Сник-пик к следующей книге

Аннотация

Спустя месяцы после сокрушительных событий во «Дворе Крыльев и Гибели», Фейра, Рис и их друзья по-прежнему заняты восстановлением Ночного Двора и значительно изменившегося мира. Но день Зимнего Солнцестояния совсем близко, а с ним и с трудом заработанная передышка. Но даже праздничная атмосфера не может удержать надвигающиеся тени прошлого. Когда Фейра впервые отправляется праздновать Зимнее Солнцестояние в качестве Высшей Леди, она понимает, что те, кто ей дорог, имеют больше душевных ран, чем она ожидала — шрамов, которые окажут влияние на будущее их Двора.

Оглавление

Глава 1. 4

Глава 2. 7

Глава 3. 11

Глава 4. 14

Глава 5. 20

Глава 6. 25

Глава 7. 28

Глава 8. 31

Глава 9. 33

Глава 10. 35

Глава 11. 35

Глава 11, часть 2. 38

Глава 12. 39

Глава 12, часть 2. 41

Глава 12, часть 3. 45

Глава 13. 46

Глава 14. 48

Глава 15, часть 1. 51

Глава 15, часть 2. 54

Глава 15, часть 3. 55

Глава 16. 57

Глава 17. 60

Глава 18. 63

Глава 18, часть 2. 66

Глава 19. 68

Глава 19, часть 2. 70

Глава 20. 71

Глава 21. 74

Глава 22. 77

Глава 23. 82

Глава 24. 83

Глава 25. 84

Глава 26. 85

Глава 27. 86

Глава 28. 87

Сник-пик к следующей книге. 90

Часть 1. 90

Часть 2. 91

Часть 3. 93

Часть 4. 95

_{Копирование материала СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО.
Стеклянный трон // Двор шипов и роз © 2016-2018}

