По статусу гражданства свободное население Рима делилось на граждан и иностранцев (перегринов). Полную правоспособность могли иметь только свободнорожденные римские граждане. Помимо них. к гражданам относились вольноотпущенники, но они оставались клиентами бывших хозяев и были ограничены в правах.
По мере развития имущественной дифференциации возрастает роль богатства в определении положения римского гражданина. В среде рабовладельцев в конце III-II в. до н.э. возникают привилегированные сословия нобилей и всадников. В высшее сословие (нобили) входили самые знатные патрицианские и богатые плебейские роды. Экономической базой нобилей было крупное землевладение и громадные денежные средства. Только они стали пополнять сенат и избираться на высшие государственные должности. Нобилитет превращается в замкнутое сословие, доступ в которое новому человеку был практически невозможен и которое ревниво охраняло свои привилегии. Только в редких случаях люди, не принадлежавшие к нобилитету по рождению, становились высшими должностными лицами.
Второе сословие (всадники) образовалось из торгово-финансовой знати и землевладельцев средней руки. В I в. до н.э. развивается процесс слияния нобилей с верхушкой всадников, получивших доступ в сенат и на важные судебные должности. Между отдельными их представителями возникают родственные отношения[3].
Второй категорией свободных, не имевших прав римских граждан, были перегрины. К ним относились свободные жители провинций - стран, находящихся вне Италии и завоеванных Римом. Они должны были нести налоговые повинности. К перегринам относились также свободные жители иностранных государств[4]. Перегрины не имели прав латинов, но получили имущественную правоспособность. Для защиты своих прав они должны были избирать себе покровителей -- патронов, в отношении которых находились в положении, мало отличавшемся от положения клиентов. Статус семьи означал, что полной политической и гражданской правоспособностью пользовались только главы римских семей - домовладыки. Остальные члены семьи считались находящимися под властью домовладыки. Последний был лицом "собственного права", члены же его семьи назывались лицами "чужого права" - права домовладыки. Вступая в имущественные правоотношения, они приобретали имущество не для себя, а для него. Но ограничения в частном праве не влияли на их положение в публичном праве. К тому же эти ограничения стали ослабевать, стало признаваться право членов семьи на приобретение собственного имущества[5].
Правовое положение лица изменялось с утратой того или иного статуса. Наибольшие изменения происходили с утратой статуса свободы (плен, обращение в рабство). Она означала потерю и статусов гражданства и семьи, т.е. полную потерю правоспособности. С утратой статуса гражданства (изгнание) терялась правоспособность гражданина, но сохранялась свобода. И наконец, утрата статуса семьи (в результате, например, усыновления главы семьи другим лицом) вела к потере только "собственного права".
ГЛАВА 2. СИСТЕМА ОРГАНОВ ВЛАСТИ ПЕРИОДА РИМСКОЙ РЕСПУБЛИКИ
Консульская власть
Латинское слово «res publica» в переводе означает «общее дело».[6] Вместо одного царя ежегодно из числа патрициев стали избираться два должностных лица, именуемых полководцами (praetors), или судьями (iudices) или просто сотоварищами (consules).[7] Они курировали деятельность Сената и народного собрания, контролировали принятые ими решения, осуществляли распределение граждан Республики по центуриям (лат. Centuria – «сотня»; военное подразделение римской армии), следили за сбором податей, реализовывали судебную власть, во времена военных действий возглавляли армию.
В отличие от монархии Республике была присуща практика коллегиальности в работе консулов и их ежегодное переизбрание. Верховная власть не распределялась среди них, каждый из консулов пользовался ей в полной мере, как во времена царского правления.
