Личность - система социально значимых качеств индивида, мера овладения им социальными ценностями и его способность к реализации этих ценностей.

Если понятие индивида включает в себя общие качества homo sapiens -

представителя человеческого рода как биологического вида, то понятие

личности связано с понятием индивидуальности - с творческим преломлением в индивиде общесоциальных качеств с неповторимой системой отношений конкретного человека к миру, с его индивидуальными способностями социального взаимодействия.

Как личность человек характеризуется уровнем развития его сознания,

соотнесенностью его сознания с общественным сознанием, которое, в свою очередь, определяется уровнем развития данного общества. В свойствах личности проявляются возможности данного человека к участию в общественных отношениях.

Существенной стороной личности является ее отношение к обществу, к отдельным людям, к себе и своим общественным и трудовым обязанностям.

Личность характеризуется уровнем осознанности своих отношений и их устойчивостью.

В личности существенна не только ее позиция, но и способность к реализации своих отношений. Это зависит от уровня развития творческих возможностей человека, его способностей, знаний и умений, его эмоционально-волевых и интеллектуальных качеств.

Человек не рождается с готовыми способностями, интересами, характером и т.п. Эти свойства формируются при жизни человека, но на определенной природной основе.

Наследственная основа человеческого организма (генотип) определяет

его анатомо-физиологические особенности, основные качества нервной системы, динамику нервных процессов.

В биологической организации человека, в его природе заложены возможности будущего его психического развития. Но человеческое существо становится человеком только благодаря социальной наследственности - благодаря освоению опыта предшествующих поколений, закрепленного в знаниях, традициях, предметах материальной и духовной культуры, в системе общественных отношений.

Природные стороны человека не следует противопоставлять его социальной его сущности. Сама природа человека является продуктом не только биологической эволюции, но и продуктом истории. Биологическое в человеке нельзя понимать как наличие в нем какой-то "животной" стороны. Все природные биологические задатки человека являются человеческими, а не животными задатками.

Но становление человека как личности происходит только в конкретных общественных условиях. Требования общества определяют и модели поведения людей, и критерии оценки их поведения.

То, что на первый взгляд представляется естественными качествами человека (например, черты его характера), в действительности является закреплением в личности общественных требований к ее поведению.

Движущей силой развития личности являются внутренние противоречия между постоянно растущими общественно обусловленными потребностями и возможностями их удовлетворения. Развитие личности - это постоянное расширение ее возможностей и формирование новых потребностей.

Уровень развития личности определяется характерными для нее отношениями. Низкие уровни развития личности характеризуются тем, что ее отношения обусловлены в основном утилитарными, меркантильными интересами. Наиболее высокий уровень развития личности характеризуется преобладанием общественно значимых отношений. Регулируя свою жизнедеятельность в обществе, каждый индивид решает сложные жизненные задачи. Личность проявляется в том, как она решает эти задачи. Одни и те же трудности, коллизии преодолеваются различными людьми разными способами (вплоть до преступных).

Понять личность - это значит понять, какие жизненные задачи и каким

способом она решает, какими исходными принципами решения этих задач она вооружена.

Различаются личности социализированные - адаптированные к условиям своего социального бытия, десоциализированные - девиантные, отклоняющиеся от основных социальных требований (крайние формы этого отклонения - маргинальность) и психически аномальные личности (психопаты, невротики, лица с задержками психического развития и с личностными акцентуациями - "слабыми местами" в психической саморегуляции).

Можно выделить ряд особенностей социализированной личности, находящейся в пределах психической нормы.

Наряду с социальной приспособленностью развитая личность обладает

личностной автономией, утверждением своей индивидуальности. В критических ситуациях такая личность сохраняет свою жизненную стратегию, остается приверженной своим позициям и ценностным ориентациям (целостность личности). Возможные психические срывы в экстремальных ситуациях она предупреждает системой средств психологической защиты (рационализацией, вытеснением, переоценкой ценностей и др.).

Личность в норме находится в состоянии своего непрерывного развития, самоусовершенствования и самореализации, постоянно открывая для себя новые горизонты на своем человеческом пути, испытывает "радость завтрашнего дня", изыскивает возможности актуализации своих способностей. В трудных условиях - толерантна, способна к адекватным действиям.

Психически уравновешенный индивид устанавливает доброжелательные отношения с другими людьми, проявляет чуткость к их потребностям и интересам.