Глава 1

Фейра

Первый зимний снег покрыл Веларис раньше, чем обычно.
Земля промерзла еще на прошлой неделе, и к тому моменту пока я доедала тосты с беконом, запивая их крепким чаем, брусчатка уже была покрыта мелкой белоснежной пудрой.
Я понятия не имела, где сейчас находился Рис. Когда я проснулась, его не было в рядом, а постель оказалась холодной. Меня это ничуть не удивило, так как в последние дни мы оба были ужасно заняты.
Сидя за длинным обеденным столом из вишневого дерева в городском доме, я хмурилась на кружащий снег за стеклянными окнами.
Когда-то я боялась первого снега, переживала ужасную долгую, жестокую зиму.
Но та долгая, жестокая зима, увела меня так глубоко в лес в тот день, почти два года назад. Долгая, жестокая зима, которая сделала меня настолько отчаянной, что я решилась убить волка, которая в конце концов привела меня сюда... к этой жизни, к этому... счастью.
Снег опускался крупными хлопьями на траву перед домом, покрывая плотным слоем пики резного забора.
Глубоко внутри меня, с каждым вихрем снежных хлопьев, блестящих и таких хрупких, все сильнее шевелилась сила. Я была Высшей Леди Ночного двора, да, и также благословенной дарами всех дворов. Казалось, теперь зима хотела играть со мной.
Проснувшись окончательно, я опустила щит из черного адаманта, охраняющий мой разум, и бросила мысль вниз по мосту душ между мной и Рисом.
Куда ты улетел так рано?
Мой вопрос исчез в темноте. Это был верный признак того, что Риса нет рядом с Веларисом. Вероятно, даже и в границах Ночного двора. Что также не удивило меня... он посещал наших военных союзников все эти месяцы, в целях укрепления отношений, строительства торговли и определения их дальнейших планов на счет рухнувшей стены. Когда я могла, то присоединялась к нему.
Взяв тарелку и остатки чая, я направилась в сторону кухни. Игра со льдом и снегом может подождать.
Нуала уже готовила обед, рядом не было никаких признаков присутствия ее близнеца, Керридвен. Я отмахнулась, когда она хотела взять мою посуду.
— Я могу вымыть их, — сказала я вместо приветствия.
До локтей перепачканный, готовящий мясной пирог полупризрак одарила меня благодарной улыбкой и позволила сделать это. Женщина была немногословной, но ни одна из близнецов не могла считаться стеснительной. Конечно, не тогда, когда они работали — шпионили — как для Риса, так и для Азриэля.
— Снег все еще идет, — сказала я, словно невзначай, выглядывая из окна кухни в сад, смывая остатки пищи с тарелки, вилки и чашки. Элейн уже приготовила сад к зиме, покрыла более чувствительные к холодам кусты и грядки мешковиной. — Интересно, он вообще когда нибудь прекратится?!
Нуала положила богато украшенный, резной слой теста на пирог и начала прижимать края, ее темные пальцы так быстро и ловко порхали над выпечкой.
— Будет чудесно увидеть белоснежное Солнцестояние, — сказала она. Голос был полон шепота и теней. — В какие-то годы его было довольно мало.
Зимнее Солнцестояние. Через неделю. Титул Высшей Леди для меня еще был чем-то новым! Я совершенно не имела понятия, как исполнять эту роль. Если бы у нас была Верховная Жрица, то она бы провела мерзкую церемонию, как сделала это в прошлом году Ианта.
Год. О Боже, прошел почти год, как Рис заключил со мной сделку, чтобы спасти от ядовитого Весеннего Двора, от отчаяния, и только Мать знала, что могло еще случится. Где бы я была сейчас.
Снежинки кружились в саду, исчезая в коричневом волокне мешковины, покрывающей кустарники.
Мой мэйт, который так усердно и самоотверженно боролся, не надеясь, что я когда-нибудь буду с ним.
Мы оба боролись за эту любовь, истекая кровью. Рис даже умер ради этого.
Я все еще видела этот момент во сне и наяву. То как выглядело его лицо, как не поднималась его грудь, как разрывалась в клочья связь между нами. Я все еще чувствовала эту пустоту в груди, где была связь, где был он. Даже сейчас, когда связь снова протекала между нами, как река в звездную ночь, отголоски пустоты все же остались. Вытаскивая меня из снов, отвлекая от разговоров, рисования и пищи.
Рис знал, почему иногда ночью я крепче цеплялась за него, почему при ярком солнечном свете я сжимала его руку. Он знал об этом, как и я знала, почему его взгляд иногда казался отрешенным, почему он просто смотрел на всех нас, словно не веря этому, и хватался за грудь, чтобы облегчить свою боль.
Работа отвлекала и помогала. Нам обоим. Занимаясь делами, сосредотачиваясь на чем-то... я иногда пугалась тихих, бездельных дней, когда все эти мысли заполняли меня. Когда не было ничего, кроме меня и моих мыслей о мертвом Рисе, лежащем на каменистой земле, о Короле, по щелчку свернувшему шею моего отца, об Иллирийцах, взорвавшихся в небе и упавших на землю пеплом.
Возможно, когда-то, не останется работы, отвлекающей от этих воспоминаний.
Но, к счастью, в ближайшем будущем у нас достаточно работы. Восстановление Велариса после атаки Хэйберна является одной из многих важнейших задач. И другие задачи необходимо выполнить... как в Веларисе, так и за его пределами: в Иллирийских горах, в Высеченном городе, на просторах всего Ночного двора. А потом и в других Дворах Притиана. И в новом мире.
Но, а пока: Солнцестояние. Самая длинная ночь в году. Я отвернулась от окна и взглянула на Нуалу, которая все еще суетилась над пирогом.
— Здесь это тоже особый праздник, верно? — словно случайно, спросила я. — Не только в Зимнем, Дневном или Весеннем дворах?
— О, да, — ответила Нуала, наклоняясь над столом, чтобы осмотреть ее пирог. Опытный шпион, обученный самим Азриэлем, и отличный повар. — Мы очень любим его. Это что-то очень личное, теплое, прекрасное. Подарки, музыка и еда. Иногда гулянья под звездным светом.
Полная противоположность той чудовищной, безумной, многодневной вечеринке, на которой я была в прошлом году... Но... подарки.
Я купила подарки для всех. Не потому что так было нужно, а потому что мне этого захотелось, потому что мои друзья стали моей семьей, которые сражались, истекали кровью и чуть не погибли.
Я прогнала картинку, которая возникла в моей голове: Неста, прислонившаяся к раненому Кассиану, оба были готовы умереть, противостоять Королю Хэйберна вместе. Мертвое тело моего отца лежащее позади них.
Я повернулась. Мы могли бы устроить праздник. Для нас стало такой редкостью собираться вместе на час или два.
Нуала продолжила.
— Это время отдыха. И время размышлять о том, как тьма заставляет сиять свет.
— Есть ли церемония?
Полупризрак пожала плечами.
— Да, но никто из нас не ходит на нее. Она больше для тех, кто хочет почтить возрождение света, обычно проводя всю ночь, сидя в абсолютной темноте. — Призрак ухмыльнулась.
— Это не что-то столь новое для меня и моей сестры. Или Высшего Лорда.
Я постаралась не выглядеть слишком радостной от мысли, что меня не потащат в храм на многочасовую церемонию.
