Шёл первый час дня августовского вторника. Лето одурманивало зелёными запахами. Солнце сводило с ума своим назойливым присутствием. Жара пылала и плавила всё, до чего только могла дотронуться. Даже вода превращалась в тягучий сироп из стекавшего в неё раскалённого воздуха, вяленных солнечных лучей и собственного искрящегося безумия. Хогвардс утопал в солнце, которое усердно выжигало светлые стены замка, видимо, добиваясь их полного обесцвечивания.
Гермиона Грейнджер направлялась к главному входу школы. Жаркий летний ветер нежно скользил сквозь её пальцы, огибая локоть, струился по шее и скользил вниз под белую ткань платья, приподнимающуюся возле ключиц от тяжелого, сбившегося дыхания, беззастенчиво оголяя кожу груди.
Она шла неторопливым уверенным шагом, впитывая в себя краски окружающего мира и жаркий ослепительный свет. Её волосы сладко пахли пионами, притягивая дыхание ветра, которое горячими воздушными поцелуями путалось в завитках цвета спелого каштана. На обнажённые колени изредка падала светлая тень от подола платья. Под подошвами её туфель сочно хрустел песок.
Возле главных ворот Гермиону встретила директор МакГонагалл. Обнявшись, женщины побрели по направлению к Большому залу.
- Как проходит подготовка к новому учебному году? – заправляя прядь волос за ухо, спросила Грейнджер.
- Полным ходом, - тепло ответила директор. – Единственная сложность на данный момент – это, конечно же, поиск преподавателя по Защите, но, надеюсь, и этот вопрос вскоре разрешится.
- Думаете, Гарри согласится? – улыбнулась Гермиона.
- Увидим, - оптимистично изрекла МакГонагалл.
- А портрет профессора Снейпа всё ещё молчит? – дрожь в голосе бывшей ученицы вызвала у Минервы горький вздох.
- Обычно требуется время, дорогая…
- Да, конечно, конечно, - смущенно пробормотала девушка.
В Большом зале вдоль прохода между гриффиндорским и слизеринским столами бродил Гарри Поттер, изредка носком туфель «пробуя» с пола тяжесть невидимых пылинок. Юноша попеременно теребил то оправу очков, то острые кончики воротника рубашки. Он давно не видел свою подругу и с нетерпением ждал встречи с ней.
- Мерлин мой, Гарри! Ты здесь! – восторг оказался обоюдным.
Директор МакГонагалл оставила молодых людей, напомнив Мальчику – Который – Опять – Таки – Выжил, что ждёт его в своём кабинете через час.
- Ох, Гарри, целый год тебя не видела! Но ты совсем не изменился, всё такой же, - обнимая друга, сказала Гермиона.
- А ты изменилась. Повзрослела. И стала печальной, - грустно улыбнулся юноша и, тревожным резким жестом указав в направлении верхних этажей замка, неожиданно предложил:
- Гермиона, пойдём к портрету профессора Снейпа, я должен кое-что тебе рассказать.
***
Солнечное сияние окутывало мрачную картину напротив класса Защиты от тёмных сил мягким туманом вездесущего света. Нагревшись от разгорячённого воздуха, рама источала густой смолянистый запах дерева, который, смешиваясь с травяными ароматами, доносящимися из открытых окон по обе стороны портрета, превращался в тонкую гамму неуловимого букета и навевал мысли о зельеварении.
Мужчина, изображённый на полотне, казался совершенно безмятежным: черты его лица являли собой образцовый покой, но какая-то печальная тень лежала на его облике. И было невозможно понять, то ли причудливая игра света заставляет воображение рисовать несуществующую картину, то ли это безупречная маска умиротворения скрывает очередной секрет Мастера зелий.
Очутившись напротив портрета Северуса Снейпа, Гермиона едва подавила в себе желание прижаться щекой к нарисованной груди профессора. Окружённая ореолом света, помещённая в центр жизнерадостности, окружённая детским смехом и счастьем, картина умудрялась оставаться мрачной и вселять беспричинную тревогу в проходящих мимо учеников.
