лесовода в Одессу выливались в веселую забаву, оживлявшую жизнь степной слободы и всех ее «подушных».
Пестрая публика, а для нее отец Виктора Петровича был почти библейским Моисеем, провожающая графскую кибитку, недоумевала - к морю лучше бы ехать в разгар лета.
Потомки болгар, сербов, православных албанцев-арнаутов, приведенных Петром Скаржинским в эти места еще из-под Хотина, на проводы барской семьи собирался дружно. Объяснение тому простое- одних только крестников Скаржинского в Трикратах насчитывалось с три десятка. Вот и шутили по-свойски барину вдогонку, помахивая платками и картузами: «Не замерзните там, в Одессе!»
Виктора Петровича, так уже повелось, провожали и встречали, как брата и отца, как главу рода.
Снег, море, отдых не вязались воедино в сознании крепостных. Впрочем, все в Трикратах понимали, что их барин не чудак, а одержим своим любимом делом и летнюю страду в лесах и полях никогда не поменяет на морские пляжи.
Многие в толпе помнили Виктора Петровича еще мальчишкой...
В Одессу Виктор Скаржинский отправлялся не впервые. По окончании Николаевского штурманского училища, он учился в Одесском лицее и считал Одессу городом родным и близким сердцу. Есть ли в мире такой человек, который побывав в приморской красавице. ощутив ее ладный облик. не влюбился бы в нее навеки?
Кроме одесской недвижимости, у Скаржинских значился вычурный, стилизованный под готику, особняк в центре Кисловодска, расположенный ворота в ворота с Главными Нарзанными ваннами. В кисловодских апартаментах зодчие предусмотрели все условия для полноценного оздоровления и отдыха, но из года в год помещения пустовали, медленно, но верно теряя статус уютного жилья. И все потому, что в круге забот, расписанном до мелочей, Виктор Скаржинский не находил и часа для праздности и безделия.
Свой след на Кавказе обозначил еще Петр Скаржинский, будучи правителем Кавказского наместничества и одновременно Астраханским обер-комендантом.
В русско-турецкую войну 1787-1791 годов под Очаковым подполковник Петр Скаржинский, командир 2-го Бугского казачьего полка, при штурме очаковских бастионов «взошедши вместе с храбрейшими один из первых на валы крепости» встреченный янычарской пулей получил тяжелое ранение в грудь.
Предание гласит, что весть о рождении первенца нашла Петра Скаржинского прямо на улицах поверженной очаковской крепости. "Пусть будет Виктором, в честь победы над басурманами!"
Звание полковника Петр получил после нескольких месяцев лечения, а 14 апреля 1789 года был удостоен ордена Святого Георгия IV класса «За отличную храбрость, оказанную при атаке очаковской твердыни".
В попытках подогнать факты под нужную версию, историки и стоящие на подхвате беллетристы развели целую дискуссию о том, что Скаржинский -старший был ранен еще на Кинбурне, стало быть и сын его родился в момент кинбурнского сражения в октябре, а не в декабре 1788 г. И все же,о том, что имя Скаржинскому дано в честь Очаковской победы свидетельствует летопись прихода Петропавловской церкви села Мигея, составленная священником Иоанном Филипповичем. День рождения Виктора совпадает с датой взятия крепости.
Находка архивистов поставила точку в ненужном споре о том, участвовал Скаржинский в штурме Хаджибея или залечивал в эти дни рану в тылу. Многим хотелось сделать из козацкого полковника безукоризненного героя, ни на минуту не оставившего строй. Но и без Хаджибея слава Скаржинскому щедро отмеряна судьбой. Его козаки и без своего командира сыграли во взятии крепости Ени-Дунья едва ли не ключевую роль.
В 1832 году полк Бугской уланской дивизии, размещавшийся в Фёдоровке, стал называться Одесским, и слободу срочно переименовали в Новую Одессу
Переименование прибужского села на Николаевщине далеко не простое подражание провинциалов популярному черноморскому городу. Перенос одного наименования на другое название не механический акт, а признание заслуг бужан, стоявших у истоков Одессы, память о сабельном походе прибужских козаков по северному берегу Черного моря.