Поставив помытую посуду на маленькую деревянную стойку рядом с раковиной, я пожелала Нуале удачи в приготовлении обеда и поднялась наверх, чтобы переодеться. Керридвен по-прежнему нигде не было видно, но призрак оставила для меня угольного цвета тяжелый свитер, плотные черные леггинсы и сапоги с флисовой подкладкой. Переодевшись, я решила собрать волосы в свободную косу.
Год назад меня наряжали в прекрасные платья и драгоценности, чтобы с гордостью показать двору, который таращился на меня, как на дорогую племенную кобылу.
Сейчас... я улыбнулась, взглянув на серебряное кольцо с сапфиром на левой руке. Кольцо, которое я выкрала для себя у Ткачихи в лесу.
Моя улыбка немного померкла.
И ее образ тоже всплыл в моей голове. Я видела Стрыгу, стоящую перед Королем Хэйберна, покрытую кровью ее жертв, и то, как он взял голову Ткачихи в руки и свернул ей шею, после чего швырнув тело своим монстрам.
Я сжала пальцы в кулак, вдыхая через нос, выдыхая через рот, пока не появилась легкость в конечностях, пока стены комнаты не перестали давить на меня.
До тех пор, пока я не смогла пробежать глазами по личным вещам в комнате Риса — нашей комнате. Это была не маленькая спальня, но в последнее время в ней стало... тесновато. Стол из розового дерева, у одной из стен, был забит бумагами и книгами, связанными с нашими делами; мои драгоценности и одежда находились как здесь, так и в моей старой спальне. А затем шло оружие.
Кинжалы, клинки, колчаны со стрелами и луки. Я поцарапала как-то голову о тяжелую, зловещую булаву, которую Рис бросил рядом со столом, не заметив.
Я даже знать не хотела зачем она здесь. Хотя и не сомневалась, что Кассиан как-то причастен к этому.
Мы могли бы, конечно, хранить все в кармане между мирами, но... я нахмурилась, взглянув на свой собственный набор Иллирийских клинков, прислонившись к высокому шкафу.
Если бы нас засыпало снегом, возможно, я бы использовала тот день, чтобы все разложить. Найти место для всего. Особенно для булавы.
Это было бы проблемой, так как Элейн все еще занимала спальню вниз по коридору. А Неста предпочла выбрать для себя дом где-то в городе, тот, о котором я решила слишком долго не задумываться. Люсьен поселился в элегантной квартире на берегу реки на следующий день после возвращения с полей сражений. И Весеннего двора.
Я не задавала Люсьену никаких вопросов о его поездке к Тамлину.
Люсьен тоже решил не объяснять откуда у него появился синяк под глазом и рассеченная губа. Он только спросил у нас с Рисом, есть ли местечко для него в Веларисе, так как он не хотел причинять неудобства, останавливаясь в городском доме, и не хотел быть изолированным в Доме Ветра.
Он не упоминал об Элейн или его связи с ней. Элейн не просила его остаться или уйти. И беспокоили ли ее синяки на его лице, она, конечно же не рассказывала.
Но Люсьен остался и нашел способ занять себя, часто уходя куда-то на несколько дней или недель.
Но даже с Люсьеном и Нестой, выбравшими для себя апартаменты, в городском доме было немного тесновато в последние дни. Особенно, если Мор, Кассиан и Азриэль решали остаться. И Дом Ветра был слишком большим, слишком официальным, находился слишком далеко от самого города. Неплохо для того, чтобы переночевать одну или две ночи, но... мне больше нравился этот дом.
Это был мой дом. Первый на моем пути.
И было бы неплохо отпраздновать здесь Солнцестояние. Со всеми ними, как бы многолюдно это ни было.
Я нахмурилась на кучи бумаг, которые мне нужно было разобрать: письма из других дворов, от Жриц, желающих узнать о своих обязанностях, и от Королевств, как человеческих, так и Фейри. Я откладывала их несколько недель и, наконец, сегодня утром решила их разгрести.
Высшая Леди Ночного двора, защитница Радуги и... стол.
Я фыркнула, перекинув косу через плечо. Возможно, лучшим подарком для меня на Солнцестояние было бы нанять личного секретаря. Чтобы кто-то мог прочитать и ответить на эти письма, выбрать между важными и не очень. Хотелось немного дополнительного времени для себя, для Риса …
Мне необходимо просмотреть бюджет двора, который Риса никогда не интересовал, чтобы отыскать возможность наема секретаря. Для него и для меня.
Я знала, что наши сундуки не имеют дна, знала, что мы с легкостью можем себе это позволить, но сидеть сложа руки тоже не хотелось. Вообще-то, мне даже понравилось работать. Эта территория, ее люди... они были в моем сердце, как и мой мэйт. До вчерашнего дня, почти каждый час бодрствования мы оказывали помощь. Пока мне вежливо и любезно не сказали идти домой и наслаждаться праздником.
После войны народ Велариса с еще большим рвением задался задачей восстановления города и помощи другим. Прежде чем я смогла придумать, как все организовать, они создали несколько обществ для помощи городу. Поэтому я вызвалась выполнить ту малую часть из поставленных задач, которые мне доверили, начиная от поиска домов для тех, кто оказался без крыши над головой, до посещения семей, пострадавших во время войны, чтобы помочь тем, у кого нет жилья или вещей, подготовить их к зиме, снабдить новыми пальто и принадлежностями.
Все это было жизненно необходимо. Все выполнялось хорошо, была проделана удовлетворительная работа. И все же... нуждающихся оставалось много. Я чувствовала, что могла бы сделать что-то еще, чем-то помочь. Лично. Просто не знала как.
Казалось, я была не единственной, кто хотел помочь пострадавшим. С наступлением праздника ряды добровольцев увеличились, общественный зал был переполнен возле Дворца нитей и драгоценных камней, ведь именно там находились штаб-квартиры организованных обществ.
Вашу помощь невозможно не оценить, Леди, сказала мне вчера одна из сестер милосердия. Вы проводите здесь почти каждый день, вы слишком много работаете. Возьмите недельный выходной. Вы заслужили его. Отпразднуйте Солнцестояние со своим мэйтом.
Я попыталась возразить, настаивать на том, что нужно раздать еще больше пальто, дров, но сестра указала на переполненный общественный зал вокруг нас, заполненный до краев добровольцами. У нас намного больше помощи, чем мы можем представить.
Когда я снова попыталась возразить, она вытолкала меня через парадную дверь, закрыв ее за моей спиной.
Все ясно. И история повторялась во всех организациях, куда бы я не заходила вчера днем.
Идите домой и наслаждайтесь праздником.
Так и было. По крайней мере, первую часть я выполнила.
Ответ Риса на мой утренний вопрос о его местонахождении, замерцал по связи, отголоском темной, сверкающей силы.
Я в лагере Дэвлона.
Почему ты так долго не отвечал?
Расстояние до Иллирийских гор приличное, да, но оно не должно было занять столько времени, чтобы услышать мой вопрос.
Чувственный смешок.
Кассиан слишком много и долго кричал. Он даже забывал дышать при этом.
Мой бедный Илирийский малыш. Мы совсем тебя замучили?
Смех Риса пробежал рябью ко мне, лаская душу невидимыми руками. Но все это прекратилось, так же быстро, как и появилось.
Кассиан достал Дэвлона. Я свяжусь позже.
С любовью прикоснувшись к связи, он исчез.
Я получу полный отчет об этом в ближайшее время, но пока…
Я улыбнулась, взглянув на кружащийся снег за окном.