Для мисс Грейнджер полотно обладало невероятным по силе магнетизмом, отчаянно притягивая взгляд, безмерно порабощая волю, беспредельно овладевая вниманием. Гермионе всегда приходилось прилагать титанические усилия, чтобы оторваться от портрета и уйти, но чтобы на следующий день вернуться и смотреть на него снова, мысленно взывая к дремлющему зельевару, раз за разом повторяя мольбу: «Пожалуйста, притворись, что слушаешь, сделай вид, что видишь меня, солги, что ты рад мне. Я всему поверю, всему».
- Никому нет дела до его смерти, - проследив за взглядом подруги, глухо произнёс Гарри. – А ты так переживаешь, словно… Рон сказал, ты сюда каждый день приходишь…
- Рон ревнует меня к произведению искусства. Это нелепо и бессмысленно, - монотонно, словно цитируя инструкцию, пробубнила Гермиона.
- Не совсем так, то есть совсем не так, - запутавшись в собственных словах, юноша понуро тряхнул головой, вздохнул и решительно сказал. – Ты должна знать. Пойдём!
Гарри взял опешившую Гермиону за руку и втащил в кабинет напротив портрета бывшего декана Слизерина. Усадив подругу за ближайшую парту, гриффиндорец запер дверь и наложил различного рода защитные и заглушающие чары, после чего, нервно прохаживаясь вдоль прохода между рядами, поведал мисс Грейнджер невероятную историю, в которую сам едва верил.
- Всё началось с того, что я застукал профессора Дамблдора и профессора Снейпа за бросанием жребия. Жребий этот был каким-то сомнительным, и я решил выяснить, в чём он заключался. Пришлось подслушать. Представляешь, они решали, кому из них следует выжить, а кто может уйти на вечный покой, только монетка всё падала на ребро, да на ребро. Профессор Дамблдор хотел, чтобы остался профессор Снейп, а профессор Снейп уговаривал профессора Дамблдора «прекратить этот бред, помочь Поттеру и не оставлять школу без директора». Профессор Снейп, как выяснилось, изобрёл зелье, с помощью которого можно было изрядно лишить магической силы Волдеморта, но для активации этого чудесного снадобья нужна была добровольная жертва, и, конечно же, оба с энтузиазмом выдвигали свои кандидатуры. Я не выдержал, вышел из своего укрытия, готовый закатить им обоим истерику, но почему-то смог из себя выдавить только: «Пожалуйста, умоляю вас, не надо этого делать, не надо». Представляешь, профессор Снейп даже не стал на меня ругаться за подслушивание, просто спросил, «какого гремлина я здесь делаю». И тут мне в голову пришла идея, точнее хитрость. Я предложил им обмануть зелье, инсценировав смерть. Зельевар согласился, что такое сделать возможно, но результат будет несколько смазан. Ещё до первой битвы здоровье профессора Дамблдора было почти фатально подорвано, поэтому он с боем отвоевал роль умирающего. Директор действительно был мёртв, но только три минуты. На самом деле, Фоукс прилетал только за тем, чтобы «залатать» оставшиеся раны.
- Мерлин мой, я знала, я знала это, - Гермиона не то смеялась, не то плакала.
- Но это ещё далеко не всё, - воодушевлённо воскликнул Гарри.
Мисс Грейнджер всем телом подалась вперёд, в её глазах плескался восторг догадки, и мольба, чтобы эта горячая спасительная жизнеутверждающая надежда оказалась правдой.
- Представляешь, профессор Дамблдор решил, как он выразился «отойти от дел» и остаться для всего мира покойником, жить в деревне и заниматься наукой. Никто, кроме меня и профессора Снейпа об этом не знает…
- Не знает? О, Мерлин, не знает, - повторяла гриффиндорка, задыхаясь от переполняющих её эмоций. – Гарри, ведь это не оговорка?! Ты сказал про него в настоящем времени, Гарри!
Гермиона вдруг громко разрыдалась, судорожно всхлипывая и сильно сжимая кулаки. Гриффиндорец торопливо подошёл к своей подруге, чтобы утешить её, но та неожиданно разразилась задорным смехом. Гарри взял девушку за руку и, широко улыбаясь, иногда посмеиваясь, запинаясь и путаясь, затараторил:
- Он жив, да-да, он жив! Представляешь, Тонкс узнала, что министерские крысы собираются посадить его в Азкабан за прошлые грехи! А он поступил как настоящий слизеринец. Представляешь, вдохновившись спектаклем профессора Дамблдора, он сделал то же самое: инсценировал свою смерть! Теперь они живут в доме на краю деревушки, занимаются своей наукой, как два фанатика! Счастливые! Я им помогаю уже год! А он так часто упоминал твоё имя по поводу и без, и ты… И я решил… Но я им не сказал… Давай сегодня… Давай я отведу тебя к ним!