По закону консулы пользовались всегда и везде одинаковою властью, но по факту они издавна разделяли между собой различные области должностных занятий. Первоначально это делалось путем добровольного соглашения или, в случае если бы соглашение не состоялось, с помощью жребия. Общинные власти постепенно стали вмешиваться консульские компетенции. Тогда установилось обыкновение, что Сенат ежегодно разграничивал должностные сферы и хотя сам не распределял их между должностными лицами, но при помощи советов и просьб имел решительное влияние и на личные вопросы. В крайних случаях Сенат испрашивал общинное постановление, окончательно разрешавшее вопрос о компетенции. Но правительство очень редко прибегало к этому средству. Равноправие и отсутствие четкого распределения обязательств часто приводили к тому, что консулы вместе вели суд или одновременно отправлялись в армию. Такая система власти часто приводила к поочередной отмене одним консулом приказов своего коллеги. Вмешательство в работу друг друга не давало результативной работы.
После истечения срока полномочий консулы предоставляли Сенату отчет о проделанной работе, на основании которого они, в отличие от царей, за недобросовестное выполнение обязательств могли подвергнуться судебному преследованию[8].
Консул имел право выносить приговоры по уголовным преступлениям, которые влекли за собой телесные угрозы или смертную казнь. Данный приговор предоставлялся на обсуждение общины, а она в свою очередь могла его утвердить или отвергнуть. Но согласно историческим данным консулы, как правило, не пользовались этим правом, скорее всего из-за страха быть подвергнутыми после ухода с должности уголовному суду в случае ошибочности данного решения. Консул выносил уголовные приговоры только в тех случаях, когда обращение к общине было исключено. Избегать столкновений правителя с общиной удавалось благодаря организации уголовного процесса таким образом, когда высшее должностное лицо общины фактически обладал информацией, но осуществляло свои действия через делегатов. К их числу относятся два нештатных судьи по делам о восстаниях и о государственной измене и два штатных следователя по делам об убийствах. В царский период монарх тоже мог поручить рассмотрение судебных процессов своим заместителям, но постоянство существования вышеупомянутых учреждений отсутствовало[9].
В уголовных делах по Валериеву закону (245 г. от основания Рима) обязанностью консула стала подготовка апелляции осужденного в том случае, когда решение о смертном приговоре или телесном наказании принято не по военным законам. Однако если консул не давал хода апелляции, то после его ухода с должности закон угрожал ему только бесчестием, которое фактически означало признание его свидетельских показаний при случае недействительными. Поэтому консул по сути дела, как и царь, мог совершить несправедливый поступок, не подвергаясь при этом уголовному преследованию.
Всю или некоторую часть обязанностей главнокомандующего консул тоже по-прежнему имел право передавать иным лицам. Выдающийся немецкий историк, филолог-классик и юрист, лауреат Нобелевской премии по литературе 1902 года Т. Моммзен в своем труде «История Рима» говорит о результатах таких перемен: «Это различие между правом передачи гражданской власти и правом передачи власти военной сделалось причиной того, что в области собственно общинного римского управления заместительство (pro magistratu) сделалось невозможным для должностной власти и чисто городские должностные лица никогда не заменялись недолжностными, между тем как военные заместители (pro consule, pro praetor, pro quaestore) были устранены от всякой деятельности внутри всякой общины»[10].
Согласно праву общины выдвигать своего кандидата, она в определенной степени взяла в свои руки и назначение высших должностных лиц. Хотя практически было очевидное различие между правом предлагать и правом назначать. Так, курирующий выборы консул не был просто распорядителем. В силу своего безграничного права, оставшегося в качестве пережитка царской эпохи, он имел власть ликвидировать некоторых кандидатов, аннулировать количество поданных за них голосов. Кроме того консул изначально имел право представить на выборы составленный им список кандидатов. В случае пополнения личного состава консульской коллегии в результате избирания одного из консулов в диктаторы, мнение общины никак не учитывалось, поскольку консул сам назначал своего соправителя, как в Царскую эпоху интеррекс назначал царя.
