— Мы должны их убить, — заявил парень, с жадностью глядя на лезвие ножа, отобранного у легионера. — Их нельзя оставлять в живых.
— Никто здесь никого не убьёт, — твёрдо ответил Алекс. — Тем более безоружных.
— Безоружных? — переспросил ошарашенный парень. — Они бы расстреляли нас всех не задумываясь, если бы им приказали.
— Я знаю. Но пока они не пролили ни единой капли крови, так что убивать их не за что.
— Они бы это сделали, — ответил юноша, приставив лезвие ножа к шее сержанта и гневно сверкая глазами.
— Я сказал — нет! — повторил Райли и грубо выхватил нож из рук Адальберто. — Помоги лучше своему дяде вывести остальных.
Что-то сердито проворчав сквозь зубы, юноша сунул нож в карман и бросился вслед за дядей, который уже шел к церкви.
Обернувшись, Алекс увидел, что сестра Каридад смотрит на него такими глазами, как будто видит впервые в жизни.
— В чем дело? — спросил он.
— А мы? — ответила монахиня вопросом на вопрос. — Что делать нам?
Райли указал на другую сторону площади.
— Полезайте в грузовик. Джек вас проводит.
Доминиканка бросила оценивающий взгляд в сторону грузовика с затянутым брезентом кузовом.
— Боюсь, мы все туда не влезем, — засомневалась она, оценивая взглядом размер кузова. — Ведь нас — почти сорок.
— Не волнуйтесь, все поместимся, — заверил Алекс. — А сейчас
ступайте за Джеком, нельзя терять времени.
— За мной! — приказал монахиням галисиец.
Райли смотрел, как Джек, словно необычайно толстый гамельнский крысолов, уводит их за собой, а потом наклонился к сержанту — тот сидел, уставившись в землю, с написанной на лице ненавистью.
— Пойдём со мной! — сказал Райли, схватил его за плечо, с силой поднял на ноги и чуть ли не волоком протащил за собой несколько метров.
Затем без всяких церемоний толкнул его, заставив сесть на мостовую, после чего достал из кармана грубо нарисованную карту Бельчите, которую несколько часов назад начертил сын Эустакио.
— Я задам тебе несколько вопросов о расположении ваших войск в городе, — объявил Райли, вынимая кляп у него изо рта, — и очень надеюсь, что ты на них ответишь быстро и без выкрутасов. А если будешь артачиться, — добавил он, извлекая из-за пояса охотничий нож, — я тебе кое-что отрежу. Ясно?
— Я ничего тебе не скажу, красная собака! — сплюнул легионер. Райли сунул нож между ног солдата.
— Или ты мне не веришь? — спросил Райли, прижимая стальное острие к мошонке. — Я сказал тому парню чистую правду, но не всю. Я действительно не собираюсь тебя убивать, но это не значит, что я не могу отрезать тебе яйца. Солдат-евнух — неплохо звучит, правда? Станешь полковой шлюхой.
Сержант бессильно задёргался, пытаясь освободиться от пут и хоть немного отодвинуться от страшного лезвия.
— Сукин сын! — прошипел он сквозь зубы.
— Сам знаю, — согласился Райли. — Но дело в том, что чьим бы сыном я ни был, у меня в руках нож, а твои яйца пока ещё на месте. Но если ты сейчас же не заговоришь, их у тебя не будет.
Легионер бросил взгляд в сторону остальных солдат, засевших за мешками с песком, вне пределов видимости.
— Если не скажешь, о чем тебя просят, то лишишься своего мужского достоинства, причём совершенно напрасно.
— Я ничего тебе не скажу, — повторил сержант. — Красный ублю...
Прежде чем он успел договорить, Райли выхватил из-за пояса
пистолет и, схватив его за дуло, треснул рукояткой сержанту по затылку, и тот же рухнул без сознания. Затем Райли рассек его ладонь. Когда из пореза хлынула кровь, Райли смочил в ней лезвие ножа.
— Легко ты отделался, парень, могло быть и хуже, — шепнул он, виновато покачав головой.
