Школа и современная молодежная субкультура




На современных российских школьников влияют три соци­альные тенденции. Во-первых, это преобразования, претерпе­ваемые страной, которые отражаются на изменениях в ценнос­тях молодого поколения. Изменение общества (рыночная эко­номика, социальное расслоение, демократические институты, массовая культура) неминуемо вырабатывает совершенно иные социальные условия, что создает и принципиально новые требования к школе. Во – вторых, с большей или меньшей силой, школе всегда приходилось сталкиваться с таким явлением как молодежная субкультура, то есть с особенностями, которые позволяют видеть в молодежи особую социальную группу, со своими лидерами, кумирами, иерархией, разделением на группы, модой, языком, отношением к жизни, психологией. В – третьих, школа должна учесть и то, что, несмотря на все социальные последнего десятилетия сохранялся достаточно стабильный рейтинг ведущих молодежных ценностей: здоровье уверенность в себе (способность «пробиваться» в жиз­ни) любовь, достаток, работа, семья. Современная школа, если она стремиться активно участвовать в формировании молодо­го поколения России, не может не учитывать эти тенденции.

Норма XIX века - школа готовит будущего интеллектуа­ла,— характерная лишь для элитарной части российского об­щества того времени, в XX веке становится ориентиром для массового школьного образования. В последние годы этот ориентир уже не единственный. Среди школьников и студен­тов появились относительно новые группы, отличающиеся своим отношением к образованию - «прагматики», «эмиг­ранты» (только такое образование, которое пригодится для будущей престижной профессии, для работы за рубежом). При этом еще сохраняется значительная часть учащихся, либо ориентированных на получение добротных знаний (будущих интеллектуалов), либо готовых учиться по привычке. Идет социальное расслоение школьников (в Петербурге это 2 % учеников из состоятельных семей, которые могут предоставить ребенку практически все, вплоть до личной машины и жилья и 11% из семей, живущих у черты бедности). Их отношение к учебе, школе разное. Сегодня по данным петербургских социологов образования только 20% учащихся города ориентированы на прилежную учебу. 55 % — прагматики, видящие в ней лишь необходимость в нужных оценках, документах об образовании, в перспективе — в занятии выгодного социаль­ного положения. 12 % равнодушны к учебе и около 10 %, учить­ся не хотят ни при каких обстоятельствах (т. н. «негативисты»). В провинции мотивация к учебе выше, чем в крупных городах, но и возможностей меньше. Имеется явный запрос молодежи на школу, которая сможет работать со всеми пред­ставленными «ролями» учащихся. От школы требуется реали­зация разных вариантов образовательных услуг для этих че­тырех групп.

Но школа по-прежнему старается избавиться от «негативистов» и работать для высоко мотивированных к обучению детей. При этом учить ей приходиться все категории.

Современная отечественная школа слабо учитывает детс­кие физиологические и психологические проблемы как пробле­мы не только социальные, но и собственно педагогические. По­казатель общего нездоровья учащихся доходит до 85 % детей, невротического — до 20 %. Различным формам насилия со сто­роны взрослых в Петербурге подвергается каждый восьмой ребенок. А школьные педагоги не могут действенно помочь детям в решении этой проблемы. Последствия, в виде суици­дального поведения и подростковой агрессии, известны. Пе­дагогам давно пора понять, что предметы, учеба, оценки и эк­замены совсем не так важны по сравнению со стихийно про­исходящей сегодня молодежной социализацией — выработкой стереотипов поведения, которые будут руководством и во взрослом возрасте. И основные детские проблемы и трудно­сти,— неуверенность в себе, беспомощность, изоляция в груп­пе, сверхответственность,— решаются именно в школе. В про­тивном случае они станут отравлять человеку (и обществу) жизнь в дальнейшем.

По данным социологов молодежь строит явно нереаль­ные жизненные планы. Молодые люди хотят получения ву­зовского образования по престижным профессиям (юридичес­ким, экономическим, управленческим, гуманитарным), но не хотят серьезно учиться и не учитывают спрос на них. Они хотят иметь стабильную высокооплачиваемую и престижную работу с комфортными условиями труда (миф о бизнесмене), но не хотят личной ответственности и риска, - непременных атрибутов рыночной экономики. Труд, профессия, работа, интересная сама по себе исчезает из системы молодежных ценностей современной России. Зато появились желание развлекаться, отдыхать, что требует высоко оплачиваемой работы. Налицо противоречие возможностей и потребностей молодо­го поколения, сформированное стереотипами массовой куль­туры общества потребления (ничего пока толком не умея, го­товы работать только за большое вознаграждение).

