Вступление
Из века в век приходит "Аватар", чтобы "изменить закон".
Мы не понимаем, что означает этот "закон" потому что мы находимся в нём и нам кажется, что он ничто иное как улучшение нашей привычки бытия, или напротив, вечное разрушение одной цивилизации за другой только затем, чтобы всё начать вновь с небольшими улучшениями; или принять то же самое худшее с небольшими модификациями границы словарей; и то, что как мы думаем, стало "другим", всё ещё остаётся в пределах того же самого животного и человеческого закона с возможно большей "способностью к пониманию" – но это всё ещё способность к пониманию закона в котором мы заточены или которым ограничены, как ихтиозавры были ограничены водной средой. И кажется, что теперь, с теми демоническими средствами которые находятся в нашем распоряжении, эта "разница" будет несомненно катастрофической или удушающей – и ты начинаешь всё заново, возможно, на другой планете со средствами, которые будут средствами всё того же старого закона. Клещи краба превратятся в большой и указательный палец для того, чтобы ущипнуть всё тот же старый мир. Но нам, возможно, было достаточно этого и мы могли почувствовать склонность к мечте об окончательной нирване на каком-нибудь плато никакого Тибета, который больше не находится во власти той или другой расы, нераскаявшейся и жестокой.
Но некто пришёл "изменить этот закон", и для нас это чрезмерно и непонятно, поскольку мы понимаем наши старые стены и клешни, или добавочные приспособления в виде кейса. Этого некто звали Шри Ауробиндо-Мать.
Кто понимал их среди называвших себя их учениками? Возможно, они были способны понять их абстрактно в своих умах, но как насчёт Средств или Силы пойти туда? Как насчёт тропы, чтобы отправиться туда, насчёт земных и материальных шагов?
*
* *
Затем наступил трагический 1973 год. Мать ушла, как до неё это сделал Шри Ауробиндо; последняя связь с мистерией заперлась в могиле, после стольких тысячелетий предыдущих могил. В тот первый вечер человеческое дитя, стоящее пред этой могилой, только что зацементированной и опечатанной, кричало в своём сердце:
"МЫСОБИРАЕМСЯ ВЫТАЩИТЬ ЕЁ ОТТУДА"
Это звучало как крик, прорывающийся сквозь стены – наши Стены – и касающийся чего-то, что находилось очень высоко или очень глубоко на дне всех могил, подобно везде присутствующему и пульсирующему повсюду Будущему, невозможности, взрывающей и пронзающей все старые возможности.
Это БУДЕТ. Мы должны СДЕЛАТЬ ЭТО.
*
* *
И немедленно, старое отрицание, древние Силы, которые правят этим миром, яростно обрушились на это человеческое дитя, разрывая его когтями. Мгновенное НЕТ, которое каждый раз захватывало зерно Истины, чтобы превратить его в новую священную Ложь, благословлённую кровью того, кто боролся за изменение этого закон.
Начнём с того, что у маленького человечка на краю этой могилы был удивительный Документ, Агенда Матери, путешествие в неизвестное Земли: "то-что-могло бы" уничтожить все могилы и все стены древности, так называемый человеческий вид. Средство.
Совсем один среди враждебной толпы не понимавшей, или слишком хорошо понимавшей, что я знал слишком много и что я могу расстроить "йогический" или "духовный" бизнес (в очередной раз), "новую религию Шри Ауробиндо-Матери – тех, кого они затолкали в могилу.
Поскольку этот мятежный еретик знал, что горстка менеджеров, непогрешимых и одетых в белые одежды высокопоставленных жрецов, была простыми убийцами – убийцами хорошо образованными, почти семьей, без кинжалов, но вооружённых ядом из сплетен и вероломства: "Я вишу на тонкой нити в абсолютно прогнившей атмосфере", - говорила мне Мать. "Они постоянно повторяют: она стара, она стара…" - Мать говорила это с острой болью. "Они не хотят тебя больше".
Около десяти лет назад, Мать со странной улыбкой рассказывала мне то, что она уже говорила Павитре в присутствии Суджаты, в конце 1950 года, сразу после ухода Шри Ауробиндо: она получила письмо от Александры Дэвид-Нил, её "старого друга", которую она хорошо знала ещё в Париже, и которая предсказала, что она будет "убита своими собственными учениками".
Это письмо должно до сих пор существовать в архивах Ашрама.
Тибетские плато могли предпочесть Буддистскую Нирвану, но Мать, точно также как и маленький человек, пишущий эти слова, хотела, чтобы изменилось всё, и Земля была навечно освобождена от царства Лжи и Смерти.