Царское право назначать жрецов консулы не получили. Оно было заменено самопополнением для мужских коллегий, а для весталок назначением от понтификальной коллегии, которая также получила и похожую на семейный отцовский суд юрисдикцию общины над жрицами Весты. Из соображений удобства реализации управления и контроля над вышеназванной деятельностью понтификальная коллегия впервые поставила над собой председателя (pontifex maximus). Результатом такой системы стало отсутствие концентрации власти в руках председателя жречества светской и духовной власти. Персона, занимавшая должность, получала только титул. Такое положение нового верховного жреца, абсолютно не соответствующее общему характеру римского жречества и похожее скорее на положение должностного лица, равно как и разделение верховной культовой и гражданской власти, составляют одну из самых богатых последствиями особенностей государственного переворота, нацеленного на ограничение власти должностных лиц в пользу аристократии.[11]
Консул, точно так же, как и царская особа принадлежал к сословию патрициев. В его полномочия входило назначение на должность членов сената. Царская персона в отличие от консула в одинаковой степени превосходила и патрициев и плебеев. При отсутствии поддержки со стороны знати в случае необходимости царь мог найти опору в народных массах. Консул, наделенный непродолжительной властью, так и оставался членом общества знати. Поэтому дальновидно предсказывая ситуацию, когда, покинув должность, консул будет вынужден подчиняться тому, кто сейчас должен исполнять его приказания, он старался вести деликатную политику, не используя весь резерв дозволенного.
На пути властного свободного в своих действиях правителя, не признававшего господства знати, вставали пронизанное аристократическими тенденциями жречество, частично его коллега - второй консул или назначенный диктатор. Но самое главное, на реализацию всего должностного потенциала консулу не хватало времени работы. Соответственно члены совета общины с их пожизненной властью занимали более выгодное положение по сравнению с консулом. При наличии возможности давать советы должностным лицам по любым вопросам совет имел влияние на временного правителя, что обеспечило коренные изменения в юридических делах государства: совет общины сконцентрировал всю политическую власть в своих руках, а экс-правитель занимал в ней место председателя и исполнителя ее воли[12].
У консулов было отнято право решать вопросы, касающиеся заключения мирных договоров. В этих случаях они были обязаны обращаться к сенату и действовать по его указаниям.
Наконец, в крайнем случае сенат мог во всякое время устранить консула от должности, так как в силу обычая, который хотя никогда не имел законных оснований, но и никогда фактически не нарушался, назначение диктатуры зависело от решения сената и самое назначение на эту должность того или иного лица хотя и было предоставлено консулу законом, но на деле обыкновенно зависело от сената.
В случае, когда консул не использовал возможность реализовать себя на данном поприще, то как и в царский период, в должность вступал интеррекс[13]. Это еще одно доказательство непрерывной поддержки наличия власти верховного правителя в Республиканский период. Однако это право консула было существенно ограничено, что представлялось выгодным для гражданства. Это объясняется обязанностью консула получать одобрение общины при назначении заместителей, и утверждать в должности только тех, на кого предварительно указала община.
Стоит отметить ряд различий во внешних характеристиках царя и консула. Традиционное появление царя в обществе в пурпурной мантии и на колеснице внушало публике почтение и страх. Консула же отличала от обычного гражданина только пурпурная кайма на плаще. Передвижение консула по городу стало обязательным, подобно остальным гражданам, пешком.
Консульская должность первоначально была единственной постоянной и самой высшей общинной должностью. Теперь в ряду вновь учреждавшихся и распределявшихся по рангам должностей консулы хотя и стояли выше преторов, эдилов и квесторов, но были в некоторой степени ниже цензоров, которые заведовали кроме самых важных финансовых дел составлением гражданских, всаднических и сенаторских списков и вместе с тем имели в своих руках совершенно произвольный нравственный контроль над всей общиной.
Преторы
С самого момента учреждения должности консула, лицо ее занимавшее лишалось права разрешать тяжбы между частными лицами. Это связано с общим постановлением о передаче должностной власти заместителю. Если царь по своему усмотрению мог назначать или не назначать себе преемника, то в прямые обязанности консула входила передача должностной власти заместителю. Наместник правителя назначался при вступлении в должность консула и лишался своего поста по окончании срока его правления. Это преобразование лежит в основе изменений системы всего судопроизводства.
