14. Необходимо вернуться к вопросу о бесчеловечном и унижающем достоинство обращении, обусловленного преступными способами рассмотрения обращений Жертв, когда Жертвы не могут получить ответы по существу ставящихся вопросов, на что имеют право в силу ст. 13 Конвенции, ст.ст. 21, 33, 45 Конституции РФ, п. 3 ст. 5, п. 4 ч. 1 ст. 10 закона «О порядке рассмотрения обращений граждан РФ». Объективным фактом является то, что способы рассмотрения обращений Жертв, когда Жертвы не могут получить ответы по существу ставящихся вопросов относятся к бесчеловечному и унижающему достоинство обращению, запрещенному ст. 7 Пакта, ст. 3 Конвенции, ст. 21 Конституции РФ, так как эти способы направлены на то, чтоб вызвать у Жертв чувство страха тоски и неполноценности перед явно осуществляемым Произволом конкретно преступного режима. Все эти издевательства имеют преступную цель унизить и сломить физическое или моральное сопротивление Жертв и чтобы их заставить действовать против своей воли или совести (§ 86 Постановления от 02.05.17 г. по делу «Olisov and Others v. Russia»). То есть, преступные средства, обеспечивающие возможность нерассмотрения обращений Жертв по существу ставящихся вопросов всегда являются неотъемлемой часть бесчеловечного и унижающего достоинство обращения и определяют как само преступное обращение, так и преступный режим, позволяющий такое обращение.
Говоря о бесчеловечном и унижающем достоинство обращении напоминаю, что «обязанность, возложенная на Высокие Договаривающиеся Стороны в соответствии со статьей 1 Конвенции, защищать указанные в Конвенции права и свободы каждого, находящегося под их юрисдикцией, а также статья 3 Конвенции вместе требуют от государства принимать соответствующие меры для гарантирования каждому, находящемуся под его юрисдикцией, что он не будет подвергнут пыткам или бесчеловечному и унижающему достоинство обращению, включая насилие со стороны частных лиц (…). Государство также несет ответственность в случае, когда существующий закон не может обеспечить необходимую защиту (…) либо когда власти не предпринимают разумных мер для предотвращения угрозы насилия, о которой они знают или должны знать» (§ 115 Постановления от 28.03.2000 г. по делу «Mahmut Kaya v. Turkey»).
14.1 «… статья 3 Конвенции закрепляет одну из самых основополагающих ценностей демократического общества. Она запрещает в абсолютной форме пытки или бесчеловечное или унижающее достоинство обращение или наказание независимо от поведения жертвы (…)… (§ 69 Постановления от 16.12.99 г. по делу «V. v. United Kingdom»). … в связи с тем, что Конвенция является живым документом, при решении вопроса о том, является ли определенная мера приемлемой в соответствии с одним из ее положений, правомерно принимать во внимание стандарты, превалирующие в государствах-членах Совета Европы (…) (§ 72 там же).
Важно понимать, что для целей ст. 3 Конвенции должен учитываться «не субъективный элемент (мотив и цель) в действиях государства, а объективное влияние на соответствующих лиц » (совместное особое мнение судей А. Пастора Ридруехо, Г. Ресса, Е. Макарчика, Ф. Тюлькенс и В. Буткевича к Постановлению от 16.12.99 г. по делу «V. v. United Kingdom»).
«… с учетом значения, которое имеет статья 3 Конвенции, абсолютного характера права, гарантированного статьей 3 Конвенции, и необратимого характера вреда, который может быть причинен в случае материализации опасности жестокого обращения, на государственных органах лежит обязанность проявить максимальную скрупулезность и внимательно изучить заявления, связанные со статьей 3 Конвенции, в противном случае внутригосударственные средства правовой защиты не могут быть признаны эффективными (…)» (§ 48 Постановления от 10.05.16 г. по делу «Babajanov v. Turkey»). Когда Жертва представляет подробную информацию о ее личном положении и причинах, по которым она опасалась жестокого обращения и когда ее аргументы подтверждены документами, то в этом случае на властях лежит обязанность рассмотреть доводы заявителя и всесторонне оценить их с тем, чтобы устранить любые сомнения относительно возможности жестокого обращения (§ 45 там же). В противном случае властями будут нарушены процессуальные обязанности, которые возлагались на них в силу статьи 3 Конвенции (§§ 43, 46, 49 там же).
