Дж. Р. Уорд
Желание
Падшие Ангелы - 2
Дж. Р. Уорд «Желание», 2011
J R Ward «Crave», 2010
Любительский перевод
jrward.ru
Перевод: РыжаяАня
Редактура: Энтентеева Нина, Milochka, Bewitched
ПРОЛОГ
Пустыня, далеко от Колдвелла, штат Нью-Йорк, или Бостона, штат Массачусетс, или… здравомыслия.
Через два года после того, как Джим покинул специальное подразделение, он пришел к выводу, что Исаак Рос, Ублюдок Матиас и он сам кардинальным образом изменили свои жизни в ту ночь, когда в песках взорвалась бомба.
Конечно, в то время никто не осознавал смысла и последствий произошедшего. Но такова жизнь: гид к персональному тематическому парку [1] не предоставляется никому. Приходиться осматривать достопримечательности, так сказать, никогда не зная, придется ли по душе попутчик… или же от ублюдка тебя стошнит сахарной ватой и корн-догом [2].
Но, может, все не так уж и плохо. Будто тогда бы он поверил, что в итоге будет сражаться с демоном, пытаясь спасти мир от мук адовых?
Да ладно вам.
Но той ночью, на холодном сухом ветру, который поднялся сразу после захода солнца за песчаные дюны, он и его босс набрели на минное поле… и только один из них вышел целым и невредимым.
Другой? Не совсем…
– Вот она, – сказал Матиас, когда они достигли заброшенной деревни цвета карамели в праздничном пломбире.
Они находились в пятнадцати милях к северу от бараков с солдатами. Будучи в специальном подразделении, они с боссом не входили в какую-то определенную войсковую часть, что играло им на руку: такие солдаты, как они, обладали удостоверениями всех видов служб, используя их в случае необходимости.
«Деревня» представляла собой четыре разрушенных строения и ряд хижин из дерева и брезента. Они подошли ближе, и яйца Джима сжались, когда зеленые очки ночного видения уловили движение. Он ненавидел эти гребаные брезенты… они хлопали на ветру, а их тени создавали иллюзию быстро передвигающихся людей с пушками. И гранатами. Новыми и блестящими.
Или же, в данном случае, грязными и набитыми песком.
Он терпеть не мог задания в пустыне; уж лучше убивать в цивилизации. Хоть городская или проживающая в пригороде цель и несла больший риск раскрытия, там, по крайней мере, можно предвидеть, что на тебя надвигается. Здесь же, люди обладали возможностями, с которыми он был незнаком, и это чертовски нервировало.
К тому же, он не доверял своему напарнику. Да, Матиас был главой организации с прямым выходом на Господа. Да, Джим тренировался с ним в прошлом. Да, он подчинялся ему без малого десять лет.
И по причине всего вышеперечисленного он не хотел оставаться наедине с громилой… но, вот они, в «деревне», в милом местечке под названием Никто-никогда-не-найдет-твое-тело.
На равнину налетел порыв ветра, взбивая песок, поднимая его крошечные частички и унося их прямо Джиму за воротник. Земля под его черными ботинками на шнуровке постоянно двигалась, будто он ходил по спине гиганта, чем сильно того раздражал.
Джиму начинало казаться, что в любую минуту в небе появится огромная рука и раздавит его.
Этот путь на восток – идея Матиаса. Из разряда тех, что не подлежат обсуждению. Поэтому, как и следовало ожидать, Джим натянул жилет из кевлара и прихватил сорок фунтов оружия. А также воду. И сухой паек.
Превратился, блин, во вьючное животное.
– Сюда, – сказал Матиас, а затем нырнул в одно из каменных строений без двери.
Джим замер и оглянулся. Ничего, лишь колышущийся брезент, насколько он мог судить.
Он достал оба пистолета прежде, чем войти внутрь. Смысл? Это – идеальное место для насильственного допроса. Он понятия не имел, что сделал или узнал, чтобы заслужить немилость, но одно было ясно: бегство – пустая трата времени. Если его привели сюда именно по этой причине, то он войдет внутрь и обнаружит там двоих или троих парней из подразделения, которые займутся пытками, а Матиас в это время будет задавать вопросы. Если он слиняет? Они выследят его в любой точке земного шара, даже если на это уйдут недели.
Для чего же еще тогда этим утром здесь показался Исаак Рос с заместителем и протеже Матиаса. Эти двое были конкретными убийцами, парой питбулей, готовых кому угодно вскрыть глотку.
Ага, логично, и Джиму следовало додуматься до этого раньше… но даже в таком случае, он бы не избежал расплаты. Никто не выходит из специального подразделения живым. Ни оперативники, ни играющие на периферии айтишники, ни руководящие чины. Умри в военных ботинках – вот их жизненное кредо… правда, не все его осознают.