Римляне стали выбирать магистратов, которые получили часть обязанностей консула. Руководство судом перешло к преторам, перепись жителей и оценка их имущества (ценза) – к цензорам.
«Преторы, как и консулы, восседали на курульном кресле и обладали империем. Но их империй считался младше консульского, поэтому они подчинялись консулам и имели только шесть ликторов. В Риме преторы руководили судами, а когда римляне завоевали заморские страны, их стали посылать туда в качестве полководцев и наместников («губернаторов»). Времена борьбы патрициев и плебеев был один претор-судья, после присоединения к Риму заморских областей преторов стало шестеро»[14].
Цензоры
«Цензорами становились обычно бывшие консулы. Цензура считалась самой почетной должностью: цензоры не только сидели на курульном месте, но и облачались в царские пурпурные тоги. Цензоры оценивали, как имущество, так и нравы римских граждан. Если кто-нибудь расточал отцовское добро, или проявлял трусость на поле боя, или имел славу кутилы и гуляки, - цензор накладывал на такого гражданина взыскание: если это был сенатор – его исключали из сената, если всадник – отнимали коня, если простой плебей – заносили в позорный список худших граждан. Римляне выбирали цензорами самых почетных граждан и уважали их как стражей добрых нравов: рассказываю, что когда строгий цензор Тиберий Семпроний Гракх проходил вечером по городским улицам, граждане спешно тушили в домах огни, чтобы он не заподозрил их в поздних пирах. Цензоров как и консулов было двое. Избирались не каждый, но раз в пять лет. Проведя ценз, составив списки сенаторов и всадников, цензоры совершали священный обряд очищения римского народа. Считалось, что от правильного проведения этого обряда зависят и урожаи, и здоровье, и благополучие римлян»[15].
Квесторы
Вышеперечисленные магистраты именовались высшими, их должности считались «почетными», поскольку их давал народ, а сама служба не оплачивалась. Существовали также низшие, но также «почетные» магистраты – казначеи – квесторы, градоначальники – эдилы и народные трибуны[16].
Заведование государственной казной и государственным архивом входило в компетенцию консулов. Результативным нововведением стал запрет консулу и без ведома и разрешения совета прикасаться к государственной казне. Сенат сделал прямой обязанностью консулов назначение двух должностных лиц, обязанных заведовать общинной кассой (тогда как в царский период монарх полноправно заведовал ей сам или поручал это дело назначенным по своему усмотрению лицам).
Будучи выбранными на должность консулами казначеи были полностью зависимы от воли консула. Кроме этого история показала, что и здесь очевидна их зависимость скорее от мнения сената, чем от монарха. Таким образом сенат взял себе под контроль финансовые вопросы государства.
Плебейские трибуны
Плебейские трибуны избирались плебеями, собиравшимися по куриям. По требованию диктатора этот закон был скреплен поголовной клятвой всех членов общины. Целью описанной процедуры было очевидно право на амнистию в случае нарушения клятвы представителями общины. По следующему приказанию диктатора вышеописанный закон хранился в храме под надзором двух домоначальников – должностных лиц, специально выбранных из плебейской среды. Трибунат подчинялся власти диктатора и консула только за пределами города. Гражданская же власть консулов в черте города на трибунов не распространялась. «Личность народного трибуна объявлялась священной и неприкосновенной; даже речь его нельзя было перебить под страхом казни»[17]. У трибунов появилось право благодаря своевременно выраженному протесту отменять отдаваемые должностными лицами приказы, которые ставили граждан в обиженное положение и рассматривать любое предложение со стороны должностного лица гражданству, на свое усмотрение применять право интерцессии, иначе говоря трибунское вето. Вся власть трибунов заключалась в их праве приостанавливать действия администрации. Это могло быть противостояние дарованной сенатом возможности военнообязанному избежать призыва на службу, позволение и прекращение суда над должниками и осуществление над ними судебного приговора, возбуждение и прекращение уголовных процессов, арест и дарование свободы обвиняемым. Для того, чтобы решение трибуната беспрекословно соблюдалось на законном основании, приняли решение о необходимости постоянного присутствия народного трибуната в черте города, а двери его дома оставлять открытыми в течение дня и ночи. Самое главное, что трибун своим протестом мог предотвратить любое действие общины и отменить любое ее решения. При отсутствии такого права общинная вседозволенность без какого бы то ни было объяснения привела бы к отмене дарованных плебеям привилегий. Право реализовывать свою власть и иметь влияние в обществе обеспечивалось законом, на основании которого всякое сопротивление трибуну, пользующемуся своими законными правами, и в особенности покушение на его личность вело за собой смертную казнь.[18]
Стоит отметить, что этот вопрос контролировался не общиной, а плебейской магистратурой. Благодаря наличию судейских прав народный трибун мог привлечь к ответственности любого гражданина, в том числе консула в случае добровольного нарушения требований. Трибун мог отдать приказ о его задержании, подвергнуть следственному аресту или отпустить на свободу, приговорить к смертной казни или штрафу в денежном эквиваленте.
Законные вожди обеих партий получили одинаковую степень власти и судебных прав, что привело к росту произвола в этих структурах. Этот произвол особенно ощущался лицами, находящимися в должности, ранее не подлежавшие судебной ответственности в момент осуществления должностных обязательств. А если после сложения полномочий они подвергались судебному разбирательству, то держали ответ перед лицами своего сословия. Ситуация осложнялась нечеткостью формулировок и понимания сущности преступления и наказания в законодательстве. Реальная картина общественно-политической обстановки в государстве описывала полную зависимость личности и жизни граждан от противостояния двух противоборствующих партий.
Эдилы
В помощники и служители народному трибуну назначались два народных эдила. Главная их задача состояла в проведении арестов. Клятвою всего плебейства эдилам также обеспечивалась личная неприкосновенность. Эдилы имели судейскую власть по вопросам мелкого разбирательства, каравшегося денежными штрафами. В случае подачи апелляции на приговор народного трибуна или народного эдила, она отправлялась на рассмотрение всего плебейства, собиравшегося по куриям. Принятие решения осуществлялось путем голосования. Фактически теперь правовые понятия о преступлении против общины и о нарушении установленных в общине порядков были перенесены с общинного собрания и ее должностных лиц на плебейство и его членов.[19]
Изначально эдилы получили второстепенные обязанности. Они являлись хранителями постановлений Сената и результатов плебисцитов. Со временем круг их обязанностей расширился до поддержания общего порядка в городе.
При консулах состояли два квестора, при трибунах – два эдила. Консулы избирались из числа патрициев, трибуны соответственно – из числа плебеев. Но все-таки вторые обладали теперь более неограниченной властью: консул находился в подчиненном положении по отношению к суду трибунов, тогда как трибун суду консулов не подчинялся. В избрание консулов участие принимало все гражданство, при избрании трибунов решение принимало исключительно плебейское общество. Существовали распри между беспрекословным приказанием консула и беспрекословным запретом народного трибуна.
Основной задачей трибуната стала победа над богатыми землевладельцами и капиталистами, что привело бы к справедливой политической и финансовой позиции плебейства. Очевидно, результатов на данном поприще достигнуть было невозможно ввиду более глубоко лежавших причин. Проблема заключалась не в несоблюдении законодательства, а в содержании самих законов, предполагающих несправедливое обложение налогами, непродуманную кредитную систему и беспорядочный и необоснованный захват земель государства. Хотя народный трибунат не оказал существенного влияния на уравнивание сословий в Римской Республике, он стал мощной силой в руках плебейского общества в борьбе за право занимать общинные должности.
Попытку устранить власть трибунов осуществил народный трибун Гай Терентилий Арса, внеся в 292 г. (462 г.) предложение создать комиссию из пяти членов для составления проекта общего гражданского уложения, которому должны бы были руководствоваться консулы при принятии решений. После десятилетней сословной борьбы сенат одобрил составление документа. Первым делом в реализации задуманного стало посещение римским посольством Греции с целью знакомства с греческими законами. После его возвращения в 303 г. (451 г.) через центурии было избрано десять человек, способных вводить коррективы в действия высшего руководства. На места этой должности претендовали выходцы из патрициев и плебеев. Это очередной шаг на пути к политическому равноправию. Взамен последовало упразднение народного трибуната и ликвидация права апелляции. А на должностных лиц, названных децемвирами, возложили обязанность не посягать на скрепленные клятвой общинные вольности.[20]
Власть диктатора
Наряду с двумя избранными общиною консулами и в некоторой степени взамен их в случае чрезвычайного происшествия, требующего военной мобилизации государства, появился один военачальник (magister populi), привычно называвшийся диктатором. На принятие его решений община не имела никакого существенного влияния. Диктатор исходил из решения, принятого одним из консулов, на которое не способны были повлиять ни его коллега, ни какая бы то ни была общественная власть. Против него допускались апелляции, но (как и в идентичных случаях с царем) если он это допускал.
С момента учреждения диктатора все прочие должностные лица становились его подчиненными. Срок пребывания на службе диктатора ограничивался двумя обстоятельствами: первое из них не позволяло ему находиться в должности дольше, чем находился у власти учредивший его консул; и второе – традиционно время службы правления диктатора составляло не более шести месяцев.
После вступления в должность одной из первостепенных задач «военачальника» было назначения начальника конницы (magister equitum), состоящего при нем в качестве подчиненного помощника и по истечении срока правления диктатора также оставлявшего свою должность. Подоплекой данному постановлению стал запрет диктатору, как вождю пехоты, ездить верхом.
Т. Моммзен рассматривает диктатуру как «возникшее одновременно с консулатом учреждение, главною целью которого было устранить на время войны неудобства раздельной власти и временно снова вызвать к жизни царскую власть».[21]
Традиционное единство и полнота власти сохранились в диктатуре долее, чем в консульстве. Однако и в эту сферу мало-помалу проникло новое понятие о компетенции, возникшее в римском законодательстве. В 391 г. [363 г.] впервые в истории Рима к власти приходит диктатор, назначенный из-за богословских недоразумений исключительно для совершения одного религиозного обряда.
Община
В результате изменения формы правления община приобрела чрезвычайно важные права. А именно право ежегодно назначать на место правителя желаемое лицо, право выполнять роль последней инстанции и пересматривать смертные приговоры над гражданами Республики. Но община больше не могла оставаться по-прежнему состоящей из превратившегося в аристократию патрициата. Народ все больше набирает силу на политической, экономической, а также социальной арене государства. В его рядах появляется много именитых и зажиточных представителей. Пока общинное собрание не вмешивалось в государственный механизм и царская безграничная власть была страшна гражданам Республики так же, как и оседлым жителям, что поддерживало равноправие в народных массах, исключенные из общинного собрания народная массы были в состоянии выносить свое положение и наряду со всеми остальными нести повинности. С момента призвания общины к постоянному участию в выборах и выносу приговора, когда ее начальник был фактически низведен из ее правителя до временно исполняющего обязанности главы общины, таковое положение вещей не могло оставаться неизменным.[22]
Революцию возможно было провести только благодаря объединению сил патрициев и оседлого населения. Расширение границ общины было реализовано в максимальной степени. В состав курий было принято все плебейство, то есть все «неграждане», не относящиеся ни к числу рабского населения, ни к числу проживавших на территории Римской республики на правах гостей граждан иноземных государств. В то же время куриальное собрание старых граждан, являвшееся до того момента высшей юридической и фактической властью в государстве, лишилось практически всех политических прав. Из прошлой деятельности оно сохранило в основном только формальные или касающиеся родовых отношений акты, такие как принесение консулу или диктатору обета верности во время вступления в должность, как это было в царский период. Но по-настоящему политических решений куриальное собрание постановлять впредь не имело права. В скором времени плебеи получили право голосовать в куриях, что означало для старых граждан лишение права собираться и совместно принимать решения. Куриальная организация, основанная на родовом строе, существовавшем теперь только у старых граждан, лишилась своего корня в результате изменения формы правления.