После этого он снова заткнул легионеру рот, поднял его на ноги и потащил к остальным солдатам, которые не видели, что произошло, но прекрасно слышали его угрозы.
Райли подошёл к одному из них.
— Итак, я собираюсь задать вам несколько вопросов о расположении войск в городе, — повторил он те же слова, что не так давно говорил сержанту, держа в одной руке карту, а в другой — нож, с лезвия которого все ещё капала кровь. — И я надеюсь, что вы ответите на них быстро и без...
Ему даже не потребовалось заканчивать фразу: солдат уже и сам послушно показал на карте все, что требовалось.
Эустакио и его многочисленная семья уже вышли из церкви, пересекли площадь и теперь забирались в кузов грузовика, где уже сидели монахини. Тем временем Райли загнал четверых солдат обратно в церковь, заставив их тащить бесчувственное тело своего сержанта.
— Ну, что, все на месте? — спросил у Джека вернувшийся Райли, держа в руках пару легионерских рубашек.
— Думаю, что да, но... Что ты сделал с часовыми? — откликнулся Джек, глядя на окровавленную руку Алекса.
— Запер их в ризнице, — ответил тот, протягивая рубашку цвета хаки.
— Надевай. Боюсь, она не сойдётся на талии, но в темноте все равно не видно
Джек послушно взял рубашку, но не сводил глаз с руки Алекса.
— А эта кровь? Ты их...
— Потом расскажу, — ответил Райли, открывая дверцу и забираясь в кабину, чтобы сесть за руль. — А сейчас залезай и поехали, пока не явился патруль и не испортил нам всю малину.
— Ну ладно, какие наши дальнейшие планы? — спросил галисиец, усаживаясь рядом.
— Нет у меня никаких планов.
— Нет планов? — растерялся Джек.
— Ну, не то чтобы совсем нет, — поправился Алекс. — Единственный мой план — как можно скорее унести отсюда ноги.
— В таком случае, нам туда... — указал Джек в сторону улицы, ведущей на север.
Райли кивнул.
— Едем медленно, не спеша: пусть думают, что мы свои.
— А если нас все-таки разоблачат?
— Тогда изо всех сил жмём на газ и молим Бога, чтобы улица не была
перекрыта.
— Жмём на газ и молим Бога... — поморщившись, повторил галисиец.
— Вот как могло случиться, что ты — уже лейтенант, а я — всего лишь сержант?
— Потому что я выше ростом, только и всего.
Райли попросил Эустакио сесть вместе с ними в кабину. Пока мотор разогревался, тот устроился между ним и Джеком и принялся объяснять, какой дорогой лучше ехать, чтобы поскорее выбраться из города.
— Нам нужно, — указал он прямо перед собой, — к площади Сан-Сальвадор, оттуда — к воротам Святого Роха, а уж оттуда мы выедем на шоссе, ведущее на Кодо.
Алекс кивнул, включил первую скорость и мягко нажал на педаль газа. «Испано-Сюиз» мощностью в сто пятьдесят лошадиных сил, сделав круг, медленно двинулся в указанном направлении.
С той минуты, как заработал мотор, хода назад уже не было. Несомненно, любой, кто услышит рокот мотора, непременно задастся вопросом, куда может направляться грузовик в этот предрассветный час. А потому, если они не успеют выбраться из города через пару минут, то не выберутся уже никогда.
Грохоча по булыжной мостовой, грузовик покатился по улице Санта-Ана, настолько узкой, что кузов машины почти касался балконов первых этажей.
— Как же тут узко! — заметил Джек, выглядывая в окно.
— Дальше будет ещё уже, — сообщил Эустакио. — У ворот Святого Роха.
Алекс повернулся к нему.
— Почему же ты не сказал нам раньше? — упрекнул он. — Мы бы поехали другой дорогой.
Крестьянин покачал головой.
— Здесь все улицы такие же узкие, маэстро. Только Главная улица пошире, но она перегорожена баррикадой.
— Прекрасно... — хмыкнул Райли, выглядывая в окно, когда вдруг услышал, как брезент, закрывавший кузов с беглецами, заскрипел по стене ближайшего дома.