*
* *
Ночной кошмар.
Суджата была тем человеком, кто предостерёг меня от слишком поспешного развязывания рук всей этой шайке, иначе я бы расстался с жизнью, прежде чем успел что-либо сказать – лишь три года спустя они попытались меня убить. Она же отговорила меня от самосожжения у дверей Ашрама, настолько я был взбешён отвратительной ложью. Я должен был ВЫСКАЗАТЬСЯ. Никто не знал, чем являлась эта поразительная Агенда Матери, или какая Сила содержалась в ней – Путь. Единственный ПУТЬ в конце стольких тысячелетий Печали, Ответ нашим душам и нашим телам, столько раз напрасно сгоравшим, напрасно страдавшим столько раз в той или иной тюрьме, от той или иной Инквизиции, или исчезавшим в тщетном Мятеже поставленных вне закона изгоев. На этот раз, нужно сказать, закон должен был измениться, точно также как и Средство. И они вызвали к жизни необычайный глубинный подземный шторм – копая в своих собственных телах – который должен был потрясти само основание этого мира. Поэтому я писал эту сверхчеловеческую (или нечеловеческую) Трилогию так, словно ожидал смерти каждый день; я должен был продвигаться быстро – иногда, изнурённый, я падал без чувств прямо за столом после пяти или шести часов концентрации в тотальном, "внимающем" Молчании.
Затем я писал письмо за письмом друзьям, в правительство Индии и даже президенту Французского Сената, чтобы заставить их понять, что было поставлено на Карту – дюжины отчаянных писем подобных зову и крику исходящему из моей души. Никто не знал об этом Сокровище, я был совсем один, это была сокрушающая ответственность среди всех ежедневных, вероломных, тайных убийств – я понял тогда причину стонов Матери среди окружавших её людей: "Мне хочется кричать", - постоянно говорила она мне. Тогда я понял множество вещей, сам не зная того, что я "копаю тоннель" подобный её тоннелю в этой Крепости из Лжи в своём собственном теле. Именно тогда я понял, что означает молитва в собственном теле и призыв Божественного Будущего сквозь тысячи и миллионы "человеческих" Отрицаний: Гестапо было очаровательным и видимым по сравнению с этими бесчисленными, предательскими, лицемерными и невидимыми жестокостями – " космическими", так сказать, словно сам мир вошёл в этот вопрос, а также отвратительные Силы, управляющие этим миром. Тогда, да, ты видишь как всё раскрывается, видишь всё ранами собственного тела и своей души.
И ты видишь необычайную Милость, которая несёт тебя сквозь всё и вопреки всему, принося необходимую помощь, нужных людей, требуемое человеческое вмешательство и высочайшую защиту как раз вовремя, в последнюю отчаянную секунду. И ты также понимаешь, материально и физически, что ТРОПА ПРОЙДЕНА, иначе ты не смог бы сделать там ни одного шага. И ты понимаешь, что сказал Шри Ауробиндо в присущей ему сдержанной манере: "Нечто будет сделано на этот раз". В этот раз, после столь многих других кровавых попыток.
Итак, я развязал руки всей этой банде заявив, что больше не буду курировать Бюллетень Ашрама, который я долгие годы публиковал вместе с Матерью, и заявив "управляющим" Ашрама о моём намерении опубликовать Агенду.
Это было отправной точкой в "битве за Агенду ".
Меня немедленно попросили показать мои бумаги и магнитофонные записи, чтобы "обсудить" что будет "желательным" для всеобщей публикации. Очевидно, что это была цензура (но она была там начиная с 1973 года, когда мои письма похищались почтовой службой, в то время как за мной довольно неосторожно ходили по пятам, а мой дом находился под наблюдением). На этот раз они бесстыдно закричали; даже семья Матери вмешалась активно для того, чтобы покрыть их мошенничество и клевету своей властью и респектабельностью. Я "украл" бумаги Матери, я - "служащий" Ашрама, который предал "их" доверие. Все индийские власти были предупреждены, от издателей до книготорговцев, от полисменов до должностных лиц, и кроме того, Министерство Внутренних Дел отвечающее за иностранцев – поскольку я был ИНОСТРАНЦЕМ, не забывайте этого! – они попытались лишить меня визы, изгнать из Индии; меня преследовали в судебном порядке за кражу и "подлог" потому что, конечно, мои рукописи были сфальсифицированы, а магнитофонные записи были "подделкой". Они даже напечатали фальшивую Агенду для того, чтобы заранее свести к нулю все мои попытки опубликовать её, и – это было наиболее серьёзным, что со мной произошло, даже худшим, чем попытка убить – они отправились на встречу с моим издателем в Париже, дорогим Робером Лафонтом – всей семьёй, которую возглавил сын Матери, почтенный семидесятилетний человек, чтобы рассказать ему о моём "предательстве Матери", чтобы была принята их "фальшивая Агенда" и чтобы дать ему понять, что они могут привлечь его к суду, потому как являются "собственниками" Матери и всех моих книг, изначально опубликованных в Ашраме…. Меня сжимали со всех сторон.