Когда плебеи были официально допущены в курии, они получили юридическое разрешение создавать семьи и роды, что ранее было только неофициальной и фактической стороной их жизни. Истории известно, что только часть плебеев приступило к организации своего рода, соответственно в нововведенное куриальное собрание поступило много членов, не имеющих рода (хотя это изначально расходилось с его основами).
Разрешение апелляций в уголовных процессах, учреждение должностных лиц, принятие или соответственно непринятие законов – точнее сказать все права общинного собрания политического характера были переданы собранию военнообязанных людей – центуриальным коммициям. Таким образом центурии получили общественные права в соответствии с лежавшими на них общественными повинностями. Положенные в основу сервиевой конституции зачатки реформ (дарованное армии право озвучивать свое мнение перед объявлением войны и так далее) приняли такой широкий размах, что центуриальные собрания, рассматриваемые как собрания суверенного народа, показали всю бессмысленность существования курий. Расхождения мнений происходили в случаях, когда председательствовавшее должностное лицо по собственной инициативе назначало актуальную повестку дня или передавало право говорить иным людям. Только когда речь заходила об апелляциях появлялась необходимость выслушать мнения обеих сторон, принятие же решений в центуриях происходило путем подсчета большинства голосов.
В куриальном собрании все имевшие право голосования были равны. С момента вхождения плебеев в курии в целях избежания демократии, они были лишены права голосования в вопросах политической направленности. Центуриальное собрание напротив доверяло бразды правления зажиточной части населения, а прерогативу голосования, часто определявшую исход выборного процесса, передавало богатым людям.
Сенат
Реформа государственного строя Римской Республики повлияла и на орган Сената. Сенат с самой древности играл роль государственного совета. Существовавшая с царского периода коллегия старшин сохранила свой патрицианский состав и кроме того свои основные прерогативы-право учреждать интеррекса и право утверждать принятые общиной решения в случае их согласованности с существующими законами или не принимать их в случае их несоответствия этим законам. Реформа в некоторой степени даже преумножила эти привилегии, дав патрицианскому сенату право утверждать или не утверждать назначение должностных лиц и принятые общиной решения. Только в случае апелляции одобрение не запрашивалось. Это связано с особенностью ситуации, представлявшей собой помилование виновного. Оспаривание помилования, назначенного суверенным народным собранием, не представлялось возможным.
В связи с упразднением монархии сенат получил больше конституционных прав по сравнением с царской эпохой. Однако результатом такого упразднения стало расширение личного состава сената путем допущения туда плебеев для рассмотрения дел, требующих высокой степени свободы. В царский период в такого рода случаях не считалось противозаконным допускать до участия в сенатском собрании несенаторов. Когда царь реализовывал заполнение вакантных мест различными представителями родов, кандидатуры плебеев не рассматривались, поскольку их родовой строй не был развит. Хотя связь сената с родовым строем становилась все слабее.
Теперь в патрицианский сенат (patres) вводят определенное количество приписанных непатрициев (сonscripti). Однако равенством прав это назвать вряд ли возможно. Присутствовавшие на сенатских собраниях плебеи не становились из-за факта участия в них сенаторами. Они по-прежнему оставались членами всаднического сословия, их не называли «отцами», а именовали «приписанными». Они не имели права иметь внешнее отличие, присущее сенаторскому званию-ношение обуви красного цвета. Плебеи были фактически далеки от пользования данной сенату верховною властью (auctoritas). Даже в случае необходимости дать ответ на адресованный им вопрос, они обязаны были молча выслушивать обращение и только по факту разделения голосов могли озвучивать свое мнение принятием той или иной стороны – что называлось гордыми аристократами «голосовать ногами». Тем не менее плебеи уже проложили себе дорогу не только на все собрания, проходившие на форуме, но и в сенат, что стало первым и самым трудным шагом к равенству прав при новом государственном строе.