Почти со скоростью пешехода грузовик двинулся по узенькой улочке, пока наконец не достиг площади Сан-Сальвадор. И снова на том же самом месте появились двое часовых-марокканцев в красных фесках, только на этот раз они свернули на ту улочку, откуда в столь неурочный час выехал грузовик.
— Марокканцы... — ахнул Джек, не в силах скрыть предательскую
дрожь в голосе.
— Да я вижу, — ответил Райли, не выпуская баранки из рук. — Молчите и не двигайтесь. И лучше даже не смотрите в их сторону.
Галисиец кивнул, стиснув зубы, а крестьянин вжался в сиденье.
Оба часовых вскочили на ноги, поняв, что приближающийся грузовик даже не собирается останавливаться. Один из них, с нашивками сержанта, шагнул вперед, стараясь, однако, не оказаться на пути у машины, и, глядя в кабину грузовика, поднял правую руку, приказывая остановиться.
— Боже! — прошептал Эустакио.
Райли не обратил внимания на приказ солдата.
Не снимая ноги с педали газа, он продолжал движение. Поравнявшись
с марокканцами, он лишь помахал им рукой и поприветствовал широкой улыбкой, как будто встретил старых товарищей по оружию.
— Стоять! — крикнул сержант, видя, что водитель грузовика и не думает останавливаться. — Пароль!
Райли снова высунул руку в окно — на этот раз для того, чтобы показать свои наручные часы и постучать по ним пальцем. «Я спешу», говорил этот жест.
Разумеется, он не знал пароля, к тому же не мог позволить себе заговорить, чтобы не обнаружить американский акцент, а потому просто состроил гримасу и проехал дальше.
— Стоять! — снова крикнул солдат, когда грузовик Райли проезжал мимо. — Стой или стрелять буду!
В зеркало заднего вида Алекс увидел, как двое солдат вскинули к плечу винтовки и прицелились.
— Вот черт! — выругался он сквозь зубы и затормозил так резко, что в кузове грузовика возникла какая-то возня. Это не укрылось от взгляда часовых.
— Выйти из машина! — приказал командир — тощий марокканец с трёхдневной щетиной и недоверчивыми глазками. — Рука вверх!
Двое часовых стояли напротив дверцы кабины, держа ее под прицелом своих «маузеров».
— Послушай, приятель, — ответил Райли, высовываясь в окно, словно эти слова могли убедить часового. — Ты что, не видишь, я спешу? Генерал приказал мне переправить заключённых...
— Пароль! — потребовал тот.
— Забыл, — ответил Райли, одарив его самой невинной улыбкой.
— Выйти из машина! — повторил часовой, повышая голос. — Быстра!
— Спокойно, дружище, — произнёс Райли, останавливая его
примиряющим жестом. — Я сейчас...
В эту минуту из кузова послышался детский плач, и оба солдата немедленно же повернулись в ту сторону.
Райли не стал терять времени даром. Мгновения замешательства оказалось достаточно, чтобы высунуть в окно пистолет, направив его на часовых.
— Бросай оружие! — крикнул он.
Но те явно не собирались этого делать. Они вновь вскинули винтовки
и открыли огонь, ругаясь по-арабски.
Ветровое стекло разлетелось на тысячу осколков.
Райли рефлекторно пригнулся, прикрывшись дверцей, но одна пуля влетела в кабину и, отскочив от стенки, рикошетом задела его бедро, содрав длинную полосу кожи.
В двух шагах от него прозвучали два пистолетных выстрела, и Райли понял, что это Джек открыл ответный огонь.
Недолго думая, он распахнул дверцу, взвёл курок своего «кольта» и, не успели караульные опомниться, направил его на солдат.
Скорее почувствовав, чем увидев смутно белеющие силуэты двух марокканцев, он открыл по ним огонь, разрядив весь магазин.
Стрельба продолжалась всего десять секунд, но грохот в этом тесном пространстве ещё долго отдавался в ушах, словно взрывы петард во время празднования Фальяса в Валенсии, после которого целую неделю все чувствуют себя оглохшими.
