24июля1945.
1 Иисус вместе со Своими апостоламина Галилейском озере. Раннее утро. Все апостолы в сборе, поскольку Иуда, совершенно исцелившийся, с подобревшим от перенесенного недуга и от полученного ухода лицом, также присутствует. Марциам тоже тут, немного взволнованный, оттого что впервые оказался на воде. Он не хочет этого показывать, но всякий раз при заметной качке он одной рукой хватается за шею овцы, которая, жалобно блея, разделяет с ним его страх, а другой рукой хватается за что попало: за мачту, сиденье, весло, или за ногу Петра или Андрея, или работников в лодке, что передвигаются, управляясь со своими снастями, и закрывает глаза, убежденный, что,возможно,это его последний час.
Петр каждый раз, щелкая его по щекам, говорит: «Ты ведь не боишься, да? Ученик никогда не должен бояться», –и мальчик отрицательно качает головой, но поскольку и ветер, и волна усиливаются по мере приближения к месту впадения Иордана в озеро, он все крепче сжимает руки и все чаще зажмуривается, пока наконец не издает испуганный визг, когда лодка внезапно накреняется от бокового удара волны.
Кто-то смеется, кто-то в шутку острит, что,дескать, Петрстал отцом того, кто не умеет держаться в лодке, а кто-то посмеивается над Марциамом, который всегда говорил, что хочет обойти море и сушу, проповедуя Иисуса, а потом пугается пройти несколько стадий по озеру. Однако Марциам говорит в свою защиту: «Каждый боится чего-нибудь, чего он не знает. Я воды, Иуда смерти…»
2 Я понимаю, что Иуда, должно быть, испытал сильный страх смерти, и мне удивительно, что он не реагирует на это замечание, а наоборот, говорит: «Ты правильно сказал. Боятся того, чего не знают. Но теперь мы уже почти прибыли. Вифсаида в нескольких стадиях. И ты наверняка найдешь там любовь. Мне бы тоже хотелось находиться недалеко от Дома Отца и быть уверенным, что я найду там любовь!» Он произносит это грустным и усталым тоном.
«Ты не доверяешь Богу?» – удивленно спрашивает Андрей.
«Нет,я не доверяю себе. В те дни моей болезни, окруженный таким количеством чистых и добрых женщин, я ощутил себя настолько духовно убогим! Столько всегопередумал! Я рассуждал: „Если они всё еще трудятся над тем, чтобы стать лучше и достичь Неба, то что же делать мне?“ Поскольку они всё еще чувствовали себя грешницами, хотя мне все они казались уже святыми. А я?.. Достигну ли я этого когда-нибудь, Учитель?»
«С благой волей возможно все».
«Но моя воля весьма несовершенна».
«Божья помощь придаст ей то, чего ей не хватает, чтобы стать совершенной. Твое теперешнее смирение зародилось во время болезни. Так что видишь: благой Бог посредством досадного случая позаботился дать тебе то, чего у тебя не было».
«Это правда, Учитель. Но каковы женщины! Какие безупречные ученицы! Я не говорю о Твоей Матери. Она – понятно. Скажу об остальных. О, поистине они превзошли нас! Я был для них одной из первых проверок их будущего служения. Поверь же, Учитель, Ты можешь спокойно на них положиться. Мы с Элизой находились под их опекой – и вот она с обновленной душойвернулась в Бет-Цур, а я… я надеюсь, что исправлюсь: теперь, когда они надо мной потрудились…» Иуда, пока еще слабый, плачет.
Сидящий рядом с нимИисус кладет ему ладонь на голову, делая знак остальным, чтобы молчали.Однако Петр и Андрей полностью поглощены последними приготовлениями к причаливанию и не разговаривают, а Зелот, Матфей, Филипп и Марциам явно не собираются ничего говорить, кто по причине тревожного ожидания прибытия, а кто по причине присущего ему благоразумия.
3 Лодка идет против течения Иордана и вскоре останавливается на отмели. Пока работники высаживаются, чтобы укрепить ее, привязав канатом к обломку скалы, и установить доску в качестве трапа, а Петр и Андрей переодеваются в длинную одежду, таким же образом причаливает вторая лодка, и из нее выходят остальные апостолы. Иисус и Иуда тоже высаживаются, в то время как Петр надевает на мальчика его одёжку и приводит его в порядок, чтобы в надлежащем виде представить своей жене. Все на суше, включая овечек.
«А теперь пойдем», – говорит Петр. Он всерьез взволнован.