- О Мерлин, о Мерлин всемогущий! – пыталась успокоиться гриффиндорка. – Сегодня… Нет, сегодня лучше этого не делать. Мне надо… О Мерлин, надо успокоится. Идти к ним в таком состоянии! Да я же сейчас… Мерлин! Нет, нужно придумать предлог, - на лице девушки играла счастливая улыбка, и казалось, что она светилась ярче палящего в тот момент солнца.
- Ты права, - почесал затылок Мальчик – Который – Совершил – Настоящее – Чудо. – Хорошо, давай так: мы пойдём к ним завтра вечером. Я зайду за тобой в шесть, идёт?
- Да, конечно, Гарри, - она порывисто обняла своего друга. – Иди к профессору МакГонагалл, она тебя уже ждёт – не дождётся, наверно.
***
Дом, в котором жили Северус и Альбус, располагался посреди леса, возле шотландской деревни N. Мини-замок, как прозвал его Гарри, напоминал уменьшенную копию Хогвартса: с одной башенкой, собственным подземельем и большим обеденным залом. «Угадай, кто где живёт», - шутил Поттер, рассказывая Гермионе об устройстве жизни «почивших» волшебников.
Из рассказа своего друга мисс Грейнджер узнала, что маги-отшельники обзавелись собственной коровой полгода назад. «Вообрази себе такую картину: профессор Снейп каждый день в пять утра встаёт её доить. Я один раз даже наблюдал», - хихикал гриффиндорец.
Все лаборатории находились в отдельной постройке: профессор Дамблдор настоял. «Жить и работать в одном и том же месте вредно не только для здоровья, но и просто неинтересно».
Оказалось, что корова была не единственным животным, обитающим вместе с магами. С профессором Снейпом жила кошка, дикая лесная шотландская, умная и очень ласковая. Зельевар постоянно её ко всем ревновал, особенно к бывшему директору. «У тебя есть Фоукс, вот с ним и обнимайся». Кошка являлась счастливым обладателем трудно выговариваемого имени Аномирег, но естественно никто так не извращался, кроме хозяина, поэтому животное откликалось на всевозможные варианты: Ано, Аномушка, Анка или Аномурочка. Иногда Альбус звал её Anno Domini, год века Господня, потому что она появилась в доме магов сразу же после последней битвы, словно символизируя новую эру, новую жизнь.
Бывший директор Хогвартса, увидев Гермиону, настолько был приятно удивлён и счастлив, что не смог сдержать слёз радости, когда «душил» девушку крепкими отеческими объятиями. Профессор Снейп был удивлён не меньше своего коллеги, но в отличие от эмоционального старика, всеми правдами и неправдами старался скрыть довольную улыбку, что у него получалось с переменным успехом.
Вскоре в просторной гостиной мини-замка состоялся разговор:
- Нет, мисс Грейнджер, вы хотите заняться со мной вовсе не исследованиями, - пряча улыбку, язвительно изрёк Северус Снейп.
- Северус, ну сам посуди, чем ещё с тобой можно заниматься? – хитро блеснув очками, заступился за девушку Альбус Дамблдор.
- Альбус, вы, кажется, решили отойти от дел, вот и продолжайте, у вас это очень хорошо получается! – беззлобно «отплатил» коллеге зельевар.
- Профессор Снейп, я настолько счастлива вас видеть, что меня практически не задели ваши грязные намёки, - тепло улыбнувшись, уверенно сказала Гермиона.
- Какие грязные намёки, великий Мерлин, мисс Грейнджер!? Вы выдаёте желаемое за действительное, - скрестив на груди руки, возразил слизеринец.
- Северус, а, по-моему, всё как раз наоборот, - не упустил возможности «отомстить» бывший директор Хогвартса.
- Профессор Дамблдор, может, вы мне покажете вашу новую лабораторию? – решился вмешаться Гарри Поттер, зная, что ежедневные дружеские перепалки между учёными могут нести крайне продолжительный и занудный характер.