Но куда хуже, подумал Райли, пока рассеивался дым, не испытывая никаких угрызений совести из-за двух трупов, это что грохот перебудил весь город, вплоть до последнего младенца.
Их шансы благополучно покинуть город резко сократились.
— Ты как? — окликнул его Джек. Голос как будто доносился издалека, словно Джек находился в нескольких километрах.
Райли поднял взгляд и увидел своего друга возле кабины, в его руке все ещё дымился «Токарев».
— Более или менее цел, — ответил он, ощупывая бедро. — Ногу задело, но кажется, рана не слишком серьезная.
— Можешь вести машину?
— Думаю, да, — ответил он, вынимая из кармана платок и вытирая кровь вокруг раны.
— Тогда валим отсюда, — поторопил его Джек, снова забираясь в кабину. — Скоро начнется заварушка.
Райли ничего не ответил. Вместо этого он рывком захлопнул дверцу,
включил первую скорость и нажал на педаль газа.
Эустакио, похоже, был в шоке и чуть ли не в обмороке, но у них уже не было времени им заниматься.
— Уберите эти осколки! — все же приказал ему Райли, когда грузовик медленно выезжал с площади.
— Что? — не понял тот.
— Стёкла! — рявкнул Алекс, указывая на разбитое ветровое стекло.
— Уберите осколки!
Через секунду крестьянин вышел из ступора и сообразил, чего от него хочет лейтенант батальона Линкольна.
От ветрового стекла осталась лишь кучка острых стеклянных осколков, которые, шатаясь, свисали с резиновой рамы. Если их немедленно не убрать, стекла обрушились бы прямо им на головы.
— Стой! Стой! — раздались крики справа, и тут же защелкали «маузеры», словно невидимый великан захлопал в ладоши.
— Ложись! — крикнул Джек, обернувшись назад. — Ложитесь все! Все внимание Райли было сосредоточено на том, чтобы не зацепить
стену какого-нибудь дома на ведущей из города узенькой улочке. Настолько узкой, что ее скорее следовало назвать переулком, теперь она стала ещё уже, чем в самом начале. Однако это ещё было не самое худшее.
Как и предупреждал человек, который сейчас съёжился рядом с ним, втянув голову в плечи и побледнев от ужаса, в конце улицы замаячила арка, перекинувшаяся между домами — в прошлые века, она вероятно, служила въездными воротами.
— Стой! — крикнул Эустакио. — Мы здесь не проедем!
— Газуй! — крикнул в ответ Джек.
Райли переключился на третью передачу и помчался прямо к арке, изо всех сил нажимая на педаль газа.
На такой скорости он уже не мог вести машину аккуратно, и теперь ее бока стукались о стены, сбивая фонари, решетки или всё то, что хотя бы на сантиметр торчало из стены.
Узкая арка стремительно приближалась и с каждой секундой казалась все уже.
— Газуй! — снова рявкнул Джек, перекрывая оглушительный рёв мотора.
— И так выжимаю все, что могу!
За спиной снова послышались выстрелы, кто-то в кузове вскрикнул.
— Кто-то ранен! — ахнул Эустакио, в тревоге оборачиваясь. — Кто-то из наших!
— Мы все равно не можем ничего сделать, — ответил Джек.
По ту сторону арки показалась группа солдат, они встали на пути, перегородив улицу и направив винтовки на грузовик.
— Зажигай фары! — крикнул Джек.
Но за секунду до этого Райли и сам нащупал кнопку выключателя, и свет мощных фар «Испано-Сюиза» ударил прямо в лицо солдатам, придав им фантасмагорический вид.
Солдаты-националисты дружно открыли огонь, но, ослеплённые светом фар, промахнулись, и пули градом защелкали по радиатору, бортам и крыше кузова.
Джек в ответ выстрелил по ним из своего ТТ, правда, ни в кого не попал, но вынудил разбежаться.
В эту минуту они достигли арки, и передние крылья грузовика заскрежетали по стенам, оставив на камне белые царапины.
— Держитесь крепче! — крикнул Алекс.