И дело в том, что он думал о возможных вариантах ухода. Он умел зарабатывать на хлеб, лишь убивая людей, но работа начала сводить его с ума. Может, Матиас каким-то образом пронюхал об этом.
Время держать ответ, подумал Джим, заходя внутрь.
Он может побороться напоследок…
Только Матиас. Никого больше.
Джим медленно опустил оружие и снова осмотрел тесное помещение. Согласно очкам ночного видения, кроме него здесь был лишь один мужчина. Щелкнув переключатель, Джим включил тепловой режим. Только Матиас. И все же.
– Что происходит? – требовательно спросил Джим.
Матиас стоял в дальнем углу, в десяти футах от него. Когда руки мужчины скользнули к бокам, Джим вернул ЗИГ в боевую позицию… но его босс лишь покачал головой и расстегнул кобуру. Быстрый бросок, и оружие оказалось на песке.
А потом он сделал шаг вперед, открыв рот и что-то тихо сказав…
Вспышка. Грохот. Взрыв.
Потом… лишь мягкий песчаный дождь и мусор повсюду.
Чуть позже Джим пришел в сознание. Взрывная волна отбросила его к каменной стене, вырубив, и судя по напряженности в теле, он долго провалялся в отключке.
Вопрошая пару минут «что-за-хрень», он осторожно сел, гадая при этом, ничего ли не сломано…
В другом конце помещения, там, где раньше стоял Матиас, виднелась куча ветоши.
– Господи Иисусе… – Джим поправил очки ночного видения, нащупал свое оружие, а потом пополз к боссу.
– Матиас… гребаный ад…
Нижняя часть ноги Матиаса выглядела как корень, вырванный из земли, конечность напоминала зазубренный пень, расщепленный на конце. На форме виднелись темные пятна – должно быть, кровь.
Джим проверил пульс на шее парня. Он прощупывался, но был слабым и неровным.
Расстегнув ремень, Джим обернул кожу вокруг икры Матиаса и затянул ее, накладывая жгут на конечность. Потом он быстро осмотрел мужчину на предмет других ра…
Дерьмо. Когда Матиаса отбросило назад, он упал на деревянное острие. Чертова штуковина проткнула его, как зубочистка – устрицу.
Джим изогнулся, пытаясь выяснить, можно ли вытащить Матиаса отсюда, не прихватив при этом ее…
Казалось, острие ни к чему не крепилось. Хорошо.
– …Дэн…ни…малыш…
Нахмурившись, Джим посмотрел на босса.
– Что?
Матиас открыл глаза так, будто веки были стальными ставнями, которые он с трудом смог поднять.
– Брось… меня…
– Ты взлетел на воздух…
– Оставь меня…
– Черта с два. – Джим потянулся к радиоприемнику, надеясь, что ответит Исаак, а не тот долбанутый заместитель. – Давай… давай же…
– Что надо? – Медленные слова, произнесенные с мягким южным акцентом, стали хорошей новостью.
Слава Богу, что трубку взял Исаак.
– Матиас ранен. Бомба. Убедись, что мы не попадем под учебную стрельбу, когда прибудем в лагерь.
– Как сильно?
– Сильно.
– Где вы вообще? Я возьму Лэнд Ровер и подберу вас.
– Сорок шестой градус се…
Раздался выстрел, и пуля просвистела рядом с ухом Джима… он даже решил, что ему попали в голову, и вот-вот должна вспыхнуть боль. Оперевшись на одну руку, Матиас уронил ЗИГ на пол… и, вот незадача, Джим не рухнул наземь из-за травмы черепной коробки. Очевидно, это был предупредительный выстрел.
Единственный работающий глаз босса сиял неправедным светом.
– Выбирайся… отсюда… живым.
Прежде, чем Джим успел заткнуть Матиаса, он осознал, что в его руку что-то впивается. Подняв вещицу, он обнаружил… детонатор бомбы.
Перебирая его в руке, он поначалу не понял, на что смотрит.
А потом все стало слишком очевидно.
Сузив глаза, он посмотрел на Матиаса, убрал часть детонатора в передний карман и пополз к своему боссу.
– Ты не используешь меня таким образом, – мрачно сказал он. – Ни за что на свете.
Матиас начал бормотать как раз в тот момент, когда в приемнике раздалась громкая брань.
– Я в порядке, – сказал Джим Исааку. – Пистолет дал осечку. Я возвращаюсь в лагерь. Убедись, что по нам не откроют огонь.
Голос южанина мгновенно стал твердым и уверенным, как рука, которой он убивал:
– Где вы? Я просто возьму…
– Нет. Оставайся на месте. Найди медика незаметно для остальных и убедись, что он сможет держать язык за зубами. И нам понадобится вертолет. Матиаса нужно перевезти по воздуху… все тайно. Никто не должен знать.