- Конечно, Гарри, пойдём, я тебе всё покажу! – старику нравилось рассказывать юному Поттеру о своих достижениях и видеть неподдельное восхищение и уважение в глазах молодого человека.
- И чем же, по-вашему, я хочу с вами заняться? – дождавшись, когда её друг и профессор покинут гостиную, с вызовом спросила Гермиона.
- Вы хотите меня, бедного, несчастного, отвергнутого обществом и растоптанного… спасти или, что ещё хуже, пожалеть. Так вот: идите работать в Святой Мунго, там таких много. А я не такой. Вы меня себе придумали, - отчеканил Мастер зелий безжалостным тоном.
- Или это вы меня себе придумали, профессор? Да, мне нравится помогать людям. Но жизнь научила меня, что помощь хороша только тогда, когда в ней нуждаются. А вы не нуждаетесь в моей помощи и, тем более, сочувствии. Зато я нуждаюсь. Позвольте мне побыть вашим ассистентом хоть один раз! Пожалуйста!
- Я рад, что вы поняли такую важную вещь, мисс Грейнджер. Но мой урок вы так и не выучили. Видимо, ваша голова была занята чем-то другим.
- Что вы имеете в виду?
- Помните, я сказал вам, что наши возможности крайне редко совпадают с нашими желаниями?
- Хотите сказать, что у меня нет возможности уговорить вас? – бойко, но с печальными нотками в голосе осведомилась гриффиндорка.
- У вас нет возможности быть моим ассистентом, мисс Грейнджер, потому что я умер, меня нет, я ушёл из этого мира.
- Если вы ушли, значит, я тоже могу!
- Нет, не можете: я прожил жизнь, а вы ещё нет! Будьте добры, сначала помучаться.
- Это вы-то жизнь прожили? Очень оригинально. И это говорит мужчина в самом расцвете лет, который ещё жить-то толком не начал.
- Я почти не удивлён, что и об этом вы прекрасно осведомлены, - ядовито.
- Да вы просто сбежали с профессором Дамблдором на пару!
- Ну, давайте, скажите, что я жалок, что я трус, прошу, не стесняйтесь.
Гермиона отрицательно помотала головой:
- Это я жалкая трусиха, потому что, узнав о вашей смерти, захотела обратно ослепнуть, и потому что не могу сказать вам, какова истинная причина моего визита, - она всплеснула руками. – Нет у меня вашего мужества, профессор.
- Ваша лесть эффекта не возымеет, - холодно ответил зельевар.
- Я знаю. И… простите за беспокойство. Я рада, что вы живы. Прощайте, - она вздохнула и уже собралась развернуться на сто восемьдесят градусов, как он неожиданно обронил:
- В прошлый раз вы поцеловали меня на прощание.
Гермиона подумала, что теперь терять ей всё равно нечего, и раз уж так сложились обстоятельства, она не может не забрать у жестокой судьбы последнее мгновение пьяного блаженства.
Она приблизилась к нему, обвила руками его шею и с упоением поцеловала в губы. То ли день был слишком душным, сводящим с ума тяжелой жарой, то ли Гермиона пахла слишком вкусно, лишая способности трезво мыслить, то ли выматывающее, вспыхивающее день из дня на протяжении целого года, желание, зародившееся в нём в тот самый миг, когда он увидел её нагой, закипело с невыносимой силой – не всё ли равно, что стало причиной необузданной, дикой страсти, которую Северус не мог более контролировать?.. Он начал целовать её словно голодный демон: жарко, порочно, соблазнительно. Гермиона чувствовала, что сознание покидает её, но остаток здравого смысла требовал немедленно прекратить это безумие в гостиной и продолжить в чьей-нибудь спальне.
- Северус, – она резко прервала поцелуй, - ну, не здесь же!
- Если я запру тебя в своих подземельях на неделю, ты будешь возражать? – скользя пальцами по её шее, ключицам и ниже, бархатным голосом спросил зельевар.
- Я буду возражать, если ты этого не сделаешь, - в тон ему ответила Гермиона.