14.1.1 Основными элементами бесчеловечного и унижающего достоинство обращения является такое обращение, которое носит «преднамеренный характер, применялось каждый раз в течение нескольких часов кряду и "причиняло если не реальные телесные повреждения, то по крайней мере сильнейшие физические и душевные страдания ". "Унижающим достоинство" Суд считает обращение "такого рода, чтобы вызвать у жертв чувства страха, подавленности и неполноценности, способные оскорбить и унизить их, и, возможно, сломить их физическое и моральное сопротивление " (…). Для того чтобы наказание или обращение были признаны "бесчеловечными" или "унижающими достоинство", страдания или унижение, связанные с ними, должны так или иначе представлять собой нечто большее, чем неизбежный элемент страданий или унижения, связанный с той или иной формой законного наказания (…). При этом следует учитывать не только физические страдания, но также душевную подавленность от ожидания наказания в тех случаях, когда его исполнение задерживается» (§ 100 Постановления от 07.07.89 г. по делу «Soering v. United Kingdom») и «общественный характер наказания или обращения также может являться существенным обстоятельством. Однако в то же время следует напомнить, что отсутствие публичности не обязательно препятствует тому, чтобы определенное наказание подпадало под эту категорию; может быть достаточно того, чтобы жертва была унижена в собственных глазах, даже если наказание не выносится публично (…)» (§ 100 Постановления от 24.05.07 г. по делу «Gorodnitchev v. Russia»).
«При рассмотрении вопроса о том, было ли наказание или обращение "унижающим достоинство", Европейский Суд также принял во внимание, являлась ли их цель унизить или оскорбить человека, о котором идет речь, и, если говорить о последствиях, оказало ли это негативное воздействие на его или ее личность таким образом, что стало несовместимым с требованиями Статьи 3 Конвенции (…). Это квалифицировалось также как обращение с сопутствующими эффектами, такими, как вызывающие чувство страха, страдания и ощущение неполноценности, способными оскорбить или унизить конкретную жертву, а возможно, нанести удар по физической или психической сопротивляемости (…) или вынуждающими жертву действовать против собственной воли или сознания (…) (§ 109 Постановления от 03.04.01 г. по делу «Keenan v. the United Kingdom»).
14.1.2 «… что касается других нарушений и особенно нарушений, способных посягнуть на психическую неприкосновенность лица, Суд признает что, следуя обстоятельствам, подобная агрессия может вызвать применение статьи 3 Конвенции, хотя она не обязательно влечет физические или психические последствия, подлежащие медицинскому установлению» (§ 80 Постановления от 11.07.2000 г. по делу «Dikme v. Turkey»).
«… у властей есть обязательство защищать здоровье людей, лишенных свободы (…). Отсутствие обеспечения необходимым медицинским лечением может быть приравнено к обращению, которое противоречит положениям Статьи 3 Конвенции (…). В частности, оценка того, является ли конкретный пример обращения или наказания несовместимым с положениями Статьи 3 Конвенции, требует, если речь идет о психически больных лицах, принятия во внимание их уязвимость и неспособность в некоторых случаях обратиться с четко сформулированной жалобой или вообще обратиться с жалобой на то, какое воздействие оказывает на них какое-либо конкретное обращение (…) (§ 110 Постановления от 03.04.01 г. по делу «Keenan v. the United Kingdom»). … если речь идет о человеке, лишенном свободы, использование физической силы, которое, строго говоря, не было крайне необходимым в результате его поведения, ущемляет его достоинство и, в принципе, является нарушением права, обозначенного в Статье 3 (…)» (§ 112 там же).