Последнее, что нужно Джиму, – так это чтобы Исаак посреди ночи пустился на их поиски. Этот парень – единственное, что стоит между Джимом и обвинением в убийстве главы самой беспощадной теневой организации в составе правительства США.
Этого он не переживет. Буквально.
Но, по крайней мере, игра в прятки не станет чем-то новым. Помалкивание – основной принцип работы в специальном подразделении… никто не знал наверняка, сколько там было оперативников, куда они направлялись, что делали, были их имена настоящими или же вымышленными.
– Ты слышишь меня, Исаак? – спросил он. – Достань, что мне нужно. Или он нежилец.
– Будет сделано, – донесся голос из динамика. – Конец связи.
Конфисковав использованное Матиасом оружие, Джим поднял своего босса, уложил этот мертвый, истекающий кровью груз на плечи и двинулся в путь.
Прочь из каменной хибары. Прямо в бурную, холодную ночь. Через песчаные дюны.
Компас указывал ему верный путь, географический север вел его во тьме. Без опорной точки он бы окончательно заблудился, ведь пустыня была зеркальным ландшафтом, отражением самой себя, протянувшимся во всех направлениях.
Гребаный Матиас.
Будь он проклят.
Но, с другой стороны, при условии, что парень выживет, этот инцидент обеспечит Джиму выходной билет... Ведь Матиас обязан ему жизнью: та бомба принадлежала подразделению, и Матиас знал наверняка, куда наступает. Такое случается лишь в том случае, когда хочешь взорвать себя к чертям собачьим.
Похоже, не один Джим жаждал свободы.
Какая неожиданность.
Глава 1
Южный Бостон, наши дни
– Эй! Придержи это дерьмо для ринга!
Исаак Рос швырнул рекламный флаер на капот машины, готовый долбануть по железяке еще раз, если потребуется.
– Что здесь делает моя фотография?
Организатор боев, казалось, был больше озабочен ущербом, нанесенным его Мустангу, поэтому Исаак схватил парня за лацканы куртки:
– Я спросил, что здесь делает мое лицо?
– Расслабься…
Исаак свел их вместе, как две половинки сэндвича, уловив при этом запах марихуаны, которую курил сукин сын:
– Я говорил тебе. Никаких фотографий. Никогда.
– Прости… – Парень поднял руки в жесте, означающим в разговоре прекращение перепалки. – Мне действительно… Слушай, ты мой лучший боец… ты собираешь толпы. Ты как звезда моего…
Исаак сильнее сжал кулак, чтобы прекратить умасливание его эго.
– Никаких фотографий. Или никакого боя. Ясно?
Организатор сглотнул и пропищал:
– Да. Извини.
Исаак ослабил хватку и, швырнув свою фотографию в кучу мусора, проигнорировал одышку сукина сына. Оглядывая парковку заброшенного склада, он снова выругался. Глупо. Чертовски глупо с его стороны довериться скользкому ублюдку.
Дело в том, что имена были не так уж важны. Кто угодно мог напечатать «Том», «Дик» или «Гарри» на удостоверении личности, свидетельстве о рождении или в паспорте. Нужен лишь правильный типаж и пресс для ламинирования, который может сделать голограммы. Но фото твоего лица, рожи, физиономии… единственный верный идентификатор, если, конечно, нет денег и связей, чтобы подвергнуть свою морду пластике.
И его только что распечатали в «Кинко»[3]. Одному Богу известно, сколько людей видело его рожу.
И кто установил его местонахождение.
– Слушай, я просто делал тебе одолжение. – Учредитель улыбнулся, сверкая золотыми зубами. – Чем больше толпа, тем больше денег ты зара…
Исаак указал пальцем на рот парня.
– Захлопнись сейчас же. И запомни, что я сказал.
– Да. Окей. Конечно.
Последовало множество «все-в-норме», «без-проблем» и «как-пожелаешь», но Исаак повернулся спиной к этому трепу.
На стоянке здоровые мужики выходили из машин и толкались как пятнадцатилетние, оживленная группа диванных критиков была готова отпихнуть всех на галерку: они подберутся к восьмиугольному рингу максимально близко – к мелкой проволочной сетке.
Тот факт, что он почти разделался с организатором подпольных боев, был несущественен. Людям, которые искали его, не требовалась помощь, и миленькая фотография крупным планом наряду с телефонным номером, начинающимся на 617 – код района – именно та информация, которую он не желал выставлять напоказ.
Последнее, что ему нужно, – это чтобы здесь нарисовались оперативник или… Боже упаси, заместитель Матиаса.