Глава 2

Рисанд

Было едва девять утра, а Кассиан уже прибывал в бешенстве.
Бледное зимнее солнце пыталось просочиться сквозь тучи, нависшие над Иллирийскими горами, ветер гудел между серыми вершинами. Снег уже на сантиметр покрыл шумный лагерь.
Снег начался, когда я уходил на рассвете, возможно, к тому времени, как я вернусь, земля уже будет покрыта снежным покровом. У меня не было возможности спросить у Фейры об этом во время нашего короткого разговора по связи несколько минут назад, но, надеюсь, она пойдет со мной на прогулку. Позволит мне показать ей, как Город Звездного света блестит под свежевыпавшем снегом.
Действительно, мой мэйт и город казались далеким миром от шума и гама, стоявшем в лагере, под названием Убежище от ветра, расположенном на широком, высоком горном перевале. Даже бодрящий ветер, который проносился между вершинами, опровергал само название лагеря, взбивав снежные сугробы, не мог удержать Иллирийцев от их ежедневных дел.
Для воинов это была тренировка в различных кольцах, которые располагались на краю небольшой долины, для тех, кто не занимался патрулированием.
Мужчины, которые не хотели идти по этому пути, стремились к различным профессиям: торговец, кузнец или сапожник. Женщин же ожидала нудная работа.
Они не видели в этом ничего особенного. Никто из них. Но их задачами, как для взрослых, так и для молодых, оставалось приготовление пищи, уборка, воспитание детей, пошив одежды, стирка... в выполнении таких задач читалась честь, гордость и хорошо проделанная работа. Но не тогда, когда женщины должны были делать это. И если они отказывались от своих обязанностей, то одна из полудюжины лагерных матерей или мужчины, контролирующие жизнь, могли наказать их.
И так было, пока я не узнал об этом месте, и о собратьях моей матери. Мир возродился после войны прошедшей месяцами ранее, стена была разрушена, и все же некоторые вещи не изменились. Особенно здесь, где изменения происходили медленнее, чем таяние ледников, разбросанных среди этих гор. Традиции, уходящие вглубь тысячелетий, оставались безнаказанными.
До нас. До сих пор.
Мои мысли витали далеко от шумного лагеря, за пределами тренировочных колец, где мы стояли, и я научился изображать безразличие, пока Кассиан спорил с Дэвлоном.
— Девушки заняты подготовкой к Солнцестоянию, — произнес Лорд лагеря, скрестив руки на груди. — Женщинам нужна вся возможная помощь, которую они только могут получить, тогда все будет готово вовремя. Они смогут приступить к тренировкам на следующей неделе.
Я потерял счет тому, сколько вариантов этого разговора у нас было за десятилетия.
Ветер ерошил темные волосы Кассиана, но его лицо оставалось серьезным, когда он сказал воину, который неохотно обучал нас:
— Девушки могут помочь своим матерям после того, как закончат тренировки. Мы сократим занятия до двух часов. Остаток дня будет свободным для того, чтобы помочь в подготовке.
Дэвлон скользнул своими карими глазами туда, где я стоял.
— Это приказ?
Я удержал его взгляд. И, несмотря на мою корону, мою силу, я старался не вспоминать испуганного мальчика, которым я был пять веков назад, в тот первый день, когда Дэвлон швырнул меня в тренировочное кольцо.
— Если Кассиан говорит, что это приказ, то значит так оно и есть.
Я подумал, что в течение стольких лет на протяжении которых мы ведем баталию на эту тему с Дэвлоном и Иллирийцами, мне давно было пора ворваться в их разум и заставить согласиться.
И все же были какие-то границы, которые я не мог и не хотел пересекать. И Кассиан никогда меня не просил бы об этом.
Дэвлон хмыкнул.
— До часа.
— До двух, — возразил Кассиан, слегка махнув крыльями, он был серьезно настроен сегодня утром, попросив поддержать его.
Это должно было быть ужасно, если мой брат просил меня прийти. Чертовски ужасно. Возможно, наше постоянное присутствие здесь было необходимо, чтобы Иллирийцы не забывали такие вещи, как последствия.
Но война повлияла на всех нас, и восстановление после нее, с людьми просящими встретиться с нами, с другими королевствами Фейри, заглядывающими в мир без стены... у нас не было ресурсов, чтобы разместить кого-то здесь. Пока. Возможно, следующим летом, если климат это позволит.
Дружки Дэвлона сражались в ближайшем тренировочном кольце, поглядывая на Кассиана и меня. Мы погубили достаточно их в кровавом обряде на протяжении столетий, поэтому они все еще держались в стороне, но... этим летом истекали кровью и воевали именно Иллирийцы. Которые понесли наибольшие потери, приняв на себя основной удар Хэйберна и Котла.
То, что воины смогли выжить, было свидетельством их мастерства и управления Кассиана, но с изолированными и сидевшими здесь без дела Иллирийцами, эта утрата начала превращаться во что-то уродливое. Опасное.
Никто из нас не забыл, что во время правления Амаранты несколько военных отрядов с радостью поклонялись ей. И я знал, что никто из Иллирийцев не забыл, как мы первые несколько месяцев после ее падения выслеживали и убивали этих изгоев.
Да, присутствие здесь было необходимо. Но чуть позже.