В построении своих жизненных планов стабильная личность исходит из реальных возможностей, избегает завышенных притязаний. Развитая личность обладает высокоразвитым чувством справедливости, совести и чести. Она решительна и настойчива в достижении объективно значимых целей, но не ригидна - способна к коррекции своего поведения. На сложные требования жизни она способна реагировать тактической лабильностью без психических надломов. Источником своих удач и неудач она считает себя, а не внешние обстоятельства. В сложных условиях жизни она способна взять ответственность на себя и пойти на оправданный риск. Наряду с эмоциональной устойчивостью, она постоянно сохраняет эмоциональную ре-активность, высокую чувствительность к прекрасному и возвышенному. Обладая развитым чувством самоуважения, она способна посмотреть на себя со стороны, не лишена чувства юмора и философского скепсиса.

Сознание своей обособленности позволяет индивиду быть свободным от произвольных преходящих социальных условий, диктата власти, не терять

самообладание в условиях социальной дестабилизации и тоталитарных репрессий. Ядро личности связано с ее высшим психическим качеством - духовностью. Духовность - высшее проявление сущности человека, его внутренняя приверженность человеческому, нравственному долгу, подчиненность человека высшему смыслу его бытия. Духовность личности - ее сверхсознание, неугасимая потребность стойкого отвержения всего низменного, беззаветная преданность возвышенным идеалам.

Автономность личности - это ее обособленность от недостойных побуждений, сиюминутной престижности и псевдосоциальной активности.

Психоанализ З. Фрейда

ЗИГМУНД ФРЕЙД (1856-1939) являлся известным австрийским психиатром и психоаналитиком. В своем мировоззренческом развитии Фрейд прошел очень сложный и противоречивый путь. Наблюдая патологические отклонения в психике, он пришел к выводу о наличии в сознании человека особой бессознательной сферы, некого бездонного потаенного резервуара переживаний, который в принципе не может быть до конца просветлен светом разума, и энергия которого во многом определяет работу сознания человека и его внешнее поведение. Начиная с раннего детства многие переживания человека, забываются сознанием и вытесняются в бессознательное продолжая там жить всю оставшуюся жизнь, беспокоя и мучая человека, иногда разрастаясь до серьезных психических расстройств порождая страх, комплексы, суеверия. Фрейд полагал, что психиатрия должна лечить не тело, а личность. Метод психоанализа состоял в раскапывании у пациента его бессознательного, пытаясь добраться до тех "забытых" переживаний, которые когда-то потрясли психику и ушли в подсознание, но продолжают мучить человека. Как только эти переживания осознаются, вспоминаются, они перестают довлеть над психикой.

Свои основные идеи Фрейд изложил в работах "Я и Оно", "Тотем и табу", "Толкование сновидений" и др.

Де­ле­ние пси­хи­ки на соз­на­тель­ное и бес­соз­на­тель­ное яв­ля­ет­ся основ­ной пред­по­сыл­кой пси­хо­ана­ли­за, и толь­ко оно да­ет ему возмож­ность по­нять и при­об­щить нау­ке час­то на­блю­даю­щие­ся и очень важ­ные па­то­ло­ги­че­ские про­цес­сы в ду­шев­ной жиз­ни. Ина­че го­во­ря, пси­хо­ана­лиз не мо­жет пе­ре­не­сти сущ­ность пси­хи­че­ско­го в соз­на­ние, но дол­жен рас­смат­ри­вать соз­на­ние как ка­че­ст­во психическо­го, ко­то­рое мо­жет при­сое­ди­нять­ся или не присоединяться к дру­гим его ка­че­ст­вам.

Ес­ли бы я мог рас­счи­ты­вать, что эта кни­га бу­дет про­чте­на все­ми интере­сую­щи­ми­ся пси­хо­ло­ги­ей, то я был бы го­тов к то­му, что уже на этом мес­те часть чи­та­те­лей ос­та­но­вит­ся и не по­сле­ду­ет да­лее, ибо здесь пер­вое при­ме­не­ние пси­хо­ана­ли­за. Для боль­шин­ст­ва философски об­ра­зо­ван­ных лю­дей идея пси­хи­че­ско­го, ко­то­рое одновре­мен­но не бы­ло бы сознательным, до та­кой сте­пе­ни непонятна, что пред­став­ля­ет­ся им абсурдной и не­со­вмес­ти­мой с про­стой ло­ги­кой. Это про­ис­хо­дит, по­ла­гаю я, от­то­го, что они никогда не изу­ча­ли от­но­ся­щих­ся сю­да фе­но­ме­нов гипноза и сновиде­ний, ко­то­рые, — не го­во­ря уже обо всей об­лас­ти патологическо­го, — при­ну­ж­да­ют к по­ни­ма­нию в ду­хе пси­хо­ана­ли­за. Однако их пси­хо­ло­гия соз­на­ния ни­ко­гда не спо­соб­на раз­ре­шить пробле­мы сно­ви­де­ния и гип­но­за.