К тому же, это было совсем глупо со стороны учредителя: нерегулируемые бои вкупе с нелегальными ставками – не тот вид деятельности, который стоит рекламировать, и, судя по размеру толпы, в аудитории достаточно болтливых ртов.
Но флагман оказался жадным придурком.
И сейчас вопрос заключался в том, будет ли Исаак драться или нет. По словам парня, показавшего ему листовки, их только напечатали… и, подсчитав в уме отложенные деньги, Исаак решил, что ему не помешает дополнительная пара тысяч, которую он заработает сегодня.
Оглянувшись, он понял, что должен выйти на ринг. Черт, еще разок набьет свой бумажник, а потом исчезнет.
В последний раз.
Шагая в сторону задней двери склада, Исаак игнорировал восклицания в стиле «Срань Господня!» и «Это же он!». Толпа весь последний месяц следила за тем, как он выбивает дерьмо из случайно выбранных оппонентов, и, очевидно, в их глазах он стал героем.
Извращенная система ценностей – вот его мнение. Он настолько далек от героя, насколько это вообще возможно.
Вышибалы у задней двери расступились в стороны, пропуская его внутрь, и он кивнул им. Это первый бой конкретно в этом помещении, но по факту местоположение не особо менялось. В районе Бостона было полно заброшенных бараков, и полсотни парней, желающих стать Чаками Лидделами[4], приедут куда угодно, чтобы понаблюдать за дюжиной тех смельчаков, кто, очевидно, не боялся выйти на самодельный ринг. И этот не вдохновляющий подсчет сводился к причине, по которой организатор сделал репродукцию физиономии Исаака. В отличие от остальных бойцов, Исаак знал свое дело.
Хотя, учитывая, сколько денег правительство США вложило в его обучение, он должен был стать совершенным оружием, используемым не для того, чтобы щелкать черепа, как орехи.
Именно эти навыки, наряду со всеми остальными, помогут ему остаться в самоволке.
Если на то будет воля Божья, подумал Исаак, входя в здание.
Пятизвездочный отель для бедняка представлял собой примерно шестьдесят квадратных футов холодного воздуха, удерживаемого бетонным полом и грязными стеклами по периметру. Октагон был установлен в дальнем углу, восьмиугольный ринг казался на удивление прочным.
Но, с другой стороны, целая куча строителей увлекалась подпольными боями.
Исаак прошел мимо двух громил, занимающихся ставками, и даже они выразили свое уважение, спросив, не нужно ли ему выпить чего, перекусить и так далее. Покачав головой, он направился в угол за рингом и устроился там, прислонившись спиной к месту соединения стен. Будучи главной приманкой, он всегда сражался последним, но было невозможно сказать наверняка, когда его вызовут. Большая часть «бойцов» выдерживала не долго, но изредка появлялась пара выносливых оппонентов, которые колотили друг друга с упорством двух старых гризли, пока даже у него не возникало желание крикнуть «Все, брэйк».
Судей не было, и бой заканчивался только тогда, когда краснощекий, окосевший идиот валялся ничком, а победитель, эдакий воин городских улиц, выписывал круги вокруг проигравшего. Грязные приемы приветствовались, бить можно куда угодно, в том числе по яйцам и печени. Было лишь одно ограничение: ты можешь сражаться тем, что даровал тебе Бог: запрещено выносить на ринг кастеты, цепи, ножи, песок и прочее дерьмо.
Когда началась первая схватка, Исаак рассматривал лица собравшихся, вместо того, чтобы наблюдать за происходящим на ринге. Он выискивал посторонних, тех, что не сводили с него глаз, тех, кого он знал на протяжении прошлых пяти лет в противовес пяти неделям, проведенных в Бостоне.
Черт, он знал, что не следовало использовать настоящее имя. Когда он отправился за фальшивым удостоверением, следовало назваться иначе. Конечно, социальная страховка принадлежала не ему, но имя…
Однако выбор имени казался для него важным. Он как бы пометил свою территорию, начал новую жизнь.
И может, отчасти, это была насмешка. В духе «давай-найди-меня-если-осмелишься».
Сейчас же он злился на себя. Принципы, щепетильность и вся эта идеологическая чушь далеко не так ценны, как бьющееся сердце.
И это он организатора считал дебилом?
Примерно через сорок-пять минут верный клиент «Кинко» забрался по проволоке и приложил руки ко рту, чтобы перекричать толпу. Он пытался строить из себя Дана Уайта[5], хотя, по мнению Исаака, он больше напоминал Vanna[6].
– А сейчас наше главное развлечение…
Под ликование толпы Исаак стянул толстовку и повесил ее снаружи ринга. Он всегда дрался в майке и спортивных штанах, обувь заставляли снимать… но, с другой стороны, в этом весь его гардероб.