И поистине, высочайшая милость заставила почувствовать Робера Лафонта, кем на самом деле я был, та же самая милость, что послала мне мистера Тата, директора Эйр Индиа, который помог мне обеспечить безопасность всех моих магнитофонных записей бесед с Матерью и всех моих бесценных бумаг, отправив их во Францию. И наконец, сэра Сингха, эмиссара Индиры Ганди, который вселил в них определённый страх.
По силе обрушившихся на маленького человека атак, можно судить о важности Работы и могуществе Сил, старавшихся задушить меня. Но это была только первая часть моей борьбы, грязная и жестокая, ИСТИННАЯ часть была впереди.
Тем не менее, после многих колебаний, мы решили опубликовать в первом томе моих Заметок некоторые из бесчисленных писем, которые я написал; писем, подобных крику, чтобы "заставить людей понять" кем была Мать, что Она делала и чего Она хотела для Земли, вместе с моими краткими заметками о происходивших тогда событиях.
*
* *
Но Цель этих Записок - истинная битва - до сих пор стоит передо мной: воплотить, принести в моё собственное тело то, что они не дали ей сделать, пока она была жива. Несомненно, "вытащить её из могилы" означало именно это, освободить её из неприемлемой для неё могилы, чтобы неизвестное будущее Земли было вброшено в человеческое сознание, через простое человеческое тело, отдающее себя и свою душу непостижимому Будущему и виду, который должен появиться.
Я сказал себе это в 1982 году: "Давай попытаемся!", после того, как я материализовал и сказал всё, что может быть сказано на нашем человеческом языке, и после их последней попытки заставить признать Верховный Суд Индии учение Шри Ауробиндо "новой религией"….
Следующий том Заметок расскажет об этом долгом путешествии, о котором мы не знаем, является ли оно смертью или началом новой Жизни для Земли и человека. Отсутствие пути, тёмное и неизвестное, по которому идёшь бессознательно, с появляющимися время от время видениями Нового Сознания, которое так милостиво и конкретно показывает тебе: какой шаг ты должен предпринять, значение этого шага, опасность впереди и "ситуацию" вокруг тебя и в мире, намерения и лица людей как они есть, с немыслимым и временами загадочным чувством юмора и материальной точностью, и Божественной улыбкой, словно говорящей тебе: "Смотри, я здесь, я с тобой…". Чудесная и невозможная тропа, высочайше Возможная благодаря Любви, которая несёт нас и всё вокруг.
Я буду медленно раскрываться в этих Заметках, но фактически, это медленное продвижение во Тьме и этот кричащий прорыв в клетках тела началось ещё в роковом 1973 году, и возможно, даже за несколько сотен лет до этого.
Из века в век повторяется одна и та же история, но на этот раз…
и в руках Матери!
Сатпрем
20 декабря, 1998 год
Пролог
Видения и факты
Перед уходом Матери
Моё первое видение
(Это было моё первое видение. Я находился в Пондишерри, во дворце губернатора. Я увидел Шри Ауробиндо и Мать в 1946. Затем я прочитал в книге Пурани, что "сны" имеют значение. Я был абсолютным материалистом и западным человеком до мозга костей. В тот вечер я сказал себе: "Давай-ка, посмотрим, что это...". Вот что я увидел в ту ночь. Это была картина всего предстоящего путешествия, до и после ухода Матери, для индивидуума которым был я и для будущего Земли.)
