Санкт-петербургский государственный архитектурно-строительный университет




 

Санкт-петербургский государственный архитектурно-строительный университет (СПбГАСУ) основан 27 апреля (9 мая по н. ст.) 1832 г. указом императора Николая I как Училище гражданских инженеров (УГИ). После ряда переименований и ведомственных передпочинений решением СНК СССР № 032-152 от 14 марта 1941 г. вузу присвоено название Ленинградский инженерно-строительный институт (ЛИСИ, 1941–1992). Весной 1941 г. в нем было четыре факультета: архитектурный, строительный, санитарно-технический и инженеров противопожарной обороны. Работало заочное отделение.

страдания, горе и подвиг начавшейся вскоре войны коллектив вуза разделил со страной, армией, всем народом. В годы Великой Отечественной войны свыше 950 студентов, аспирантов, преподавателей, других сотрудников ЛИСИ и его выпускников, защитивших дипломные проекты в июне 1941 г., в том числе 150 девушек, ушли на фронт в действующую армию и ополчение, служили в войсках и подразделениях НКВД и МПВО, работали в госпиталях и медсанбатах.

В первые же дни войны на основании Закона о мобилизации в ряды Красной армии и Военно-морского флота ушли свыше 80 преподавателей, рабочих и служащих института, были мобилизованы ряд студентов младших курсов, имевших временные отсрочки от призыва. В июне 1941 г. Ленинградский горком ВКп(б) направил политработниками в действующую армию заведующего кафедрой истории партии профессора Г. В. Козлова и двух студентов — председателя профкома В. И. Гилярова, участника Советско-финской войны 1939–1940 гг. (погиб летом 1941 г. на Карельском участке фронта), и секретаря партбюро строительного факультета Б. С. Богданова (капитан Богданов умер от ран в сентябре 1943 г.). Политбойцами были утверждены около 50 коммунистов и комсомольцев — студентов, слушателей факультета инженеров противопожарной обороны (ФИПО), архитекторов и инженеров, только что защитивших дипломные проекты. Среди них были И. Новиченко, С. С. Писов, О. И. Халтыгин, Е. А. Черногубов, М. Щербаков. Пулеметчик Писов пал в бою под Дорогобужем в конце августа 1941 г.; комиссар батальона Халтыгин погиб в Подмосковье в феврале 1942 г., поднимая солдат в атаку, он первым среди добровольцев ЛИСИ получил боевой орден; Черногубов погиб в боях под Москвой…

Летний выпуск 1941 г. состоялся в первые дни войны. Дипломные проекты защищали 196 студентов, из них 130 военнообязанных. Большинство молодых архитекторов и инженеров решили идти в армию.

На фронте. Студенты-добровольцы. 28 июня Ставка Верховного главнокомандования утвердила план организации в Ленинграде семи добровольческих дивизий. 29 июня райкомы партии Ленинграда приняли постановление о формировании добровольческих частей и подразделений. были созданы районные комиссии по отбору добровольцев. На предприятиях и в учреждениях началась запись добровольцев. С 30-го зачисляли добровольцев в армию, которая с 4 июля стала называться Ленинградской армией народного ополчения (ЛАНО). К концу дня в 16 районах, включая Пушкинский, комиссии отобрали 10 890 человек, каждый второй — коммунист или комсомолец. Запись в ряды народного ополчения проводилась в ЛИСИ всю первую половину июля. в ополчение, партизанские отряды и лыжные батальоны ушли почти 130 преподавателей, выпускников, студентов и служащих ЛИСИ.

Евгений Соловьёв, Николай Саблин и некоторые другие студенты решили поступать курсантами в военные училища. А. Бочаров, К. Митрофанов и А. И. Моисеев были зачислены курсантами Военно-авиационного училища и летом 1942 г. направлены на фронт, командовали минометными расчетами. Бочаров и Митрофанов награждены орденами Славы двух степеней, Моисеев пал в боях под Харьковом.

студенты, не записавшиеся добровольцами, держались замкнуто, отмалчивались и избегали встреч с подавшими заявление. особенно это проявлялось, когда ребята жили в одной комнате общежития. им было не совсем удобно, чувствовалось, что у них подавленное настроение, но, видимо, сделать они с собой ничего не могли.

4 июля горком ВКП(б) принял постановление о создании в Ленинграде 200-тысячной армии Народного ополчения. Каждый городской район должен был выставить по дивизии. Во второй половине этого дня начался перевод на казарменное положение формируемых в Ленинграде частей и подразделений ополчения. К вечеру количество зачисленных в ЛАНО достигло 77 413 человек.