Как реагировать школе на эту ситуацию? Принять как дан­ность и пустить все на самотек, продолжать пытаться внушать ценности и представления о жизни предыдущих десятилетий? Или пытаться предупредить, убедить в сложности реализации этих «наполеоновских» планов? Явно, что школе необходим школьный практически ориентированный курс социального образования учащихся. Диалог, способный убедить их в том, что далеко не все взрослые с их поучениями - это «отстой».

В исследованиях отмечается недостаток у молодежи пат­риотизма и гражданственности, ее гражданская незрелость. Желание родиться и жить в другой стране соседствуют с от­сутствием желания сделать что-либо общественно полезное. Свойственный части молодежи экстремизм в сочетании с об­щественно-политическим инфантилизмом, как показывает история молодежного движения, чреват аналогом западного молодежного бунта конца 60-х.

Происходит крах «вечных» ценностей (любовь, семья исполнение законов). Молодежь изменяет отношение к любви и семье, часто противопоставляя их. Сексуальная революция в России сочетает скоротечность ее как естественного этапа в развитии современного общества и как явления, ставшего объектом коммерции. Сексуальные отношения вне брака не рассматриваются сегодня молодыми людьми как аморальные(75%), как и семья без детей (35 %). При этом, статистика современных разводов показывает, что происходят они чаще всего именно по причине духовной несовместимости партне­ров (84 %), когда семья перестает быть психологическим убе­жищем человека, а вовсе не по причинам сексуального плана. Кумирами молодежи стали кумиры силы — массовые, низко­пробные с точки зрения привычных представлений классичес­кой культурной традиции взрослого поколения. Молодежные преступления с их необъяснимой жестокостью, омоложение преступности нельзя объяснить только бедностью определен­ных социальных групп или свойственным молодежи желани­ем показать себя, отрицая принятые в обществе правила. Это результат противоречия между сформированными СМИ за­вышенными потребностями молодежи и ее естественно (в силу возраста, квалификации) недостаточными социальными и про­фессиональными возможностями.

Не может не беспокоить наркотизация молодежи (10 % на­селения, из которых 60 % — до 25 лет) и подростковые суици­ды (70 % из-за конфликтов с родителями, на втором месте школьные проблемы, проблемы общения со сверстниками -на третьем). Молодежную наркотизацию тем более нельзя объяснить имущественным положением их семей. Среди упот­ребляющих (хотя бы однократно) психотропные вещества по Петербургу 40 % — учащиеся гимназий и лицеев, 10 % — сту­денты вузов, 15 % — будущие педагоги.

Современная российская молодежная субкультура вестернизирована, аполитична, контркультурна, но функцию объединения молодежи на основе неких общих ценностей и поведения по-прежнему выполняет (например, молодежный жар­гон). Наличествуют частично молодежный национализм и военно-государственный характер восприятия прошлого (оп­росы показали, что в рейтинге великих деятелей России пер­венствуют Петр Великий, Иван Грозный, Иосиф Сталин, от­ношение к достижениям которых явно не может быть только положительным. Великих же деятелей российской культуры для молодежи как бы и не существует).

Молодое поколение все чаще выступает лишь как коллективный потребитель массовой культуры, но не ее созидатель. Эта бездуховность молодежи соседствует с современным религиозным язычеством, особенно проявляющимся в деятельности тоталитарных сект. Молодые люди считают себя верующими (60%), но 43% из них никогда не были в храме ни одной конфессии на богослужении. Таким образом, исторически существовавшего религиозного «ограничителя» нравственности сегодня в России тоже нет. Нет и единства в государственной молодежной политике, е стратегического выбора: помогать только социально незащищенным слоям молодежи, или работать со всей молодежью в целом как группой, нуждающейся в особом внимании государства.

 



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2017-04-04 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: