В конце ХХ в. борьба глобальных идеологий - либерализма и коммунизма - закончилась разочарованием в универсализме, эгалитаризме, глобализме и идеалистической политике в целом. Оказалось, что всемирных политических рецептов счастья не существует. Современная политика остается извечным конфликтом социально-политических и экономических интересов, где нормы и ценности, идеологии и утопии являются лишь продолжениями этих интересов. При этом конец парадигмы конфликта может наступить лишь в результате тотальной социальной интеграции человечества, предполагающей степень равенства, которая не достигнута даже в существующих нациях-государствах. Это одновременно означало бы и конец политики в привычном для всей предшествующей истории человечества виде - в виде конфликта разнообразных групповых интересов.
Но "конца истории" вопреки коммунистическим прогнозам Карла Маркса и либеральным Фрэнсиса Фукуямы не наступило. Как и конца политики. Настала эпоха возрождающихся национализмов. Оказалось, что государства-нации и легитимирующий ее национализм остаются ключевыми политическими игроками в современном мире.
Более того, разочарование в разных глобальных политических миссиях закономерно привело к проклятой стороне мессианства - недоверию к чужим. Колониальная экспансия прошлых веков бумерангом миграции возвращает свои плоды в бывшие метрополии. "Новые чужие" изнутри вдруг оказались опаснее, чем "старые враги" снаружи. Национализм - это прежде всего апология не всеобщего, но особенного: этнической, религиозной, исторической или цивилизационной уникальности, переходящей в ксенофобию и заведомое неприятие всего "чужого".
В первый раз в XVIII-XIX вв. нации возникли в результате реализации принципов капитализма и легитимирующего его Просвещения, централизации бюрократических аппаратов, армий, денежных систем, коммуникаций, производства и экономических рынков. Быстрая интеграция разрозненных княжеств и удельных вотчин в мощные империи породила иллюзии о скором и неизбежном пришествии всемирного либерально-правового государства. Подобным идеям линейного прогресса поддались даже такие светила общественной мысли, как Гегель и Кант. В результате нации стали рассматриваться как промежуточный этап глобальной интеграции человечества.
Но поминки по национализму оказались преждевременны. Ускоренная глобализация политэкономических элит, обладающих мобильным экономическим капиталом, оставила в тени тот факт, что народы продолжают существовать в рамках своих государств, в пространстве повседневной национальной политики. Крах всех глобальных проектов и миссий подтвердил, что большинство человечества мыслит себя частью своих наций, а не космополитически. Дробление государств на политической карте мира продолжается, а нация-государство остается наиболее эффективным политическим институтом, к которому апеллируют и с которым идентифицируются всевозможные социальные, экономические, этнические группы населения.
О причинах возвышения национализма
Если для бывших метрополий, образующих привилегированный центр современной миросистемы, национализм стал естественной защитной реакцией против волн мигрантов, то для мировой периферии национальные движения - это ответ на несправедливость глобального мироустройства, желание его изменить в свою пользу. Кроме того, национализм во многом является иррациональной реакцией общественной мысли на кризис проектов и концепций, предполагавших построение эгалитарного мира. В реальности в последние десятилетия разрыв между Севером и Югом, между богатыми и бедными продолжал нарастать.
Мировая периферия перестала питать иллюзии относительно идей, позволяющих догнать Запад, будь то шоковые реформы, ускоренная модернизация или вестернизация. Оказалось, что Ахилл никогда не догонит черепаху. Рост неравенства в мире и внутри отдельных стран привел к выводу о необходимости отказа от либерального консенсуса, который не дал результатов в виде социального государства. Одним из легких выходов из сложившейся ситуации стал взгляд на современный мир сквозь призму национализма. Но проблема в том, что этот самоочевидный путь изначально закрывает дорогу к самой возможности выработки общечеловеческих ценностей и прав, которую хотя бы декларирует современная либеральная миросистема.
Более того, если в первый раз нации появились в результате универсализирующих проектов - Просвещения и Капитализма, - то нынешнее торжество национализма стало продуктом исторического разочарования в прогрессе и "либеральном консенсусе" как основе движения человечества к более справедливому будущему.
Ренессанс национализма обусловлен и тем, что он превратился в вынужденную идейную подпорку в ситуации кризиса привычных идеологий и превращения современных обществ из классовых в более аморфные массово-потребительские. Попытки найти новую "правду жизни", выразить идеологически неангажированную "суть вещей" привели к отнюдь не новым формам национал-популизма. Вне глобального контекста, в ситуации, когда "либеральный консенсус" в базовых чертах для развитых стран осуществлен и исчерпан, национализм стал претендовать на большую степень "природности" и универсальности, чем привычные идеологии либерализма, консерватизма, социализма, отождествляясь с главной политической универсалией - нацией-государством.
Но если при первом своем "пришествии" национализм был почти сакральной идеей разумного движения от традиционной аграрной общности к демократическому обществу, объединенному священным общественным договором, то в настоящее время он представляет собой не более чем давно расколдованную и профанизированную политическую технологию.
