Неделя о Страшном суде. Проповедь 1-я.

(В неделю 2-ю до начала Великого поста)

Сегодняшнее воскресенье называется Неделей о Страшном суде по Евангелию от Матфея, где приводятся слова Спасителя, которые Он сказал Своим ученикам. Поэтому те из нас, кто считают себя учениками Христовыми, имеют счастье эти слова послушать и постараться вникнуть в них таким образом, чтобы они отражались на нашей жизни. Потому что слово Божие должно входить, как «меч обоюдоострый», в наше сердце.

«Когда же приидет Сын Человеческий во славе Своей и все святые Ангелы с Ним, тогда сядет на престоле славы Своей, и соберутся пред Ним все народы; и отделит одних от других, как пастырь отделяет овец от козлов». Вот образ Страшного суда: добрый Пастырь Господь с Ангелами Своими, которые участвуют в этой жатве, и перед Ним все человечество. Те, кто еще не умрет к этому времени, изменятся, преобразятся, получат новые тела, а те, кто жил начиная от Адама, все воскреснут. И Господь будет отделять овец от козлов. Почему Господь этот образ приводит? Вроде бы на вид одинаковые животные: у обоих и рожки есть, и хвостики, и шерсть, и раздвоенные копытца. Но разница большая во внутренней сущности, в повадках: овца кроткая, смиренная, робкая и послушная, а козел очень задиристый, упрямый и драчливый.

«И поставит овец по правую Свою сторону, а козлов – по левую. Тогда скажет Царь тем, которые по правую сторону Его: приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира: ибо алкал Я, и вы дали Мне есть; жаждал, и вы напоили Меня; был странником, и вы приняли Меня; был наг, и вы одели Меня; был болен, и вы посетили Меня; в темнице был, и вы пришли ко Мне. Тогда праведники скажут Ему в ответ: Господи! когда мы видели Тебя алчущим, и накормили? или жаждущим, и напоили? когда мы видели Тебя странником, и приняли? или нагим, и одели? когда мы видели Тебя больным, или в темнице, и пришли к Тебе? И Царь скажет им в ответ: истинно говорю вам: так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне».

Часто человек от всего сердца воспринимает этот призыв, и, когда кто-то стучится к нему в дом и со смиренным лицом кротко говорит: пустите, я верующий, мне негде переночевать, я еду в монастырь, – с радостью его принимает. А утром оказывается, что этот «паломник» обокрал квартиру и исчез. Такие истории очень часты. Или приходит человек в ондатровой шапке и говорит, что ему есть нечего. Или приезжает на хорошей машине и говорит: нам нужна гуманитарная помощь, потому что мы очень бедные. Или у человека одежды столько, что впору и выбрасывать, но он все равно просит, и так далее, и так далее. А уж про темницу и говорить нечего. Сколько раз, особенно в последнее время, бывало так, что человек беглого вора приютит, а тот его убьет и над женой его еще надругается. Таких случаев сотни и тысячи.

Как же быть, ведь Господь же сказал? Да, Господь сказал, и слово Его истинно. Но Господь сказал не только о любви к ближнему, сказал не только, что «так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне». Господь еще сказал, что бывают волки в овечьей шкуре, и поэтому надо нам обязательно, непременно рассуждать. Это не значит, что наша жизнь отменяет добро или отменяет Евангелие. Но совсем не обязательно снять с себя пальто и отдать другому, потому что это может стать одной из самых больших глупостей в нашей жизни. И совсем не к каждому больному нужно ходить, потому что иногда этот больной будет просто тебя эксплуатировать. Очень часто в храм приходят люди и говорят: мы слышали, у вас верующие ухаживают за больными; не могли бы вы нам прислать человека, чтобы ухаживать за нашим больным? Он, правда, некрещеный, и у него трое детей, но, вы знаете, им некогда. Нет ли у вас в вашей общине таких идиотов, которые могли бы его бесплатно обихаживать, кормить, поить? А когда говоришь: хорошо, мы найдем таких людей, потому что многим и жить негде, и они согласны у него жить и за ним ухаживать, а потом пусть он им квартирку свою подарит в знак благодарности. Э, нет, мы лучше его тогда в дом престарелых сдадим.