Дает руку мальчику, который в свою очередь тоже волнуется, да настолько, что забывает о своих овечках, с которыми возится Иоанн, и с внезапным приступом испуга спрашивает: «Аона меня примет? Ая ей действительно понравлюсь?»
Петр его успокаивает; но испуг, видимо, передается и ему, и он говорит Иисусу: «Скажи Ты о нем Порфирии, Учитель. Я не думаю, что сумею сказать правильно».
Иисус улыбается, но обещает заняться этим Сам.
4 Следуя вдоль речной отмели, они скоро достигают дома. Из открытой двери слышно, как Порфирия занимается своими домашними делами.
«Мир тебе!» – говорит Иисус, показываясь на пороге кухни, где женщина приводит в порядок столовую утварь.
«Учитель! Симон!» Женщина спешит упасть в ноги Иисусу, а потом и мужу. Затем она встает и с краской на своем, пусть и не красивом, но добром лице говорит: «Я так по вам тосковала! С вами все хорошо? Заходите,заходите! Вы наверное устали…»
«Нет. Мы следуем из Назарета, где останавливались на несколько дней, а еще сделали остановку в Кане. Лодки находились в Тивериаде. Видишь, мы не устали. С нами был мальчик и ослабленный от болезни Иуда Симонов».
«Мальчик? Такой маленький ученик?»
«Сирота, которого мы подобрали дорогой».
«О, милый! Иди сюда, сокровище, я тебя поцелую!»
Мальчик, который боязливо стоял, наполовину спрятавшись за Иисусом, позволяет женщине взять себя на руки(ей надо чуть ли не встать на колени, чтобы с ним поравняться) и без всякого сопротивления позволяет себя поцеловать.
«И теперь вы таскаете его за собой, вот так все время, этого малыша? Он переутомится…» Женщина – само сострадание. Она крепко сжимает мальчика в своих объятьях, прислонившись щекой к его щеке.
«На самом деле у Меня был иной замысел: поручить его какой-нибудь ученице, когда мы отойдем в сторону от Галилеи и от озера…»
«А нельзя мне, Господь? У меня никогда не было детей. Но есть племяннички, и я знаю, как обходиться с детьми. Я такая ученица, котораяне умеет говорить, не имеет такого здоровья, чтобы следовать за Тобой, как другие, не… о! Ты же знаешь! Наверно я даже трусовата, если угодно. Но Ты знаешь, в каких тисках я нахожусь. Я сказала – в тисках? Нет, я между двух канатов, что тянут меня в противоположные стороны, и у меня нет смелости разорвать ни один из них. Позволь, я хоть немножкопослужу Тебе, став ученицей-мамой этого мальчика. Научу его всему тому, чему другие ученицы обучают многих… Любить Тебя…»
5 Иисус кладет ладонь ейна голову, улыбается и говорит: «Мальчик был доставлен сюда затем, чтобы найти тут мать и отца. Вот. У нас получится семья». Иисус вкладывает ладонь Марциама в руки Петра, у которого блестят глаза, и Порфирии. «И воспитайте Мне это невинное дитя в святости».
Петр уже подготовлен и потому просто вытирает слезу тыльной стороной ладони. Но его жена, не ожидавшая такого, от удивления теряет на мгновение дар речи. Потом опять встает на колени и говорит: «О, мой Господь! Ты отобрал у меня мужа и сделал меня почти вдовой. Но теперь Ты даришь мне сына… Этим Ты возвращаешь моей жизни все ее розы, не только те, что Ты у меня взял, но и те, каких у меня никогда не было. Будь Ты благословен! Этот мальчишка будет мне дороже, чем если б я самаего родила. Потому что он достался мне от Тебя». И женщина целует одежды Иисуса,а затем целует мальчика, посадив его себе на колени… Она счастлива…
«Давайте дадим ей проявить свои чувства. – говорит Иисус. – Ты тоже оставайся, Симон. Мы пойдем в город проповедовать. Придем поздно вечером попросить у тебя хлеба и крова». И Иисус выходит вместе с апостолами, оставляя в покое этих троих…
Иоанн говорит: «Мой Господь, сегодня Симон блаженствует!»
«Может, ты тоже хочешь мальчика?»
«Нет. Я хотел бы лишь пару крыльев, чтобы подняться до Небесный врат и научиться языку Света, чтобы потом пересказать его людям», – и улыбается.
Они размещают овечек в конце участка, возле хижины для сетей, дают им листьев, травы и колодезной воды, и отправляются к центру города.