Джек уже хотел спросить, почему он об этом предупреждает, но ответом ему послужил резкий толчок, от которого содрогнулся весь грузовик. Из кузова снова послышались стоны и удары.
— Мария! — крикнул Эустакио, вновь обернувшись. — Ты цела?! Крыша кузова врезалась в верхнюю часть арки; хотя стальные
стержни, державшие брезент, прогнулись, грузовик оказался зажат между стенами и теперь изо всех сил пытался прорваться сквозь арку, как раненый зверь из капкана.
Сзади снова послышались выстрелы, из кузова раздались испуганные крики монахинь и горожан, заглушаемые ревом мотора, который, казалось, вот-вот взорвется.
— Газуй, мать твою! — орал Джек. — Газуй!
Райли изо всех сил давил на педаль газа. Машина хоть и не остановилась совсем, но едва ползла, завывая от страшного напряжения.
Мускулы Алекса натянулись, как стальные канаты, пот стекал со лба, глаза изо всех сил вглядывались в темноту поля, чернеющего по ту сторону чертовой каменной арки, сквозь которую им предстояло как-то протиснуться. Сейчас он способен был думать лишь о том, как преодолеть последнее препятствие, но хотя он изо всех сил давил на педаль, секунды, за которые они пролезали сквозь проклятую арку, показались ему вечностью.
Наконец, грузовик застрял намертво, и, как ни давил Райли на газ, машина больше не сдвинулась ни на сантиметр.
И тут с внешней стороны арки, в считанных метрах впереди них,
показались несколько солдат-легионеров. Они тут же вскинули винтовки и открыли стрельбу в упор по кабине.
Все трое бросились на пол, и на головы беглецам обрушился очередной град разбитых стёкол.
Они замерли, крепко прижавшись друг к другу.
— Боже, боже... — повторял Эустакио, распластавшись на полу кабины. — Боже мой...
На кабину обрушился новый залп, но на этот раз легионеры целились по фарам. В следующую секунду они оказались в полной темноте.
Райли и Джек воспользовались этой короткой передышкой, чтобы перезарядить пистолеты.
— Эти, впереди, сейчас превратят нас в решето! — воскликнул Джек. Райли поднял «кольт» и, выругавшись сквозь зубы, крикнул своему
другу:
— Прикрой меня!
— Что? Ты же не собираешься...
— Прикрой меня!!! — рявкнул Алекс.
Галисиец послушно начал стрелять в солдат, стараясь беречь патроны. Один, сражённый пулей, с криком завалился на спину, двое других поспешили укрыться за углом.
Пользуясь моментом, Райли поднялся, выбрался через разбитое окно кабины на капот, а оттуда спрыгнул на мощеную улицу. Упав на раненую ногу, он невольно вскрикнул от боли.
Но даже это не заставило его остановиться. Пока Джек продолжал стрелять, Райли обогнул угол, за которым прятались легионеры. Они были настолько ошарашены неожиданным появлением американца, что не успели даже ахнуть, когда он направил на них пистолет и двумя выстрелами в упор сразил наповал.
Позади грузовика послышалась новые выстрелы. Алекс сунул пистолет за пояс, подхватил одну из винтовок убитых солдат и бросился ничком на землю.
Единственное свободное пространство в этом узком туннеле оставалось под грузовиком. Алекс юркнул под машину и увидел, как более десятка смутных теней быстро приближаются к ним по узкой улочке. Он щёлкнул затвором «маузера», перезаряжая оружие, прицелился в ближайшую фигуру и выстрелил.
Солдат вскрикнул и упал.
При виде этого остальные поспешили укрыться за колоннами и балюстрадами домов. Алекс успел ещё несколько раз выстрелить, прежде чем его заметили под грузовиком и открыли по нему огонь.
Град пуль обрушился под грузовик, отбив от булыжной мостовой тучу каменных осколков. Одна пуля пробила правое заднее колесо, отчего грузовик осел набок.
Райли на секунду замер, пытаясь сообразить, как этим воспользоваться.
Он выбрался из-под машины и встал перед кабиной, чтобы его увидел Джек.