Дэвлон заговорил, скрестив мускулистые руки.
— Парням необходимо отличное Солнцестояние, после всего, что они пережили. Пусть девушки подарят им это.
Этот придурок точно знал, какое оружие лучше использовать, физическое и словесное.
— Два часа в кольце каждое утро, — сказал Кассиан с тем же жестким тоном, что даже я не стал бы возражать. Он не разорвал взгляда с Дэвлоном. — Парни могут помочь украсить, убраться и приготовить. У них же тоже две руки.
— Некоторые так и делают, — сказал Дэвлон. — И не все вернулись домой с ними.
Я чувствовал больше, чем видел, глубокую рану в душе Кассиана.
Это было ценой его командования нашими войсками: каждую травму, смерть, шрам... он воспринимал их все как свои ошибки. И находясь вокруг этих воинов, видя оторванные конечности и тяжелые травмы все еще исцеляющиеся или, которые, возможно, никогда не исцелятся…
— Они будут тренироваться в течение девяноста минут, — сказал я, успокаивая темную силу, которая начала бурлить в моих венах, ища путь высвободиться, убрав замершие руки в карманы.
Кассиан, мудро, притворился удивленным, широко расправив крылья. Дэвлон открыл рот, но я прервал его, прежде чем он смог выкрикнуть что-то действительно глупое.
— Полтора часа каждое утро, затем они делают работу по дому, мужчины же бросают тренировки, когда они захотят.
Я взглянул на постоянные палатки, небольшие каменные и деревянные домики, разбросанные вдоль широкого прохода и на кроны деревьев позади нас.
— Не забывай, что и среди женщин, Дэвлон, тоже есть потери. Возможно, не рук, но их мужья, сыновья и братья были на тех полях сражений. Каждый помогает подготовиться к празднику, и каждый получает возможность тренироваться.
Я дернул подбородком Кассиану, указывая ему следовать за мной до дома через лагерь, в котором мы теперь устроили базу. Внутри него не было ни одной поверхности, где я бы не брал Фейру... кухонный стол был моим самым любимым, все благодаря тем необузданным дням после того, как мы впервые разделили связь, когда я едва мог стоять рядом с ней спокойно.
Как давно это было, какими далекими казались те дни. Словно жизнь назад.
Мне срочно был нужен отпуск.
Снег и лед хрустели под нашими сапогами, когда мы шли к узкому двухэтажному каменному дому у кромки леса.
Не отпуск, для того, чтобы отдохнуть или сходить куда-то, а просто чтобы провести больше времени, а не несколько часов, в одной постели с моим мэйтом и забыться в ней. В последние дни, казалось, было и то, и другое. Что было совершенно неприемлемо. И заставило меня совершить около двадцати глупостей.
На прошлой неделе, я так отчаянно нуждался в ее ласках и вкусе, что взял Фейру во время полета из дома Ветра в городской дом.
Так высоко над Веларисом... в неведении от всех. Это потребовало осторожного маневрирования, и я планировал в течение нескольких месяцев сделать это с ней, наедине в небе, мне потребовался все лишь один взгляд в эти сине-серые глаза, чтобы я приступил к расстегиванию ее штанов.
Мгновение спустя, я был внутри нее, и мы почти врезались в крышу... я вел себя как Иллирийский мальчишка. А Фейра только смеялась.
Это не самый лучший мой поступок, и я не сомневался, что натворю еще чего похлеще до зимнего Солнцестояния, если не найду хотя бы день отдыха.
Я подавил свое растущее желание, пока оно не стало ничем иным, как смутным ревом в глубине моего разума, и не разговаривал, пока мы с Кассианом не переступили через входную дверь.
— Есть что-нибудь еще, о чем я должен знать?
Я потопал, отряхивая снег с сапог на пороге, и вошел в дом. Этот кухонный стол стоял посередине гостиной. Я прогнал образ Фейры, склонившейся над ним.
Кассиан выдохнул и закрыл за собой дверь, затем убрал крылья и прислонился к ней.
— Назревает раздор. С таким количеством кланов, собирающихся на Солнцестояние, это станет шансом для них, чтобы внести еще больше смуты.
Мерцание моей силы было огнем, ревущим в камине. Это был едва ли шепот магии, но ее освобождение подорвало способность держать все под контролем, всю эту темную силу. Я встал у этого проклятого стола и скрестил руки.
— Мы уже сталкивались с этим дерьмом раньше. Разберемся снова.
Кассиан покачал головой, темные волосы на его плечах засияли от бледных лучей света, пробивающегося через окна.
— Это не так, как раньше. Раньше, ты, я и Аз... мы ненавидели то, кем мы являемся. Но на этот раз... мы отправили их сражаться. Я отправил их, Рис. И теперь недовольны не только воины... но и женщины. Они верят, что мы с тобой отправили их на юг в качестве мести за их обращение с детьми; они думают, что мы специально поставили некоторых мужчин в линии фронта в качестве расплаты.
Не хорошо. Совсем не хорошо.
— Значит, мы должны с этим разобраться. Выяснить, откуда у всего этого растут ноги и мирно покончить с этим, — пояснил я, когда он поднял брови. — Мы не можем просто уйти от этого.
Кассиан почесал челюсть.
— Нет, мы не можем.
Это не было бы похоже на охоту на тех изгоев из военных отрядов, которые терроризировали любого на своем пути. Совершено не похоже.