Пройдя сквозь врата в октагон, он повернулся спиной к углу склада и хладнокровно ожидал появления того, кто окажется главным блюдом этой ночи.
О, да. Еще один Мистер Верзила с запасом иллюзий: как только он вошел в октагон, то начал прыгать по рингу, будто с шилом в заднице, и устроил предыгровое шоу, разорвав футболку надвое и заехав себе по роже.
Ублюдок продолжит в таком духе, и Исааку ничего не останется, кроме как опустить его эго, уложив парня на лопатки.
Когда раздался сигнал, Исаак сделал шаг вперед, поднимая кулаки на уровне груди, но держа при этом у торса. Он позволил оппоненту с минуту покрасоваться, хвастун махал кулаками, сотрясая воздух.
Легкая добыча.
Но когда толпа окружила ринг, Исаак задумался, как много копий ксерокс мог сделать за минуту, и решил серьезно подойти к делу. Ударив слева, он заехал парню в грудину, временно останавливая сердце, бившееся под ребрами. Следующим был правый хук, который пришелся прямо под подбородок попрыгунчика, с силой запрокинув его голову.
К слову о чечетке: Мистер Верзила как Джинджер Роджерс[7] поскакал к мелкой проволочной ограде. Когда рев толпы наполнил открытое пространство, отдаваясь эхом, Исаак закрыл глаза и налетел на бедного ублюдка с такой силой, что выбил из него всю прыгучесть, превращая его в шатающегося алкоголика, чья голова кружилась чересчур быстро, чтобы управлять телом. И когда показалось, что оппонент сейчас вырубится, Исаак сдал назад, позволяя парню выровнять дыхание.
Чтобы заработать дополнительную штуку, он должен убедиться, что бой продлиться дольше трех минут.
Расхаживая по рингу, он мысленно сосчитал до пяти. А потом вновь обратился к…
Взметнулся нож, зацепив лоб Исаака, прямо у линии роста волос. Хлынула кровь, фактически застилая зрение… Этот прием он бы назвал стратегическим, имей парень представление о том, что делает. Но судя по его ударам, с этим выпадом ему всего лишь повезло.
Когда толпа неодобрительно засвистела, Исаак включил серьезный настрой. Идиот с ножом был также опасен, как и мастер клинка, а ему ни к чему пластическая подтяжка от этого гаденыша.
– Ну, как ощущения? – проорал противник. На самом деле, вышло скорее «Нукак офуфенья», с его-то разбитой губой.
Эти три слова – последнее, что парень произнес на ринге.
Когда Исаак нанес удар, его собственная кровь обрызгала толпу, и само столкновение выбило оружие из хватки парня. А потом один, два… три удара в голову, и хвастун шлепнулся на пол громче, чем кусок туши – на мясокомбинате…
Именно тогда бравые женщины и мужчины, служащие в Бостонском отделении полиции, ворвались на склад.
Мгновенный. Хаос.
И, конечно, Исаак оказался заперт в октагоне.
Перепрыгнув через противника, валявшегося мертвым грузом, он забрался по шестифутовой ограде и перескочил через нее. Приземлившись на обе ноги, он замер.
Суетились все, кроме одного мужчины, который стоял в стороне, на его знакомом лице и татуированной шее виднелась кровь Исаака.
Заместитель Матиаса остался таким же высоким, хорошо сложенным и смертельно-опасным… и ублюдок улыбался, будто обнаружил золотое яйцо пасхальным утром.
Вот дерьмо, подумал Исаак. Легок на помине…
– Вы арестованы, – раздалось традиционное приветствие от копа позади него, и меньше, чем через мгновенье, он оказался закован в наручники. – Все, что вы скажете, может и будет использовано против вас в…
Исаак зыркнул на офицера, а потом перевел взгляд на другого служивого. Но солдата из специального подразделения и след простыл.
Сукин сын. Его бывший босс знал, где он.
И значит, Бостонская полиция на хвосте – меньшая из проблем Исаака.
Глава 2
Колдвелл, Нью-Йорк
Стоя на лужайке перед Похоронным Бюро МакКриди, Джим Херон отчетливо представлял внутреннее убранство, будто уже бывал в этом кирпичном двухэтажном здании: ковры на полу, картины с изображенными на них расплывчатыми цветочными букетами на стене, несколько комнат с двойными дверьми и куча свободной площади.
Судя по его скромному опыту, похоронные бюро, как рестораны быстрого питания, все на одно лицо. Но, с другой стороны, это имело смысл. Было не так много способов приговорить гамбургер, и Джим решил, что с мертвецами то же самое.
Дерьмо… он не мог поверить, что собирается проведать свой собственный труп.