Отец Виктора слыл человеком деятельным. Астраханцы по сей день вспоминают добрые дела Скаржинского- старшего. Комендант избавил астраханские улицы от смрада и вони, вынеся кожевенные заведения, бойни далеко за черту города, определил места для рынков, запретил по-восточному хаотичную торговлю на улочках Астрахани.
В канале, и сегодня называемом Скаржинкой, прорытом по приказу городского управляющего, серебром памяти журчит однажды пришедшая в город вода, принесшая с собой чистоту и живительную влагу для растений и людей.
Предводитель херсонского дворянства Виктор Скаржинский своей хозяйской жилкой сильно походил на отца и в полном смысле слова был человеком акцентуированным и даже одержимым во всем: в трудах и заботах, в военных свершениях, в любви.
А любовь в его жизни была единственной...Одна на всю жизнь.
С этой любовью, вдохновлявшей Скаржинского-младшего на великие жизненные подвиги, связан второй, не менее горячий спор,исследователей его биографии. Среди них есть и серьезные ученые, но немало тех, для кого история стала просто занимательной игрушкой.
Широко распространено мнение, что Виктор женился на своей двоюродной сестре Наталье, родной племяннице его матери. Видимо, эта версия была подхвачена после выхода в свет в 60-х годах прошлого века литературной трилогии одесского писателя Ю. Трусова "Хаджибей".
В этом прекрасном повествовании немало места отведено жизни рода Скаржинских, однако следует учесть, что роман создан не только на документальной основе - в нем много литературных домыслов автора. Так утверждают бдительные исследователи.
По их версии никакой Натальи в жизни Скаржинского не существовало вовсе. Красивая, образованная и своенравная девушка, сирота, дочь бедного посла (весь исходный набор из авантюрного романа) плод богатой фантазии талантливого Юрия Трусова.
Им возражают романтично настроенные «коллеги» - до сих пор в селах Трикраты и Актово старожилы ведут рассказ о любовном треугольнике этого знатного рода земли Прибужья.
Старший брат Виктора Николай полюбил свою двоюродную сестру, а младшему достались разочарование и одиночество и постоянное, почти необоримое желание завоевать сердце любимой девушки, отвергающей его ухаживания.
В судьбы влюбленных в Наталью братьев Скаржинских бесцеремонно вмешалась война, разрушившая на время мечты Виктора об увлекавшей его с детства агрономии. Та самая — Отечественная война 1812 года.
Скаржинский с первого дня военных действий рвался на фронт и в короткий срок сформировал конный отряд из крестьян-добровольцев и козаков сел Трикраты и Мигеи.
Война не зря называлась Отечественной. По всей огромной Российской империи развернулось добровольческое движение. Столичные газеты, хоть и с опозданием, но все же попадавшие в провинцию, словно подзадоривая Виктора, пестрели заголовками о все новых и новых формированиях иррегулярного войска во всех ближних и дальних губерниях империи.
Виктор Скаржинский, собравшись с мыслями, набросав тезисы, отправился на прием к Новороссийскому генерал-губернатору герцогу де Ришелье. Герцог тепло принял сына наказного атамана Бугского козачества и с пониманием отнесся к его идее возглавить кавалерийский эскадрон и отправится с ним к местам боев с наполеоновской армией вторжения.
«Протекцией» послужило то обстоятельство, что Ришелье лично знал Скаржинского-старшего, познакомившись с ним еще во время штурма Измаила. Губернатор получил тогда георгиевский крест на грудь и Золотую шпагу «За храбрость» от самой императрицы. Высоких наград удостоился на берегах Дуная и Петр Скаржинский.
Двадцатипятилетний херсонский помещик горел желанием драться с Наполеоном, горячо и убедительно доказывал Ришелье, что он уже набрал сто добровольцев из числа крепостных крестьян, принадлежащих его семье и готов обмундировать своих козаков и снабдить верховыми лошадьми, кроме того обязывется платить им жалование из собственного кармана до самого окончания войны.
Ришелье искренне поддержал идею Скаржинского, но на пути ее воплощения встал манифест самого царя, увидевший свет буквально за неделю до встречи Скаржинского и Ришелье. Речь в нем шла о запрете формировать ополчение из жителей Херсонской губернии.
Царь Алесандр І благородно считал, что местное козачество уже сполна навоевалось, сражаясь с турками в причерноморской степи.