Он куда-то повёл её прочь из гостиной, она даже не могла понять в какую сторону, потому что ничего не видела вокруг себя, кроме него. Они часто останавливались, не в силах сопротивляться жару желания, чтобы их шумное дыхание переплелось с жадными поцелуями. Когда они медленно спускались по лестнице (Северус не мог оторваться от шеи Гермионы), где-то громко хлопнула дверь, а над их головами послышался голос Дамблдора:
- Вы уже спать? А как же ужин? – с искренней заботой. – Совместный сон крайне выматывает, так что настоятельно советую вам вначале подкрепиться!
Мисс Грейнджер, конечно же, была сильно разочарована, что их с Северусом прервали на самом интересном моменте, но отеческая забота Альбуса если не растрогала, то несомненно умилила юное гриффиндорское сердце. Мастер зелий же злобно посмотрел на бывшего директора Хогвартса и уже собрался произносить ядовитую фразу, как Гермиона совершенно неожиданно и неприлично заразительно расхохоталась. Вскоре смеялись уже все.
После ужина Северус и Гермиона испарились в известном направлении, а Гарри и Альбус смаковали вино за неторопливой беседой.
- Как же хорошо, что ты привёл сюда Гермиону, - улыбался Дамболдор.
- По-моему, их чувства так очевидны… Было бы большой жестокостью этого не сделать, - пожал плечами Гарри.
- Твоё сердце, Гарри, всегда видит то, что недоступно другим. Соглашайся на предложение Минервы, у тебя получится даже лучше, чем у меня, - отсалютовав бокалом, сказал Альбус.
- Вы ведь скучаете по Хогвартсу? - больше утверждал, чем спрашивал юноша.
- Да, но не настолько, чтобы в него вернуться. Иногда мы с Северусом смотрим, что там творится через наши портреты, которые естественно спят и будут это делать ещё очень долго, - задумчиво ответил бывший директор и, погрузившись в воспоминания, признался:
- Когда-то в годы юности у меня преподавал один профессор. Он был деканом Слизерина, вёл Защиту. Я боготворил его, восторгался им, с трепетом внимал каждому его слову… Любил его… Но так и не решился ему об этом сказать, подумал, что это неприемлемо, непозволительно, неправильно. И только спустя годы после его смерти я узнал из его записей, что… Что зря не решился. Вот поэтому я так рад, что у Северуса и Гермионы есть надежда на счастье, их чувства греют мою душу, и мне хочется, чтобы у них всё получилось.
Гарри Поттер кивнул своему профессору, соглашаясь и разделяя его переживания. Солнце клонилось к земле, обагряя небо закатом; ветер щекотал разгорячённую землю прохладой; тьма опускалась на крыши домов нежной пеленой: распустившееся счастье перешёптывалось в шорохах наступающей ночи.
***
Тени ложатся неясной волной,
Трепет свечи догорает тревожно.
Вечности будет мне мало с тобой:
Разумом это постичь невозможно…
***
- Знаешь, Северус, сегодня я, наконец-то, прозрела, - кутаясь в одеяло, блаженно улыбнулась Гермиона.
- Что, теперь это так называется? – целуя её ладонь, язвительно хмыкнул Северус.
- Вот зачем ты всё опошляешь?
- Я? Я как раз ничего не опошляю, это тебе хочется, чтобы мои слова значили какую-нибудь гадость.
- А что ещё это может значить? Будь добр, просвети меня.
- Не могу отказать даме в просьбе. Я имел в виду, что ты абсолютно глупо и совершенно бесповоротно в меня влюбилась. И больше ничего.
- Я не поленюсь овладеть окклюменцией и добыть неопровержимые доказательства твоей наглой и беззаветной лжи.
- А не проще опоить меня веритасерумом?
- Не проще. Или ты наивно полагаешь, что я не слежу за публикациями в «Алхимике» и никак не могу знать о существовании антидота для сыворотки правды, разработанной некой организацией АД&СС? По-моему, только полный идиот не догадается…
- Конечно, не догадается. Никто и не станет высматривать в каждой тени наше с Альбусом присутствие, тебе просто повезло, что твои заветные желания совпали с возможностями действительности. Ну, и соответственно, как сопутствующий фактор, повезло и мне для полного равновесия.
- Повезло? Тебе? С чего бы это?
- А ты разве не знаешь, когда возможность реализовывается?
- И когда же?
- Когда происходит совпадение желаний. Например, твоих и моих…
- И никакого пошлого подтекста?
- Абсолютно.
- Ты неподражаем, Северус Снейп!
~Конец~