При решении вопроса о психическом состоянии важны не только записи органов власти (§§ 113, 114), осуществляющих контроль над Жертвой, но и записи, сделанные самой Жертвой (§ 44).
14.1.3 Так как Мафиози и Бандиты создали условия, в рамках которых Жертвы не могут добиться рассмотрения своих обращений по существу, поэтому «Что касается жалобы авторов по статье 7, рассматриваемой в отдельности и в совокупности с пунктом 3 статьи 2 Пакт а, Комитет должен оценить, равносильна ли принудительная госпитализация бесчеловечным и унижающим достоинство видам обращения и наказания. … хотя принудительная госпитализации может применяться в качестве крайней меры и в ряде случаев может быть оправдана, чтобы защитить жизнь и здоровье людей, незаконное и произвольное помещение в стационар может стать причиной психических и физических страданий и, таким образом, представлять собой бесчеловечное и унижающее достоинство обращение или наказание по смыслу статьи 7 Пакта. … применение недобровольной госпитализации или принудительного лечения в целях наказания или запугивания противоречит статье 7 Пакта (п. 7.10 Соображений КПЧ от 11.03.16 г. по делу «T.V. and A.G. v. Uzbekistan», тоже в п. 7.3 Соображений КПЧ от 28.10.19 г. по делу «Zinaida Mukhortova v. Kazakhstan»). Комитет принимает к сведению представление государства-участника в данном деле и постановление Самаркандского городского суда о том, что помещение авторов в психиатрический стационар закрытого типа стало результатом их «неадекватного поведения», поскольку своими многочисленными жалобами они «мешали работе» председателя махали. Кроме того, Комитет повторяет свой вывод о том, что помещение авторов в психиатрический стационар стало результатом произвольного и незаконного решения и не имело надлежащего медицинского обоснования (см. пункты 7.7 и 7.8 выше). На основе имеющихся данных … решение о помещении авторов в психиатрический стационар, как представляется, было мотивировано стремлением наказать или унизить авторов за осуществление ими своего права на подачу жалоб и высказывание своих мнений в отношении работы г-на Ш (п. 7.11 там же). Вследствие этого … в данном случае недобровольное помещение авторов в стационар на девять дней за то, что они якобы мешали работе председателя квартального комитета своими многочисленными жалобами, равносильно бесчеловечному и унижающему достоинство обращению или наказанию по смыслу статьи 7 Пакта » (п. 7.12 там же).
14.1.4 «Комитет принимает к сведению утверждение государства-участника по данному сообщению о том, что направление автора в психиатрические больницы явилось следствием бредовых идей автора о преследованиях и ее участия в судебных процессах, явившихся отражением ухудшения здоровья автора, и что она может представлять угрозу для других лиц, а также отказа автора проходить амбулаторное лечение, против которого она выразила свое несогласие. Комитет также отмечает бесспорный факт подачи автором многочисленных жалоб и утверждение автора о том, что ее принудительное психиатрическое лечение является одной из форм наказания за эту законную деятельность. Комитет далее принимает к сведению решение Балхашского городского суда от 26 июля 2012 года, который пришел к выводу, что автор не представляет опасности для себя или для других лиц, и вынес постановление не применять к автору никаких принудительных мер медицинского характера. В данном случае … три принудительных направления автора в психиатрические больницы (12 января 2011 года, 12 декабря 2011 года и 9 августа 2013 года) явились результатом произвольных решений и не имели надлежащего медицинского обоснования (см. пункты 7.13–7.14 выше). На основе имеющейся информации … неоднократное вынесение решений о помещении автора в психиатрические больницы, сопровождавшиеся ее задержанием в месте жительства причинили ей сильные переживания и душевные страдания, в том числе по причине постоянного страха за свое здоровье и свободу (…). (п. 7.16 Соображений КПЧ от 28.10.19 г. по делу «Zinaida Mukhortova v. Kazakhstan»). Таким образом, … в данном случае недобровольные задержания и госпитализация автора в общей сложности более чем на 15 месяцев и применение к ней лечения, несмотря на ее возражения, с учетом того, что она не представляла опасности причинения вреда себе или другим лицам, равносильны бесчеловечному и унижающему достоинство обращению и наказанию по смыслу статьи 7 Пакта » (п. 7.17 там же).