Он действительно умер два дня назад? И происходящее сейчас – его новая жизнь?
С учетом всех событий, он чувствовал себя пресловутым парнем из студенческого братства, который проснулся в незнакомой кровати, вопрошая «Это моя одежда? Я неплохо провел время прошлой ночью?».
На эти вопросы Джим хотя бы мог ответить: кожаная куртка и военные ботинки принадлежали ему, и он плохо провел предыдущую ночь. Он был ответственен за битву с демоном за души семерых человек, и, несмотря на победу в первом раунде, сейчас он на полной скорости несся к следующему заданию, не зная при этом цели. И он до сих пор учился тонкостям ангельской профессии. И, алло, у него появились крылья.
Крылья.
Хотя, лицемерно с его стороны ныть на последнее, ведь пара волшебных пернатых ласт доставила его задницу сюда из Бостона, штат Массачусетс, в рекордно короткое время.
Ключевой момент? Насколько он понимал, мир, который он знал когда-то, сейчас исчез, и от пришедшей на его место реальности годы убийств в специальном подразделении казались канцелярской работой.
– Блин, вот же круто. Обожаю дома, от которых мурашки по коже.
Джим посмотрел через плечо. Эдриан по фамилии Фогель был именно из того разряда чокнутых, которым пришлась бы по духу кучка трупов, покоящихся в морозильных камерах. Пирсингованного, татуированного, одетого в кожу Эда привлекала темная сторона… и, судя по тому, что их заклятый враг сделал с ангелом прошлой ночью, эти отношения были взаимными: темная сторона тоже любила Эдриана.
Бедный ублюдок.
Джим потер глаза и взглянул на самого здравомыслящего в его тылу.
– Спасибо за помощь. Это не займет много времени.
– Без проблем, – кивнул Эдди Блэкхоук.
Стоя на холодном апрельском ветру, Эдди являлся типичным представителем байкерского класса: длинная, толстая коса спускалась вниз, вдоль кожаной куртки. Квадратным подбородком, смуглой кожей и красными глазами он напоминал инкского бога войны… у ублюдка были кулаки размером с человеческие головы и плечи, на которые можно посадить самолет.
И представьте себе, несмотря на золотое сердце, его нельзя назвать Бой Скаутом.
– Окей, сделаем это, – пробормотал Джим.
Проникновение выходило за пределы его должностных возможностей, поэтому им лучше поторопиться. По крайней мере, его новый командир не имел ничего против: Найджел, дерганый архангел-англичанин, дал свое разрешение на эту нестандартную диверсию, однако не стоило злоупотреблять полученной свободой действий.
Когда Джим и его приятели дематериализовались через кирпичные стены и приняли форму в… да-да, просторном фойе с канделябром, ковровыми дорожками и площадью, достаточной для коктейльной вечеринки… он огляделся вокруг, гадая, где, черт возьми, хранятся тела.
Находясь в бюро, он подумал, что эту диверсию он просто обязан выполнить. Джим мог заниматься спасением душ, но в данный момент на кону стояла жизнь мужчины: Исаак Рос удрал из специального подразделения, за что Джим должен был убить парня.
Запишите под грифом «Черта с два».
Но возникла проблема: согласно методам Ублюдка Матиаса, если Джим не устранит солдата в самоволке, это сделает кто-то другой… а потом оперативник придет и за самим Джимом.
Опоздали с этим, мальчики… он уже мертв.
Его ближайшая цель? Одурачить бывшего босса и найти Исаака. Потом он вывезет этого солдата из страны в целости и сохранности… и уже после этого вернется к своему служебному противостоянию с Девиной.
Его злила отсрочка, потому что демоница, без сомнений, уже готовилась к их следующей схватке. Но перейти из одной жизни в другую – не так-то просто и банально. Прошлое неминуемо протянет свои щупальца, которые нужно обрубить, а это требует времени.
Но, правда вот в чем: он задолжал Росу. Тогда, в пустыне два года назад, когда Джиму понадобилась помощь, мужчина помог ему, и на этот долг просто так глаза не закроешь.
Возможно, именно поэтому Матиас поручил это задание Джиму. Гаденыш прекрасно знал о возникшей между мужчинами связи и о том, что произошло той ночью на другом полушарии Земли: их босс мог тогда балансировать на границе сознания, но все же в те темные часы транспортировки, перелета и медицинского вмешательства он уловил достаточно, чтобы знать, кто был рядом и что происходило вокруг.
Верно. Сосредоточься. Где трупы?
– Внизу, – сказал он приятелям, и направился к вывеске «Выход».
На пути к лестнице, троица миновала всевозможные детекторы движения, не потревожив оборудование, а потом, один за другим, прошли сквозь дверь.