Остальные аспекты работы сената не претерпели никаких изменений. В среде патрицианских членов сената в процессе собраний возникли ранги, представлявшие собой организацию списка голосующих патрициев. Во главе списка оказывались лица, готовившиеся занять высшую общинную должность или ранее занимавшие ее. Эти люди прежде всех остальных подавали голос на собраниях. Само положение первого лица в списке вскоре стало завидным почетным званием.
Состоявший в должности консул (как и царь) не являлся членом сената, потому его голос не учитывался при голосовании. Консул, продолжив традицию царя, осуществлял избрание членов в более узкий круг патрицианского сената и в число приписанных. Консул по сравнению с царем изначально имел меньше свободы в назначении сенаторов и больше ограничений, обусловленных сословными интересами и установившимися после революции обычаями. Обязательным условием для вступление в должность консула стало пожизненное получение звания сенатора в случае, когда консул до своего избрания не имел его прежде, что еще случалось во времена Римской Республики.
В эпоху Ранней Республики появился обычай закрывать вакантные сенаторские места при новом цензе, то есть через каждые три года. В этом также состояло важное ограничение власти тех, кому принадлежало право выбора. Количество сенаторов в собрании с учетом включения приписанных не изменилось. Это доказывает то, что численный состав патрициата в собрании уменьшился.
С превращением Римского царства в Республику в общинном быту положение дел не изменилось. Революция имела консервативный характер и она в сущности, как уже было сказано, не ликвидировала ни одной из главных основ общинного быта. В этом и состоит уникальность государственного переворота В Древнем Риме. Т. Моммзен дает такую оценку событиям: «Изгнание Тарквиниев не было делом народа, увлекшегося чувством сострадания и любовью к свободе, как его описывают сентиментальные и совершенно не согласные с истиной старинные рассказы; оно было делом двух больших политических партий; уже ранее того вступивших между собою в борьбу и ясно сознававших, что этой борьбе не будет конца, и делом старых граждан и оседлых жителей, которые ввиду угрожавшей им общей опасности, что общинное управление будет замещено личным произволом одного властелина, стали, как английские тории виги в 1688 г., действовать заодно для того, чтобы потом снова разойтись». [23]
Упразднение монархии не повело за собой фактических изменений в политическом устройстве Рима. Можно сделать вывод о том, что должность консула мало отличалась от царя. В Римской республике они были правителями, судьями и военачальниками. Даже религиозным лидером фактически являлся консул. Так называемый «жертвенный царь» избирался только ради сохранения царского титула. Консул же читал молитвы за общину, по ее велению узнавал о воле богов благодаря ясновидцам и совершал жертвоприношения.
Трибутные комиции
Трибутные комиции (лат. comitia tributa) — один из видов народного собрания в Древнем Риме. В раннюю эпоху проводились как плебейские собрания по трибам (территориальным округам), которые созывались на Капитолии, Форуме или Марсовом поле. Со II века до н. э. трибутные комиции стали основными.
Существовало три вида трибутных комиций:
Consilia plebis tributa — чисто плебейские собрания, проводились под председательством плебейских магистратов (плебейского трибуна или эдила). Постановления concilia plebis tributa назывались лат. plebiscita (плебисцит). По законам 449 г. до н. э. (Закон Валерия и Горация), 339 г. до н. э. (Закон Публия Филона) и 287 г. до н. э. (Закон Гортензия) плебисциты стали иметь силу законов для всех граждан, независимо от происхождения. До того они были обязательны лишь для плебеев. Concilia plebis tributa стали собственно полноправным видом народных собраний с 471 г. до н. э., когда стали избирать плебейских трибунов. На этих комициях избирались и плебейские эдилы.<