Быть соз­на­тель­ным — это, пре­ж­де всего, чис­то опи­са­тель­ный тер­мин, ко­то­рый опи­ра­ет­ся на са­мое не­по­сред­ст­вен­ное и на­деж­ное вос­при­ятие. Опыт по­ка­зы­ва­ет нам да­лее, что пси­хи­че­ский эле­мент, на­при­мер представле­ние, обык­но­вен­но не бы­ва­ет дли­тель­но сознатель­ным. Наоборот, ха­рак­тер­ным яв­ля­ет­ся то, что со­стоя­ние соз­на­тель­но­сти бы­ст­ро про­хо­дит; пред­став­ле­ние в дан­ный мо­мент соз­на­тель­ное, в сле­дую­щее мгно­ве­ние пе­ре­ста­ет быть та­ко­вым, одна­ко мо­жет вновь стать сознательным при из­вест­ных, лег­ко достижи­мых ус­ло­ви­ях. Ка­ким оно было в про­ме­жу­точ­ный пе­ри­од — мы не зна­ем; мож­но ска­зать, что оно было скры­тым (latent), подразуме­вая под этим то, что оно в лю­бой мо­мент спо­соб­но бы­ло стать соз­на­тель­ным. Ес­ли мы ска­жем, что оно бы­ло бессознательным, мы так­же да­дим пра­виль­ное опи­са­ние. Это бессознатель­ное в та­ком слу­чае сов­па­да­ет со скры­то или потенциаль­но соз­на­тель­ным. Прав­да, фи­ло­со­фы воз­ра­зи­ли бы нам: нет, тер­мин «бессозна­тель­ное» не мо­жет иметь здесь при­ме­не­ния; по­ка пред­став­ле­ние на­хо­ди­лось в скры­том со­стоя­нии, она во­об­ще не бы­ло пси­хи­че­ским. Но, если бы уже в этом мес­те мы ста­ли воз­ра­жать им, то за­тея­ли бы совершенно бес­плод­ный спор о сло­вах.

К тер­ми­ну или по­ня­тию бес­соз­на­тель­но­го мы при­шли дру­гим путем, пу­тем раз­ра­бот­ки опы­та, в ко­то­ром боль­шую роль иг­ра­ет душев­ная динами­ка. Мы ви­де­ли, т. е. вы­ну­ж­де­ны бы­ли при­знать, что су­ще­ст­ву­ют весь­ма на­пря­жен­ные ду­шев­ные про­цес­сы или представ­ле­ния, — здесь, пре­ж­де всего, при­хо­дит­ся иметь де­ло с неко­то­рым ко­ли­че­ст­вен­ным, т. е. эко­но­ми­че­ским, мо­мен­том — кото­рые мо­гут иметь та­кие же по­след­ст­вия для ду­шев­ной жиз­ни, как и все дру­гие пред­став­ле­ния, ме­ж­ду про­чим, и такие по­след­ст­вия, кото­рые мо­гут быть соз­на­ны опять-та­ки как представле­ния, хо­тя в дей­ст­ви­тель­но­сти и не ста­но­вят­ся соз­на­тель­ны­ми. Нет необходимости под­роб­но по­вто­рять то, о чем уже час­то го­во­ри­лось. Дос­та­точ­но ска­зать: здесь на­чи­на­ет­ся пси­хо­ана­ли­ти­че­ская тео­рия, ко­то­рая ут­вер­жда­ет, что та­кие пред­став­ле­ния не ста­но­вят­ся сознатель­ны­ми потому, что им про­ти­во­дей­ст­ву­ет из­вест­ная си­ла, что без это­го они мог­ли бы стать соз­на­тель­ны­ми, и то­гда мы увидели бы, как ма­ло они от­ли­ча­ют­ся от ос­таль­ных общепризнанных пси­хи­че­ских эле­мен­тов. Эта тео­рия сказыва­ет­ся не­оп­ро­вер­жи­мой бла­го­да­ря то­му, что в пси­хо­ана­ли­ти­че­ской тех­ни­ке на­шлись сред­ст­ва, с по­мо­щью ко­то­рых мож­но уст­ра­нить противодей­ст­вую­щую си­лу и до­ве­сти со­от­вет­ст­вую­щие представления до соз­на­ния. Со­стоя­ние, в ко­то­ром они на­хо­ди­лись до осоз­на­ния, мы называем вы­тес­не­ни­ем, а си­ла, при­вед­шая к вытесне­нию и поддерживавшая его, ощу­ща­ет­ся на­ми во вре­мя нашей психоаналитической ра­бо­ты как со­про­тив­ле­ние.