Он ради безопасности прихватил Эдриана и Эдди на эту маленькую экскурсию, потому что, Бог свидетель, Девина могла оказаться где угодно, когда угодно… к тому же, Джим только знакомился с трюками, которые сопутствовали жизни падшего ангела, а Эдди – мастер в них. Чары, зелья, магия… Эдди был силен в этой колдовской хрени.
Очевидно, у него докторская степень по Абракадабре, и это делает сукина сына очень полезным.
В подвале было чисто и пусто, цементный пол и стены выкрашены в серый цвет. Откуда-то справа от Джима донесся сладкий запах бальзамирующего состава, и он двинулся в ту сторону. Казалось, будто он вернулся в былые времена. Чертовски странное ощущение. Шпионаж – именно то, в чем он преуспел за годы работы с Матиасом… Именно от этого он намеривался уйти.
Ага, точно, самые хитроумные планы мышей и людей[8], бла, бла, бла…
В первой схватке с Девиной ему потребовалась информация… которую мог предоставить только Ублюдок Матиас. Как и следовало ожидать, когда это касается гада, дела принимают оборот «кви про кво»[9], поэтому, если ты хочешь чего-то, то должен предоставить что-то взамен, и «кво» в данном случае стала смерть Исаака. В конце концов, уволенным из специального подразделения не предоставлялись розовые листки[10], никаких золотых Ролексов, отправленным на пенсию… пуля в лоб, и, если повезет, гроб для твоего трупа.
И, тем не менее, Джим был по-странному признателен Матиасу: быть подряженным на убийство Исаака – единственный способ помочь парню. В ином случае, он ни за что не узнал бы, что Исаак в бегах, и на него началась охота: только Джиму позволили выйти сухим из воды.
Но, с другой стороны, его ситуация была из «щекотливых» с учетом «обстоятельств, смягчающих вину».
Он остановился у пары дверей из нержавеющей стали с табличкой «ТОЛЬКО ДЛЯ ПЕРСОНАЛА» и оглянулся через плечо.
– Эдриан, держи руки при себе.
Бог знал, этот ангел трахал все, что движется…отчего невольно задумываешься, а остановит ли его отсутствие движений.
Выругавшись, Эдриан надел лицемерную маску благочестия.
– Я трогаю их, только когда они сами того попросят.
– Какое облегчение.
– Но, знаешь, реанимация возможна.
– Не этой ночью. И определенно не в этом месте.
– Блин, ты можешь испортить настроение даже в стриптиз клубе.
– Иди уже.
Приняв призрачную форму, они вошли в огромное клиническое помещение, и сразу стало ясно, почему режиссеры фильмов ужасов используют морги в качестве декораций. С зеленым освещением, каталками и пятнами на полу, это место – идеальная заставка, от которой кожа покрывается мурашками.
Хотя он уже умер, попал на небеса и все такое, его надпочечные железы по-прежнему давали о себе знать. Но, с другой стороны, может, он дергался не от остальных трупов, а потому, что собирался взглянуть на свой собственный?
Направляясь к огромному холодильнику с рядами морозильных камер, он точно знал, что делает. Если он не убьет Исаака в срок, должно было произойти две вещи: парня устранит кто-то другой, и на поиски Джима отправят оперативника.
И поэтому они здесь. Его старый босс захочет убедиться, что Джим отправился в мир иной, так сказать: Матиас не поверит свидетельству о смерти, отчету о вскрытии или фотографиям, потому что чертовски хорошо знает, как легко подделать любую документацию. Он также не верил в похороны, могилы, плачущих вдов или матерей, потому что слишком часто фальсифицировал смерти. Его устроит только личное подтверждение.
Обычно для повторной проверки Матиас посылал своего заместителя, но Джим хотел убедиться, что большая шишка лично займется этим делом. Ублюдка трудно выманить из укрытия, а Джиму нужно пообщаться с парнем с глазу на глаз.
Единственный способ добиться желаемого – использовать собственный труп в качестве приманки.
С маленькой магической помощью Эдди.
Проверив имена на дверях, Джим нашел свое между Агнесс Д’Артерио и Джеймсом Резерфордом.
Сдвинув щеколду, он открыл дверь размером три на два фута… и вытащил свое мертвое тело из холодильника. Простыня укрывала его с головы до пят, руки аккуратно лежали по бокам. Воздух в камере был холодным и сухим и пах антифризом.
Черт, он повидал много покойников, но от этого тела стало тошно.
– Давай указания, – он мрачно обратился к Эдди.
– У тебя есть вещь, принадлежавшая призываемому? – спросил ангел, встав рядом с ним.
Запустив руку в карман, Джим достал маленький кусочек дерева, вырезанный много, много лет назад в тропиках, в другой части планеты. Не всю жизнь он был на ножах с Матиасом, и Матиас не всегда был ему боссом.