Для себя Скаржинский просил только одного: разрешения командовать эскадроном и присвоить отряду свое имя. В таком желании не было и тени бахвальства. Юный командир хотел особо подчеркнуть свою ответственность за судьбу своих козаков. На эскадронном значке неспроста был выбит и фамильный герб – белый единорог на голубом поле. Герб также служил символом личной ответственности Виктора за дела его ратников.
И все же, Скаржинскому удалось добиться разрешения на формирование своего именного эскадрона. С деньгами на его экипировку помогла матушка. Ульяна Скаржинская,урожденная Булацель, приняла живейшее участие и в разработке формы для козаков из эскадрона сына.
На обмундировании бужцев даже при поверхностном взгляде просматривается заботливая материнская рука и...дамское представление о воинском облике настоящего мужчины, способного одним внешним видом очаровать любую красотку: белые куртки с голубыми лацканами и обшлагами, темно-синие панталоны, меховые козачьи шапки с голубой лопастью наверху. Такое облачение делало любого,дажде самого неказистого козака, бравым воином.
Из Тираспольского арсенала народным ополченцам были выданы ружья, казачьи сабли, гусарские и драгунские пистолеты.
Эскадрон "дополнили" вольными людьми. К моменту первого смотра в нем состояло четырнадцать унтер-офицеров, два трубача и 128 рядовых конников.
Высочайшее разрешение из царского кабинета в Санкт-Петербурге вскоре было получено. Решающую роль сыграло обстоятельное письмо герцога Ришелье лично Александру, где он подробно, с присущим ему прилежанием, описал все военные выгоды и преимущества прибужского кавалерийского эскадрона.
Де Ришелье при составлении письма государю,наверняка, вспомнил свою горячую молодость и тот день, когда примчался из Вены в Бендеры в ставку фельдмаршала Григория Потемкина, узнав в австрийской столице от российских дипломатов и офицеров военной миссии о готовящемся под стенами измаильской крепости сражении с османами.Воспоминания были тяжкими, кровавая бойня в стенах измаильской крепости навсегда отвратила герцога от мыслей о военной карьере.Вместе с тем, Ришелье справедливо полагал, что от войны не отмахнуться и каждый мужчина должен храбро защищать свое отечество.
Командир Скаржинский и его эскадрон выступили в далекий поход. Продвижение отряда не обходилось без досадных недоразумений. Бужцев не впустили в Могилев-Подольский из-за карантина по причине чумы и козаки вынужденно простояли десять лишних дней в поле без провианта и фуража. Вцелом, до соединения с действующей армией адмирала П.В. Чичагова эскадрон преодолел путь длиной в четыреста километров.
Березина, Борисов, Вильно, Кальвария (Польша), местечко Вильковишки, деревня Людиново, городок Нейштадт (современный Прудник в Польше) -этим боевым маршрутом, покрыв себя славой, и прошли козаки Скаржинского.
Боевые заслуги его командира отмечали Барклай де Толли и М.И. Кутузов, аудиенции у которого Виктор удостоился по настоянию самого полководца.
Все козаки его эскадрона были награждены медалью «В память 1812 года». Двенадцать из них получили Георгиевские кресты Сам Скаржинский был отмечен двумя орденами -святого Владимира с бантом и святой Анны на шее.
Бурную всепоглощающую радость от побед помноженную на молодой задор, разом перечеркнула печальная весть. В пражском военном госпитале скончался от ран брат Николай, прошедший Аустерлиц (современный Славков в Чехии) и Кульм (современный Хлумец там же), где и настигла его французская пуля.
Николая в Трикратах ждала Наталья...
Смерть возлюбленного глубоко ранила пылкую душу девушки. Решению уйти в монастырь помешала болезнь. Наталья уехала в Одессу, где купила домик у моря. Морской воздух прописали врачи.
В мае 1813 г. Скаржинский вернулся на родину в родные Трикраты
Несмотря на все уговоры и требования матери продолжать военную карьеру, он отказался и от государственной службы.
Война, ее бессмысленные разрушения, коверкающие все вокруг, утвердила в Викторе необоримое желание созидания.
Вполне вероятно, что увиденные в заграничном походе альпинарии и парки, весь тамошний ландшафт навели Скаржинского на мысль о том, что человек может, способен и даже должен превратить природу в поле для творчества и, вероятнее всего, для того и поставлен Богом на этой земле.
(Продолжение следует)