По­ня­тие бес­соз­на­тель­но­го мы, та­ким об­ра­зом, по­лу­ча­ем из учения о вытес­не­нии. Вы­тес­нен­ное мы рас­смат­ри­ва­ем как ти­пич­ный при­мер бессозна­тель­но­го. Мы ви­дим, од­на­ко, что есть двоя­кое бессоз­на­тель­ное: скры­тое, но спо­соб­ное стать соз­на­тель­ным, и вытес­нен­ное, ко­то­рое са­мо по се­бе и без даль­ней­ше­го не мо­жет стать соз­на­тель­ным. Скры­тое бессозна­тель­ное, яв­ляю­щее­ся та­ко­вым толь­ко в опи­са­тель­ном, но не в дина­ми­че­ском смыс­ле, на­зы­ва­ет­ся на­ми предсознательным; тер­мин «бессоз­на­тель­ное» мы при­ме­ня­ем толь­ко к вы­тес­нен­но­му ди­на­ми­че­ско­му бес­соз­на­тель­но­му; та­ким обра­зом, мы име­ем те­перь три тер­ми­на: «сознатель­ное» (bw), «предсознатель­ное» (vbw) и «бес­соз­на­тель­ное» (ubw), смысл которых уже не толь­ко чис­то опи­са­тель­ный. Предсознательное (vbw) пред­по­ла­га­ет­ся на­ми стоя­щим го­раз­до бли­же к соз­на­тель­но­му (bw), чем бес­соз­на­тель­ное, а так как бес­соз­на­тель­ное (ubw) мы назва­ли пси­хи­че­ским, мы тем бо­лее на­зо­вем так и скры­тое Предсознательное (vbw). По­че­му бы нам, од­на­ко, ос­та­ва­ясь в пол­ном согла­сии с фи­ло­со­фа­ми и со­хра­няя по­сле­до­ва­тель­ность, не от­де­лить от соз­на­тель­но-пси­хи­че­ско­го как пред­соз­на­тель­ное, так и бессознатель­ное? Фи­ло­со­фы пред­ло­жи­ли бы нам то­гда рассматривать и пред­соз­на­тель­ное и бес­соз­на­тель­ное как два ро­да или две сту­пе­ни пси­хо­ид­но­го, и еди­не­ние бы­ло бы дос­тиг­ну­то. Одна­ко ре­зуль­та­том это­го бы­ли бы бес­ко­неч­ные труд­но­сти для изло­же­ния, а един­ст­вен­но зна­чи­тель­ный факт, что психоиды эти поч­ти во всем ос­таль­ном сов­па­да­ют с при­знан­но психическим, был бы от­тес­нен на зад­ний план из-за пре­ду­бе­ж­де­ния, возник­ше­го еще в то вре­мя, ко­гда не зна­ли этих пси­хои­дов или са­мо­го суще­ст­вен­но­го в них.

Та­ким об­ра­зом, мы с боль­шим удоб­ст­вом мо­жем об­хо­дить­ся наши­ми тре­мя тер­ми­на­ми; bw, vbw и ubw, ес­ли толь­ко не ста­нем упус­кать из ви­ду, что в опи­са­тель­ном смыс­ле су­ще­ст­ву­ет двоя­кое бес­соз­на­тель­ное, в динами­че­ском же толь­ко од­но. В не­ко­то­рых случа­ях, ко­гда из­ло­же­ние пресле­ду­ет осо­бые це­ли, этим раз­ли­чи­ем мож­но пре­неб­речь, в дру­гих же слу­ча­ях оно, ко­неч­но, со­вер­шен­но не­об­хо­ди­мо. Во­об­ще же мы дос­та­точ­но при­вык­ли к двой­ст­вен­но­му смыс­лу бес­соз­на­тель­но­го и хо­ро­шо с ним справ­ля­лись. Из­бе­жать этой двой­ст­вен­но­сти, по­сколь­ку я мо­гу су­дить, невоз­мож­но; различие ме­ж­ду соз­на­тель­ным и бес­соз­на­тель­ным есть, в конеч­ном счете, во­прос вос­при­ятия, на ко­то­рый при­хо­дит­ся от­ве­чать или да или нет, са­мый же акт вос­при­ятия не да­ет ни­ка­ких ука­за­ний на то, почему что-ли­бо вос­при­ни­ма­ет­ся или не вос­при­ни­ма­ет­ся. Мы не впра­ве жа­ло­вать­ся на то, что ди­на­ми­че­ское в яв­ле­нии мо­жет быть вы­ра­же­но только дву­смыс­лен­но.