Он посмотрел на тусклый дом, на огонь, потрескивающий в камине, на то, как мы наблюдали за готовящей моей матерью во время нашего обучения. Старая, знакомая боль заполнила грудь. Весь этот дом, каждый его дюйм, был полон прошлого.
— Многие из них придут на Солнцестояние, — продолжил он. — Я могу остаться здесь, присмотреть за вещами. Может раздам подарки детям и женщинам. Вещи, которые им действительно нужны, но они слишком горды, чтобы попросить.
Это была хорошая идея. Но...
— Это может подождать. Я хочу, чтобы ты вернулся домой к Солнцестоянию.
— Я не против...
— Я хочу, чтобы ты вернулся домой. В Веларис, — добавил я, когда он открыл рот, чтобы извергнуть какую-то Иллирийскую лоялистическую чушь, в которую он все еще верил, даже после того, как они с ним обращались. — Мы проведем Солнцестояние вместе. Все вместе.
Даже если бы мне пришлось отдать им прямой приказ, как Высший Лорд.
Кассиан наклонил голову.
— Что с тобой происходит?
— Ничего.
Что касается того, что произошло, да, мне было на что жаловаться. То, что мой мэйт просыпалась каждую ночь, не было насущной проблемой. Кроме нас самих.
— Рана настолько глубока, Рис?
Конечно, он видел это насквозь.
Я вздохнул, нахмурившись на старый, испачканный сажей потолок. Мы тоже праздновали Солнцестояние в этом доме. У моей матери всегда были подарки для Азриэля и Кассиана. Для последнего, в первое Солнцестояние, которое мы здесь провели, он впервые получил какой-либо подарок. Я все еще видел слезы, которые Кассиан пытался скрыть, когда открывал подарки, и мокрые от слез глаза моей матери, когда она смотрела на него.
— Я уже хочу перейти к следующей неделе.
— Уверен, что твоя сила не может сделать это за тебя?
Я сравнял его взгляд с землей. Кассиан лишь подарил мне дерзкую ухмылку.
Я никогда не переставал благодарить за них... мои друзья, моя семья, которые видели мою силу и не бежали, не трепетали от страха. Да, иногда я мог напугать их до усрачки, но мы все делали это друг с другом. Кассиан пугал меня больше, чем я хотел признать, и последний раз это было всего несколько месяцев назад.
Дважды. Дважды, за несколько недель, это произошло.
Я все еще видел, как Азриэль тащил его с поля битвы, как кровь текла по его ногам и то, как рана Каса выглядела — словно зияющая пасть, разрывающая его тело пополам.
И я все еще видел, как Фейра позволила мне проникнуть в ее разум, чтобы показать, что именно произошло между ее сестрами и Королем Хэйберна. Все еще видел Кассиана, раненного и истекающего кровью на земле, умоляющего Несту бежать.
Кассиан еще не говорил об этом. О том, что происходило в те минуты. О Несте.
Кассиан и сестра моего мэйта вообще не разговаривали друг с другом.
Неста успешно закрылась в какой-то занюханной квартире через Сидру, отказываясь контактировать с каждым из нас, за исключением нескольких коротких визитов к Фейре каждый месяц.
Я должен найти способ исправить это.
Я видел, как это съедало Фейру. Я все еще успокаивал ее после кошмаров о том дне в Хэйберне, когда ее сестры были превращены против их воли. Кошмары о том моменте, когда Кассиан был близок к смерти, и Неста нависала над ним, защищая от смертельного удара, и Элейн... Элейн, которая взяла кинжал Азриэля и убила Короля Хэйберна.
Я потер переносицу.
— Сейчас это слишком тяжело. Мы все стараемся отвлечься и держаться рядом.
Аз, Кассиан и я снова отложили на потом наши ежегодные пятидневные каникулы в хижине. Отложили их на следующий год... снова.
— Приезжай домой на Солнцестояние, и мы сможем сесть и придумать план на предстоящую весну.
— Звучит как торжественное мероприятие.
С моим Двором Грез так было всегда.
Но я заставил себя спросить:
— Является ли Дэвлон одним из возможных повстанцев?
Я жаждал, чтобы это все было неправдой. Я обижался на мужчину и его отсталость, но он был честен с Кассианом, Азриэлем и мной. Он относился к нам также, как и к чистокровным Иллирийским воинам. Все еще делал так для всех бастардов, рожденных под его командованием. Из-за его абсурдных представлений о женщинах мне хотелось его задушить. Развеять в тумане. Но если его вдруг пришлось бы заменить, только мать знала, кто смог бы занять его место.
Кассиан покачал головой.
— Я так не думаю. Дэвлон запрещает все подобные разговоры. Но это только делает их более скрытными, что затрудняет поиск того, кто распространяет эту чушь.
Я кивнул. У меня была встреча в Цесере с двумя Жрицами, которые пережили резню Хэйберна год назад, о том, как обращаться с паломниками, которые хотели приехать из-за пределов нашей территории. Опоздание не станет убеждающим фактором отложить этот разговор до весны.
— Следи за ним в течение нескольких дней, а потом возвращайся домой. Я хочу, чтобы ты был там за две ночи до Солнцестояния. И на следующий день после него.
Намек на злую ухмылку.
— Я предполагаю, что наша традиция в день Солнцестояния все еще в силе. Несмотря на то, что ты теперь такой взрослый, связанный связью мужчина.
Я подмигнул ему.
— Я бы не хотел, чтобы Иллирийские детишки скучали по мне.