Во-первых, национализм используется господствующими элитами для сохранения статус-кво, которое не всегда справедливо и демократично. Властвующая элита в риторике национализма стремится отождествить "народную перспективу" и собственные корпоративные интересы, которые часто прямо противоречат друг другу. Господствующая элита призывает оппозицию, протестные движения и недовольные социальные слои "забыть" или отложить существующие конфликты и противоречия, "ослабляющие" нацию перед лицом внешних и внутренних угроз.
Во-вторых, посредством националистической риторики элита легитимируется опорой на саму историю, путем создания национального мифа, без которого нация существовать не может.
Наконец, в-третьих, правящая элита стремится дискредитировать любую оппозицию, которая работает на поле национализма, путем обвинений в экстремизме и шовинизме всех иных версий национализма, нежели ее собственная, единственно возможная и "самоочевидная".
Национализм и национальная идеология
В первую очередь нужно ответить на вопрос - нужна ли в принципе национальная идеология России? Не является ли ее поиск результатом дискомфорта элит и общества в целом от отсутствия привычной русскому человеку государственной идеологии, будь то "православие, самодержавие, народность" или построение коммунизма? Дело в том, что наличие подобной идеологии, регулирующей все сферы общественной жизни, освобождает население от "бремени свободы", от необходимости совершать трудный личный выбор и затем быть готовым отвечать за свои поступки.
Национализм востребован именно в ситуации кризиса прошлых идеологий. Разочарование в них привело к попыткам ведения политики, основанной на здравом смысле, которая неизменно вырождается в популизм и прагматизм. Выступления Владимира Путина, Ангелы Меркель, Джорджа Буша или Энтони Блэра фактически не поддаются какой-либо отчетливой идеологической идентификации. Таковы издержки многополярности современного мира, нестабильности и непредсказуемости мирового порядка, когда любые идентичности более высокого порядка, чем национальные, оказываются под вопросом.
Условия исторических рывков России, связанных с той или иной национальной идеей, всегда были связаны с централизацией власти и эксплуатацией дешевого крестьянского труда. Сегодня эти условия уже не работают. Ресурс дешевой рабочей силы российской деревни окончательно исчерпан в пользу города. Поэтому элитам не остается ничего иного, как пытаться опереться на последний ресурс - на хрестоматийную для российской истории централизацию политэкономических процессов.
Но сформировавшийся в советский период массовый тип личности-индивидуалиста болезненно воспринимает любые попытки государства свернуть объем достигнутых личных свобод в обмен на вменяемые ему обязанности гражданина содержать и защищать государство. В настоящее время из-за сложной демографической ситуации просто некем жертвовать. Население в России не воспроизводится, нет того давления, за счет которого совершались революции и исторические модернизации.
В ситуации перманентных российских реформ осуществляется не переход куда-либо, а обыкновенная деконструкция социального государства советского периода, которое некому больше оплачивать. Она удачно маскируется "восставшими элитами" (этническими, территориальными, отраслевыми), которые начали поднимать голову еще в 1970-е гг., реагируя на воздействие внешних стихийных сил: законы рынка, неэффективность советской экономики, проигрыш в холодной войне и т.п. Такова логика легитимации в общественном сознании отмены льгот, введения платных услуг в образовании и здравоохранении, постоянного роста тарифов монополий.
И здесь поиск мифических "козлов отпущения" с помощью национализма хорош тем, что снимает ответственность за происходящее с тех, на ком она по праву должна лежать. Такова мифологема поиска внешнего врага и внутренних "чужаков", ответственных за народные страдания и просчеты органов власти. Национализм - весьма удобный способ отвлечь общественное внимание от действительно важных проблем и истинных ответчиков. Вопрос лишь в том, надолго ли хватит российской элите подобного ресурса.
Заключение
За период с 1990 по 2011 гг. национал-патриотической движение в России сформировало развитую структуру и выработало разнообразный арсенал форм политического действия. Оно сформировало свою идеологию, гибко реагирующую на изменения массового политического сознания. В первом электоральном цикле национал-патриотам не удалось предложить альтернативу коммунистическим и демократическим программам. Движение было раздробленным, идеологически и организационно слабым. Мобилизовать максимальное число сторонников национал-патриотам мешало и отсутствие общей концептуальной идеи, и противоречия между различными сегментами движения. Консолидация национал-патриотов на основе единой программы, которая содержала бы позитивную национальную идеологию и предлагала бы конкретные меры, была затруднена из-за отсутствия в их рядах единого лидера и единой политической воли. Несмотря на это, в первой половине 90-х годов национал-патриоты, представлявшие одно их трех крупных идеологических направлений наряду с "социалистами-реставраторами" и "либералами-западниками".
Активность радикальной части движения, представленной такими организациями как РНЕ, НРПР и др., использование ими экстремистских лозунгов и профашистских установок к середине 90-х годов стали настолько заметными, что вызвали беспокойство общественности и государства. Одним из направлений институциализации партийно-политической системы стала целенаправленная борьба с политическим радикализмом и экстремизмом, в качестве одного из наиболее характерных проявлений которого рассматривается радикальный национализм. Принятие федеральных законов "О политических партиях", "О противодействии экстремизму", введение соответствующих норм в уголовное законодательство, а также дальнейшее развитие партийного законодательства и изменение электоральных норм закрыли для радикальных националистов путь в легальную политику.