— Джек, садись за руль и газуй! — крикнул он.
— Но мы же застряли!
— Я знаю! Все равно жми!
Галисиец сам не знал, почему он послушался. Проворно перебравшись на другую сторону кабины, он снова завёл мотор.
Алекс опять бросился под машину. Заметив, что теперь солдаты целятся в другое заднее колесо, он открыл огонь.
Внезапно задняя часть кузова просела настолько, что оказалась ниже арки, грузовик выскочил, как пробка из бутылки шампанского, которую как следует встряхнули, и рванул вперед со скоростью снаряда.
«Испано-Сюиз» чуть не задел голову Райли, оставшегося лежать на улице.
Отъехав по шоссе метров на пятьдесят от города, грузовик остановился, и из кабины высунулась голова Джека.
— Алекс, залезай в кабину, мать твою! — крикнул он, замахав руками
— Чего ты ждёшь?
Алекса не нужно было просить дважды.
Он дополз до угла, выпустил две последние пули из магазина, бросил ставшую бесполезной винтовку и, положившись разом на Бога и дьявола, бросился вслед за грузовиком и ухватился за кузов.
В следующую секунду грузовик, подпрыгивая на ухабах, вновь помчался по проселочной дороге, ведущей в Кодо, удаляясь во тьму от осаждённого города Бельчите, откуда все ещё стреляли им вслед, однако преследовать так и не решились.
В кузове, где тряслись монахини и родственники Эустакио, негде было повернуться. Внутри кузова, покрытого изрешечённым пулями брезентом, царила непроглядная темнота, в которой слышались стоны боли
и страха. Грузовик с пробитыми задними колесами швыряло из стороны в сторону, он метался, как необъезженный конь, пытающийся сбросить седока. Просто чудо, что никто не вывалился из кузова.
На миг Райли охватило ужасное чувство, что этот безумный полет обернется катастрофой и лучше бы всем тем людям, что сейчас тряслись в
кузове, словно скот, остаться в Бельчите.
— Есть раненые? — спросил он в темноту, уже зная, что ответ окажется неутешительным.
Ответом ему были несколько стонов, за ними последовало гнетущее молчание, не предвещавшее ничего хорошего.
— Сеньор Райли? — наконец послышался знакомый голос. — Это вы?
— Сестра Каридад? — откликнулся он. Кто бы мог подумать, что он будет так рад услышать этот голос!
— Да, это я, — прозвучал из темноты ее голос. — Что случилось? Мы выехали из Бельчите?
Райли кивнул в темноту.
— Да. Мы уже снаружи.
— Хвала Господу! — воскликнула монахиня. — Сестры! Мы выехали из города! — громко крикнула она, и в ответ послышались бесчисленные «Алилуйя!», повторяемые из уст в уста. — Наш Господь Иисус Христос все же защитил нас!
— Ну конечно, Иисус Христос, кто же ещё! — обиженно проворчал Райли. — С вами все в порядке? Есть раненые?
— Не знаю.
— Так выясните, — приказал Алекс.
— А вы? — спросила она, и Райли с удивлением расслышал в ее голосе искреннюю заботу. — Вы не ранены?
— Я ранен в ногу, но вроде ничего серьёзного. Просто царапина.
— Позвольте взглянуть, — потребовала она, взяв его за руку.
— Потом, потом, — ответил он, чувствуя себя крайне неловко. — Сначала займитесь остальными.
С этими словами он с изумлением увидел, что скорость машины медленно снижается, а через несколько минут грузовик и вовсе остановился с лязгом и воем.
— Что за черт? — пробормотал он, откидывая брезент, и одновременно оглянулся и понял, что город остался не более чем в километре позади. Слишком близко.
Стараясь не опираться на раненую ногу, он выбрался из кузова и направился к кабине.
Эустакио первым делом спросил, как там его жена и дочки, а поскольку Алекс не знал, что сказать, тут же выскочил из кабины и бегом бросился назад.
Джек между тем, откинув крышку капота, изучал огромный двигатель, от которого поднималось облако белого дыма.
— Что случилось? — спросил Райли. — Почему стоим?