14.1.5 Также в рассматриваемом контексте следует иметь ввиду, что «… на всем протяжении … вся судебная процедура фокусировалась на его … способности предстать перед судом, и ему не было предоставлено никакой возможности заявить о своей невиновности и оспорить инкриминирующие его доказательства. … государство-участник не предоставило автору поддержки или адаптации, которые требуются ему для реализации своей правоспособности, и не проанализировало, какие меры могли бы быть приняты с этой целью. Наоборот, в результате применения Закона было полностью приостановлено право автора на справедливое судебное разбирательство, что лишило его защиты и равного преимущества закона. И поэтому … Закон обернулся дискриминационным обращением по делу автора в нарушение пунктов 1 и 2 статьи 5 Конвенции (п. 8.4 Соображений КПИ от 02.09.16 г. по делу «Marlon James Noble v. Australia»). … хотя государства-участники имеют определенные дискреционные пределы с целью установления процедурных механизмов, дабы позволить инвалидам осуществлять свою правоспособность (…), должны соблюдаться соответствующие права данного лица. В случае же автора этого не произошло, ибо он не имел возможности и ему не было предоставлено адекватной поддержки или адаптации, чтобы реализовать свои права на доступ к правосудию и на справедливое судебное разбирательство. Ввиду вышесказанного … рассматриваемая ситуация равносильна нарушению прав автора по пунктам 2 и 3 статьи 12 и по пункту 1 статьи 13 Конвенции (п. 8.6 там же). … государства-участники занимают особое место в плане гарантии защиты прав лиц, лишенных свободы, в силу той степени контроля, который они осуществляют над этими лицами (…), включая и предотвращение любой формы обращения вопреки статье 15 Конвенции и гарантию прав, установленных по Конвенции. В этом контексте власти государства-участника должны уделять особое внимание конкретным потребностям и возможной уязвимости соответствующего лица…» (п. 8.9 там же).
14.2 Также унижающее достоинство обращение будет всегда, когда противоправные действия исходят от сотрудников правоохранительных органов по отношению к людям, находящимся под их контролем.
При решении вопроса о бесчеловечном и унижающем достоинство обращении следует иметь ввиду, что «… пощечина, нанесенная сотрудником правоохранительных органов, человеку, который полностью находился под его контролем, составляет серьезное посягательство на достоинство лица (§ 103 Постановления от 28.09.15 г. по делу «Bouyid v. Belgium»). Пощечина оказала значительное воздействие на получившего ее человека. Пощечина затрагивает часть тела человека, которая выражает его индивидуальность, проявляет его социальную идентичность и составляет центр его чувств, зрения, речи и слуха, которые используются для коммуникации с другими. Действительно, Европейский Суд … также учитывал специфику этой части тела в контексте статьи 3 Конвенции, указав, что «особенно из-за ее расположения» удар по голове человека во время задержания, повлекший припухлость и кровоподтек размером 2 см на лбу, был достаточно серьезным, чтобы возник вопрос в соответствии со статьей 3 Конвенции (…) (§ 104 там же). … может быть достаточно, чтобы жертва была унижена в ее собственных глазах, для возникновения унижающего достоинство обращения в значении статьи 3 Конвенции (…). Вместе с тем … даже одну непредумышленную пощечину без серьезных или долгосрочных последствий для человека этот человек может считать унизительной (§ 105 там же). Это особенно верно, когда пощечина наносится сотрудниками правоохранительных органов людям, находящимся под их контролем, поскольку в ней проявляются превосходство и унижение, которые по определению характеризуют отношения между первыми и последними при таких обстоятельствах Тот факт, что жертвы знают, что подобное действие является незаконным, составляет нарушение морали и профессиональной этики этими сотрудниками и … также является неприемлемым, может, кроме того, вызывать у них чувство произвольного обращения, несправедливости и беспомощности (…) (§ 106 там же). Более того, лица, которые содержатся под стражей в полиции или даже просто доставлены или вызваны в отдел полиции для установления личности или допроса … и в более широком смысле все лица, находящиеся под контролем полиции или аналогичного органа, находятся в ситуации уязвимости. Следовательно, у властей есть обязанность защищать их (…). При причинении унижения путем причинения пощечин одним из их сотрудников полиции они пренебрегают этой обязанностью (§ 107 там же). Тот факт, что пощечина могла быть бездумно нанесена сотрудником, который был раздражен неуважительным или провокационным поведением, в данном случае не имеет значения. … даже при наиболее сложных обстоятельствах, таких как борьба с терроризмом и организованной преступностью, Конвенция абсолютно исключает пытку и бесчеловечное или унижающее достоинство обращение и наказание независимо от поведения потерпевшего (…). В демократическом обществе жестокое обращение никогда не служит адекватной реакцией на проблемы, с которыми сталкиваются власти. Конкретнее: полиция «не должна ни при каких обстоятельствах осуществлять, поощрять или допускать никаких пыток, никаких случаев бесчеловечного или унижающего достоинства обращения или наказания » (…). Кроме того, статья 3 Конвенции устанавливает позитивное обязательство государства осуществлять подготовку должностных лиц своих правоохранительных органов таким образом, чтобы обеспечивать их высокий уровень компетентности в своем профессиональном поведении, чтобы никто не подвергался пытке или обращению, которое противоречит этому положению (…)» (§ 108 там же).
«Статья 3 Конвенции закрепляет одну из наиболее фундаментальных ценностей демократических обществ (...). Действительно, запрет пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или наказания является ценностью цивилизации, тесно связанной с уважением человеческого достоинства. В отличие от большинства материально-правовых статей Конвенции статья 3 Конвенции не содержит исключений, и недопустимо отступление от ее положений в соответствии с пунктом 2 статьи 15 Конвенции даже в случае чрезвычайных обстоятельств, угрожающих жизни нации (...). Даже при наиболее сложных обстоятельствах, таких как борьба с терроризмом и организованной преступностью, Конвенция абсолютно исключает пытку и бесчеловечное или унижающее достоинство обращение и наказание, независимо от поведения потерпевшего (...) (§ 81 Постановления от 28.09.15 г. по делу «Bouyid v. Belgium»). Утверждения о жестоком обращении должны быть подкреплены соответствующими доказательствами. При оценке доказательств Европейский Суд обычно применяет стандарт доказывания «вне всякого разумного сомнения», однако учитывает, что подобное доказывание может строиться на совокупности достаточно надежных, четких и последовательных предположений или аналогичных неопровергнутых презумпций фактов (...) (§ 82 там же). По этому последнему пункту... если рассматриваемые события в целом или в бóльшей степени относятся к сфере исключительной компетенции властей, как в случае с лицами, находящимися под контролем властей под стражей, возникают обоснованные презумпции фактов в отношении травм, полученных во время содержания под стражей. В этом случае на властях лежит бремя доказывания с целью предоставить достаточное и убедительное объяснение путем представления доказательств, подтверждающих факты, ставящие под сомнение описание событий, данное потерпевшим (...). В отсутствие такого объяснения Европейский Суд вправе сделать выводы, которые могут быть неблагоприятными для властей (...). Это оправдывается тем фактом, что задержанные лица находятся в уязвимом положении и власти обязаны защищать их (...) (§ 83 там же).... тот же принцип верен в контексте проверки документов в отделе полиции (как в деле первого заявителя) или просто