Я находился в довольно мрачной средневековой крепости – западной крепости, это происходило на Западе – я шёл вниз по улице, мощёной огромными каменными плитами. Я всё ещё вижу их, твёрдые, отполированные, неровные; высокие стены, казалось, склонялись ко мне украшенными железом балконами. Я шёл, маленький, среди тёмной и незнакомой толпы. Специфический запах исходил именно от этой толпы. Необыкновенно молчаливая толпа: каждый человек был укрыт завесой из молчания. И этот запах подземелья. Я видел себя посреди этой толпы, очень маленького, почти неразличимого, словно я смотрел сверху. Я шёл вниз, в сторону ворот; я знал, что внизу улицы находились ворота.[2] Но по мере моего продвижения вперёд, я чувствовал, что не так одет и веду себя не так, я был не похож на них, возможно из другого местаили из другого времени - незваный гость, и все уставились на меня. И эти пристальные взгляды становились всё более угрожающими и агрессивными. Чем больше я ощущал себя чужим, тем больше становилась их враждебность. Это исходило отовсюду, даже от стен и камней – мир из камня. Я не знал, что мне нужно делать, я отчаянно пытался найти правильное слово, верный жест: я согнулся, сжимаемый стенами, наполняющими меня серостью – это было невыносимо. Эта немая толпа выбрала меня. Я ощущал растущую тяжесть, становящуюся почти невыносимой и удушающей, словно одежды мои были фальшивыми, отвратительно фальшивыми, точно также как моё лицо и цвет моей кожи – словно я был пойман своего рода карликовым "я", и тем не мене это был я; я не мог им подражать, я не знал пароля, надлежащего жеста, всё было гнетущим. Кроме того, непременно подойдёт полицейский, а у меня нет паспорта, нет ничего, я заперт, я заключён в этой ужасной каменной крепости…. И вдруг, выскочив неизвестно откуда, посреди улицы появилась огромная белая лошадь – белая, светящаяся, о! удивительное, высокое животное - такая высокая, что возвышаясь над толпой, она доставала верхушки стен. Огромная, гигантская грудь. Прежде, чем я понял, что произошло, я оказался у неё спине и полетел галопом: фантастический, богоподобный галоп. Всё уступало мне дорогу: толпа, ворота, стража - ничто не могло сопротивляться. Затем, вдруг, свобода, открытое пространство, чистый воздух – все рододендроны Гималаев в одном вдохе. Я вдохнул полной грудью, почувствовал себя расширяющимся, почти сверкающим – я возвращал свой цвет и свою высоту. Освобождение.
Я всё ещё ощущаю в своих руках эту белую гриву, тёплые бока между ногами, бьющий в лицо ветер и глубокую радость струящуюся по моим венам, словно меня несла прочь победоносная, непреодолимая сила…. Мы въехали в лес.
PS. Это видение, всё ещё живое, свежее, спустя годы и даже десятилетия, было в точности записано в книге "Телом Земли или Саньясин". Но сколько же лет или десятилетий требуется нам, чтобы понять реальность или истинное значение того, что мы однажды видели? То, что в жизни имело значение может быть прочитано в обратном направлении, подобно геологическим напластованиям, слой за слоем, с постоянно углубляющейся тайной.
Но чего я не понял тогда, что средневековая крепость представляла не только (религиозное) Средневековье одиннадцатого века, но и Научное Средневековье двадцатого столетия. Которое подразумевает весь Запад. И чего я ещё не знал в то время, что огромная белая лошадь, в индийской традиции, это лошадь Калки, последнего "аватара" (для нас Шри Ауробиндо), того кто приходит в конце человеческого цикла, чтобы "изменить закон" правления Смерти и Лжи, для того, чтобы установить владычество Божественной Жизни и Истинного Человека.
Остров Матери
Или
Три Лодочника Моей Жизни
Видение Суджаты
(Это видение послужило прообразом всего путешествия Суджаты, не только прошлого и настоящего путешествия, но и предстоящего путешествия после ухода Матери. Давайте примем во внимание, что Суджата, следуя за своим отцом, впервые приехала в Пондишерри для того, чтобы встретиться с Матерью и Шри Ауробиндо в феврале 1935 года, после того как умерла её мать, когда ей только что исполнилось девять лет. Для того, чтобы остаться с Матерью навсегда она вернулась в 1938 году, когда ей было двенадцать с половиной лет.)
Среда, 4 января, 1956 года
Сегодня в обед должен был быть урок черчения. Но я уснула.
Я увидела свою мать (Сухаг Кумар)[3] стоящую на краю озера в центре которого находился храм похожий на джайнский храм в Бихаре (это напомнило мне Джаламандир в Павапури). Он рушился. На берегу можно было видеть несколько строений в плохом состоянии. Моя мать думала (я могла слышать её мысли, словно она говорила вслух): "Я была в этом городе три раза и никогда не видела этого храма!"
В этот момент я внезапно проснулась, но мне вовсе не хотелось просыпаться. На часах было 13:20. "О, я могу ещё несколько минут оставаться в постели," – подумала я. Поэтому я перевернулась и снова заснула. И мой сон продолжился.