И когда они были в специальном подразделении мелкими сошками, Джим научил парня резьбе по дереву.
Миниатюрный конь был выполнен с удивительным мастерством, учитывая, что эта фигура – первая и единственная, вырезанная Матиасом. Если не изменяет память, на работу ушло около двух часов… может, именно поэтому конь оказался полезным. Очевидно, что неодушевленные предметы – нечто большее, чем просто собиратели пыли. Они – губки, впитывающие сущность владельца или создателя, и то, что осталось между молекулами, могло принести пользу, если знаешь, что делать.
Джим показал коня.
– Что дальше?
Эдди стянул простынь с серого, покрывшегося пятнами лица Джима. Какое-то время было сложно сконцентрироваться на чем-то, кроме своего сорока-восьми часового трупа. Гребаный ад, из Старухи с косой никудышный визажист. Даже у готов цвет лица лучше.
– Хэй, не обижай моих подружек, – встрял Эдриан. – Я спал с готессами еще до появления южно-калифорнийских бимбо с силиконовой грудью и искусственным загаром.
– Кончай читать мои мысли, придурок. И ты в любом случае переспал бы с бимбо.
Эдриан ухмыльнулся и поиграл мускулами.
– Ага. Переспал бы. И с ее сестренкой.
Казалось, ангел пережил то, что сделала с ним Девина в ночь официальной «смерти» Джима. Либо так, либо самолечение с ходячими Барби убивало всякое желание к самоанализу.
Эдди достал из кармана напильник и протянул его рукояткой вперед.
– Потри деревянную фигуру на тело. Куда хочешь.
Джим выбрал грудь, и тихий скрежет заполнил покрытую плиткой комнату.
Эдди забрал инструмент.
– Где твой нож?
Джим достал охотничий нож, который вручили ему, когда он вступил в вооруженные силы. Одновременно с ним Матиас получил аналогичное оружие… и, между прочим, использовал его для вырезания шахматного коня.
– Порежь ладонь и крепко сожми фигуру. Сделав это, мысленно представь человека, который должен сюда придти. Вспомни звук его голоса. Воспроизведи особенные воспоминания. Представь, как он двигается, вспомни присущие ему жесты, его одежду, запах его одеколона.
Заставив свою голову сосредоточиться, Джим попытался вспомнить что-нибудь, что угодно, об Ублюдке Матиасе…
Всплывшее в лобной доле воспоминание было поразительно четким: Джим был той ночью в пустыне, вонь от взрывчатки заполнила нос, в ушах звенело «самое-время-линять». Матиас потерял нижнюю часть ноги. Его левый глаз почти выпал из глазницы, а военная форма была покрыта бледной грязью и ярко-красной кровью.
– Дэн…ни…малыш…мой Дэнни… – бормотал он.
Джим приложил лезвие к центру ладони и провел по коже. Когда сталь вспорола плоть, он зашипел.
Голос Эдди прорвался сквозь воспоминание и жалящую боль.
– Сейчас потри ладонь о деревянную стружку. Затем достань зажигалку и подожги ее. Подняв руку, подуй на огонь, направляя струю на тело, и удерживай воспоминание в голове.
Джим сделал, как было велено… и с удивлением обнаружил голубое пламя на конце Бика, будто вещица как по волшебству превратилась в паяльную лампу. И на этом сюрпризы не закончились. Пламя охватило тело, укрывая его мерцающим покрывалом.
– Сделано, – резюмировал Эдди.
Закрыв зажигалку, Джим просто уставился на себя, размышляя, что же подумает Матиас.
Давным-давно они с парнем были приятелями. Но шли года, ублюдок выбрал один путь, Джим – другой. И это было до его «смерти» и падших ангелов.
Однако происходящее не имело отношения к Джиму и Матиасу.
Джим натянул простыню на место, укрывая свое лицо. Интересно, сколько пройдет времени, прежде чем заклинание призовет сюда Матиаса, и Джим снова встретится с парнем.
Он задвинул выдвижной стол обратно в холодильник и закрыл дверь, обрезая фосфоресцирующее голубое свечение.
– Валим отсюда.
Уходя, он хранил молчание, предавшись плохим воспоминаниям о том, что он делал и кого убивал, работая на специальное подразделение. И, кто бы мог подумать, в дополнение к надпочечным железам, оказалось, что его внутренние демоны тоже пережили смерть. Фактически, возникло предчувствие, что его сожаление – багаж на всю вечность: не такой уж привлекательный аспект бессмертия – это отсутствие выхода из игры, ни единого шанса на съезд с этой дорожки, за который можно зацепиться, когда дела пойдут по-настоящ