В даль­ней­шем раз­ви­тии пси­хо­ана­ли­ти­че­ской ра­бо­ты вы­яс­ня­ет­ся, однако, что и эти раз­ли­чия ока­зы­ва­ют­ся не исчерпывающими, практи­че­ски не­дос­та­точ­ны­ми. Из чис­ла по­ло­же­ний, слу­жа­щих тому до­ка­за­тель­ст­вом, при­ве­дем ре­шаю­щее. Мы соз­да­ли се­бе представление о связ­ной организации ду­шев­ных про­цес­сов в од­ной лич­но­сти и обо­зна­ча­ем его как Я этой лич­но­сти. Это Я свя­за­но с созна­ни­ем, что оно гос­под­ству­ет над побу­ж­де­ния­ми к дви­же­нию, т. е. к вы­не­се­нию воз­бу­жде­ний во внеш­ний мир. Это та ду­шев­ная ин­стан­ция, ко­то­рая кон­тро­ли­ру­ет все ча­ст­ные процес­сы (Partial-vorgange), ко­то­рая но­чью от­хо­дит ко сну и все же руково­дит цензурой сно­ви­де­ний. Из это­го Я ис­хо­дит так­же вы­тес­не­ние, благода­ря ко­то­ро­му из­вест­ные ду­шев­ные по­бу­ж­де­ния под­ле­жат исключению не толь­ко из соз­на­ния, но так­же из дру­гих об­лас­тей значимости и дея­тель­но­сти. Это уст­ра­нен­ное пу­тем вы­тес­не­ния в ана­ли­зе про­ти­во­пос­тав­ля­ет се­бя Я, и ана­лиз сто­ит пе­ред за­да­чей устра­нить сопротив­ле­ние, производимое Я по от­но­ше­нию к общению с вытесненным. Во время ана­ли­за мы на­блю­да­ем, как боль­ной, ес­ли ему ставят­ся извест­ные за­да­чи, по­па­да­ет в затруднитель­ное по­ло­же­ние; его ассоциа­ции пре­кра­ща­ют­ся, как толь­ко они долж­ны при­бли­зить­ся к вытеснен­но­му. То­гда мы говорим ему, что он на­хо­дит­ся во вла­сти сопротив­ле­ния, но сам он ни­че­го о нем не зна­ет, и да­же в том слу­чае, когда, на ос­но­ва­нии чувст­ва не­удо­воль­ст­вия, он дол­жен догадывать­ся, что в нем действу­ет ка­кое-то со­про­тив­ле­ние, он все же не уме­ет ни на­звать, ни ука­зать его. Но так как со­про­тив­ле­ние, не­со­мнен­но, ис­хо­дит из его Я и при­над­ле­жит по­след­не­му, то мы ока­зы­ва­ем­ся в не­ожи­дан­ном положе­нии. Мы на­шли в са­мом Я не­что та­кое, что то­же бессознатель­но и про­яв­ля­ет­ся по­доб­но вытесненному, т. е. оказывает силь­ное дей­ст­вие, не пе­ре­хо­дя в соз­на­ние и для осоз­на­ния че­го тре­бу­ет­ся осо­бая ра­бо­та. След­ст­ви­ем та­ко­го на­блю­де­ния для ана­ли­ти­че­ской прак­ти­ки яв­ля­ет­ся то, что мы по­па­да­ем в бесконечное мно­же­ст­во за­труд­не­ний и не­яс­но­стей, ес­ли толь­ко хотим придер­жи­вать­ся при­выч­ных спо­со­бов вы­ра­же­ния, на­при­мер, ес­ли хо­тим све­сти яв­ле­ние нев­ро­за к кон­флик­ту ме­ж­ду соз­на­ни­ем и бес­соз­на­тель­ным. Ис­хо­дя из на­шей тео­рии струк­тур­ных от­но­ше­ний ду­шев­ной жиз­ни, мы долж­ны та­кое про­ти­во­пос­тав­ле­ние за­ме­нить дру­гим, а именно, цель­но­му Я про­ти­во­пос­та­вить от­ко­лов­шее­ся от не­го вы­тес­нен­ное.