Ситуация тривиальная до тошноты, но и она тоже не отменяет слово Евангелия. Просто Господь, естественно, в Своем слове не мог учитывать все многообразие нашей жизни, особенно всей подлости века двадцатого. Вот недавно я столкнулся с такой вещью, что два человека улыбаясь говорят: давайте мы с вами поменяемся, вы нам дадите хорошую машину, а мы за это на вашей машине, которая сломана, выправим крыло. Представляете? Или подходит человек, имеющий два ряда золотых зубов, и говорит: подайте. И еще имеет наглость говорить: ради Христа. Да вынь одну короночку и живи полгода на это, замени ее на стальную, вот и весь разговор, на хлеб по крайней мере хватит. А как же Господь сказал: «Всякому, просящему у тебя, давай»? Ну давайте отдадим – и что, это будет по Евангелию? Нет, это будет против Евангелия, это будет полное противоречие с Евангелием. Потому что Евангелие призывает не к тому, чтобы потакать слабости или греху другого человека, но оказывать ему милосердие. Как иногда врач или медсестра, делая перевязку больному, причиняют ему такую боль, что он даже кричит и плачет, но в следующий раз все равно приходит, потому что знает, что хоть и больно, но от этого бывает великая польза.

К слову Евангелия нужно подходить разумно. Нужно стараться понять, что же Господь хочет от человека. Каким образом нам встать одесную, а не ошуюю? Каким образом нам оказаться среди овец, а не быть последними козлами? Как нам устроить свою жизнь? Господь хочет, чтобы мы были добры, чтобы мы были отзывчивы на чужую беду, чтобы мы были отзывчивы на чужую скорбь, на чужое страдание, но не отзывчивы на чужое желание нас эксплуатировать, использовать, обманывать, дурачить, издеваться и прочее. Вот что Господь хочет, только и всего. Поэтому Он говорит: «Будьте мудры, как змии, и просты, как голуби». При всем при том человеческая мудрость нам просто необходима, нам нужен этот опыт.

«Был странником, и вы приняли Меня». Ситуация для иудеев двухтысячелетней давности самая обычная. Очень много было странников, и не каждый имел деньги на коня или мула, ходили пешком. И действительно, страшно в поле остаться ночевать, поэтому пустить в дом, приютить человека было так естественно, так понятно, что даже обычай на Востоке возник, неписаный закон, что странника принять – это просто обязанность каждого. Было много и настоящих нищих, у которых действительно ничего не было, они были больные, инвалиды. И сейчас очень часто бывает, что человек говорит: мне жить негде. Как негде? Открой паспорт и посмотри на четвертой странице, там адрес указан, вот туда поезжай и там живи. Почему тебе обязательно жить на Тверской? Ты кто такой? Если хочешь здесь жить, купи, заработай. Почему надо жить за счет другого? Это что, христианство? Мы все христиане, поэтому отдай мне все. Это не христианство, это разбой. И тот, кто этому потакает, тот грешит, тот себе Тартюфа на шею вешает, и в этом нет никакой правды. Тартюфом этим может стать и родной сын, и внучок, и племянничек. И то, что мы ему помогаем, совсем не есть любовь, а есть самый ужасающий разврат, за который мы будем отвечать. И никакого отношения к Евангелию, никакого отношения к доброте, к милосердию, к сочувствию это не имеет. Это имеет отношение только к сочувствию собственной страсти, потому что я хочу ублажать свое, я не хочу трудиться над воспитанием, я хочу идти по принципу «чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало». А дитя не всегда страдает, когда плачет, в девяноста процентах случаев оно капризничает, за что нужно драть, а совсем не потакать этим слезам.