допроса в его помещении (как в деле второго заявителя).... принцип, установленный в § 83 настоящего Постановления, применяется ко всем делам, в которых лицо находится под контролем полиции или подобного органа (§ 84 там же).... когда заявитель ссылается на статью 3 Конвенции, Европейский Суд обязан осуществлять « особенно тщательную проверку » (...), даже если внутригосударственное разбирательство и расследование уже имели место (...) Иными словами, в этом контексте Европейский Суд может быть более критичным к выводам внутригосударственных судов. При рассмотрении подобных вопросов Европейский Суд может принимать во внимание качество разбирательства на внутригосударственном уровне и возможные недостатки процесса принятия решения (...) (§ 85 там же). Для отнесения к сфере действия статьи 3 Конвенции, жестокое обращение должно достигнуть минимального уровня суровости. Оценка этого минимума носит относительный характер и зависит от всех обстоятельств дела, таких как характер и контекст обращения или наказания, манера и метод его применения, его длительность, физические и психологические последствия и в некоторых случаях пол, возраст и состояние здоровья жертвы (...). Другие факторы включают цель, для которой осуществлялось жестокое обращение, умысел или мотив, стоящие за ним (...), хотя отсутствие намерения унизить или оскорбить жертву не может полностью исключать установление нарушения статьи 3 Конвенции (...) Должен также учитываться контекст, в котором осуществлялось жестокое обращение, такой как атмосфера повышенной напряженности и эмоций (...) (§ 86 там же). Жестокое обращение, которое достигает такого минимального уровня суровости, обычно включает в себя реальные телесные повреждения или интенсивные физические или нравственные страдания. Тем не менее даже в отсутствие этого, если обращение унижает или оскорбляет лицо, свидетельствуя о неуважении или умалении человеческого достоинства, или вызывает чувства страха, тоски или неполноценности, способные повредить моральному или физическому сопротивлению лица, оно может характеризоваться как унижающее человеческое достоинство и подпадать под действие статьи 3 Конвенции (...). Следует также подчеркнуть, что может быть достаточным унижение жертвы в его собственных глазах, даже если не в глазах других (...) (§ 87 там же).... в отношении лица, лишенного свободы, любое использование силы, которое не является строго необходимым в связи с его поведением, умаляет человеческое достоинство и в принципе нарушает право, гарантированное статьей 3 Конвенции (...) (§ 88 там же). Слово «достоинство» используется во многих международных и региональных материалах и инструментах (...). Хотя Конвенция не упоминает это понятие, которое, тем не менее, появляется в преамбуле к Протоколу № 13 к Конвенции в связи с отменой смертной казни при всех обстоятельствах, Европейский Суд подчеркивает, что уважение человеческого достоинства образует часть самого существа Конвенции (...) совместно со свободой человека (...) (§ 89 там же). Кроме того, существует особенно прочная связь между понятиями «унижающего достоинство» обращения или наказания в значении статьи 3 Конвенции и уважения «достоинства». В 1973 году Европейская комиссия по правам человека подчеркивала, что в контексте статьи 3 Конвенции выражение «унижающее достоинство обращение» показывает, что общая цель этого положения заключается в том, чтобы воспрепятствовать особенно серьезным вмешательствам в человеческое достоинство (...).... «хотя заявитель не перенес серьезные или длительные физические последствия, его наказание, объектом которого он являлся, составляло посягательство именно на то, что является одной из основных целей защиты статьи 3 Конвенции, а именно достоинство и физическую неприкосновенность лица » (...). Многие последующие решения выявили тесную связь между понятиями «унижающего достоинство обращения» и уважения «достоинства» (...)» (§ 90 там же).