Добровольцев ЛИСИ набралось с разных факультетов 43 человека, в большинстве только что защитившие дипломы инженеры и архитекторы, все комсомольцы, было несколько членов партии. кто-то из них только что вернулся из Прибалтики, где проходил практику, среди них был Игорь Клинов. 5 или 6 июля их поселили в здании средней школы и перевели на казарменное положение. из этих старшекурсников и выпускников ЛИСИ был создан 3-й взвод 8-й роты 3-го стрелкового полка 2-й (Московской) дивизии народного ополчения (ДНО), которая укомплектовывалась добровольцами Московского и Ленинского районов Ленинграда (в последнем находился ЛИСИ). Командиром взвода стал Алексей Покинь-Верба (позднее погиб), единственный среди всего студенческого взвода командир запаса в звании младшего лейтенанта, его помощником — Лев Руцко, один из лучших гимнастов ЛИСИ. Ребят построили, они рассчитались по порядку номеров. По команде первый, одиннадцатый, двадцать первый и тридцать первый вышли из строя: «Будете командирами отделений». Так волей случая командирами отделений стали молодые архитекторы Ростислав Бормоткин и Борис Норкин (оба позднее погибли), студент Георгий Лопин, написавший небольшие воспоминания о студентах-добровольцах ЛИСИ (которые наряду с другими источниками мы приводим здесь в изложении[1]) и завхозяйством института Г. И. Головачев — участник гражданской войны. Они получили два треугольника на петлицы (сержант). 3-й (студенческий) взвод состоял из четырех отделений по десять человек в каждом (в последнем — 13). Затем начались строевые занятия. выдали хлопчатобумажное обмундирование, пилотки, а на ноги — ботинки с обмотками. Питались, правда, в ресторане на Невском проспекте, куда ежедневно трижды ходили строем, впереди — помощник командира взвода Л. Руцко, и обязательно с песней. больше всего полюбилась совсем новая: «Вставай, страна огромная…»[2] Так постепенно студенты-добровольцы становились сплоченной боевой единицей.

10 июля было образовано главнокомандование Северо-Западного направления: главком — Маршал Советского Союза К. Е. Ворошилов, член Военного совета — секретарь ЦК ВКП(б) и 1-й секретарь Ленинградского обкома и горкома партии А. А. Жданов. В этот день завязались бои на дальних подступах к Ленинграду. Началась героическая оборона города.

Вечером 11-го студентов вооружили. На отделение, которым командовал Г. Лопин, выдали один дисковый ручной пулемет Дегтярёва ДП-27 (Дегтярёв-пехотный), одну снайперскую самозарядную винтовку Токарева СВТ-40 с оптическим прицелом и семь боевых винтовок Мосина образца 1891/1930 гг. (трехлинейка), по пять или шесть обойм боевых патронов на винтовку, три или четыре диска на пулемет и каждому — малую саперную лопатку. предупредили, что по тревоге они выедут на фронт. Но настроение было боевое, что́ такое настоящий бой, вчерашние студенты, конечно, представляли себе смутно. Ждать, однако, пришлось недолго…

около полуночи 13 июля из Ленинграда на Лужскую укрепленную позицию стали уходить эшелоны с частями 2-й (Московской) ДНО. В рядах дивизии находилось 9210 бойцов и командиров, 2947 из них — коммунисты и комсомольцы.

утром 14 июля, на 23-й день войны, студентов вывели из казармы в полном снаряжении с оружием, и 43 добровольца ЛИСИ пошли колонной по восемь в ряд в составе 3-го стрелкового полка 2-й ДНО по улицам Ленинграда к Варшавскому вокзалу. Все подходы к нему оказались забиты войсками. Здесь, около вокзала, они впервые увидели командира своей дивизии Героя Советского Союза за Финскую кампанию полковника Н. С. Угрюмова (1902–1982). Посадка в товарные вагоны эшелона проходила почти весь день. В одном эшелоне разместился весь батальон. Затем начались маневры железнодорожного состава: передвижка с вокзала на вокзал с продолжительными стоянками. Наконец, перед наступлением сумерек, выехали из Ленинграда. Только тогда стал известен маршрут: их везли в район Луги, откуда городу грозила страшная опасность.

ранним утром 14 июля авангарды немецкого 41-го танкового корпуса генерала Г. Рейнхардта, использовав подразделения диверсионного полка «Бранденбург», овладели мостом через Лугу и захватили село Ивановское. Утром на железнодорожную станцию Веймарн под Кингисеппом пришел первый эшелон 2-й ДНО с двумя батальонами 1-го стрелкового полка и двумя дивизионами артиллерии. Через час после выгрузки 1-й полк двинулся в район вражеского прорыва. В 16 часов ополченцы вступили в бой.

Эшелон, в котором находились добровольцы ЛИСИ, двигался всю ночь с 14 на 15 июля без огней, курить у вагонных дверей было запрещено. Никто не спал. Около 2 часов ночи состав был атакован немецким самолетом. Эшелон остановился, паровоз давал короткие гудки. Две сброшенные в ночном мраке бомбы не попали в цель, и самолет улетел. помимо прямого попадания смертельную опасность представляли также наши боеприпасы (ящики с патронами, минами, снарядами), разгруженные по обеим сторонам железной дороги и лежавшие штабелями на протяжении нескольких километров. Если бы бомбы попали в них, последствия были бы непредсказуемыми… Эшелон двинулся дальше, а студенты поздравляли друг друга с боевым крещением.

К этому времени фашисты подошли к Луге и захватили плацдарм на ее правом берегу у деревни Большой Сабск Волосовского района, но были задержаны курсантами пехотного училища им. С. М. Кирова и артиллерийского училища им. Красного Октября. Батальоны 3-го полка (командир — майор П. Н. Бедрицкий) 2-й ДНО вступили в деревни Малые Пелеши и Пустошку Волосовского района, вышли на правый берег реки Луги у впадения в нее реки Вруды и установили контакт с курсантами этих училищ, которые оборонялись в районе Большого Сабска. В 6–7 км ниже Сабска на правом берегу Луги фашисты захватили второй плацдарм, но их продвижение было остановлено бойцами 2-й ДНО.

На рассвете 15 июля эшелон с добровольцами ЛИСИ остановился в лесной местности под железнодорожной станцией Веймарн. разгрузка прошла быстро и организованно. Батальон построился поротно невдалеке от полотна железной дороги. Командир роты, вернувшийся с совещания от командира батальона, сообщил: «Танки противника прошли в наш тыл, впереди моторизованная пехота и артиллерия». Был указан маршрут продвижения. Выставив походное боевое охранение, колонна батальона ополченцев двинулась в путь. Во время следования на марше командиры непрерывно проводили с ними тактические учения, но с наступлением жаркого дня сказалась неподготовленность ополченцев к солдатской службе. Полная боевая выкладка (оружие, вещевые мешки, скатки шинелей) и бессонная ночь в товарном вагоне привели к такому физическому изнурению, что во второй половине дня многие спали на ходу, просыпаясь только тогда, когда наталкивались на впереди идущего или получали невольный толчок от шедшего сзади.

лучшие стрелки 3-го взвода, снайперы, участники многих межвузовских соревнований Михаил Кудимов (позднее погиб) и Юрий Шутов были вооружены ручными пулеметами, архитекторы Лев Вертоусов и Александр Петров (до войны он был подготовлен как снайпер) — снайперскими винтовками с оптическим прицелом, остальные — старенькими трехлинейками. На 20-м километре марша колонну обогнали легкие танки-амфибии и колонны кадровых подразделений. В течение этого дня в распоряжение 2-й ДНО прибыли 519-й корпусной артиллерийский полк резерва Главного командования, танковый батальон бронетанковых курсов усовершенствования командного состава, саперный батальон и другие части. к 17 часам подошли к месту назначения.

выяснилось, что впереди деревня Юрки́ (в 34 км от Кингисеппа), которая занята немцами, и предстоит схватка — первая, настоящая... В непосредственной близости, в лесу, уже шел тяжелый бой. на опушке прибывшие раньше них подразделения развертывались в боевые порядки и с криком «ура» вступали в лес. Невдалеке от студентов, что-то живо обсуждая, прошла группа командиров. Среди них были главнокомандующий Северо-Западным направлением Маршал Советского Союза К. Е. Ворошилов и командующий Северным фронтом генерал-лейтенант М. М. Попов, побывавшие в этот день в боевых порядках 2-й ДНО с целью помочь командованию дивизии организовать оборону и контратаки.

2-й полк 2-й ДНО совершил марш-бросок к Юркам и после боев у деревни Забелье совместно с некоторыми подразделениями 3-го полка, среди которых был и студенческий взвод ЛИСИ, при поддержке танков освободил этот населенный пункт...

Дело было так. Студенты ждали своей очереди, расположившись на небольшой полянке. Они никак не походили на бойцов, которые через несколько минут пойдут в бой: громко переговаривались, смеялись. Вдруг раздалась пулеметная очередь. Все кинулись на землю. Через мгновение вскочили на ноги, отряхиваясь и продолжая смеяться. молодость не думает об опасности. Кто-то сказал: «Ребята, а ведь после боя, мы, наверное, многих не досчитаемся», и смех стих…

Подошел командир взвода и приказал: «Командирам отделений назначить связных, взводу развернуться в цепь и держать со мной связь!» командир отделения Г. Лопин назначил связным Игоря Клинова. Все почувствовали серьезность момента. Растерянности не было, страха не чувствовалось. лица ребят выражали решительность. развернулись в густую цепь на той же опушке, с которой другие недавно уходили в бой, но по команде приняли несколько правее. Больше команд не слышали: ружейная, автоматная, пулеметная, минометная и артиллерийская стрельба всё заглушала.

Ополченцы с винтовками наперевес почти плечом к плечу двинулись густым лесом на сближение с противником. Шли не останавливаясь, перешагивая через раненых и убитых. За поредевшим лесом горела деревня Юрки, откуда немцы вели ожесточенный автоматный огонь разрывными пулями. В воздухе визжали мины, падая, расшвыривали вокруг тучи осколков. Оказавшийся впереди своего отделения Г. Лопин залег в кустах. Неподалеку расположились двое бойцов из соседнего взвода с пулеметом Дегтярёва. По вспышкам Лопин различил впереди немецкий пулемет. Обернувшись, махнул рукой находившимся рядом бойцам — они подползли ближе. Указав цель, приказал вести огонь. Тщательно прицеливаясь, сам расстрелял всю обойму. Немецкий пулемет замолк. Оглянувшись на крик, Лопин увидел окровавленное лицо одного из пулеметчиков: ему касательным ранением оторвало нос. Второй номер, перевязав товарища, выпустил еще несколько коротких очередей, затем они исчезли в кустах. больше он их не видел.

Стрельба продолжалась. Лежащий неподалеку стрелок, вскрикнув, упал и больше не двигался. метрах в восьмидесяти Лопин заметил в листве одного из деревьев движение: «кукушка», — понял он. Дослав патрон, тщательно прицелился и выстрелил. Автоматный огонь прекратился. Выбросив гильзу, заметил, что обойма кончилась. полез в патронташ за новой и в этот момент получил тяжелое ранение автоматной очередью из десятка разрывных пуль. приложенный к ране индивидуальный пакет, моментально пропитавшийся кровью, оказался слишком мал для перевязки. достал из вещмешка полотенце, приложил к бедру и туго затянул поясным ремнем. Но кровь остановить не удалось: брюки, белье, обе рубахи — всё было пропитано ею…

Видимо, он лежал на нейтральной полосе: сильный огонь велся с обеих сторон. Лопин понял, что если не получит помощи, то погибнет. Стало по-настоящему страшно, перед глазами промелькнула вся предыдущая жизнь. Повернув голову в сторону своих, начал кричать, чтоб прекратили огонь, но из-за шума боя его никто не слышал. Вдруг справа зашевелился куст, и Лопин, увидев лежавшего бойца с бледным лицом, несколько раз окликнул его, прося помочь. Но тот отвернулся…

прошло несколько часов. огонь заметно утих, видимо, немцы оставляли Юрки. Из кустов вышли Михаил Угольников и Бома. Они раскатали шинель Лопина, положили его на нее и волоком потащили в лес. Подошел третий товарищ, Иосиф Донской, который взял его винтовку. Бой затих, лишь изредка раздавались одиночные выстрелы. Немцы оставили Юрки, об этом с жаром рассказывали подходившие товарищи. Они донесли раненого до передового медицинского пункта на лесной поляне. Сотни его товарищей по несчастью лежали прямо на земле. военврач осмотрел раны Лопина и приказал перевязать. Товарищи простились, пожелали скорейшего выздоровления и ушли догонять свою роту. Больше Лопин с ними никогда не встречался.

Раненых грузили в машины и всю ночь везли проселочными дорогами в Веймарн. Ими были забиты все палаты и коридоры больницы. Во второй половине дня 16 июля его положили на стол хирурга. Была опасность газовой гангрены, поэтому, отрезав отбитые мышцы, врач приказал немедленно отправить раненого в Ленинград. Санитарный поезд прибыл прямо к больнице им. И. И. Мечникова. На другое утро, 17-го, санитарным поездом Лопин был эвакуирован в Челябинск, где пролежал на излечении три месяца. Он остался жив, потому что немцы отступили и товарищи подоспели на помощь. До конца войны Г. Р. Лопину довелось воевать в разных армиях и на разных фронтах...[3]

«День 15 июля стал концом периода быстрого продвижения 4-й танковой группы на Ленинград», — писал после войны бывший начальник штаба этого механизированного объединения генерал В. Шаль де Болье. радость первой победы была омрачена первыми потерями — студенческий взвод похоронил своего товарища, выпускника ЛИСИ 1941 г. Михаила Фирсова.

18 июля газета «На защиту Ленинграда» впервые опубликовала материалы о боевых действиях ленинградских ополченцев. 21 июля ночью части 2-й ДНО провели решительную атаку села Ивановское. 1-й полк ворвался в село и захватил его северную окраину, однако к утру под ураганным огнем противника ополченцы вынуждены были отойти. В этот день бойцы 3-го полка студенты ЛИСИ парторг 8-й роты Б. С. Норкин, замполит роты Л. К. Вертоусов, замсекретаря комитета комсомола ЛИСИ И. Г. Клинов, находясь в разведке, захватили двух немецких летчиков с подбитого фашистского самолета. Это были первые пленные, взятые ополченцами 2-й ДНО. Их имена, а также командира отделения Л. Обухова, ополченцев В. Трубицына и А. П. Иванова (позднее погиб) газета упоминала еще не раз.

24 июля в Смольном состоялось собрание партийного актива Ленинграда, посвященное неотложным задачам обороны города. Выступая перед собравшимися, Маршал Советского Союза К. Е. Ворошилов, в частности, сказал о 2-й ДНО: «Хорошо дерется Московская дивизия!» 28 июля бойцы взвода мл. лейтенанта 3-го полка студента ЛИСИ А. И. Покинь-Вербы подбили фашистскую бронемашину, появившуюся на противоположном берегу реки Луги. Посланные на вражескую сторону разведчики достали из подбитой машины документы и оружие.

9 августа продолжалась упорная борьба по всей линии обороны частей 2-й ДНО. Зону ее боев посетил секретарь Ленинградского горкома ВКП(б), член Военного совета фронта А. А. Кузнецов.

11 августа 2-я ДНО отражала ожесточенные танковые атаки врага на деревню Выползово. Просочившись на фланге, противник окружил 3-й полк, оборонявшийся у впадения в Лугу реки Вруды. Начались бои полка в окружении. В этот день 24 ополченца студенческого взвода совершили подвиг, прикрыв в районе деревни Малые Пелеши прорыв из окружения подразделений 3-го полка. При этом героически погибли выпускники архитектурного факультета ЛИСИ Борис Норкин, Зоил Егоров, Ростислав Бормоткин, Александр Трифонов и студент строительного факультета Андрей Иванов.

15 августа утром 2-я ДНО вела бои у деревень Ополье, Онстопель, Загорицы. 16-го командиром 2-й ДНО назначен генерал-майор И. М. Любовцев (1899–1975). 16–20 августа 2-я ДНО вела непрерывные оборонительные бои в районе деревни Куты на Кингисеппском шоссе. 19 августа в 18 часов подразделения 2-й ДНО вступили в схватку с противником в районе деревень Лисьи Горы, Миккино. 27 августа 2-я ДНО отошла на новые рубежи в районе Велькота, Кайболово, Горка, Ратчино. 28-го у деревни Велькота шли бои с гитлеровцами 3-го полка (командир — майор Микитей).

30 августа Ивановское оказалось в руках врага, Мга пала. Финские войска взяли Выборг.[4]

Студенты ЛИСИ участвовали в кровопролитных боях под селом Ивановское, обороне участка на реке Луге — три недели батальон стоял насмерть напротив Лыченского моста, километрах в 15 восточнее Ивановского. На правом берегу Луги, в 250–300 м от насыпи бывшего Лыченского моста, со времени войны остался полуразрушенный блиндаж. Рядом с ним растет сосна с прикрепленной к ней металлической табличкой, на которой выгравирована надпись: «Здесь в июле–августе 1941 года защищали город Ленина солдаты 3-го взвода 8-й роты 3-го стрелкового полка 2-й дивизии народного ополчения, студенты Ленинградского инженерно-строительного института»[5].

В этом взводе было 43 бойца, выехавших в середине июля 1941 г. из Ленинграда на фронт, с войны вернулись только 22… но оставшиеся в живых хранили верность боевому братству и после войны. Они возвращались сюда каждый год и вспоминали первый бой 15 июля 1941 г. под Юрками, где похоронили Мишу Фирсова; и как здесь, на реке Луге 21 июля Клинов с Норкиным и Вертоусовым брали в плен фашистских летчиков; и как 28-го подорвали вражескую машину, отбили и доставили в полк оружие, карты, оперативные документы; и как приняли на себя бой, чтобы отвлечь внимание противника от отходивших частей… Тот страшный бой 11 августа, в котором пали пятеро их товарищей…[6]

Следующая группа добровольцев-ополченцев была направлена в 1-ю гвардейскую ДНО. Вместе со студентами ушел воевать и 54-летний дворник института М. Е. Яковлев (позднее погиб). Многие студенты ЛИСИ ушли в ополчение из мест прохождения практики и служили в других дивизиях ЛАНО, сражались в партизанских отрядах. Поздней осенью 1941 г. группа студентов-добровольцев вступила в 5-й Отдельный лыжный батальон, направленный в январе 1942 г. на фронт под станцией Погостье Ленинградской области. Среди добровольцев ЛИСИ (ополченцев, партизан и воинов-лыжников) были преподаватель Г. А. Рысев, заместитель секретаря парторганизации института Е. Нехамкис, И. Кривчёнок, В. Горомов и др. Молодой инженер-строитель Н. Лепский записался в Народное ополчение, стал снайпером, уничтожил 162 фашиста.

В сентябре 1941 г. в состав 7-го полка 20-й дивизии НКВД влился почти полностью ФИПО в составе 217 командиров и слушателей факультета, в том числе 29 девушек-первокурсниц. около месяца сражались они на Невском плацдарме. Во время переправы через Неву в боях у деревни Московская дубровка погибли 42 фиповца, многие были ранены. В ноябре слушателей ФИПО отозвали с фронта, а в начале 1942 г. эвакуировали в Баку.

Студенты-архитекторы ЛИСИ Л. Залгаллер, Ю. Гордеев, Н. Новосёлов — командиры взводов минометного дивизиона — погибли в мае 1942 г. на Волховском фронте. Секретарь Ленинского райкома комсомола Александр Голубков окончил архитектурный факультет ЛИСИ накануне ухода в армию, стал комиссаром гвардейского батальона. погиб в августе 1942 г. в районе станицы Трехостровской под Сталинградом, где насмерть стояли гвардейцы-авиадесантники.

Архитектор С. А. Пермский (выпускник ЛИИКСа[7] 1939 г.) в студенческие годы был секретарем комсомольской организации института. На фронте он командовал батареей бронепоезда «Балтиец», в составе которой огонь по врагу вело носовое орудие, снятое с крейсера «Аврора». Многие архитекторы, выпускники 1941 г., отличились в боях. Г. Обрадович — командир саперного батальона, участник Сталинградской битвы, форсирования Днепра и штурма Берлина; Н. Соболев — командир разведроты 2-й ударной армии, награжден пятью боевыми орденами; С. Блюменталь — ст. лейтенант, кавалер четырех боевых орденов. Капитан Б. Попов, секретарь партбюро отдельного понтонно-мостового батальона, прошел с боями от Ленинграда до Берлина, удостоен четырех орденов. Архитектор А. Веселовский, майор Войска Польского, был награжден высшей военной наградой ПНР — орденом Крест Грюнвальда.

Директора вуза — фронтовики. кандидат архитектуры, доцент, декан архитектурного факультета ЛИСИ Н. Ф. Хомутецкий (1905–1973) — участник Великой Отечественной войны с 27 июня 1941 г. записался добровольцем, хотя имел бронь как декан. В 1942 г. окончил сухопутное отделение Военно-политической академии им. В. И. Ленина в Москве по сокращенной программе военного времени, аттестован как заместитель командира инженерной бригады по политчасти. Летом 1942 г. отправлен для боевой стажировки на Сталинградский фронт заместителем командира по политчасти. с октября 1942 по май 1945 г. — инструктор, затем старший инструктор политотдела 49-й армии 2-го Белорусского фронта. Дошел от Сталинграда до Эльбы, был контужен. После завершения войны около полугода работал лектором политуправления Горьковского военного округа. Демобилизован в декабре 1945 г. в звании майора. награжден тремя боевыми орденами: Красной Звезды, Отечественной войны I и II степеней; двумя орденами «Знак Почета»; двумя боевыми медалями: «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.», «За взятие Кёнигсберга» и двумя памятными: «В память 250-летия Ленинграда», «Двадцать лет Победы в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.». доктор архитектуры (1955), профессор (1956) фронтовик Н. Ф. Хомутецкий в 1948–1952 гг. возглавлял ЛИСИ.

кандидат технических наук, преподаватель кафедры деревянных конструкций, помощник (заместитель) декана инженерно-строительного факультета ЛИСИ по совместительству Е. Н. Квасников (1907–1974) — участник Великой Отечественной войны с 24 июня 1941 г. В 1941 г. служил комендантом аэродрома, в 1942–1945 гг. командовал саперным взводом на Ленинградском фронте. доцент (1947) фронтовик Е. Н. Квасников в 1957–1968 гг. был директором (ректором) ЛИСИ. В 1973 г. защитил в ЛИСИ докторскую диссертацию, но подтверждения ВАК не дождался…

Выпускник архитектурного факультета ЛИСИ 1953 г., кандидат архитектуры (1959), доцент (1964) фронтовик Н. А. Яковлев (1922–1974) был ректором ЛИСИ в 1968–1974 гг. Участник Великой Отечественной войны с 22 июня 1941 по 9 мая 1945 г. В 1941 г. окончил огневой факультет 3-го Ленинградского артиллерийского училища как командир артиллерийской батареи. До сентября 1941 г. командовал батареей в действующей армии на Юго-западном фронте, затем два года сражался в партизанском отряде на Полтавщине (Украина), с сентября 1943 г. снова командовал батареей отдельного самоходно-артиллерийского дивизиона на Юго-западном и 2-м Украинском фронтах, затем был начальником штаба этого дивизиона в Центральной группе войск. Награжден орденами Отечественной войны I степени, Красной Звезды и «Знак Почета» и четырьмя медалями: «За отвагу», «За оборону Киева», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.», «В память 250-летия Ленинграда».[8]

В осажденном Ленинграде. Летом 1941 г. институт не прекращал подготовки к началу нового учебного года. С 1 августа к учебе приступили три первых курса, но занятия были прерваны из-за мобилизации на оборонительные работы, к которым были привлечены около 500 преподавателей и студентов, рабочих и служащих ЛИСИ. Не все вернулись живыми. На строительстве оборонительных рубежей под Ленинградом погиб, например, директор филиала института повышения квалификации при ЛИСИ, участник подавления Кронштадтского мятежа, военный инженер 3-го ранга Ф. И. Соболев.