Господь желает от нас милосердия подлинного. И для этого подлинного милосердия огромная сфера деятельности. Для этого не обязательно куда-то в Ясенево ехать. Это все происходит часто в нашем доме, где живут наши родственники и родственнички, которые бывают нам даже врагами, и тем не менее они часто нуждаются в милосердии, которое может выражаться не обязательно в том, чтобы нам обменяться пальто или еще чем-то, потому что им так хочется. Совсем не в этом, а, может быть, иногда нужно просто промолчать, когда хочется в ответ что-нибудь сказать ему неприятное, потому что он это заслужил, вполне заслужил. И то, что ты намеревался ему сказать, это была бы полная правда и полная справедливость, но в этой справедливости нет не только любви, а вообще ничего, кроме излияния своего раздражения. Поэтому когда удержишься хотя бы разок, этим самым ты приблизишься к искомому состоянию овцы стада Христова. Потому что проявишь кротость, проявишь терпение, проявишь любовь настоящую.

Настоящая любовь – это всегда отречение, но не обязательно от пальто или от удобства из-за того, что ты принял странника или что тебе обязательно надо куда-то поехать. Очень частая ситуация: человек едет навещать больного за тридевять земель, а дома у него четверо больных, которые нуждаются в гораздо большем уходе, вполне реальном и очень-очень конкретном. Но гораздо легче, расчесывая свое самолюбие, тщеславие, честолюбие и религиозное чувство, куда-то съездить, поговорить с человеком, который гораздо более приятен, чем этот родственник, который бесконечно надоел и к тому же еще неблагодарен. Родственники друг к другу обычно неблагодарны: ни муж жене не благодарен за то, что она за него душу кладет, ни жена не благодарна мужу за то, что он деньги приносит. Это все принимается как само собой разумеющееся. А чтобы дети были благодарны родителям, этого я вообще еще пока в жизни не встречал. Может быть, это где и есть. Во всяком случае, я глубоко надеюсь, что вообще-то, по идее, быть должно, потому что земля как-то должна стоять, поэтому, наверное, такие дети есть. В Израиле же нашелся юноша, который с детства чтил отца и мать. А Израиль был тогда очень маленький. Поэтому надо надеяться, что где-то все-таки благодарные дети, может быть, и есть.

И вот Господь призывает нас к добру. И каждый день для каждого из нас бывают испытания. С какой целью Господь попускает этим испытаниям на нас надвигаться? Чтобы каждый раз мы проявляли мужественную мудрость, потому что иногда очень трудно не проявить человекоугодия, так как каждому хочется быть со всеми в хороших отношениях. Потому что так проще: компромисс во что бы то ни стало. Не ради мира, нет, а ради того, чтобы самому было спокойней, ради охранения собственного комфортного бытия. Вот ради чего, вот мотив наших компромиссов, но совсем не мир Божий, нет, к сожалению, это не так. А должно быть так.

И слово Божие, которое говорит о Страшном суде, оно как раз об этом подлинном милосердии. И конечно, очень трудно быть милосердным, очень трудно быть благодарным, очень трудно быть кротким человеку, который этого не имеет, который эгоист, который всех людей, особенно своих ближних, воспринимает только так: чтобы они послужили мне, а я буду заниматься тем, чем я хочу, а от остальных отгорожусь, ну, по возможности, потому что от всех не отгородишься, к сожалению: компромисс нужен и с начальником, потому что он платит деньги, и с женой, потому что, если вступишь в конфликт, она вдруг стирать перестанет, придется самому в прачечную ходить, а это нудно. И так человек взвешивает, что вроде бы лучше с ней на паритетных началах как-то договориться, чтобы и я особенно палку не перегибал, и она какие-то границы не переступала. Но в этом опять же любви никакой нет.