Од­на­ко след­ст­вия из на­ше­го по­ни­ма­ния бес­соз­на­тель­но­го еще более зна­чи­тель­ны. Зна­ком­ст­во с ди­на­ми­кой вне­сло пер­вую поправку, структурная тео­рия вно­сит вто­рую. Мы при­хо­дим к выводу, что ubw не сов­па­да­ет с вы­тес­нен­ным; ос­та­ет­ся вер­ным, что все вы­тес­нен­ное бессознатель­но, но не все бес­соз­на­тель­ное есть вытес­нен­ное. Да­же часть Я (один бог ве­да­ет, на­сколь­ко важ­ная часть Я мо­жет быть бес­соз­на­тель­ной), без вся­ко­го со­мне­ния, бессознатель­на. И это бес­соз­на­тель­ное в Я не есть скры­тое в смыс­ле предсознательного, ина­че его нель­зя бы­ло бы сде­лать актив­ным без осоз­на­ния и са­мо осоз­на­ние не пред­став­ля­ло бы столь­ко труд­но­стей, Ко­гда мы, та­ким об­ра­зом, сто­им пе­ред не­об­хо­ди­мо­стью призна­ния третье­го, не вы­тес­нен­но­го ubw, то нам при­хо­дит­ся при­знать, что харак­тер бес­соз­на­тель­но­го те­ря­ет для нас свое зна­че­ние. Он обращается в мно­го­смыс­лен­ное ка­че­ст­во, не по­зво­ляю­щее ши­ро­ких и непре­ре­кае­мых вы­во­дов, для ко­то­рых нам хо­те­лось бы его использо­вать. Тем не менее, нуж­но ос­те­ре­гать­ся пре­неб­ре­гать им, так как, в кон­це концов, свой­ст­во бес­соз­на­тель­но­сти или сознательно­сти яв­ля­ет­ся единствен­ным све­то­чем во тьме психологии глу­бин.

Психоанализ в ХХ веке

Психология начала ХХ века была сложным и противоречивым явлением, где наряду продолжающимися попытками чисто механического объяснения человеческой психики большое место занимали философские рационалистические спекуляции о сознании как о чистом духе, способном в принципе до конца просветить самое себя и окружающий мир.

Эмпирическая психология полагала, что любое психическое переживание, в конечном счете, определяется закрепленными за ними нервными процессами, и всякая высшая психическая форма, может быть без остатка разложена на эти процессы. Сознание отождествлялось со своего рода машиной, не имеющая никаких врожденных структур и содержаний, при его описании применялись механические и математические образы, напоминающие явления внешнего мира. Душевная жизнь представлялась механической мозаикой из каких-то душевных "камешков", которые назывались ощущениями, представлениями и т.д.

Рационалистическая спекулятивная психология решительно отрицала такую непосредственную привязку к физиологии и понимала себя как науку о сознании и о тех явлениях внутреннего мира, которые индивидуальный субъект способен воспринять ясно и отчетливо и дать о них самоотчет. Считалось, что никто не знает самого себя, свои внутренние потайные пружины и мотивы так, как сам человек, который может дать о них полный отчет.

Список использованной литературы

1. Леонтьев А. Н. Деятельность, сознание, личность. // Психология личности. Тексты / Под ред. Ю. Б. Гиппенрейтер, А. А. Пузырея. М., Изд-во МГУ, 1982.

2. Леонтьев А. Н. Деятельность, сознание личность. М., 1975.

3. Рубинштейн С. Л. Теоретические вопросы психологии и проблема личности // Психологтя личности. Тексты / Под ред. Ю. Б. Гиппенрейтер, А. А. Пузырея. М.: Изд-во МГУ, 1982.

4. Философия: Учебник Под ред. В.Д. Губина, Т.Ю.Сидориной, В.П.Филатова. - М.: Русское слово, 1996.

5. Хрестоматия по истории психологии. Под ред. Гальперина П. Я., Ждан А. Н. М.: Изд-во МГУ, 1980.