14.3 В §§ 133 – 143 Постановления от 13.01.15 г. по делу «Elberte v. Latvia» ЕСПЧ рассмотрел вопрос о бесчеловечном обращении, обусловленном способами рассмотрения властями обращений Жертв. В § 137 суть нарушения ст. 3 Конвенции ЕСПЧ увидел в реакции и отношении властей к ситуации, когда она доводилась до их сведения Жертвами, однако не находила своего разрешения. Неудовлетворительными были и способы, которыми власти отвечали на запросы Жертв. Из § 140 понятно, что когда по истечении времени вскрывались факты, свидетельствующие о сокрытии органами власти информации, имеющей значение для заявителя и устанавливающую несоответствие ответов фактическим обстоятельствам дела, то такое рассмотрение обращений свидетельствовало о пренебрежении властей к Жертвам, что усиливало их чувство беспомощности перед лицом нарушения их личных прав. Отсутствие возможности получения какого-либо возмещения лишь усугубляло положение Жертвы. Все это являлось проявлением неуважения к достоинству Жертв, хотя «уважение человеческого достоинства формирует часть самой сути Конвенции, обращение считается "унижающим человеческое достоинство" по смыслу статьи 3 Конвенции, inter alia, когда оно унижает лицо, проявляя недостаток уважения к человеческому достоинству» (§ 142 там же) и «уважение человеческого достоинства составляет одну из основ Конвенции (…). Объект и цель Конвенции как инструмента защиты отдельных лиц также требуют толкования и применения ее положений таким образом, чтобы эти гарантии были практическими и эффективными. Любое толкование гарантированных прав и свобод должно быть совместимо с общим духом Конвенции, инструментом, направленным на поддержание и развитие идеалов и ценностей демократического общества (…)» (§ 118 там же).
Важно и то, что страдания заявителей, «испытывавших поочередно то надежду, то отчаяние, могут оправдать признание отдельного нарушения статьи 3 Конвенции в связи с особенно безотзывчивым отношением внутригосударственных властей к их стремлению получить доступ к информации» (§ 186 Постановления от 21.11.13 г. по делу «Janowiec and Others v. Russia»).
При этом всегда обязательно необходимо иметь ввиду, что «… неполная и, следовательно, вводящая в заблуждение информация может также представлять собой злоупотребление правом…, особенно если эта информация затрагивает ее основное содержание, и не представлено удовлетворительного объяснения нераскрытию этой информации (…)» (§ 72 Постановления от 17.04.14 г. по делу «Lyubov Stetsenko v. Russia»).
14.3.1 Напоминаю, что всегда надо помнить о том, что в обязанности Полуобразованных Подонков из ЕСПЧ входит оценка справедливости производства по делу в целом и никогда Полуобразованные Подонки из ЕСПЧ не выполняли этой своей обязанности. Например, в § 112 Постановления от 23.10.14 г.по делу «V.P. v. Russia» Полуобразованные Подонки сообщают: «Заявитель направил более 300 писем в органы прокуратуры в Российской Федерации» - и тут же, не исследуя доказательства, утверждают: «Все эти письма были рассмотрены, и по ним надлежащим образом были даны ответы». Если бы у умственно Неполноценных Подонков из ЕСПЧ были бы мозги, то они бы поняли, что такого быть не может, чтоб у должностных лиц были надлежащие ответы и за ними не последовало надлежащих действий. Ненадлежащие действия доказывают, что и сами ответы ненадлежащие, поскольку в них не дана адекватная оценка обстоятельствам дела.
Если мы возьмем любое дело, связанное с похищениями людей или пытками в полиции в РФ, то выявим одну и туже картину: Жертвы заваливали органы Мафиозного режима воплями о помощи и по этим воплям не проводилась адекватная проверка, но зато «по ним надлежащим образом были даны ответы». Как результат Полуобразованные Подонки из ЕСПЧ стали обвинять Жертв в том, что «… с учетом повторяющегося характера отказов районной прокуратуры в возбуждении расследования двух случаев предполагаемого жестокого обращения, вынесенных в течение 2002 - 2004 годов (…), должно было стать очевидным, что не произошло какого-либо определенного развития и что других мер по расследованию жалоб не будет предпринято (…). Учитывая, что ввиду значительного времени пробелы, вызванные отсутствием самых элементарных следственных действий, подлежавшие скорейшему выполнению после обжалуемых событий в целях получения доказательств, вряд ли могли быть заполнены (…), эти неоднократные отказы в возбуждении расследования каждого случая предполагаемого жестокого обращения не содержали ни достаточно ощутимых указаний, ни реальной возможности прогресса в следственных мероприятиях (…). Соответственно, Европейский Суд убежден в том, что при обстоятельствах данного дела заявитель должен был осознать неэффективность расследования более чем за шесть месяцев до того, как он подал жалобу в Европейский Суд 4 апреля 2006 г. » (§ 60 Решения от 22.03.16 г. о приемлемости по делу «Petr Aleksandrovich Raush v. Russiа»).