А каждый день, прожитый нами в этом мире, в нашей семье, на работе, в храме или на улице, может превратиться в шаг навстречу Богу. Потому что спасение наше в нашем ближнем, которым является абсолютно любой, а не только голодный и не только больной, не только раздетый и путешествующий. Потому что сейчас путешествующий в ста процентах случаев не нуждается ни в чем: дорога очень дорогая, и раз куда-то едешь, значит, денежки есть. А то: я еду в монастырь, дайте мне денег на дорогу. А что ты там забыл? Сиди дома. Серафим Саровский по монастырям не ездил и спас свою душу. Совсем незачем куда-то ездить, а если ездишь, значит, тебе делать нечего, значит, у тебя есть свободное время, есть энергия.

Разве плохо съездить в монастырь? Да съезди, что же тут плохого, все-таки в монастырь, а не куда-нибудь в игорный дом. Это совсем неплохо, но это уже, как говорится, твое дело. Это есть твоя жизнь, и совсем никто тебе ничего не должен. А человек, особенно советский, к сожалению, так воспитан, что ему все кругом должны, все от начала до конца и даже Бог. Говоришь человеку: молись. Отвечает: я и так уже молился. Видали? Я молился, а Он не дает. И это совсем не смешно, потому что вот это и есть козлиное упрямство, вот это и есть непонимание спасения, вот это и есть непонимание вообще, что такое жизнь, что такое взаимоотношения человека и Бога, это есть полное непонимание Евангелия и того, что Господь ждет.

Некоторые мучаются: что бы мне еще такое придумать, чтобы спастись? Да ничего не надо придумывать, никуда не нужно ехать, не надо искать никаких старцев-прозорливцев, все и так предельно ясно. Просто человек не хочет трудиться и все хочет найти какую-то панацею. Вот буду читать сто пятьдесят раз чего-то там и спасусь. То есть что-то обязательно нужно автоматически-механическое. А почему так? Потому что работать неохота, все ищем легких путей, а их нет. Путь единственный – это жизнь духовная, и эту духовную жизнь надо начать. Нужно смотреть, каков мотив моих поступков, из чего я исхожу, что мною руководит, когда я делаю это или это. Что я хочу, чем я руководствуюсь: спасением души или, наоборот, желанием себе душевного комфорта, душевного покоя? И если мы действительно трезво и внимательно будем рассматривать свою жизнь, свои поступки, движения своей души, если мы действительно захотим исполнить волю Божию, тогда мы и будем все время делать шаг по направлению к ближнему. Мы не будем искать вокруг, что бы нам такое еще сделать, кому бы помочь. Потому что если мы сумеем не раздражаться на своего ближнего, это уже есть благо, и гораздо большее благо, чем дать сто рублей или тысячу, хотя это, конечно, его тоже обрадует. Редко кто не обрадуется, когда ему дадут тысячу. Только в том случае, если он рассчитывал на большее, тогда обидится: что это ты мне тысячу даешь?

Слово Божие никак не отменяется нашей жизнью. Только, и это не к сожалению, а это к счастью, преломление слова Божия в нашей жизни бывает совсем иным, и когда мы пытаемся буквально его перенести на наши обстоятельства, то бывают самые трудные ситуации. И чтобы их разрешить, в том же чтении, которое на сегодня приходится, апостол Павел говорит, например, о посте. Апостол Павел – человек колоссально образованный и очень живой умом. И кто со вниманием читает его послания, найдет там ответ на множество жизненных коллизий и сумеет приобрести некоторый навык в том, как их разрешить. Вот он пишет: «Пища не приближает нас к Богу: ибо, едим ли мы, ничего не приобретаем; не едим ли, ничего не теряем». И это чтение Святая Церковь избирает накануне поста. Ничего себе! Спрашивается, тогда зачем же это все отцеживание: сколько в эту булку булочник положил сливочного масла, скоромная она или нет? Какая серьезная проблема!