Кассиан усмехнулся. Были действительно некоторые традиции Солнцестояния, которые никогда не становились утомительными, даже спустя столетия. Я был почти у двери, когда Кассиан сказал:
— Это... — он запнулся.
Я избавил его от неловкости.
— Обе сестры будут дома. Хотят они этого или нет.
— Неста сделает все возможное, если решит, что не хочет быть там.
— Она будет там, — сказал я, скрипя зубами, — и она будет милой. Она задолжала Фейре так много.
Глаза Кассиана замерцали.
— Как она поживает?
— Неста — это Неста. Она делает, что хочет, даже если это ранит ее сестру. Я предложил ей работу, а она отказалась. — я облизал зубы. — Возможно, ты сможешь вразумить ее в день Солнцестояния.
Сифоны Кассиана заблестели на его руках.
— Скорее всего, это закончится смертоубийством.
Это действительно так.
— Тогда не говори ей ни слова. Меня не волнует... просто продержись там ради Фейры. Это и ее день тоже.
Потому что это Солнцестояние... ее день рождения. Двадцать один год.
Это поразило меня на мгновение, насколько маленьким было это число.
Мой красивый, сильный, горячий мэйт, созданный для меня...
— Я знаю, что значит этот взгляд, придурок, — грубо сказал Кассиан, — и это чушь собачья. Она любит тебя так, как не любит никто другой.
— Иногда трудно, — признался я, глядя на заснеженное поле за пределами дома, тренировочные кольца и жилища за его пределами, — помнить, что она сделала выбор. Выбрала меня.
Лицо Кассиана стало радостным, и он на мгновение замолчал, прежде чем сказал:
— Я иногда завидую. Я бы никогда не жалел о счастье, что у вас есть, Рис... — он провел рукой по волосам, его красный сифон заблестел в свете, струящемся через окно. — Эти легенды, они крутились вокруг нас, когда мы были детьми. О великолепной и чудесной связи мэйтов. Я думал, это все чушь собачья. Но потом появились вы двое.
— Ей исполняется двадцать один год. Двадцать один, Кассиан.
— И что? Твоей матери было восемнадцать, а твоему отцу... девятьсот.
— И она была несчастна.
— Фейра не твоя мать. И ты не твой отец. — Он посмотрел на меня. — Откуда это вообще взялось в твоей голове? Разве все... так плохо?
На самом деле, наоборот.
— У меня такое чувство, — сказал я, вышагивая по деревянному полу, скрипящем под моими ботинками, моя сила извивалась, как живое существо, бегающее по венам, — что это все какая-то шутка. Какой-то розыгрыш и что никто... никто не может быть таким счастливым и не заплатить за это.
— Ты уже заплатил за это, Рис. Вы оба. А потом и еще раз.
Я махнул рукой.
— Я просто... — я замолчал, не в состоянии подобрать слова.
Кассиан долго смотрел на меня.
Затем он пересек расстояние между нами, и обнял меня так крепко, что я едва мог дышать.
— Ты сделал это. Мы сделали это. Вы оба пережили достаточно, так что никто не посмеет винить вас, если вы будете танцевать на закате, как это делают Мирьям и Дрэйкон, и никогда не волноваться ни о чем другом. Но вы волнуетесь... вы оба работаете, пытаясь дать миру возможность существовать. Мир, Рис. У нас есть мир и верная семья. Наслаждайтесь этим — наслаждайтесь друг другом. Вы выплатили долг, прежде чем он стал долгом.
К моему горлу подкатил ком, и я крепко сжал его крылья.
— Что насчет тебя? — спросил я, отпрянув через мгновение. — Ты... счастлив?
Тени грусти промелькнули в его карих глазах.
— Я собираюсь познать что это.
Половина ответа.
Мне тоже придется поработать над этим. Возможно, были нити, которые нужно переплести вместе.
Кассиан указал подбородком на дверь.
— Убирайся, придурок. Увидимся через три дня.
Я кивнул, открывая дверь. Но остановился на пороге.
— Спасибо, брат.
Кривая ухмылка Кассиана была ясной, по сравнению с тенями в его глазах.
— Это большая честь, мой Лорд.