Тем не менее, "национальная" проблематика не потеряла свей актуальности. Это обусловлено объективной задачей формирования российской нации. Связанные с ней общественные дискуссии о выработке национальной идеи продолжаются до сих пор. Центром дискуссии часто становится вопрос о природе нации, при этом национал-патриоты в большинстве делают выбор в пользу этнонационализма или, что вероятнее, его "имперской" модификации, предполагающей, что Россия - прежде всего государство русских. Российская трансформация породила целый ряд проблем: социально-экономических, политических, культурных. Действующие в массовом сознании механизмы в качестве ответа на вызовы современности, компенсации каких-то потерь часто используют мобилизацию на этнонациональной основе. И этнонационалистическая идеология привлекательна тем, что предлагает устойчивую, не зависящую от социально-экономических изменений, систему ценностей.
С конца 90-х годов, и особенно в третьем электоральном цикле политические элиты России проявляют повышенный интерес к подобным механизмам консолидации. Политический национализм становится значимым электоральным ресурсом. Национал-патриотическое движение, существенная часть которого была представлена маргинальными организациями, не обладало монополией на его использование. Но, тем не менее, именно в этой среде возникает успешный популистский блок "Родина", которому удалось сочетать популярные идеи социальной справедливости с умеренно-националистическими лозунгами. Державный национализм и идея о перераспределении национального дохода обеспечили ему неожиданно большой процент голосов избирателей. Отчетливо оппозиционный характер блока и ярко выраженная социальная ориентация оказались более выигрышными, чем идеологически безликий популизм ЛДПР. Опыт блока "Родина" подтвержает проверенный в предыдущих электоральных циклах вывод - националистическая идеология сама по себе не может обеспечить электорального успеха, для этого ее необходимо сочетать с популистскими лозунгами. Таким образом, отмечаемый социологическими исследованиями постепенный рост русского этнического национализма оказался благоприятен не столько для организаций, выступающих с националистических позиций, сколько для национал-популистов. Следует подчеркнуть, что этот процесс протекает в русле тенденций, наблюдаемых в партийной жизни европейских стран.
Национализм как политическая идеология не доминирует в российской политике, но его нельзя назвать и маргинальным течением, с узкой социальной базой. Существует значительный резерв роста социальной базы национал-патриотов, в том числе и радикального направления. Это связано с такими общественными настроениями как ксенофобия, мигрантофобия, антизападнические настроения. В пользу такого вывода свидетельствует значительный рост популярности лозунга "Россия для русских".
Список литературы
1. Верховский A. M. Национал-патриоты, церковь и Путин. Парламентская и президентская кампании 1999-2000 гг. / A. M. Верховский М.: Панорама, 2000. - 115с.
2. Здравомыслов А.Г. О национальном самосознании россиян/ А.Г. Здравомыслов // Мониторинг общественного мнения: экономические и социальные перемены. 2001., № 1 (51). - С.50-55.
. Малинкин А.Н. "Новая российская идентичность": Исследование по социологии знания // Социологический журнал. 2001., № 4 (https://www.nir.ru/Socio/scipubl/sj/sj4-01mal.html)
. Малыгина И.В. Национализм как форма культурной идентичности и его российская специфика / И.В. Малыгина // Общественные науки и современность. - 2004., №1, - С.147-153.
. Миллер А.И. Национализм как фактор развития / А.И. Миллер // Общественные науки и современность. 2012., № 1. - С.124-132.
. Нации и национализм / Б. Андерсон, О. Бауэр, М. Хрох и др.; Пер. с англ и нем.М. Праксис, 2002. - 416 с.
. Панарин А.С. Россия в цивилизационном процессе (между атлантизмом и евразийством) / А.С. Панарин М., 2005. - 365с.
. Поздняков Э.А. Нация. Национализм. Национальные интересы / Э. Поздняков. М., 2004. - 128с.
. Тишков В.А. О нации и национализме / В.А. Тишков // Свободная мысль. 2006., №3. - С.30-38.
. Тишков В.А. Этнонационализм и новая Россия / В.А. Тишков // Свободная мысль. - 2002., №4. - С. 19-25.
. Шкалин Г.Е. Королева-Конопляная Г.И. Национальное: между идеологией и культурой / Г.Е. Шкалин, Г.И. Королева-Конопляная // Социально-политический журнал. 2007., №1. - С.110-117.
. Шнирельман В.А. Расизм вчера и сегодня / В. А Шнирельман // Pro et contra. 2005. - №2 (29). - С.41 - 65.
. Этнические меньшинства в современной Европе/ РАН. Институт этн. и антр. - М.: Вост. Лит., 2007. - 328 с.
. Этнические проблемы и политика государств Европы/ Инст. Этн. и антр. РАН. М.: Старый сад, 2008. - 391 с.