Моя мать и я находились в маленькой деревянной лодке, какие раньше можно было видеть на Ганге. Это было то же самое озеро, я полагаю, но вода была прозрачная, и кроме того, очень спокойная. У меня было смутное ощущение, что в лодке также находился и мой отец, но я не уверена.
Затем, вдруг, мельком я увидела свою мать, идущую по своего рода мосту, соединяющему берег с храмом, находящимся прямо посреди озера. Моя мать шла прямо к храму не глядя по сторонам. В этот момент я посмотрела вокруг и увидела, что маленькая лодка в которой я сидела находится в десяти-пятнадцати метрах от берега. (У меня также было очень смутное впечатление того, что я вижу на берегу разрушенные здания.)
Затем картина внезапно изменилась. На этот раз я была с Матерью. Это была лодка Матери. Она энергично действовала, раздавая инструкции то одному, то другому – на этот раз в лодке было несколько человек. Это была большая лодка, возможно "шхуна". Я не разбираюсь в лодках, поэтому ничего не могу сказать. Во всяком случае вокруг нас было море; на этот раз мы были в море и оно было довольно спокойным. Лодка Матери двигалась быстро и плавно. Это продолжалось долгое время. Я больше не видела берега.
Затем всё снова изменилось. На этот раз мы действительно были в открытом море; это была лодка Сатпрема[4] (Бернара). В ней находились немногие из нас. В этот раз капитаном несомненно был Сатпрем. Это была маленькая лодка, возможно спасательная шлюпка, и ею управлял он. Но какое сильное волнение! Огромные волны! Мы находились то на гребне волны, то летели вниз. Нас раскачивало (если мягко выразиться). Волна сменяла волну, бесконечно. Я могла видеть лицо капитана. Серьёзное, без тени улыбки: он был сконцентрирован. Я могла бы сказать: "Непреклонный".
Затем, когда нас раскачивало больше всего, я мельком увидела остров. Мы двинулись к нему.
Затем, почти одновременно, впереди и слева, я увидела лайнер, старинный пароход, но такой огромный! Он тонул…. И пассажиры тонули вместе с ним или, скорее, большинство пассажиров, а некоторые пытались плыть по морю. Многие из них, казалось, потеряли чувство направления. Но некоторые пытались плыть в направлении острова.
Когда я смотрела на всё это, меня тряхнуло и я потеряла сознание, вероятно от удара при причаливании. Когда я открыла глаза, я обнаружила, что лежу плашмя животом на земле. Я увидела Сатпрема, который сошёл с лодки на берег. В лодке был ещё один человек, но я не знаю кто, поскольку он был ко мне спиной. Я думаю, что с самого начала там было несколько человек, но в конце остался только один. Я также заметила одного из плывущих с лайнера, который смог приблизиться к берегу острова (но он не полностью встал ногами на землю, он только хватался за неё).
На острове было несколько деревьев, я забыла упомянуть об этом. Но когда я осмотрелась вокруг, я увидела своего рода большое дерево, или нечто высокое. Это была Мать.
И тогда я поняла: "Мы достигли Острова Матери".
Солёный поток,
Великий переход
Видение Матери
Июля 1960 года
Этой ночью, между одиннадцатью и двенадцатью часами, произошло кое-что интересное. Я находилась в какой-то машине. Машины я не видела, так как была внутри. Передо мной сидел водитель, я видела только его спину; меня не интересовало, кто он: этот человек делал то, что должен был делать.
И тут будто прорвало плотину. И потоки, могучие как океан, готовы были поглотить… что-то… землю? Чудовищный поток несся с немыслимой скоростью, и не существовало силы, способной его остановить. Вода была горько-солёной и мутной. Но мне нужно было обязательно попасть в одно место, опередив воду. Потому что, если бы пришла вода, уже ничего нельзя было бы сделать. А если бы я успела добраться первой (я говорю "я", но это была другая я, не это тело) то оказалась бы в полной безопасности, и тогда появился бы шанс помочь оставшимся позади.