Глава 3

Кассиан

Кассиан не был полностью уверен, что смог бы иметь дело с Дэвлоном и его дружками, не придушив их при этом. По крайней мере, не в ближайший час или два.
И так как это точно не поможет подавить возрастающие недовольства, Кассиан просто ждал, когда Рис превратится в снег и ветер, прежде чем исчезнуть.
Не рассеивание, хотя это и было адским оружием против врагов в бою. Он видел, как Рис делал это оставляя после себя разрушительные последствия. Аз тоже... пусть и странным образом, но мог перемещаться по миру без применения рассеивания.
Кассиан никогда не спрашивал, а Азриэль, конечно же, никогда не рассказывал об этом.
Но генерал не был против своего метода передвижения: полета. Который не плохо послужил ему во времена сражений.
Покинув деревянный дом, да так, чтобы Дэвлон и другие придурки в тренировочных кольцах увидели его, Кассиан устроил прекрасное представление в виде растяжки. Сначала он размял руки, доведенные до совершенства и еще ноющие от боли, желающие начистить Иллирийские морды. Затем последовали крылья, Кассиан раскрывал их все шире и шире. Воины всегда возмущались от этого, возможно, больше всего на свете. Он раскрывал их до тех пор, пока не почувствовал обжигающее напряжение вдоль накаченных мышц и сухожилий, и крылья не стали отбрасывать тени на снег.
И затем генерал мощным рывком выстрелил в серое небо.
Ветер ревел вокруг него, воздух был достаточно холодным, от чего у Кассиана заслезились глаза. Он поднялся выше в небо, затем накренился влево, направляясь к верш<