— Мне тоже хотелось бы это знать. Можешь посветить?
Райли поднялся на бампер, щёлкнул зажигалкой и осветил мотор, от которого воняло горелым маслом.
Стараясь не обжечься, Джек просунул внутрь руку и тщательно ощупал провода, кабели и прочие детали, желая убедиться, что ничего не повреждено.
— Ты что-нибудь понимаешь в двигателях? — спросил Алекс, понаблюдав какое-то время за его усилиями.
— Ни бельмеса, — ответил Джек, поднимая голову. — А ты?
Призвав на помощь все свои скудные познания в автомеханике, они пришли к выводу, что пуля, вероятно, попала в радиатор и мотор перегрелся. Так что пассажирам оставалось лишь выбраться из грузовика и идти пешком до позиций республиканцев.
К счастью, вопреки его опасениям, ранения оказались по большей части легкими. Заднюю часть грузовика закрывал толстый стальной щит, который спас пассажиров от пуль националистов. Большинство раненых пострадали от щепок, отбитых пулями преследователей от бортов кузова, да несколько человек получили ушибы, когда машину трясло на ухабах.
Однако пожилой монахине, сестре Лусии, не повезло: во время бегства она, как и ещё несколько человек, упала на пол и, судя по всему, сломала ногу.
Теперь она, окружённая роем послушниц и остальных монахинь, лежала на земле возле грузовика и жаловалась на свою несчастную судьбу,
а остальные наперебой старались ее утешить.
— Боже... Боже мой... — ныла она сквозь стоны.
— Успокойтесь, сестра, — произнесла сестра Каридад, кладя руку ей на лоб. — Все будет хорошо.
— Священника... — стонала она, сжимая крест на шее. — Я хочу исповедаться...
— Не глупите, сестра Лусия, вы вовсе не умираете, — с улыбкой успокоила ее мать-настоятельница и, повернувшись к Райли, заявила: — Мы должны отвезти ее к врачу.
Лейтенант батальона Линкольна посмотрел в сторону республиканских позиций, а затем — в сторону Бельчите. Оценив ситуацию, он пришел к выводу, что они находятся примерно на полдороге от обоих пунктов. Город находился слишком близко, чтобы они могли чувствовать себя в безопасности, и если кто-то из офицеров отдаст приказ
о преследовании, то даже пешком их догонят за считанные минуты.
— Нужно выбраться отсюда как можно скорее, — сказал он. — Придется как-нибудь ее дотащить.
— Ее нельзя тащить, как мешок с картошкой, — воспротивилась сестра Каридад. — Со сломанной ногой, да в ее возрасте... Она же просто умрет от боли.
— Прошу прощения, сестра, но мы забыли прихватить кресло-каталку. Монахиня сердито нахмурилась.
— Не стоит насмехаться, юноша. Лучше помогите вытащить ее как можно осторожнее.
Райли уже собрался сердито ответить, но тут кто-то резко захлопнул дверцу грузовика, и в его голове тут же родилась идея, как транспортировать покалеченную монахиню.
— А что, если... — пробормотал он, отстраняя сестру Каридад и забираясь в кузов. — Джек, помоги-ка мне!
Он выхватил нож и вырезал большой кусок брезента.
— Поищите несколько крепких палок, — велел он Эустакио и его родственникам, молча наблюдавшим за этой сценой. — Нужно сделать носилки.
Вскоре носилки были готовы. Когда на них уложили сестру Лусию, четверо мужчин покрепче подняли их на плечи, и процессия беглецов с двумя интербригадовцами во главе, покинув грузовик, зашагала в сторону республиканских позиций.
— Светает, — задумчиво произнёс Джек, указывая на бледное свечение на востоке.
— Я вижу.
Галисиец оглянулся. Неровная вереница спасённых, молча бредущих в ночной темноте — женщин, детей, нескольких мужчин и почти двух десятков монахинь в белых одеждах — казалась сонмом потерянных душ, блуждающих во мраке.
— Что-то медленно мы тащимся, — заметил он. — Боюсь, такими темпами рассвет застанет нас в дороге.