Машина мчалась (я видела, ощущала движение) быстрее воды. Наводнение колоссальное, но машина оказалась быстрее. И это было чудесно…. Время от времени попадались особенно опасные и трудные места, и я всё время успевала раньше, чем вода, как раз перед тем как она перекрывала проезд. А вода всё наступала и наступала. Затем, последним рывком (на самом деле, это был не рывок, а воля) мы проскочили, и тут же подошла вода – она мчалась с фантастической скоростью. Мы проехали какое-то место, и тут на противоположной стороне всё начало менять цвет. Доминировал голубой – интенсивный голубой цвет, представляющий организованную силу в самом материальном мире. Мы были у цели, и машина остановилась как вкопанная. А я, всё время смотревшая вперёд, обернулась и сказала: "А! Ну вот, теперь мы можем помочь тем, кто отстал". Смотри, я сейчас тебе нарисую, вот:
(Мать рисует)
Вода уходила направо. Время от времени на пути попадались выбоины и трещины. Это было опасно – вода по ним могла просочиться вперёд, и мы уже бы не проехали: достаточно было нескольких капель, чтобы закрыть проезд. Трещины были не широкие…. Вода просачивалась, но я замечала это раньше, и машина неслась на полной скорости. Вместо того, чтобы остановиться, она проскакивала в диком рывке, и это было похоже на американские горки, настоящие американские горки. Мы успевали проехать. Трещины на дороге попадались постоянно (много: пять, шесть, я нарисовала только две), и каждый раз мы подпрыгивали и ехали дальше, до того места, где я обозначила водоворот.
В самом конце спуска вода образовывала воронку – это был Великий Проход. Если бы вода застала нас там – всё было бы кончено. Проехать можно было только там. Последний рывок – и мы стрелой, будто взлетев от скорости, проскочили.
Попав на другую сторону, мы сразу же, хотя уровень земли здесь был не выше (не знаю, почему), оказались в безопасности. А поток всё надвигался - волна шла за волной, насколько охватывал взгляд - и выходил к Большому Водовороту. Стоило воде достигнуть его, как началось всеобщее наводнение, вода залила… землю. Поток закрутился, но я была уже с другой стороны, и он не мог меня достать: вода не могла здесь пройти, что-то невидимое остановило её, и она начала вращаться.
Кажется, что именно там и должен был быть водоворот.
Мне показалось, что внизу подо мной, была земля: её заливала вода.
Путь машины проходил не по земле, а над ней (возможно, в межзвёздном пространстве); он был проложен специально. Было непонятно, откуда поступает вода: я не видела истоков, они терялись за горизонтом. Но она спускалась шквалом – не падала вертикально, не образовывала каскады, а просто стремилась бурным потоком. Мой путь пролегал между потоками, а земля находилась где-то внизу. Но и впереди и сзади была вода – удивительно, насколько я могла видеть, она была повсюду, но только не у меня на пути (туда она только просачивалась). Вода двигалась одновременно со мной. В этом движении присутствовала некая сознательная воля, и нужно было успеть к Великому Проходу прежде, чем она. Вода была похожа на физическую, но обладала неким сознанием, сознательной волей, и … как будто её воля боролась с моей. Я едва успевала проскакивать трещины. То, что водой двигала воля, я увидела лишь подъехав к Великому Проходу. Я успела как раз перед ней. И проскочила его молнией, на фантастической скорости! Я даже не заметила как… со скоростью молнии! А потом, вдруг, резко остановилась и увидела голубизну. Голубой квадрат.
На тот момент я не знала, что всё это значит, а утром мне пришла мысль: "Наверное это как-то связано с ситуацией в мире".
В соотношении… земля по сравнению с водным пространством казалась совсем крошечной. Примерно так, наверное, было во время Потопа, при наводнениях, но масштаб был неизмеримо больше.
Что было… приятно и необычно – скорость перемещения, как стрела – я успевала всегда вовремя, точно вовремя. Я перебралась на другую сторону (сзади был потоп, который смыл бы всё), но другую сторону вода не могла пройти НИ ПРИ КАКИХ обстоятельствах; это было главное моё ощущение. Она остановилась и не могла больше затронуть ничего.
Обернувшись назад, я увидела, что всё затоплено, и подумала: "Посмотрим, удастся ли что-нибудь сделать". Позади оставался некто - или нечто – кто был мне дорог, кто-то очень симпатичный, примерно такого же голубого цвета, что и вода (не люди, а существа что-то представлявшие, они следовали за мной на достаточно близком расстоянии, но не поспевали, отставали: по мере того, как увеличивалась моя скорость, их скорость уменьшалась. Им не удавалось держать постоянную дистанцию). Я беспокоилась за них. Я думала: "О! Как близко, а могли бы проскочить". И тут я увидела, что эта разрушительная воля, инструментом которой служила – символически – вода, опередила их и заливает всё. Но оставался шанс спасти их на кромке воды. Я сразу же подумала об этом, это было моё первое побуждение: "Посмотрим, удастся ли ещё что-нибудь сделать". Я отметила особо опасные места (проезжая мимо них на скорости я думала: "А! Можно сделать вот это… и ещё то" - сознание работало с той же скоростью, и я по дороге всё замечала), и как только я оказалась на другой стороне, я отправила туда послание.