8 сентября вокруг Ленинграда сомкнулось кольцо блокады.

Осенью 1941 г. и позднее систематических занятий в институте уже не было. Студенты работали самостоятельно, сдавали зачеты и экзамены. Всего на всех курсах и факультетах с учетом нового приема осенью должны были приступить к занятиям свыше тысячи студентов, из них более половины мужчин. В списке юношей (список девушек не сохранился) в конце октября 1941 г. значатся 187 студентов. Остальные уже были в армии, а около 150 человек не смогли вернуться с мест практики или после каникул. Из этих 187 студентов-мужчин свыше 40 погибли от истощения в блокаду или при эвакуации из Ленинграда, 50 позднее ушли в действующую армию. В институте был сформирован отряд из 25–30 человек на казарменном положении для уличных боев с противником, если немцы войдут в город[9].

Вражеские самолеты ежедневно бомбили Ленинград. Оставшиеся в ЛИСИ преподаватели и сотрудники дежурили на крышах зданий института, чтобы тушить или сбрасывать на землю упавшие зажигательные и фугасные бомбы. В результате попадания бомбы большая часть корпуса института, выходящего на Международный (Московский) проспект, была разрушена. Один из снарядов попал в «красный» корпус. Возник пожар, пострадал музей, значительная часть музейного фонда графики погибла. Были выбиты все окна главного корпуса. Их пришлось заколотить фанерой. В ноябре прекратилась подача электроэнергии для населения. Страшной реальностью стали холод и голод.

Наступили самые тяжелые месяцы блокады. В институте люди умирали прямо в коридорах и на лестницах. Служащим и преподавателям выдали удостоверения о бессрочном отпуске. Были оборудованы две аудитории для больных и истощенных, для тех, кто уже не мог ходить. В них сложили кирпичные печурки, которые обеспечивали хоть какое-то тепло и возможность кипятить воду. Больным давали кипяток с сахарином и жидкий суп из крупы. Хлеба получали по 125 граммов в день. Света не было, зажигали коптилки, которые мастерили лаборанты института. Зимой 1941/1942 г. многие преподаватели, сотрудники и студенты ЛИСИ умерли от голода и болезней.

И все же, несмотря ни на что, 8 января 1942 г. состоялась успешная защита дипломных проектов нескольких девушек студенток санитарно-технического факультета.

14 марта 1942 г. учебные заведения Ленинграда получили распоряжение эвакуироваться. Институт полностью закрыли, заколотили все входы и выходы. Осталась только одна комнатка для его директора, который как начальник объекта должен был находиться здесь круглосуточно. группой сотрудников ЛИСИ, оставленной в осажденном Ленинграде для охраны здания, имущества и библиотеки института (около 15 человек, в основном женщины), и частью коллектива ЛИСИ, оставшейся в городе, руководил и. о. директора с 30 ноября 1941 по 22 апреля 1944 г. К. П. Сергеев (1910 — нач. 1980-х гг.). с ноября 1942 г. он был также уполномоченным наркомстроя СССР по учебным заведениям Ленинграда. К. П. Сергеев обеспечил проведение занятий в конце блокады. После войны был репрессирован по «ленинградскому делу» и осужден на семь лет исправительно-трудовых лагерей (ИТЛ).

В годы войны и блокады оставшиеся в Ленинграде воспитанники, преподаватели и служащие лабораторий ЛИСИ участвовали в решении задач, связанных с обороной города и сохранением памятников культуры. Они сооружали огневые точки, маскировали здания, укрывали исторические и архитектурные памятники, наблюдали за эксплуатацией зданий. Лаборатория химии принимала участие в выпуске противотанковых бутылок с зажигательной смесью (т. н. «коктейлей Молотова»).

по решению Горисполкома техническим руководителем строительства огневых точек в Ленинском районе Ленинграда с 23 июня 1941 по 13 марта 1942 г., а с октября 1941 г. — укрепления и маскировки здания Смольного был назначен профессор Г. В. Никитин. С 29 июля до 4 августа 1941 г. он был направлен на военные сборы, а в августе 1941 г. руководил группой из около 500 студентов и сотрудников ЛИСИ на строительстве оборонительных сооружений на Лужском рубеже и в самом городе.