Я вчера яйцо вареное съела, теперь войду ли я в Царство Небесное или же нет? Нет, конечно, не войдешь, и, конечно, это самый страшный грех, который вообще только на свете есть. Хуже этого нет – съесть яйцо. А вот апостол Павел говорит, что «пища не приближает»: ешь ли, не ешь ли, это не имеет никакого значения. Тогда зачем же пост и почему Церковь избирает это чтение? Для того, чтобы нас дразнить? Или для того, чтобы отменить устав, который святыми отцами разработан и исполняется всеми благочестивыми христианами на протяжении уже более тысячи лет? Как же так? Противоречие? Да, противоречие, но только видимое. Потому что надо понять, что же такое пост, в который мы вступаем, и какой смысл того, что человек отказывается от какого-то вида пищи, и какой смысл именно в скрупулезном исполнении устава. Что это дает конкретно каждому человеку, и мне в частности? Потому что какое мне дело, как постится другой? Это он постится, «перед своим Господом стоит он, или падает», по слову Священного Писания.

«Берегитесь однако же, чтобы эта свобода ваша не послужила соблазном для немощных. Ибо если кто-нибудь увидит, что ты, имея знание, сидишь за столом в капище, то совесть его, как немощного, не расположит ли и его есть идоложертвенное? И от знания твоего погибнет немощный брат, за которого умер Христос. А согрешая таким образом против братьев и уязвляя немощную совесть их, вы согрешаете против Христа. И потому, если пища соблазняет брата моего, не буду есть мяса вовек, чтобы не соблазнить брата моего». Вот, оказывается, можно еще какую любовь оказать ближнему. Не обязательно его посетить в темнице или отдать ему свою зимнюю шапку, а можно еще так поступить, чтобы его не соблазнять. Можно снизойти к его немощи, можно ему уступить. Можно пожертвовать своей свободой в его пользу. Если его смущает, что другой ест, апостол Павел готов вообще этого не есть никогда, лишь бы он не смущался. Потому что для чистого все чисто, и никакое идоложертвенное для нас ничто, и мы можем общаться с кем угодно, и ничто нам не вредит. Но если от этого человек соблазняется, повреждается или начинает этому подражать, считая, что это можно всем, тогда нельзя.

Поэтому те родители, которые перед детьми строго постятся, приносят им огромную пользу. И чем раньше дети начинают поститься, тем полезней. Потому что это утеснение чрева, которое есть, собственно, сила нашей животности, – не случайно именно чрево называется животом: живот и жизнь, как это все очень вкусно и здорово связано! – это очень полезно, когда человек утесняет свою животную природу с самого малолетства и тем самым воспитывает волю свою, направляя ее на духовное. А когда человек в присутствии немощного нечто нарушает, пусть даже в какой-то мелочи, то это является причиной соблазна и иной может повреждаться. И оказание любви к нему в данный момент – это поступить, как жаждет его немощь. Поэтому любовь очень часто заключается в том, чтобы быть к человеку снисходительным, и в этом нет никакого унижения для него, и нет никакого унижения для тебя самого, потому что так же поступил и Сам Христос: будучи Богом, Он не постеснялся сделаться человеком; будучи Царем, не постеснялся, как последний разбойник, взойти на Крест; будучи мудрее и прозорливей всех тварей, Он решил промолчать на суде Пилата и не стал с ним спорить.

И если мы изберем вот этот образ жизни, который нам преподал человек Иисус Христос, то таким образом мы станем тоже «сограждане святым и свои Богу», станем Его учениками. Потому что чтобы стать учеником, нужно учиться, и не только у Него Самого, но и у всех учеников Его, которые в этом учении преуспели и даже во внешней жизни, как Он Сам и обещал, превзошли Его в своем человечестве. Помоги нам в этом Господь и сподоби нас на Страшном суде занять сторону одесную Царя Небесного. Аминь.

Храм Благовещения Пресвятой Богородицы, 21 февраля 1993 года