Внизу вода разлилась океаном, не оставляя никакой надежды. Но там, на кромке, надежда ещё была даже сейчас – наверное я обладала силой помочь им выбраться в безопасное место. Но этого я уже не увидела, так как проснулась. Всё вдруг закончилось. Видимо из-за резкого пробуждения я не поняла, что означает видение.
Это лишь попытка перевода на человеческий язык, потому что на самом деле…
Дело происходило ранним утром, очень рано, и это не видение, не то, что наблюдаешь, а реальные события.
Я давно поняла: ночью свершаются действия. Не образы, не символы, не картинки – действия. Но происходят они не на человеческом уровне.
Не означает ли это войну?
Вряд ли.
Недавно приезжал С. М…. Он в курсе всех событий из правительственных источников (публике преподносится совсем другое). Новости недобрые. Он хотел узнать что-то от меня, потому что верит мне (настолько, что говорит Неру и другим: "Мать сказала так-то…". И к счастью, мои слова сбываются!) Вот и сейчас, описав ситуацию, он хотел слышать мой ответ.
Если рассуждать логически, война неизбежна. Но когда он меня спросил, я стала смотреть – ночью, и по-другому. И ответила: "Я не чувствую. Война вряд ли будет".
Сегодня утром, после этого видения, я вновь задала себе тот же вопрос: "Будет ли война?" – я этого не чувствую…. Хотя, возможно, будет ещё хуже.
Это всё не на человеческом уровне.
Помню, однажды ночью я где-то бродила, точно уже не помню, единственное – я вышла за пределы Индии, а затем, вернувшись, увидела, что ПОВСЮДУ стоят огромные, колоссальных размеров слоны. Тогда я не знала, что коммунисты символом Индии выбрали слона. Об этом мне сказали позже. Я подумала: "Что же это значит, может индийские войска?..." – но на боевых слонов они были не похожи. Скорее на мамонтов – огромных и словно воплощавших невероятной силы инерцию. Впечатление было таким – тяжёлый, инертный, неподвижный, огромный тамас. Мне это не понравилось. Вернулась я с тягостным ощущением и несколько дней думала, не означает ли это войну. Потом, случайно, в разговоре я услышала, что коммунисты выбрали своим символом слона, а конгресс – быка…. В видении я проходила между слонами, а они стояли неподвижно, причём некоторые даже пытались уступить мне дорогу.
Мне кажется, что когда речь идёт о человеческих существах, видения приобретают особую форму – особый образ. Наводнение – другое дело. Видение было совершенно безличным. Там были силы. Такое впечатление, что прорвало плотину: удерживаемые, скованные раньше силы вдруг….
Моя едущая машина – это садхана, тут нет и тени сомнения. Я поняла, что скорость садханы была больше скорости разрушительных сил. И нет сомнений, что всё закончилось победой…. Ощущение СИЛЫ, появившееся как только я достигла цели (оказалась в "квадрате") – её было достаточно, чтобы помочь другим.
Это были мировые силы. Не скажу, чтобы они означали войну. К тому же (я предвидела много войн, и мировых и локальных) война никогда не представлялась мне в таком виде. Всегда пожар: огонь, огонь, горящие дома. Но не наводнение.
Катаклизм.
Такое уже было. Все говорят, что в 1962… некоторые даже предсказывают конец света, но это глупость! Земля была создана с определённой целью, и она не исчезнет, пока не произойдут некоторые вещи.
Но, возможно грядут… перемены.
(Агенда Матери т. 1, 23 июля, 1960)
Уход Матери
Видение Сатпрема
Прошлой ночью у меня был сон о тебе, который оставил очень живое впечатление. Вероятно это абсурд, но это было так реально!... Ты позвала меня потому, что собиралась оставить тело: ты решила уйти и хотела попрощаться. Это было так реально! Я пришёл к тебе и в какой-то момент положил голову тебе на колени, и я был наполнен светом; он был очень мягким. Но в то же самое время я знал, что ты прощаешься, что ты собираешься покинуть своё тело, и я плакал во сне. Затем я пошёл и сел в угол, потому что там были другие люди, которые, вероятно, тоже пришли для того, чтобы увидится с тобой. Я оставался в углу, сражённый горем – всё казалось таким реальным, понимаешь! И в этот момент в комнату вошёл неизвестный мне человек (я знал, что он был француз), полностью одетый в чёрное иностранец, и начал создавать суматоху. Он курил трубку, очень неприятный человек, и он хотел, чтобы все находящиеся там люди, все ученики, покинули комнату… [5] Это было так реально! Я проснулся словно от толчка и почти закричал: "Ах, это сон! Это только сон!".
(Мать:) О, это было реальным!
Да, это было реально! Это было в первые часы сна, в 11.40. Всё было очень, очень живым. Я проснулся, как от толчка, восклицая: "А! Это лишь сон!"… Но это казалось настолько НАСТОЯЩИМ. Это оставило во мне глубокое впечатление. Я долго не спал, думая: "Что всё это значит?...". У тебя было маленькое, измученное лицо (ты была одета во всё белое), такое измученное лицо, очень… (как это выразить?) изнурённое, словно ты страдала.
(Мать долго молчит, затем отвечает:)
Совершенно очевидно, враждебные силы пытаются убедить не только всех, но и меня тоже в том, что всё повернётся именно так.
Но пока у меня не было никаких указаний.
Я просила, чтобы меня предупредили, не по причине…. Это может произойти в любое время, я всегда готова. Я не могу делать для работы больше, чем я делаю сейчас, и я практически уже не могу ничего предпринять, потому что я уже всё сделала. Поэтому причина не в этом, но… НАСТОЛЬКО, НАСКОЛЬКО ВОЗМОЖНО извлечь из тела всё, что было в него вложено. Внутри такое скопление силы, сознания, могущества, о!... Все клетки наполнены этим и потребуется некоторое время, чтобы всё это было изъято.
……..
Всё это началось с чрезвычайно яростной атаки. Поэтому, если твой сон не является чем-то предостерегающим, то он, должно быть, является результатом "их" формации, посредством которой они намереваются настолько, насколько это возможно, повсюду распространить убеждение, что это конец.
……..
Две ночи назад я видела формацию болезни над всем Ашрамом, своего рода враждебная формацию, пытающуюся помешать мне покинуть мою комнату, и я должна была прятаться, чтобы выйти - выходить тайком. О, какая ужасная атмосфера, такая тяжёлая, такая серая – болели все.
……..
Я, скорее, чувствую, что твой сон, это другая сторона нынешней массированной атаки, но…
Была одна маленькая странная деталь: кто-то сказал мне, что ты уходишь потому, что ты что-то проглотила – я так понял, что это было "рисовое зёрнышко" – и из-за этого ты уходишь! Ты что-то проглотила… и это вынуждает тебя уйти.
(После долгого молчания)
Это, скорее, указывает на тех, кто не одобряет мой неаскетизм. Кажется, что это исходит именно от этих определённых сил.
…….
Мы увидим, моё дитя! Мы увидим, что произойдёт. (Мать смеётся)
Но у меня по этому поводу нет никаких сомнений! Это просто пришло ко мне – не потому что я сознательно беспокоился о твоём физическом будущем: просто этот сон пришёл так неожиданно и так живо…
Нет, нет – я знаю! Я говорю тебе, это может быть одним из двух: либо это хороший удар Врага, всё ещё пытающегося найти поддержку в чьей-либо ментальности, либо предостережение.
Я надеюсь, что это не так.
Да, рисовое зёрнышко заставляет думать меня иначе – скорее это исходит от второго.
Мы увидим, увидим! Нам нужно только подождать. Однажды мы обязательно узнаем!
…….
Во всяком случае нет никакой необходимости говорить, что наилучшим отношением к этому сну будет: "Пусть исполнится Воля Твоя", и спокойствие, спокойствие.
Ты можешь даже сам получить ответ и узнать откуда пришёл этот сон – просто повернись к высочайшей Истине, оставайся так (неподвижным) и скажи: "Пусть исполнится Воля Твоя". Это должно идти очень, очень высоко, как можно выше, к тому, что является высочайшей Свободой. И тогда, если ты абсолютно спокоен, ты получишь, не мысль или слово, а своего рода ощущение, и ты узнаешь.
Для меня, в настоящий момент, твой сон не соотносится с каким-либо определённым фактом. Итак, до свидания, моё дитя.
(Мать встаёт, чтобы уйти, как вдруг, повернувшись с порога, Она посмотрела на Сатпрема глазами, подобными алмазам, и тоном, которого раньше у неё никогда не было, словно это было Командой сверху, сказала:)
В любом случае, никогда не забывай о том, что то, что мы должны сделать, мы сделаем и сделаем это вместе, потому что мы должны сделать это вместе, это всё – так или иначе (Мать качает рукой справа налево, словно указывая на одну сторону