Именно вопли Жертв о помощи и должны были оценить Полуобразованные Подонками из ЕСПЧ, а фактически Изверги, поскольку эти вопли о помощи так и остались гласом вопиющих в пустыне. В результате повсеместно, где проходил Мамай, то есть Полуобразованные Подонки из ЕСПЧ, оставалась и остается выжженная земля, то есть развалены правоохранительные органы и истреблена судебная власть, которая не выполняет свои функции, поскольку как метастазами опутана тотальной Коррупцией. В России не вынесено ни одного судебного решения, где была бы дана оценка доказательствам на предмет относимости, допустимости, достоверности и достаточности, но зато сплошь и рядом мы наблюдаем картину, когда «… внутригосударственные суды при рассмотрении дела не восприняли замечания заявителя в контексте и форме, в которых они были выражены (…)» (§ 62 Постановления от 28.06.16 г. по делу «Radobuljac v. Croatia»). То есть сплошь и рядом мы имеем результат, когда «Право на доступ к суду нарушено, когда регулирования не служат более целям правовой безопасности и надлежащего управления правосудием, а составляют собой барьер, препятствующий подсудному лицу добиться рассмотрения по существу своего дела компетентным судом (…)» (§ 22 Постановления от 22.07.14 г. по делу «Cornea v. Moldova») и «Правило раскрытия оправдывающих доказательств обязывает сторону обвинения представлять такие доказательства на рассмотрение суда. В то же время данное правило не имеет смысла, если судам разрешено оставлять эти доказательства без рассмотрения и даже не упоминать их в своих приговорах » (§ 201 Постановления от 27.03.14 г. по делу «Matytsina v. Russia»). И это происходит только потому, что Жертвы до суда писали, писали и писали в органы власти, то есть Паразитам, живущим на их деньги, как налогоплательщиков, после чего «по ним надлежащим образом были даны ответы» и ни вопли Жертв, ни «по ним надлежащим образом были даны ответы» так и не стали предметом проверки и оценки на предмет адекватности, но зато были получены психологические Пытки, бесчеловечное и унижающее достоинств обращение, по которым Жертвы нигде не могли добиться проведения проверки. В результате деградировали и органы власти, и общество в целом, которые оказались в порочном кругу коррупционной составляющей, когда органы власти перестали выполнять свои функции и чем больше они не выполняли свои функции и деградировали, тем больше осуществлялось противодействие их ответственности уже на всех уровнях, порождая опять-таки тотальную Коррупцию, поскольку органы власти, то есть Мафиози международного масштаба, обладали и обладают и административным ресурсом, позволяющим договариваться с заинтересованными лицами, и колоссальными финансовыми возможностями: https://youtu.be/WpC1vP4WrF4.
14.4 Напоминаю и о том, что я объяснил в п. 5.2.4 жалобы № 2952 (Жал.№2952Путин (https://clc.am/7jQqww)): «Путин В.В. со своей преступной пропагандой нагло глумился над психической целостностью людей, сделав миллионы реальными Шизофрениками, утратившими способность отличать добро от зла, установив нормой преступный тип поведения. Злоупотребление правом и должностными полномочиями приспешники преступного режима стали культивировать на всех уровнях, и утверждать, что злоупотребляют правом их Жертвы. Несмотря на то, что злоупотребление правом имеет свои признаки (ч. 1 ст. 10 ГК РФ), члены банды Путина В.В. циничную клевету (ч. 3 ст. 128.1 УК РФ) в отношении Жертв возвели в разряд государственной политики на уровне конституционного якобы суда, где Зорькин В.Д. со своими подельниками стали нагло утверждать, что «… заявитель, используя нецензурные либо оскорбительные выражения, преследует цель не защитить свои права и законные интересы, а унизить честь и достоинство лица, рассматривающего обращение, ли