Не прекращалась профессиональная деятельность архитекторов, переориентированная на оборонные нужды. С их участием решались вопросы маскировки Ленинграда, его военных объектов, задачи укрытия памятников культуры. А. И. Гегелло (с 1933 г. главный архитектор Смольного) и Г. В. никитин осуществляли маскировку Смольного; В. И. Пилявский, выполняя обязанности главного архитектора Адмиралтейства, обеспечивал его сохранность и консервацию, А. А. Грушке участвовал в маскировке вокзалов. Профессора В. Г. Гевирц, В. Ф. Иванов, Г. В. Никитин, И. Г. Попов, В. Н. Соколовский и другие осенью 1941 — зимой 1942 г. производили обследования объектов, пострадавших от бомб и снарядов. Профессор А. С. Никольский занимался маскировкой промышленных объектов города. В феврале 1942 г. он вместе с женой эвакуировался в Ярославскую область. Вскоре после окончания войны зодчий в составе группы профессоров и преподавателей ЛИСИ по заданию Наркомстроя СССР был командирован в поверженный Берлин, где выполнил литографским карандашом серию видов разрушенного города. Они хранятся в Музее истории СПбГАСУ. А. И. Гегелло вошел в состав городской Комиссии по расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и по учету причиненного ими ущерба, организованную решением Ленгорисполкома от 6 мая 1943 г.[10]

выпускники прежних лет. Огромный вклад в защиту Родины на фронтах Великой Отечественной и борьбу блокированного Ленинграда за выживание внесли выпускники института прежних лет.

Главный инженер строительного управления И. И. Соломахин, выпускник санитарно-технического факультета ЛИГИ[11] 1930 г., активно участвовал во всех значительных операциях битвы за Ленинград, способствовал прорыву блокады Ленинграда, был командиром саперного батальона, в 1944 г. командовал отдельной инженерной бригадой. Награжден шестью орденами, в том числе полководческим орденом Суворова 3-й степени.

За образцовое выполнение заданий командования на фронте Великой Отечественной войны, отвагу и геройство, проявленные при обеспечении переправы войск и боевой техники через Днепр выпускнику инженерно-экономического факультета ЛИИКСа 1936 г., начальнику одной из днепровских переправ ст. лейтенанту А. В. Прыгунову 10 января 1944 г. посмертно присвоено звание Героя Советского союза. В память об этом подвиге в вузе установлена мраморная доска с его именем.

главный архитектор города в 1938–1951 гг., выпускник ЛИКСа[12] 1931 г. Н. В. Баранов (1909–1989) руководил маскировкой и укрытием памятников Ленинграда. Ни один из монументов не был разрушен в период 900-дневной осады города. под руководством Н. В. Баранова и А. И. Наумова разрабатывались планы восстановления Ленинграда и его уникальных пригородов. Баранов оставил интересные воспоминания о подвиге ленинградцев в годы блокады: «Силуэты блокады: записки главного архитектора города» (Л., 1982).

Под артиллерийским обстрелом питомцы института С. Н. Давыдов, Д. А. Кючарьянц, М. М. Налимова, К. Д. Халтурин, О. Н. Шилина и другие обмеряли многие памятники архитектуры.

инженер-архитектор, член Союза архитекторов (1938), в последующем доктор архитектуры (1980), выпускник архитектурного факультета ЛИГИ 1930 г. С. И. Квашнин-Самарин (1905–1986) в начале войны был мобилизован и направлен на строительство оборонительных сооружений Ленинграда. Работал в Особой строительно-монтажной части «Севзапмонтаж» Наркомстроя СССР в должности инспектора по строительству оборонительных сооружений Фрунзенского района (1941–1942). с тяжелой формой дистрофии и пятилетней дочерью на руках был эвакуирован из блокадного Ленинграда в начале 1942 г. по ледовой дороге через Ладожское озеро. После небольшого курса лечения в Костроме Наркомстрой СССР направил его в Новосибирск начальником сибирского оСМУ (особое строительно-монтажное управление) специальных работ по перебазированию промышленности в восточные районы страны и электрификации строительства. осуществлял административное и техническое руководство бригадами монтажников на строительстве ряда заводов оборонной промышленности в различных местах Сибири (1942–1944). В конце войны был откомандирован Наркомстроем СССР в Москву, где работал ст. инженером проектно-конструкторского управления № 42 Наркомстроя СССР (1944–1945), затем начальником отдела капитального строительства Главка Наркомстроя (Наркомтяжстроя, с 1946 г. — Минтяжстроя) СССР, начальником производственного отдела УКС Минстроя СССР (1945–1954), непосредственно участвуя в восстановлении производственной базы на стройках черной металлургии в ряде городов Украины (Днепропетровск, Донецк, Запорожье, Харьков)[13].

Известный архитектор-градостроитель Б. Р. Рубаненко (1910–1985), выпускник архитектурного факультета ЛИКСа 1931 г., в последующем доктор архитектуры (1967), построил в соавторстве 19 зданий в Ленинграде в стиле конструктивизма и сталинского неоклассицизма. Среди них школа на Невском проспекте, д. 14 (1



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2020-06-03 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: